Острые струны

Марша разбудило не солнце, не пение птиц, и даже не будильник, а гребанный Кайл. Который час? Почему именно сейчас? Разве по Маршу не видно, что разговор это последнее, чего он сейчас хочет? — Где ты был всю ночь? Я переживал за тебя! — восклицает Брофловски, строго скрестив руки на груди. — Вот только не начинай, пожалуйста. На Думской я был, — отмахиваясь, сонно промолвил Стэнли, не придавая этой информации абсолютно никакого значения. — Ты был на Думской? О Господи… — Кайл отрицательно замотал головой, сильно сжимая свои волосы. Как так получилось? Почему он не предотвратил этого? А что если бы с Маршем что-нибудь случилось? Самый первый, и последний раз, когда они вместе посещали эту улицу, был отвратительным. Кайл не был готов к этой поеботе, и наверное никогда не будет готов. На дворе тогда стоял теплый июль, когда солнце шпарило сильнее обычного, все давно расцвело, а по воздуху разлетался тополиный пух. Вечером, у Кайла дома, Стэнли сильно напился, что вообще не входило в их планы. Брюнет где-то отрыл двухлитровую бутылку водки, но хозяина дома это не особо воодушевило. Пока Марш пьяный в щи бился о все углы, Брофловски тихо сидел в стороне, уже жалея об этой затее. Он, конечно, не редко видел Стэнли пьяным, но каждый раз его это очень расстраивало. Так бы этот вечер и прошел как обычно, если бы под три ночи Марш не предложил поехать на Думскую. Идея напиться изначально была ужасной, так ещё и эта Думская… Кайла посещало стремное предчувствие, но он был не в силах остановить Марша, так как тот уже вызывал такси, на последние, блин, гроши. Это значило, что домой они вернутся не скоро. Как только машина подъехала к улице, и парни вышли, к ним стали приставать какие-то люди, зазывая пойти в именно их клуб. Они как вороны, повторяли одну и ту же фразу, на подобии «бесплатные коктейли для всех, шары по сто пятьдесят!». Каждый гребаный раз Марш вёлся на эту хуйню, обходя один клуб за другим. Где-то их обманывали, но настроение от этого у Стэнли не менялось. Тот веселился, смешно танцевал, пытался втиснуться в компанию девчонок. Кайлу же не было так весело, как его приятелю. Он отсчитывал секунду за секундой, чтобы поскорее эта ночь закончилась. Брофловски сильно переживал на счёт того, что их заберут в ментовку, ведь никому из них нет восемнадцати лет, и находиться им здесь в столь поздний час крайне нежелательно. Часы тянулись утомительно долго, от чего у Брофловски взрывалась голова. Он очень хотел спать, очень хотел увезти Стэнли из этого ада и больше никогда сюда не возвращаться. Все это время, Кайл старался отвлечься, посмотреть какой-нибудь фильм или просто залипнуть в телефоне, но даже это не помогало справиться со скукой. К тому же, из-за громкой музыки ничего не было слышно. Но хоть какое-то разнообразие все же было. Пару раз он ходил с Маршем до туалета, дабы тот проблевался. Иногда приходилось держать его волосы, ведь за года брюнет успел отрастить неплохую шевелюру. Это зрелище и звуки, конечно, доставляли мало удовольствия, но выбора у Кайла опять-таки не было. И вот, казалось бы, наконец-то гиперактивный Стэнли истратил свой запас энергии, и можно было бы спокойно поехать домой, но денег ни у того ни у другого волшебным образом не прибавилось. Парни вышли из темного клуба. По ушам больше не бьёт тошнотворная музыка, а глаза видят светлое небо, вместо переливающихся красных огней. Небольшая радость для Брофловски, ведь теперь они могут посидеть в более тихом местечке. Марш поспит, а Кайл сможет залипнуть в какой-нибудь фильм или сериал. Лучше, пожалуй, и быть не могло. Немного поискав место, где они смогут отдохнуть, рыжеволосый