Острые струны

      Грязный, побитый временем подъезд. Едва ли слышно, как хрустят осколки разбитого стекла, скрипят окна. Краска слезала со стен, словно желая сбежать. Кенни открывает глаза, не понимая, что он здесь делает. По прохладному телу бегут мурашки, лёгкая дрожь. Сердце бьётся спокойно, дыхание в норме, и в целом, если забить на боль в конечностях, он вполне живой. Эта ночь была малоприятной, но к сожалению, довольно обыденной.       Пробираясь сквозь узкие улицы, Кенни постоянно оглядывается, не смотрят ли на него посторонние глаза. Небо черное, бесконечно пустое. Под дешевыми кроссовками, купленными в секонде за копейки, золотым светом переливается асфальт. Маккормик изредка поглядывает в телефон, о чем-то размышляя. Остановившись у подоконника, он осторожно подкладывает небольшой пакетик под него, и делая одну фотографию на телефоне, ускоряет шаг. Минуя арки, интересные дома и достопримечательности города, Кенни выходит к парку. Там он продолжает выполнять свою работу, подкладывая наркотики под забор. Он ходил от точки к точке, в то время, когда закрыто метро, когда не едут автобусы, когда можно встретить лишь кучки алкашей и небольшие отряды полиции, стоящих на ночном дежурстве. Зная весь город от корки до корки, ему удавалось обходить всех, оставаясь незамеченным. Спустя годы грязной работы, он не смог отказаться от перспективы большого заработка, несмотря на угрозу быть посажанным в тюрьму.       Всю свою жизнь Маккормик прожил в нищете, потому очень рано повзрослел. С виду любой может сказать, что Кенни ветреный, безответственный и глупый, но узнав его получше, все эти слова мигом отлетают. В детстве он подрабатывал уборщиком, чтобы хоть как-то прокормить семью, накопить на подарки своей младшей сестре. Родного отца Кенни видел лишь пару раз в жизни, зная о нем лишь то, что у того давно есть другая семья, и он не горит желаем обеспечивать его и "мать алкоголичку". В этом была своя доля правды. Любые деньги она спускала на алкоголь, звала к себе друзей собутыльников, всю ночь они слушали музыку и громко кричали, мешая спать детям. Кенни, как старший брат, всегда старался дать всё самое лучшее своей любимой сестре Карен. Он защищал её от агрессивной мамаши, успокаивал, когда та плакала от страха, покупал ей всё необходимое, стоял за неё горой. Как только Маккормик получил паспорт, не было и дня, когда он не работал. На протяжении всей своей юности он работал буквально везде, где его брали, несмотря на унизительность самой работы. Приходилось часто пропускать школу, из-за чего успеваемость сильно упала. Все эти старания были приложены только ради родной сестрёнки, у которой нагло отняли спокойное детство. Можно сказать, что Кенни было гораздо хуже, но он так отнюдь не считал. Им с Карен не повезло, и раз у него есть шанс сделать хотя бы жизнь сестры хоть чуточку лучше, Кенни готов отдать за это всё.       Несмотря на ежедневную усталость, плохие оценки в школе, пьяную мать и плач сестры, Маккормик стойко все это терпел, никогда не опускал руки. Годы шли, сестра смеялась, искренне любила своего брата, стараясь помогать и поддерживать во всем. Она воспринимала его как родного отца, доверяя ему всё, что только можно. Со временем Карен стала жаловаться на постоянные головные боли, прося пойти к врачу. Кенни игнорировал это, лишь иногда давая таблетку от головы. Постоянно суетясь, он вовсе забывал об этом факте. Жалобы от младшей сестры поступали чаще, но ответственность давила на плечи, как-то отвлекала от жалоб сестры. Когда они пришли к врачу, было уже поздно. Последний раз, когда он видел любимую Карен, был в больнице. Ее мягкие волосы выбросили в помойку, обмотали трубками, оставив умирать. Врачи выявили рак, который возможно было вылечить, но лечение стоило баснословные деньги. Кенни просил всех на свете дать ему в долг, обращался в благотворительный фонд, продавал свои вещи, работал на нескольких работах, но к сожалению, не набрал даже четверть суммы. Врачам оставалось только облегчить боль. Маккормик