Терапия

Мистер Морнингстар, его новый временный клиент (он так и сказал, договариваясь о встрече, «временный клиент») — улыбчивый, весь сияющий, в дорогом классическом костюме, сидящем идеально, — явно из тех людей, у которых «всегда все хорошо» вплоть до попытки суицида. Он здоровается, делает два шага в комнату, и Пол внутренне напрягается. И не понимает почему. Он не чувствует никакой агрессии, клиент скорее смущен и совершенно не пытается доминировать, напротив. Ему явно хочется держаться от Пола подальше, ему явно не хочется быть здесь вовсе — и так же явно его интересует библиотека Пола. Когда клиент заканчивает объяснение ситуации, о которой Полу известно и так, — постоянный терапевт клиента Линда Мартин попала в больницу со сломанной ногой после аварии и порекомендовала Пола как свою замену, и клиенту очень неудобно так врываться в чужую практику — Пол улыбается. — Если не хотите, можете не садиться. Если вас интересуют мои книги, посмотрите, прошу вас. — О, — мистер Морнингстар сияет, — так можно? Я думал, сидеть на диване обязательно. Это не сарказм, не ирония, не юмор. Полная искренность. — Диван, несомненно, дань традиции, — отвечает Пол. — И сидение на диване немного расслабляет, вы не заметили? Куда больше, чем в кресле. — Да? — Клиент смотрит на книги с жадным интересом. Это профессиональная полка. Весьма специфическая. — Я не заметил. Для людей есть разница? Почему?.. О, — он протягивает руку, в последний момент спохватывается и не дотрагивается до книги. — Вы профайлер? Может быть, вы посоветуете мне литературу?.. Умение подмечать мелочи нельзя отключить. Пол в первый раз об этом жалеет. Потому что мелочи складываются вместе и бьют его по темени, куда там молотку. — Я учился в Квантико и работал в ФБР, — отвечает Пол. Его собственный голос отдается для него эхом. Адреналин. Сердце колотится в горле. Он сглатывает. — Иногда я по-прежнему их консультирую. Вас интересует профайлинг, мистер Морнингстар? Какое ироничное имя, на самом деле. — Люцифер, пожалуйста. — Клиент отворачивается от полки, широко улыбаясь. — Можно сказать, это область профессионального интереса… И осекается. Улыбка сползает с его лица. — Вы меня боитесь. Это констатация факта, не вопрос. — Это не я, а мое тело вас боится, — поправляет его Пол. — У меня нет контроля над базовой физиологией моего тела, прошу прощения. Скоро пройдет. — Я… — клиент облизывает губы и демонстрирует пустые ладони. Сутулится. — Мне уйти? Мне очень жаль. Я не причиню вам зла, я обещаю. Это… Линда вам сказала? Линда Мартин в курсе и продолжает с ним работать? Пол не ожидал такого от Линды, как приятно обманываться в людях в лучшую сторону. — Когда вы смотрели на книги, вы забыли, что людям свойственно моргать, Люцифер. Меня учили замечать подобные мелочи. — Люди обычно… не видят. Даже если их учили. — Этому меня тоже учили, — говорит Пол. — Вам не нужно так старательно освобождать мне проход к двери, я не собираюсь бежать из собственного кабинета. Люцифер смотрит на него — прямо. Его лицо пусто. Очень старательно пусто. Поза максимально не агрессивна. — Я не понимаю, — говорит он. Чистую правду. — Чего именно, Люцифер? — Вы боитесь меня, но… меня вы не боитесь. — Людям физиологически свойственно бояться неведомого. Мы не можем это контролировать. — Да. Не лучший дизайн. — Именно так. — Пол кивает, стараясь не думать о том, что в данном случае его клиент имеет в виду именно дизайн. Проект. Который он, возможно, видел еще до реализации. — Что касается именно вас, то я навел справки, прежде чем согласиться вас принять. Люцифер пожимает плечами и кривит рот. — Я полагаю, вам рассказали, насколько я безумен. — И это тоже, — не отрицает Пол. — Но в основном — то, насколько вы эффективны в вашей работе в полиции и насколько вы образцовый житель и работодатель Лос-Анджелеса. — Я спал с половиной города и принимаю наркотики, — сообщает ему Сатана, а Пол улыбается. — Во-первых, я говорю про Лос-Анджелес, Люцифер, — тот