нашел лавочку у входа в торговый центр. Марш кое-как стоял на ногах, потому его пришлось вести самостоятельно. Брюнет ничего не видел, вообще не соображал что происходит. Он брыкался, искренне не понимая, кто именно и куда его ведет. Брофловски твердил, мол «Стэнли, это я, твой лучший друг», но Марш его не слышал, либо выдавал какие-то неразборчивые бредни. В конечном итоге, неимоверными усилиями его все же удалось провести до злосчастной лавочки и уложить на колени. Брюнет долго вошкался, в попытках найти удобное положение. Не заблевал штаны, и на том спасибо. Но когда Стэнли заснул на коленках у Кайла, а тот мягко поглаживал его макушку, попутно ища фильм, к ним подошёл отряд полиции. — Прошу прощения, молодые люди, сколько вам лет? Можно ли вам здесь находится так поздно? — прокашлявшись, сказал мужчина с широкими плечами в полицейской форме. Брофловски сильно растерялся, стараясь мысленно подобрать более удачную фразу. Знал ведь, что эта ночь закончится чем-то нехорошим. Родители убьют их обоих, если они действительно поедут в отделение. И тут Марш неожиданно выдает такую фразу: — Мне шестнадцать. С спросонья Стэнли не понимал что говорит. По голосу сразу понятно, что он пьян, причем сильно. Нелепая ситуация, в каком-то роде даже забавная, но в тот момент было совсем не до смеха. Мысли Кайла резко встали, подобно видео, которое поставили на паузу. Подсознание кричит, что надо спасать свою задницу и бежать. Но куда им бежать? — Проследуйте за нами, пожалуйста, — строго сказал полицейский, провожая парней до ближайшего автозака. Как по щелчку пальца Стэнли резко отрезвел, увидев толпу полицейских и то, куда их сейчас ведут. Настроение упало в пятки, а от страха по лбу прошлась капелька пота. Что самое интересное, Кайл как ни в чем ни бывало идёт за полицейским, максимально спокойно и непринужденно. В долю секунды шаг мужчины замедляется, и Брофловски, заметив это, рванул со всей скорости вперёд, где улица была пуста. Марш, не думая, побежал за ним. Они бежали не оглядываясь, боясь, что их схватят, и тогда им точно пиздец. Лёгкие болезненно закололи, требуя больше воздуха, но ноги не останавливались. Из-за стресса обоим казалось, что вслед им кричат, свистят в свисток, а возможно даже бегут за ними. В какой-то момент Стэнли обгоняет Брофловски с криком «быстрые ноги пизды не боятся!», по пути теряя телефон. Кайл успел его поднять, но как только он собрался бежать дальше, Марша и след простыл. Его нигде не было. Сзади никто не бежал, никто даже не пытался их догнать. Небольшое облегчение окутало душу, но тут же оно рассыпалось на крошки. Стэнли ведь обронил телефон… Где его теперь искать? Как с ним связаться? К счастью, по удачному стечению обстоятельств, спустя пару часов они случайно встретились в шаверменной. Эта ночь не была сверх вопиющей, но нервы потрепала не мало. Остальное удавалось вспомнить с натяжкой, ведь в основном эта ночь была скорее мучительно скучной и опасной, чем веселой и расслабляющей. Кайл боится, что со Стэном могло произойти что-то нехорошее, и его пришлось бы вновь спасать. — Да не кипятись ты так, — пробубнил Стэн, потирая переносицу. — Ничего страшного не случилось, можешь не беспокоиться. Я весь вечер с одним челом поболтал, вполне весело было. — Пожалуйста, в следующий раз предупреждай меня о том, куда ты собираешься идти, — Кайл захрустел пальцами, сильно нервничая. Нормально ли то, что он как мамочка заставляет Стэнли отчитываться перед ним? — Хорошо, как скажешь. А сейчас, прости, мне нужно отойти по делам, — бездумно бросил Марш, и схватив свою сумку направился к выходу. Не удивительно, так скажем, вполне