не спал сутками, по ночам приходя к сестре. В один таких вечеров он как обычно пришел в больницу с пакетом мандаринов. На тот момент близился новый год, и для них с сестрой эти цитрусы являлись самым любимым лакомством. Кенни представлял, как сестра мягко улыбнется и прошепчет: "с новым годом, братишка". Ее слезы наверняка бы блестели в свете луны, но Карен была бы счастлива этому празднику, была бы рада видеть старшего брата, с которым они бы вместе смотрели новую часть "Ёлки" и тихо хохотали. Она не смогла. Кенни не услышал этих слов, не слышал ее смеха. Пакет мандаринов упал на плитку, от чего они слегка помялись.       Вина грызла Маккормика изнутри. Если бы он услышал свою сестру раньше, если бы он вовремя накопил на операцию, Карен можно было спасти. Ни мать, ни отец не приложили к этому руку. Отца это не интересовало. По большему счету он считал, что Карен вовсе не является ему дочерью. Мать Маккормика ушла в запой, даже перестала звать к себе друзей. Все время она проводила на кухне и плакала, но ни разу не навестила свою дочь в больнице. Кенни терпел все выходки своей матери, но такого простить он так и не смог. Захватив в собой единственные брюки и пару футболок, Кенни жил у друзей, рандомных знакомых. В его жизни больше нет ничего важного. У него больше нет дома. Кенни погряз в дерьме, уже не желая оттуда выбираться. От серьезности и ответственности он перешёл черту полной противоположности. В жизни появился алкоголь, затем и сигареты и, к большому сожалению самого Маккормика, наркотики. Он говорил сам себе мол: "нет, всего лишь пару грамм травки, ничего страшного не будет". Алкоголь, сигареты и траву стальными прутьями связала зависимость. Жить негде, семьи нет, целей на жизнь нет, и волнует только то, где взять новую дозу. Таким образом он нашел для себя "преступные места Питера" где всегда мог найти то, что ему нужно. Будь это секс, или стрельнутые сигареты, заветный пакетик под забором. Выгода была колоссальная. Никто не слышал ни о его сестре, ни о его матери. Кенни не любил говорить о себе. Меняя маски, он находил способ подавать себя с лучшей стороны определенному человеку. Не важно, какой у этого человека социальный статус, какой жизненный путь он прошел, проще было показать и сказать именно то, чего желают окружающие люди. Потому он всем так нравился. Как говорится: "хочешь жить, умей вертеться". И, как ни странно, Кенни это умел. Но глубоко в душе его тошнило от этих масок, тошнило от всех людей, с кем он когда-либо имел дело. Они грязные, глупые, счастье в их ладони выпало бесплатно, но они все равно находят причины поныть. Порой это так раздражало.       Повторно сдав экзамены на низший, но допустимый балл, Кенни удалось поступить в университет и выбить место в общежитии. После встречи с Маршем, Кенни озарила мнимая надежда на то, что у него всё-таки будет светлое будущее. Он хочет славы, и не скрывает этого. Он хочет быть как все, жить в своей квартире, обзавестись семьёй и полностью обеспечивать её. Наркотики, пьяные драки, мерзкие люди ему так надоели. Создавалось ощущение, будто вся планета кишит ими, и нет другого выхода. Как оказалось, он все же имеется, и Маккормик ни за что не упустит эту возможность, даже если придется притворяться. К тому же, если появятся деньги, то он сможет помочь остальным детям, которые также попали в неблагоприятную жизненную ситуацию. Накопив лёгких денег, он бы смог открыть свой бизнес, ежемесячно скидывая средства для детей больных раком. Он наконец-то смог бы быть полезным, смог бы откупить свою вину перед погибшей сестрой...       Завернув во двор к старому приятелю, Кенни молча набирает код от парадной. Ничего серьезного, просто надо получить зарплату. ***       Поздний вечер субботы, облака лениво плывут по розовому небу, у глубокого леса столпились стаи комаров, безжалостно налетая на прохожих. Ветер разгоняет проезжающий поезд. Шум от колес разносится по округе, его слышно в домах, он пугает маленьких детей, что решили поиграть на недостроенной детской площадке. Жизнь в деревне довольно уныла, но стабильна. Где-то мычат коровы, откуда-то доносится запах костра, жареного бекона. У обочины дороги из ржавого гаража под номером семнадцать доносится музыка, словесные перепалки и маты. Где-то что-то упало, что-то заскрипело, загудело.       