фыркает, — и во-вторых, меня интересовали грехи иного уровня. Убийства, включая заказные. Изнасилования. Торговля людьми. Даже ни намека, а ведь такие вещи не скроешь, не в течение семи лет. Слухи бы пошли. Слухи же скорее утверждают, что от ночного клуба мистера Морнингстара убийцам, ворам и насильникам лучше держаться подальше, иначе… Нет, никаких странных смертей и исчезновений, но странные сдачи с повинной в полицию случались. — Вы могли бы взять все банды города под контроль. Если бы захотели. Люцифер кивает. Глаза его по-прежнему пусты. — Но не стали. — Зачем мне Ад на Земле, Пол? Настоящего более чем достаточно. — Люди бы сказали — ради власти. — Над людьми? — Люцифер усмехается совсем невесело. — К чему? Большая часть людей и так попадет в Ад. Он совершенно искренен. О выводах из этой фразы Пол подумает потом. — Но вас это не радует? — Конечно меня это не радует! — Люцифер всплескивает было руками и, спохватившись, отступает на шаг, руки опущены и расслаблены. — Прошу прощения. — Ведите себя естественно, — просит Пол. — Не нужно сдерживаться, я не сломаюсь и не убегу. — По-человечески естественно? — спрашивает Люцифер. — Как вам удобнее. — В самом деле? Пол делает приглашающий жест. — И если вас интересует что-то на полках, вы можете это взять и посмотреть. — Я потом поставлю на место! — Люцифер сияет улыбкой и возвращается к библиотеке. Проводит пальцами по корешкам книг, ощупывает безделушки — едва касаясь. — У вас тактильное восприятие? — спрашивает Пол, дождавшись, пока клиент чуть расслабится. Люцифер явно ожидал, что разрешение отзовут, как только он попытается им воспользоваться, и понимание того, что — нет, продлилось полную полку. — Я какое-то время был почти слепым, после Падения, — отвечает Люцифер. — Ожоги после озера зажили быстрее, глаза медленнее восстанавливались. Я, наверное, привык. — Как долго это длилось? — Падение? Сложно сказать. Мне показалось — вечность, но брат говорит, что объективно это было почти мгновенно — меня просто выкинули в Ад, прямо в озеро огненное и серное. Ну знаете, то самое. В которое меня ввергнут в конце времен на муку вечную. — Это действительно будет именно так? — Ну зачем-то же Папочка послал Иоанну это видение. На самом деле, — и Люцифер пожимает плечами, — если все будет и вправду так, как в этой безумной книге написано, если и в самом деле будет Суд и судить мертвых станут по делам, то — хорошо. — Хорошо? — переспрашивает Пол. Люцифер поворачивается к нему и всплескивает руками. У него сияют глаза и он улыбается. — Конечно! Это же значит, что большая часть тех, кто сейчас в Аду, спасется! Сейчас… Сейчас в Ад попадают те, кто отягощен виной. Вина отправляет в Ад. И сознательный отказ от Божьих Даров, то есть самоубийцы, например. Но не только. Не только… Но в основном — вина. Большая часть тех, кого считают святыми на Земле, — у нас. Слишком много вины, понимаете? Пол медленно кивает. — И сейчас вы спросите про Гитлера, — Люцифер усмехается. — Все спрашивают про Гитлера. — Он самоубийца, не так ли, — говорит Пол. — Неважно, чувствовал ли он вину или нет. Но психопаты?.. — Ну, — Люцифер вздыхает. — Вниз попадают те, кто был пойман, и те, кто не смог убить намеченных жертв. Им есть о чем сожалеть. Иные же… Пол трет лицо руками. — Прошу меня простить, — говорит он спустя паузу. — Я правильно понимаю, что Господа Бога не интересует справедливость? И милосердие? Люцифер кивает. И немедленно пожимает плечами. — Ну, если верить мне. Чего вы не должны делать, разумеется. — И вы тем не менее согласны на вечную муку, если Ад опустеет. Вы считаете это хорошим исходом? — Ну я не в восторге, — широко улыбается Люцифер, — разумеется. Но это же лучше, чем заполненный Ад, правда? Все что угодно лучше, чем заполненный Ад… Я… — Он садится на пол, прямо в своем дорогущем костюме стекает на затоптанные доски и сворачивается каким-то невообразимым узлом. — По дизайну, понимаете, каждый обреченный в Аду проживает свой кошмар