ожидаемо. Брофловски остался наедине с самим собой, снова. Здесь только он, разбитые кирпичные стены, изуродованный потолок, семья тараканов и мерзкий запах гнили. Как же ему здесь не нравилось. Это старое здание их общаги, которое когда-то очень давно было коммунальной квартирой, еще во времена Советского Союза, вызывает сильнейшую тревогу. Даже их со Стэном плакаты, всякие украшения не помогали искоренить эту жуткую атмосферу чего-то гнетущего, подавляющего всё чувство радости. Ощущение разрухи, беспросветного отчаяния, пережитой войны постоянно давили на Кайла. Он не хотел здесь оставаться один. Он не смог заснуть эту ночь, ведь постоянно думал о Стэнли. А сквозь щели, сквозь трещины на него смотрели глаза. Они не отрываясь наблюдали за рыжеволосым, не оставляя того в покое хотя-бы на минуту. Они смеялись, шепотом повторяя слова о том, насколько он жалок. В черепе ползли черви, на фоне жужжали мухи. Именно такое состояние преследовало его постоянно, когда он находился один в этой комнате. Страх наступал на горло, не давая вдохнуть хоть грамм свежего воздуха. И ведь правда, чего он стоит? Ничтожество. Лучший друг уходил, уходит и будет уходить, но Кайл не хочет этого. Его поглотит этот смрад, если он останется один. И он знает, что это ненормально, что он сходит с ума, и единственное лекарство — Стэн Марш. От грохота закрывающейся двери посыпались крошки с потолка. И вновь, как в фильме ужасов, за спиной захихикали какие-то люди. Их не существует, не существует. Кайл в истерике пытается их найти, но всё тщетно. Слезы бегут ручьем по его щекам. Он так слаб, так запуган и беспомощен. Это жалко. Брофловски забьется в угол, и дабы не разнести и без того разрушенную комнату, в его руках заблестит лезвие. Он никогда не покажет лучшему другу свои ноги, ведь на них практически не осталось здоровой кожи. Ему стоит быть осторожнее, Стэнли никогда не должен заметить этого. Его любимый не должен переживать за него. Рыжеволосый кричит, сильно впивая лезвие в свои ляжки. Вполне обыденное действие, но с каждым разом это приносит всё больше боли. Поврежденные участки горят изнутри, от чего Кайл плачет еще сильнее. Безвыходное состояние, но он знает, что это скоро пройдет. Брофловски очень надеется на это. Не прошло и секунды, а он уже безумно скучает по Стэнли. Горячие объятья спасут его душу, спустя каких-то там пару часов. А может, Кайл всегда был здесь один? *** Небрежно сжимая сигарету в зубах, Марш проходит сквозь узкие улицы, и дабы немного сократить путь, решает пойти через парк. Некоторым петербуржцам это место известно как «Сангал», и у Стэнли с ним совсем не хорошие воспоминания. Поначалу там было весело отрываться с какими-то чуваками, пить пиво и базарить за жизнь, но со временем это превратилось в рутину, да и отстойных ситуаций становилось всё больше. Казалось бы, это самое обычное место в глубине парка, где в дневное время тусуются школяры, так называемые «альтушки» и прочие неформалы, но каждый человек индивидуален, со своими странностями, что не может не напрягать. Плюсом ко всему, общаться с эмоционально и психически нездоровыми людьми, которые находятся в пике своего пубертата, ой как не просто. Так же туда частенько приходили скинхеды, и избивали тех самый нефоров всем, чем только можно. Максимально некомфортная атмосфера забытой, беспринципной молодежи. А если стать целью насмешек этих самых школьников — считай умер. В общем, как бы Маршу не хотелось вспоминать всю эту грязь, он всё же пошел через этот парк. Ничего страшного не произойдет, его всё равно никто не помнит, никто не узнает. Шаг за шагом, и Стэнли уже отвлекся от этих мыслей, думая о