Кайла раздражает этот шум на фоне с тишиной и спокойствием всей остальной деревни. Он боится, что их присутствие мешает старикам, живущим здесь. Он ни раз задумывался, что гараж этот так же кому-то принадлежит, только хозяина больше нет в живых. Это наводило лёгкий ужас, сложно уловимый страх смерти. Ведь ты можешь прожить здесь годами, складывать всякие безделушки в свой гараж. Там могут быть фотографии твоей семьи, любимые книги, подарки, вещи, сделанные твоими руками, купленная машина, над ремонтом которой ты мог просидеть не одну ночь. Через время всё это не будет иметь смысла, всё это будет считаться обычным мусором, который выкинут подростки, дабы делать то, что захотят они. Больше некому следить за твоим домом, за твоим гаражом, некому поливать цветы раз в неделю и кормить скот. Мир будет существовать без тебя, и всё то, что было для тебя важным останется без внимания. Поколение сменится, люди умрут, но им на смену придут новые, которые будут превосходить предыдущих во всем. Этот гараж снесут и построят огромный муравейник, где их ровесники будут создавать будущее, строить летающие машины и общаться с инопланетянами. Кайла пугает эта неизведанность, пугает то, что он сам когда-нибудь окажется на месте того самого одинокого старика. Может он будет одинок всю свою жизнь, так и не узнав, какого это, сидеть у берега озера и целовать любимого человека. Никогда не увидит полет людей на Марс, не застанет вакцину от рака.       От мыслей Брофловски оторвал голос Кенни. Честно говоря, он успел забыть, где находится и что они прямо сейчас делают. Стэн щелкает у лица Кайла, пытаясь привести его в чувство. - Пацаны, не помню, говорил ли вам это, но ваших песен для целого альбома слишком маловато, - говорит Кенни, выдерживая небольшую паузу. - Три песни про разбитое сердце? Вы серьезно? Кто писал эту хуйню? - Мы вместе писали, и это всего лишь зарисовки, - обиженно бубнит Стэн, поворачиваясь к Кенни. - Во первых, такими темпами мы ничего не добьёмся. Во вторых, на концерты не будут приходить, так как слушать нас будут одни школотроны, - Маккормик развел руками. - Нас в любом случае будут слушать школьники, - раздражённо возразил Кайл, про себя негодуя от этого факта. - Да и что тебе не нравится, чувак? Мы битый час репетируем. Не мог бы раньше сказать, что что-то не так? - Я имею ввиду, что нам стоит записать какие-то более активные, более экстравагантные песни, чтоб под них люди могли веселиться, а не сидеть и нюни распускать, - говорит Кенни, поглаживая свои барабанные палочки. - Ну и что ты предлагаешь? - спрашивает Стэнли, снимая с себя электрогитару. - За эти сутки я надристал что-то крутое, но не уверен, что вам это понравится, - говорит Кенни, протягивая листы с текстом. - И да, Брофловски, настрой свою гребанную гитару, тебя почти не слышно. - Это бас, кретин, - отвечает Кайл, закатывая глаза. Он берет в руки лист бумаги, щурится, пытаясь разобрать непонятный почерк Кенни. Маккормик вообще умеет писать? Где он был, когда учился в первом классе? Вроде бы они там целый год на изучение прописи тратят. Его каракули выглядят похуже детсадовских, честное слово, от чего Кайл мысленно хлопает себя по лицу. - Вообще, я тоже всю ночь писал, и как мне кажется, получилось неплохо, - с долей смущения промямлил Стэн. Он скинул листы на стол, и увидев недопитую чашку чая, сделал пару глотков, после чего поставил её на стопку бумаги. - Фу, чел, что это? - морщится Кайл, наконец поняв чужие каракули. - Почему тут есть строчки про дерьмо, шлюх и унитазы? - Сам же говорил, что нас будут слушать школьники, - Кенни непринужденно смотрит на Кайла, выдавая ему другой лист с аккордами. - Блять, это не значит, что текста наших песен должны переходить все нормы морали! - Успокойтесь, - раздражённо кричит Стэн, выставив руки между парнями. - Кайл, давай добавим одну песню, просто ради разнообразия. Причём если посмотреть на аккорды, то выглядит это не так уж и плохо. - Я наугад писал, что помнил с начальной школы, - Кенни победоносно хихикает, выставив руки по бокам. - И у тебя получилось классно, Кенни, а теперь завали, - потирает переносицу Стэн. - Итак, давайте начнем с задумки Кенни, продолжим моими.       