снова и снова, без остановок… Он рассказывает, явно бессознательно обняв себя руками, Пол слушает. Про отсутствие солнца, пепел вместо дождя, про индивидуальные пыточные комнаты, которых не избежать вне зависимости от греха. Слушает, как сгоревший до костей и полуслепой падший ангел первым делом после взятия власти в Аду создал Лимб для тех, кто попал в Ад несправедливо. — Там город, теперь, они сами построили. Я не смог сделать солнце, но там есть свет и почти нет пепла… Деревья растут. Трава всякая. Цветы. Я стараюсь туда… ну, не лезть. Не смущать никого. Они уверены, что это Чистилище, что потом им будет Рай, а я… Я не могу выглядеть как ангел в Аду, демоны не поймут, и я не хочу лишать их всех надежды… Может же быть, что они правы, правда? Если Иоанну послали то видение, то для них всех надежда все-таки есть. — Но не для вас. — Конечно, не для меня. Я знаю, что не для меня. Поэтому это… так… отвратительно. — Что именно? — очень мягко спрашивает Пол. Вот они и добрались до цели визита. Наконец-то. Хорошо, что для этого клиента он зарезервировал четыре часа. — Крылья. Отец вернул мне крылья, которые я отрезал семь лет назад, и я не могу от них избавиться. Я не могу… окончательно отрезать их снова. Они возвращаются. Это… У него кривится лицо. — Не сдерживайтесь, — мягко говорит Пол. Люцифер морщится, по его щекам текут слезы. — Я… сейчас буду в порядке… — Вы здесь, потому что здесь вы можете позволить себе не быть в порядке, Люцифер. Позвольте себе. Падший ангел содрогается, сжимается на полу. Прячет лицо. И стонет — там нет слов, чистая боль. Агония. Сколько лет он не позволял себе это выпустить? …О цифрах лучше не думать. Думать нужно лишь о том, как помочь — как вообще можно помочь, — жертве подобного насилия. Когда уйти от насильника невозможно в принципе. Крылья. Надо же. Как же нужно ненавидеть и их, и то, что они олицетворяют, чтобы отрезать то, что наверняка является второй рукой?.. …И насколько же нужно не любить своего сына, чтобы сделать с ним — это. Вот это вот все. — Я сейчас… — шепчет клубок на полу. — Сейчас… — У вас сколько угодно времени, Люцифер. Я вас не тороплю. Я здесь для вас. Если вы хотите прервать разговор, вы можете. Вы можете вернуться завтра. Как вам угодно. — Нет. Не завтра. Я… я не могу больше. Я думал… Меня можно убить. Это тело. Я думал об этом. Почему-то Пол уверен, что клиент впервые говорит об этом кому бы то ни было. Включая Линду Мартин, и причину необходимо выяснить — но не сейчас. — И что тогда случится? — Я попаду в Ад. Как узник. Буду одним из них. Это будет… я знаю, что там будет, но это будет… — Облегчение. — Да, — выдыхает Люцифер едва слышно. — Но это не все. Не так ли? — Если меня не будет… на троне. То Лимба тоже… не будет. Я не могу так их предать. Я не должен. Я боюсь, что сделаю это все равно. Мне нужно… Я не могу больше. — Что именно делает присутствие крыльев невыносимым? — Это… Удавка. Цепь. Я пал, потому что я хотел свободы. Свободы выбора. Быть кем я хочу, решать сам, не быть Ядом Отца… Я… уже несу наказание, почему Он не оставит меня? Наказанию? За что?.. Самое сложное сейчас — это держать голос. Ровным и доброжелательным, нейтральным. — Возможно, это неверный вопрос, Люцифер. Не «за что». Зачем? Зачем ваш Отец это делает? Чего Он хочет добиться? Чего Он хочет? Что изменилось, почему Он сделал это сейчас? — Я… не знаю. — Мы можем подумать вместе, — предлагает Пол. — Только не называйте их подарком, который я должен принять, — просит Люцифер, разворачиваясь из клубка. — Это вам сказала доктор Мартин? — Она хочет как лучше. — Люцифер поднимается на ноги, отирает лицо ладонью. — Но она не понимает. Это нормально… — Ванная там, если вам угодно, — показывает Пол. И пока клиент бредет в ванную, думает, что был все же слишком хорошего мнения о Линде Мартин, и что следует поговорить с её супервайзером. И, несомненно, переманить этого конкретного клиента. В конце концов, Пол тоже полон сожалений и явно попадет в Ад.