чем-то своем. Всё в прошлом, всё прошло. — Эй, это ты, Марш? — закричал кто-то из толпы подростков. Ой нет, вот опять… Неужели всё-таки узнали? Или это не к нему обращаются? — Это я, Кенни Маккормик! Не узнал чтоль? Стэнли резко обернулся, услышав знакомое имя. Глаза расширились от шока, ведь на бетонном заборе сидел Кенни, тот самый Кенни, с которым они общались на Думской. Блондин сидел напротив пары кастрюль, а в руках тот держал небольшие палочки. Он что, играет на кастрюлях? Как же это уморительно. — Да ладно тебе, не стесняйся, подойди сюда, — сказал Кенни, рукой хлопая по холодному бетону. Марш осторожно прошел ближе, стараясь не обращать внимания на изучающие взгляды остальных посетителей Сангала. Маккормик улыбнулся, и кинув краткое «зацени» принялся играть на кастрюлях. Звук получился своеобразный, в чем-то даже красивый, но от того, на чем именно Кенни играет, Стэнли стало смешно. Этот чудаковатый парень такой интересный. Его абсолютно не волнует, что скажут окружающие, он просто стучит по посуде и наслаждается этим. — Слушай, а неплохо получается, — впервые подал голос Стэнли, задумчиво потирая подбородок. — Может на барабанах попробуешь? Брюнет случайно озвучил свои мысли вслух, от чего стало немного неловко. Интересно, а успел ли он сказать Кенни об их с Кайлом группе? — Да откуда у меня барабаны? Денег кое-как на сигареты хватает, а ты мне тут про какие-то барабаны, — насмешливо прорычал Маккормик, собирая кастрюли. — Что ж, может тогда пойдем, покурим? — веселым тонном предлагает Стэнли, слегка толкая Кенни в бок. — Грех от такого отказываться, — прикрыв глаза, засмеялся блондин. Стэнли совершенно забыл о том, куда ему надо, зачем ему надо. Видимо, это не такое уж и важное дело, раз он решил остаться в Сангале. Судьба захотела свести их снова, что очень радует Марша. Второго шанса вновь поговорить с этим чудаком может и не быть. Кенни радостно встал, и схватив брюнета за руку, куда-то повёл. Позже он объяснил, что лучше курить в малолюдных местах, иначе все станут просить по сигаретке. За разговором парни успели выкурить целую пачку, аккуратно складывая каждый сожженный бычок обратно. Не отрываясь от диалога, Кенни пошел в направлении помойки, и тут же замер. — Чувак, посмотри на это! — заикаясь, сказал блондин, не веря своим глазам. Стэнли любопытно выглянул из-за угла, и так же как Маккормик потерял свою челюсть. Рядом с мусорными баками стоял настоящий, хоть и довольно потрёпанный, барабан. Кенни ринулся проверить, в каком он состоянии, а Марш остался на месте. От шока он забыл как дышать, ведь далеко не каждый день найдешь такие вещи у мусорного бака. Маккормик без всякого стыда ходил вокруг помойки, искал потерянные детали, проверял, как работает этот механизм. Вердикт был таков: «в целом норм, но было бы неплохо немного подлатать». Весь оставшийся вечер парни сидели в Сангале и чинили гребанный барабан всем, что только под руку попадется. Многие обратили на это внимание, потому постоянно крутились возле них, задавали вопросы и просили поиграть, но каждый раз Кенни говорил твердое «нет». Когда на улице стемнело, и многие разошлись по домам, барабан был восстановлен. Стэнли с трудом удалось в это поверить, ведь дело это совсем не лёгкое, но Маккормик, видимо, разбирается в этом, либо же, тому просто повезло. — Как ты и просил, Стэнли Марш, я попробую сыграть на барабанах, — торжественно сказал Кенни, усаживаясь на табуретку, которую он так же нашел на помойке. — Если честно, я никогда в жизни не играл на настоящих барабанах, — прошептал Стэнли на ухо блондин, тем самым заранее извиняясь за последствия. Немного поразмыслив над