Кайл и Кенни молча кивнули. Брофловски надел гитару, и проводя пальцем по струнам стал рассматривать аккорды и бой. Маккормик с довольной ухмылкой сел за барабаны, потирая ладони от нетерпения. Конечно, Кайла совершенно не устраивало то, что в этой песни ему также придется подать голос, орать омерзительные слова, да так, чтоб у слушателей говно из ушей полезло. Кенни слишком странный. Кайл все чаще стал задумываться, что он здесь лишний, не между ними со Стэном (хотя безусловно это так), а в плане того, что он мешает их группе, портит ее своим вкладом. - Давайте, на счёт три, - говорит Стэн в микрофон, от чего тот слегка пищит. Остальные немного поморщились, но встали на свои позиции. - И раз, два, три, четыре!       В гараже становилось всё более шумно. Маккормик ритмично бил по барабанам, гораздо чаще, чем в предыдущих песнях. Марш быстро перебирал пальцами, агрессивно бил по струнам. На лице заиграл азарт, необъяснимое счастье и свобода. Пожалуй именно такой Стэн представлял свою музыкальную группу, а не вот это всё. Конечно, их с Кайлом песни навсегда останутся в его сердце, но ему определенно не хватало остринки. Должен выйти настоящий хардкор, чтоб под эту музыку люди злились, разносили интерьер своего дома, рвали подушки, ну или по представлениям Кенни "жёстко ебались". Железные стены отражают звучание каждого инструмента, от чего создаётся небольшое эхо. Кайл не слышит своего же голоса, когда пытается вслух зачитать текст. Он постоянно спотыкался, пытался понять почерк Кенни, как-то следить за текстом и за пальцами, чтобы подбирать правильные аккорды. Медиатор в его руке слегка подрагивает. Он боится? О да, это не может не пугать. В скором времени их группа превратится в кал, и Кайл ничего не может с этим сделать. Он будет стыдиться этого вечера до конца своей гребанной жизни. Возможно, всё не так плохо, как ему кажется сейчас, но он уверен, что когда-нибудь затронет тему о исключении Кенни из их группы. Сейчас на это хотя-бы есть веская причина, а не:"Стэн, я ревную тебя к этому засранцу, давай выгоним его, чтоб мы могли быть только вдвоем, как раньше". Как раньше никогда не будет....       Спустя несколько попыток, Брофловски смог запомнить текст и свободно играть на гитаре. У остальных же всё получалось как по маслу с самого начала. Парни репетировали около шести часов, и к тому времени, когда солнце стало лениво выглядывать из горизонта, они решили, что на сегодня этого достаточно. Кайлу было грустно потерять целый выходной на глупые посиделки в гараже, но наверное, через какое-то время он будет скучать по этой атмосфере. И все же, существуют факторы, из-за которых Кайл хочет поскорее слиться из этой тусовки, либо наконец заткнуть Кенни с его шутками про евреев и тупыми идеями по поводу продвижения группы. Он серьезно стал рассматривать перспективу того, чтоб найти другого барабанщика, дабы у Стэнли не было никаких вопросов. Кайл мог бы оставить Кенни только из личных предпочтений Марша, но все же понимают, что любой другой барабанщик был бы лучше него. Конечно, сложно смириться с тем, что его Стэнли будет дружить с этим оборванцем, они будут весело проводить время в барах, все больше и больше привязываясь друг к другу, пока Кайл будет одиноко сидеть с страшном здании общежития за тонной домашнего задания, ведь вероятен тот факт, что без помощи лучшего друга Марша тупо выгонят из университета. Как таковой трудовой книжки у него нет, да и в таком случае кроме кассы работать ему негде. Не дай бог ещё в чайную пойдет, или аниматором в костюме лошади из Мадагаскара...       