Осколки бесконечности

      Низкий потолок большого зала был затянут сигаретным дымом, словно облаками. По углам мрак развеивали едва горящие бархатные абажуры – они должны были создавать интимную атмосферу, но на деле получался дешёвый бордель. Скатерти квадратных столов белели на фоне угольного пола шахматными клетками. По красной розе на каждый стол, чтобы добавить элегантности, присыпать блеском и мишурой главную оспину на лице города.       Криво висящие на стенах картины закрывали следы от пуль и въевшиеся пятна крови. Дикие истории притягивали ещё больше гостей, позволяя им оставлять свои маски на входе вместе с пальто. В обители порока царил полумрак, в котором созвездиями сияли бриллианты на шеях полуночных красавиц. В этом месте грязь научились украшать так искусно, что каждую ночь выдавали за благородство и светскую жизнь самые страшные грехи. «Магнолия» казалась райским садом, будучи чистилищем.       Чёрно-белый мир разбавляли лишь алые пятна губной помады девочек у сцены и золотой блеск пепельниц с тлеющими вишнёвыми сигаретами.       Близилась полночь, все столики уже были заняты. Лишь за блестящей от разводов алкоголя барной стойкой оставалась пара свободных мест, на которые сидящие рядом щеголеватые мужчины с тонкими усиками положили свои шляпы.       Тяжёлые двери распахнулись, впуская внутрь морозный воздух. Человек в длинном чёрном плаще бросил недокуренную сигарету тлеть прямо у входа и переступил порог клуба. Он кивнул верзилам-охранникам, едва заметно улыбнулся вспорхнувшей с высокого стула девушке и отдал ей шляпу вместе с кожаным плащом. Мужчина сел за барную стойку, запустил руку в кудрявые волосы и стряхнул с них осевшие снежинки. Метавшиеся по залу лучи света на мгновение выхватили из объятий тьмы полицейский значок на его поясе.       – Джин, – сказал он светловолосому бармену и отвернулся к пустующей сцене.       – За счёт заведения, – мужчина подтолкнул наполненный на два пальца стакан и отошёл к другому краю стойки.       Было шумно. Девочки в коротких юбках носились между столиками, останавливаясь почти у каждого, чтобы получить пару хрустящих купюр за резинку ажурных чулок. В клубе с сомнительной репутацией субботним вечером собрались самые разные гости, в привычной жизни упорно делающие вид, что они незнакомы.       В стенах «Магнолии» стирались все границы: шеф полиции угощал выпивкой крёстного отца нью-йоркской мафии, в комнатах второго этажа приятели из теннисного клуба на ночь менялись жёнами, скромные при свете дня девушки танцевали на сцене в цветастых перьях. Яркой звездой над этим карнавалом безумия сиял Энтони Старк, хозяин кабаре и друг каждого человека в городе грехов, имеющего хоть какую-то власть.       – Детектив Паркер, какая встреча, – появившийся из ниоткуда мужчина громко поприветствовал «особого» гостя.       Его волосы были зачёсаны назад и блестели от геля так же, как начищенные ботинки, отражавшие отсветы красных абажуров. Его чернильную бороду называли новым золотым сечением и примером абсолютной симметрии. Идеальный костюм в тонкую полоску стоил как годовое полицейское жалованье, а манжеты белоснежной, слепящей глаза рубашки соединяли рубиновые запонки. В темноте клуба они горели глазами змея-искусителя.       – Старк, – сквозь зубы прошипел Питер.       – Позвольте пригласить вас за мой столик, – с обворожительной улыбкой произнёс он, и смотря прямо в глаза собеседнику, добавил – цветы распускаются в полночь, детектив, и она уже близко.       – Спасибо, я откажусь, – безразлично ответил полицейский и сделал глоток обжигающего напитка с еловым ароматом.       – Я настаиваю, – подошедшие с двух сторон парни дали понять, что предложение было риторическим. Детектив, на деле молодой парень, удивительно быстро и честно поднявшийся по карьерной лестнице, усмехнулся, залпом допил остатки джина и поднялся. Он был немного ниже хозяина клуба, но смотрел в его глаза с таким вызовом, будто возвышался на несколько голов.       – Парни, проводите нашего гостя, я присоединюсь через минуту.       Центральный столик завернулся полумесяцем прямо у края сцены. На нём уже стояла бутылка самого дорогого джина – Питер знал это, потому что таким же его недавно угощал менее принципиальный сослуживец. Тот самый, который в качестве подработки следил за порядком в клубе Старка и говорил ему никогда не связываться с его хозяином, а потом был найден пригвождённым к кирпичной стене переулка десятком стрел.       Рядом с бутылкой лежали сигары и резак – итальянцы ласково называли это приспособление для обрезки сигар гильотиной. Питер видел, как этой штукой с всё же французским флёром одному парню отрезали по очереди все пальцы. Вдруг по залу разнёсся тяжёлый, будто свинцовый гул. Огромные часы над сценой начали отсчитывать секунды до полуночи, весь свет отключили, оставив лишь одинокие свечи.       – Готов к шоу, малыш? – горячее дыхание обожгло уши Паркера и прокатилось жаром до кончиков пальцев. Он резко обернулся и почти столкнулся носом со Старком – не увидел, но ощутил его совсем рядом в этой вседозволяющей темноте. Почувствовал, как тёплая ладонь легла на бедро, легко сжала его и поднялась выше, а потом так же быстро упорхнула после жаркого шёпота:       – Расслабься и получай удовольствие.       Яркая вспышка света взорвалась на сцене и разлетелась осколками по всему залу, но Питер увидел её отражение в глазах сидящего рядом мужчины. Они горели голубым огнём, и Паркер подумал, что если дьявол существует, то именно этим взглядом он заманивает людей в ад. Именно так самый опасный человек в городе смотрит на него каждый раз, когда он приходит в его клуб в поисках улик против него, в итоге оказываясь в опасной близости к эпицентру взрыва.       Детектив видел много ужасов за недолгие годы работы в самом грязном отделе следствия, но приходя сюда, его страхи обретали точные формы, цвет и даже запах. В «Магнолии» процветало зло в самых низших его проявлениях, и всё это происходило под контролем зла абсолютного, которое для Питера олицетворял Энтони Старк.       С последним боем часов на сцене появилась блондинка в розовых перьях. Она нежно обхватила тонкими пальцами микрофон, чуть провела вниз, а после резко наклонилась, начиная брать низкие, рокочущие ноты. Чистый джаз набирал басовые обороты, к музыке подключились барабаны и саксофон, и вот уже на сцену выплыли ещё четыре девушки с тонкими талиями и голосами. Их ярко-красные губы оставляли следы на металле микрофонов, аккуратные ручки спускались от шеи к животу, избавляя тела от лишних перьев, которые теперь летели в руки зрителям.       Сине-зелёное перо опустилось на стол прямо перед Паркером. Движения девушек – или же горячая ладонь на бедре – вызвали в нём самую здоровую реакцию, и он пожалел, что не взял с собой шляпу, чтобы прикрыть очевидное возбуждение.       – Какую хочешь? – кивнув головой на сцену и прикурив сигару, спросил Старк.       – Я считал, что в «Магнолии» искусство неприкосновенно, – ответил парень, наливая себе выпить.       – Так и есть. Но для хороших мальчиков я всегда готов сделать исключение. Скажи, Питер, зачем ты пришёл сегодня?       Паркер надеялся, что придумает причину, по которой заявился сюда в самую неподходящую ночь, по дороге. В клуб он вошёл с абсолютно пустой головой и без какого-либо оправдания.       – Хотел посмотреть шоу, – пожал плечами Паркер.       – Ты слишком выделяешься среди моих гостей.       – Разве здесь нет других полицейских?       – Все они едят с моих рук, – мужчина раскрыл широкую ладонь и с интересом посмотрел на неё, сжал кулак и снова ухмыльнулся – кроме тебя. Всё ещё надеешься что-то накопать против меня?       – Вы угощаете меня джином, в то время как в штатах уже несколько лет принят сухой закон. В комнатах наверху девочки и мальчики с почасовой оплатой обслуживают клиентов, а подвал вы перекрашиваете каждую неделю, чтобы скрыть следы крови. Что я упустил, мистер Старк?       – Пару мелочей. Шеф полиции за соседним столиком пьёт лучший виски в стране моего производства, а подливает ему Дон Майкл – кто он, пояснять нет нужды. Приближённый при жизни к лику святых кардинал любит сладких мальчиков, похожих на тебя, и некоторые выходят еле живыми после ночи с посланником божьим. А подвал мы красим из-за сырости, – безмятежно рассказал Старк и громко откусил гильотиной кончик сигары. По спине Питера пробежал холодок.       – Твоё обострённое чувство справедливости приведёт тебя либо в подвал, либо на верхние этажи к провонявшим спермой матрасам. Выпусти своих демонов, малыш, и оставайся здесь, в окружении выпивки и красоток, – мужчина закурил, сделал глоток и добавил, – конечно, есть ещё один вариант.       – Какой же?       – Моя постель.       Их игра в кошки-мышки длилась уже несколько месяцев, но ни один из них не мог с уверенностью сказать, на какой он стороне. Питер порадовался наступившей вновь темноте, скрывающей красные пятна на его щеках. Стараясь сохранить невозмутимость, он поднялся, кинул на стол пару смятых баксов – его обед на ближайшие пару дней, теперь же его голод утолит гордость. На мгновение Старк залюбовался ровной спиной удаляющегося парня. Его взгляд начал скользить ниже, но предмет его желания уже затерялся в толпе.       Мужчина с серебром в волосах занял ещё тёплое место ушедшего детектива, поставил на стол пустой стакан и, сделав знак девчонке с золотой сеткой вместо платья, обратился к Старку:       – Энтони, если этот парень тебе мешает, только скажи. Отправим весточку в отдел внутренней безопасности, и он проведёт остаток дней в полосатой форме.       – Тронешь мальчишку хоть пальцем, сенатор Росс, и я лично позабочусь о том, чтобы твоя голова полетела первой, – спокойное лицо Старка не выражало никаких эмоций, но в голосе звучало железо.       Детектив вышел из клуба, закуривая и одеваясь на ходу. Резные снежинки превратились в ливень, вода собиралась на полах шляпы и водопадом стекала по спине кожаного плаща. В переулке не было ни души – шоу началось совсем недавно, все гости были уже в зале, а зевак давно разогнала охрана. Да и мало кто рискнул бы приближаться к «Магнолии» в полночь – особо суеверные дамы говорили, что в это время здесь открываются врата в ад. Эта мысль заставила Питера усмехнуться. «Ад – это когда не знаешь, ради чего живёшь» – вспомнил он услышанную когда-то фразу. А коррупция, бутлегерство и проституция давно стали неотъемлемой частью города грехов. Иногда ему казалось, что он один всё ещё пытался искать здесь справедливость, всегда лез куда не следует, и каждое утро удивлялся, что проснулся. Что ж, какой-то день определённо станет последним, подумал он, и каждый визит в «Магнолию» делает этот день всё ближе.       Мужчина остановился и поднял глаза к небу. Дождь застилал глаза, но среди укрывших город туч для Питера светила единственная звезда.       За спиной полицейского хлопнула железная дверь, украв этот волшебный момент. Он хотел было обернуться, как тишину переулка разорвал на части внезапный выстрел. Звук упавшего в воду тела смешался с дождём.       Звезда погасла.