мелодией, Маккормика резко осенило. С первых секунд Марш не сразу понял, что Кенни играет, но позже слова песни сами стали в голову лезть. Это определенно была Nirvana. Как же он сразу не догадался? Стоит отдать Кенни долженное, он действительно прирожденный барабанщик. Странно, что этот парнишка впервые держит настоящие барабанные палочки в своих руках, и уже так круто играет. Словно это всегда было его призванием — стать барабанщиком. А что если… Что если взять его в их с Кайлом музыкальную группу? Стэнли кажется, что Маккормик туда идеально впишется. Не успел Кенни доиграть песню, как Марш завизжал: — Не хочешь стать барабанщиком в моей группе? Вернее, моей с Кайлом группе. — Что? Кто такой Кайл? И у вас что, действительно имеется своя музыкальная группа? — спросил блондин, хмурясь. — Это мой друг детства и… Я думаю, что ты шикарный барабанщик, и буду очень рад, если ты присоединишься к нам. Возможно, в будущем Марш пожалеет об этом предложении, ведь Кенни ещё надо время, чтобы научиться играть… Набраться опыта и так далее. Хотя, к черту! Этот пацан сможет всё. — Ха-ха, я в деле! — подмигнул Маккормик, стукнув по тарелкам. *** — Кайл! Я пришёл. Смотри кого я привел, — кричит из коридора Марш, разуваясь. — О, ты вернулся! Как день прошел? — радостно отвечает Брофловски, выходя из комнаты. Не успел он выйти из комнаты, как почувствовал зловонный запах чужого пота. Это, наверное, не к добру. Пара зелёных глаз увидели прекрасного Стэнли, рядом с которым стоял какой-то парень, по внешнему виду напоминающий бомжа. — Какого… В смысле, кто это? — удивился Кайл, недовольно скрестив руки на груди. — Это Кенни Маккормик, мой новый друг, а возможно даже коллега, — улыбается Стэнли, приобнимая блондина за плечи. Громко заскрипели зубы. Какой ещё нахрен «новый друг»? Кайл что теперь, старый, никому не нужный «друг»? От злости Брофловски сильно сжал кулаки. По венам побежала раскалённая как лава кровь. Лучше бы этот «Кенни» никогда не переступал порог их дома, никогда не переступал порог жизни Марша. В ту минуту Кайл чуть не лопнул от ярости и обиды, но мысли отвлекли следующие слова Стэнли: — Понимаешь, чувак, он охуительно играет на барабанах. Я даже записал. Вот, послушай, — брюнет протягивает Кайлу пару наушников. Когда рыжеволосый надел их, Стэнли ткнул на воспроизведение. — Ничего особенного, обычная игра на барабанах, — сухо ответил Брофловски, внимательно рассматривая каждый миллиметр этого «нового друга». И все же, кто этот пацан? Зачем Стэнли привел его сюда? Его любимый Стэнли не стал бы прикасаться к малознакомым людям. Это заставляет задуматься. — Не-не, он впервые играет, и это далеко не уровень новичка. Ты представляешь, насколько этот звук может дополнить нашу музыку, — Стэнли мечтательно провел руками, представляя себе целый стадион поклонников. — Да и к тому же, Кенни не плохой парень, я думаю вы подружитесь. «Вряд-ли» — подумал рыжеволосый, нервно прикусывая губу. — Ну так что, мы возьмём его в группу «Падальщики»? — улыбаясь, спросил Стэнли. Его глаза так и молили об этом. Кайл хотел бы взять себя в руки и отказать, но как тогда он будет выглядеть со стороны? Почему они не могут взять третьего исполнителя? Просто потому что они должны быть «только вдвоем»? Но кто писал эти правила? В том то и дело, что никто… Брофловски сам себе это надумал, поставил границы и себе, и Маршу. Со стороны близкого друга это неправильно. Неправильно запрещать кому-то дружить. Но чувство ревности никуда не отступало, и отступать не планировало. И все же, вновь сломав свои желания, Кайл печально ответил: — Да, конечно, пускай играет с нами. От него будет сложно избавиться.