Когда парни стали собирать свои вещи, складывать музыкальные инструменты в чехлы, Кенни неожиданно сказал: - Чуваки, слушайте, а давайте в поход сгоняем.       Стэн и Кайл ошарашенно посмотрели на Маккормика. Брофловски хотел было что-то сказать, как Кенни добавил: - С пятницы по воскресенье мы можем выехать в лес, расстелить там палатки, по ночам сидеть у костра и рассматривать звёзды, - он мечтательно прикрыл глаза. - Знаю, звучит ванильно, но вы только представьте, как хорошо нам будет втроём. Без шумного города, без бесконечных пробок и скучных программ на телике. Мы будем сидеть в окружении пустого леса, по утрам ловить рыбу на обед, рассказывать страшные истории перед сном. Я думаю, нам надо насытиться свободой перед тем, как за нами будут бегать толпы фанатов.       Парни переглянулись, не зная что на это ответить. Они были крайне удивлены таким неожиданным предложением. Оба безумно любили природу, поэтому мысленно согласились. Стэн сразу же стал раздумывать на счёт провизии. Кайл же про себя матерился, проклинал гребанного Маккормика и весь белый свет. Он хотел бы отдохнуть на природе, делать всё то, что так сказочно описал Кенни, хотел бы как раньше наблюдать за жуками, греть сосиски над костром, но всё это без присутствия Маккормика. О всём этом он мечтает только в компании Стэна. Чтоб они были только вдвоем, и его лучший друг не отвлекался на кого-либо ещё. Чтобы этот человек не надоедал своими монологами, не мозолил глаза своим присутствием, не раздражал своим запахом пота и сигарет. Но внешне, Кайлу наверняка стоило выдавить из себя хоть какую-то улыбку, согласиться, ведь без него эта поездка все равно случится, только опять таки, без него. Всё в разы хуже. - Кенни, это ахуительная идея, черт возьми! - воскликнул Стэн, хлопая Маккормика по спине. - Я всеми конечностями за! Вроде рассказывал тебе когда-то, что я до безумия люблю природу, потому готов потратить любые деньги, чтобы мы поехали туда.       У Кайла что-то болезненно защемило в груди. Сколько они общаются? Месяц? Два? Неделю? И он готов потратить на это все свои деньги, которых у него и так нет? Еврейская часть дала о себе знать, но ее вдвое больше прикрывает пелена ревности. Как же всё отстойно. - Да ты гребаный хипарь, аж жутко, - Кенни шутливо стиснул зубы, показывая, что его знобит от резких заявлений Марша. - А так, на счёт денег не парься, я найду нам хорошие палатки и прочую лабудень. Можем даже машину напрокат взять. - Господи, да откуда у тебя деньги? До сих пор не могу поверить в это, - Стэн прикрыл рот, чуть ли не плача от счастья. Он гордится Маккормиком, хотя не знает, каким именно путем к нему приходят эти деньги. ***       Репетиция старых песен прошла успешно, если можно так сказать, и парни отправились по домам. По плану через пару недель они поедут записывать альбом, так что их ждёт много работы. Под солнцем собрались огромные, пушистые облака. Снова долгая дорога до дома в старом вагоне обоссаной электрички. Этот запах сильно раздражает Кайла, от чего тот прикрывает нос ладонью. - Хей, ты в порядке? - спрашивает Стэнли. Этот многозначительный вопрос вводит Кайла в ступор. Он заметил, что Марш в последнее время какой-то чересчур чуткий, и это не может не напрягать. Расслабляет то, что сейчас рядом нет Кенни, и Кайл может в полной мере ощутить эту заботу. - Да, вполне, - Кайл морщится, кладя голову на плечо лучшего друга. - Хочешь сегодня сгонять на наше любимое место? Я зефир прикупил, и у нас осталось несколько сигарет.       Вновь в голове всплывают воспоминания из детства. Да, Кайл очень бы хотел прогуляться с Маршем, но на вечер есть неотложные дела. Как минимум ему стоит выпустить пар, чтобы Стэнли ничего не заподозрил. Нужно доделать конспекты по парочке предметов, и от этого факта хочется скулить не меньше. Все давит на него, он хочет отдохнуть, отдохнуть так, как было в детстве, чтоб рядом с ним сидел его лучший друг и попивая чай рассказывал о всем подряд. Кайлу нравится, когда он много говорит. Обычно инициатором их общения является сам Брофловски, но когда у того нету сил, Стэн с долей энтузиазма сам заводит диалог, а потом долго не умолкает. В этой молчаливой личности столько интересных мыслей, и Кайл каждый раз поражается этому, хотя откровенно боится, о чем ещё может думать его лучший друг. - Стэнли, больше всего на свете я хочу спать, - соврал Кайл. - Если сильно захочешь прогуляться, сходи на крышу, скорее всего без меня. - Без тебя не хочу! Я тогда сброшусь с этой крыши, чувак, - Стэнли рассмеялся, сильно потрепав волосы Кайла.       А вот это уже пугает. Брофловски в ступоре, он не знает что на это сказать. Стэнли ведёт себя слишком странно. Он какой-то более тактильный, более внимателен к персоне Кайла, и лишь эта щепотка информации готова довести до безумия. Но вот шутка про суицид... Последний раз такое было в начале подросткового возраста, ещё до того, как Стэн лишился матери. Марш не любит говорить на эту тему, не говоря уже о юморе. Может его подменили? Что за человек сейчас сидит рядом с Кайлом? - Не шути так, пожалуйста, - сквозь зубы шепчет Кайл, нервно похрустывая пальцами. - Ладно-ладно, как скажешь. Можешь сейчас поспать, у тебя есть лишние два часа. - Стэн мягко поглаживает макушку Кайла, перебирая между пальцев запутавшиеся рыжие кудри.       Кайл улыбается, испытывая облегчение. Ему так приятно. Страх мигом ушел на второй план его сознания, все мысли заняли приятные ощущения, запах и присутствие любимого человека. Он хотел бы, чтобы это продолжалось вечность. Двух часов слишком мало в его понимании. Он хотел бы объехать весь мир вместе со Стэнли, спать с ним на верхней полке старого плацкарта, выходить на каждой остановке и гулять по вокзалу, играя в догонялки. В его фантазиях проскальзывает мысль, что сейчас Стэнли посмотрит в его глаза, боязливо коснется его губ своими, осторожно углубит их первых поцелуй... Да, прям здесь, в заполненном вагоне электрички, в гребанной России, когда напротив них сидит пожилой мужчина и какая-то сверх занятая женщина. Не важно, как отреагировали бы другие, Кайл очень хотел, чтоб это случилось, прямо здесь и сейчас. Он хотел бы, чтоб это произошло в абсолютно любой момент, даже в самый неожиданный, когда они будут на сцене, или в университете, или может через пару секунд они узнают, что началась ядерная война, что все погибнут... Может тогда Стэн бы поцеловал его?       Но Стэн лишь раслабленно смотрит в окно, подперев ладонью подбородок. Глаза бегают от столба к столбу. Видимо, он пытается отвлечься, старается не думать о чем-то, что Брофловски никогда не будет известно. - Спасибо, - тихо промямлил Кайл, уткнувшись носом в шею Стэна. Он очень приятно пахнет, от него веет теплом. Кайл хотел бы всегда быть рядом с ним. ***       Будильник противно пищит на прикроватной тумбочке, его стрелки показывают шесть утра. Секунды бежат, минуты движутся чуть медленнее, но всё равно ощутимо. Брофловски неторопливо встаёт с кровати, и смотря в одну точку, пытается проснуться, копается в собственных мыслях. Его сон длился не более двух часов, так как тот всю ночь сидел за конспектами. Несмотря на низкий уровень самого университета, Кайл старается быть лучшим даже там, заведомо зная, что он итак один из самых умных студентов данного учебного заведения. Это как бороться в олимпиаде по математике с первоклассником, не приносит азарта, но ради безупречной репутации он готов реально постараться, чтобы не проиграть какому-нибудь там вундеркинду. Передернувшись, Кайл встал с кровати и направился в ванную. Холодный душ придавал всё большую сонливость, но он знал, что это временно. Нужно собраться, приготовить завтрак и разбудить Стэна. Этот балбес никогда не встаёт рано, и на попытки Брофловски он отвечает приевшиеся: "ещё пять минут!". Про себя Кайл улыбается, пока разбивает яйца над сковородкой. Через час а может и более, Стэн проснётся и как ошпаренный будет бегать по комнате в поиске брюк, носков и прочей необходимой фигни. Нет, блин, встать пораньше никак нельзя, ведь у него ещё есть "пять минут". Благо Кайл смирился с этим, хотя поначалу это невероятно раздражало. По утрам Стэн злой, готов разнести всю их комнату в приступе агрессии. Поэтому приходится складывать все его личные вещи на место, дабы каждое утро не терпеть измученные вопли однокурсника. Правда сегодня у Стэна подозрительно хорошее настроение. Он встал на полчаса раньше, умылся, собрал все конспекты, даже волосы уложил! На его лице все утро блестела улыбка. Он безмятежно напевал что-то веселое под нос, иногда пританцовывая. Кайл не сдержался, и всё же решил спросить: - Стэнли, что с тобой? Сегодня что, день хорошего настроения?       Стэн хихикнул, бросаясь в объятия друга. - Чувак, сегодня мы поедем в лес вместе с Кении на все выходные! - Марш крепче обнял Кайла. - Я так долго ждал этого дня! Всё будет так ахуенно!       Как пуля в висок, не иначе. Брофловски застыл, не зная что сказать, как на это реагировать. Он успел забыть, что Кенни вообще когда-либо существовал, что намечался какой-то там поход. Эмоции нахлынули его словно буря, и его мрачное отношение ко всей ситуации непроизвольно отразилось на лице. - Кайл? - осторожно спрашивает Стэн, отдаляясь. - А, что? - Брофловски мотнул головой, приводя себя в чувства. Перед лицом озадаченное лицо Стэнли. Вот черт, зря он вообще об этом спросил! - Я тебя разозлил? Ты не хочешь ехать? - робко, почти незаметно Стэн взял ладонь Кайла, осторожно поглаживая кожу большим пальцем. - Нет, что ты, конечно хочу. - Кайл нервно поджимает губы, размышляя над более правильным ответом. - Просто... Я... Э... - слова застыли в голове. Не приходит ничего из того, что можно озвучить вслух. Господи, как же всё это глупо. - Я подумал о том, что после универа сильно устану. Прости, если вдруг не смогу поехать. - язык словно ошпарило от этих слов. Сомнения разрывают черепную коробку, Кайлу слишком сложно подобрать оправдание своим словам. Он не может объяснить самому себе, что плохого в том, чтобы поехать в роли того самого "третьего лишнего". В то же время остаться в гордом одиночестве он тоже не против. Оба из этих вариантов пугают, но выбрать наихудший Брофловски не может. - Нет! Кайл, ты обязан поехать! Можешь спать хоть всю дорогу. Просто будь рядом, пожалуйста! - Стэнли поднял на Кайла жалобный взгляд и крепче сжал его ладонь. Его руки тряслись, он выглядел так беспомощно и жалко. С чего вдруг Стэну так важно присутствие Кайла там? Да, они лучшие друзья, но ведь они отлично могут провести время вдвоём с Кенни...       Брофловски тяжело вздыхает, грустно опустив взгляд в пол. У него не осталось другого решения, кроме как поехать вместе с ними. На грани отчаяния, он слабо улыбается, разворачиваясь в сторону кухни. Время поджимает, им пора бы отправиться на учебу. Тревога нарастает с каждой секундой. ***       Яркое солнце слепит глаза. Позади шум, состоящий из сотни разговоров. Пары закончились, студенты что-то бурно обсуждают, вскидывают руки от предвкушения долгожданных выходных. Стэн и Кайл идут молча, буравя взглядом свои ботинки. Весь утренний оптимизм Марша словно испарился, будто никакого похода и в планах никогда не было. Но Стэн рад, и Кайл это знает. Может со стороны он выглядит слегка задумчивым, но это вполне нормально для его обычного состояния. Фоновый гам прерывает громкое гудение машины, что привлекает внимание практически всех. На водительском сиденье небольшого белого фургона сидит Кенни, пафосно выкуривая сигарету. Из под солнечных очков он оглядел знакомые лица и невесомо подмигнул девочкам, стоящим за парнями. Те от удивления прикрыли рот ладонью и смущённо захихикали. - То же мне, пикапер нашелся, - плюнул Стэн, подходя ближе к фургону. - Добрый день, молодой человек, разрешите сесть в вашу карету? - положив локоть на окно, промурлыкал Марш, театрально закатывая глаза. - Только за особую плату, муадмозель, - Кенни пошло облизнул губу, поправляя черные очки. - Да пошел ты, засранец, - Стэнли рассмеялся во весь голос и подпрыгнув стукнул Кенни по лбу.       Кайл всё это время стоял и словно не замечал этого. Ревность связывала желудок, сильно тянула вниз. К горлу подступила тошнота. В надежде на спасение Брофловски продолжал пристально смотреть на свои ботинки и не слушать, что говорят остальные. Были попытки отвлечься на разговоры студентов, но даже их слушать было противно. Бесконечные "типа" или "короче", наискучнейшие темы для диалогов, от которых сильно клонило в сон. Кайл возьмёт это на заметку, если во время бессонной ночи абсолютно ничего не поможет. -Эй ты, Брофловски, тебе тоже особое приглашение нужно? - свистом позвал Кенни. Улыбаясь во все тридцать два зуба, он активно махал рукой, намекая, что им пора отправляться.       Сделав пару неуверенных шагов, Брофловски чуть было не забыл, как надо ходить. Переступив небольшую ступень, он с силой толкнул дверь в сторону. В ярком свете солнца закружились частички пыли, а перед глазами встала картинка из нескольких сидений, огромных сумок и Стэна, что сидел у окна. Он мягко улыбался и смотрел вдаль так, словно на свой личный рай, где ему всегда будет спокойно и хорошо. Как же редко Кайл видел эту самую, искренню улыбку. Вероятно, Стэнли думает о чем-то невероятно приятном, раз это отражается на его лице, буквально светится, полностью захватывая внимание и весь резум Брофловски. - Вы там застряли? - кричит раздражённо Кенни.       Кайл вздрогнул, заметив в глазах Стэна ожидание, некое презрение. На душе скреблись кошки, царапали стенки желудка. От этого взгляда всё внутри холодело, создавалось ощущение, что на дворе сейчас не теплый июль, а глубокая зима в центре пустого, северного полюса. Кайл ненавидит, когда его лучший друг так на него смотрит, словно он всё знает, осуждает, считает каким-то отребьем на фоне всего остального мира. Брофловски кусает губу, начиная сомневаться в том, не сказал ли он что-нибудь лишнее. А говорил ли что-то вообще? В голове подсознательно рисуется картина где Стэн, нахмурив брови, взглядом будто пожирает, пока губы четко говорят что-то вроде: "ты мерзкий, я никогда не захочу быть с тобой". От стыда и страха Кайл хочет свернуться в комочек, хочет уйти от этого взгляда как можно дальше, но вместо этого громко сглатывает и кидает рюкзак в дальний угол салона. - Я по-вашему должен один тут сидеть? - Маккормик выглядывает из-за переднего сиденья, обиженно опускает нижнюю губу. - Тащите свои тупые жопы сюда, потом будете лыбиться.       Стэн молча встал, и похлопав Кайла по плечу, скрылся за дверью. Брофловски натянул слабую улыбку, про себя тараторя: "всё будет хорошо, всё будет хорошо, всё будет хорошо". Он правда прикладывает неимоверные усилия, чтобы держать себя в руках, не дать эмоциям выползти наружу, не накинуться на Кенни прямо здесь и сейчас за его тупые комментарии.       Пересев вперёд, Брофловски немного поёрзал на месте, стараясь не подавать виду, что ему здесь некомфортно. Он сидит между Кенни и Стэнли. Маккормик жуёт жевачку и крутит что-то раздражающее в руках, пока Марш возится с музыкой. Минуты кажутся вечностью. Вошканье Стэна и чавканье Кенни буквально сводит его с ума. Кайл не мог сконцентрироваться на чем-либо другом, кроме звуков. Наконец из колонок послышалась музыка в стиле кантри, подборка лучших треков восьмидесятых, что придавало особую атмосферу этой поездке. - Ну что, поехали, впереди нас ждут незабываемые выходные, - радостно провизжал Кенни, нажимая на педаль газа.       Здание университета скрылось из поля зрения. В окне маячат дома, за ними новостройки, а там лес и редкие таблички. Вокруг огромное, голубое небо. Облаков нет, лишь одинокое солнце слепит глаза. Впереди зелёное пятно, расстилающиеся на весь горизонт. Что ждёт их там, в лесу, вдали от цивилизации? Кайл относится к этому довольно скептично, не ожидая ничего необычного, пока парни весело подпевают играющим песням, кричат и вскидывают руки от радости. Волосы тормошит ветер, он приятно обдувает лицо. Интересно, а там, в самом конце горизонта, какой город находится?