The Tale of the Emperor and the Wolf

      Стояла прохладная летняя ночь. Луны не видно было в небе. Старенький боян перебирал струны своей деревянной расписной лютни, прижавшись спиной к старому дубу. Желтый свет от небольшого костерка освещал его худое, осунувшееся лицо. Серые глаза старика печально смотрели в языки пламени.       За кустами что-то зашуршало. Высокий незнакомец в накидке из волчьей шкуры вышел на небольшую поляну.       – Не страшно тебе, старик, – начал он басом. – одному сидеть так далеко от поселения?       Незнакомец кивнул на низменность у подножия холма, на которой расположилась небольшая деревенька, видневшаяся отсюда благодаря слабому свету лучин в домах. Они постепенно угасали и бревенчатые дома терялись меж чёрных стволов деревьев, оставленных жителями для защиты от чужих глаз.       – Не страшно. – устало ответил старик, продолжая перебирать струны. Они позвякивали, изображая треск огня.       – И меня не боишься? – вновь спросил незнакомец, садясь у огня. Он скинул свой волчий капюшон. Свет попал на его испещренное шрамами лицо. На одном глазу была повязка.       – А чего людей бояться? Хотел бы убить, так сразу из лука выстрелил, или нож метнул. А ты во свет вышел. Выходит, намерения у тебя добрые.       Незнакомец грел руки. Повисла тишина. Боян начал наигрывать старую колыбельную о волчонке, сбежавшем из логова. Задул легкий ветерок, колыхнул языки огня, те трепетно вздрогнули, но не погасли.       – И смерти не боишься? – продолжал спрашивать чужак, исподлобья глядя на старика.       – Бояться неизбежного глупо. Я с судьбой не спорщик. Суждено умереть от скальдского ножа, так паду смертью некрасивой. – боян поднял взгляд на мужчину. Он был моложе. Его черные волосы еще не тронула седина, на грубой коже только появлялись морщины. Но взгляд его уже был стальной и холодный. Скальды славились своей любовью к войнам. Сложенные как боги, они обладали недюженной силой и выносливостью. Незнакомец хмыкнул.       – И людей узнают по породе. – ответил он. Старик протянул ему горбушку хлеба. Скальд с благодарностью ее принял. Тем временем боян развернул кулек, достал оттуда сало и так же отдал незнакомцу.       – Узнать то узнают, а вот судить по породе нельзя. – он закряхтел, садясь на огромном корне лицом к скальду. Его ноги свисали, не касаясь земли.       – И все же..       – И все же не все это понимают. – перебил его старик.       Вновь повисла тишина. Скальд сосредоточенно жевал хлеб с салом и смотрел на деревню внизу. Наконец, он решился задать свой вопрос.       – Почему волхв так далек от деревни и выдает себя за бояна?       – Почему скальд не бросился на волхва, а сидит у его костра, ест данный ему хлеб и задает вопросы? – ответил вопросом на вопрос старик, усмехнувшись по-отечески. – Потому что не все так однозначно.       – Расскажи тогда, почему ты здесь?       – С приходом к власти вашего принца, тогдашнего короля Тритории Николаса II триторианцы вынуждены были оставить мирную жизнь и вступиться за родину. Ваш король возжелал наших земель за их богатство и красоту. Но разве может созидатель и боец сохранить равновесие созерцателя? Он вмешался в саму природу, желая подчинить ее себе.       – Говоря о природе, Вы имеете ввиду "народ"?       – Да. Триторианцы в свое время заплатили немалую цену за свое выживание. Природа наградила нас узкими глазами для защиты от песка, столетиями бушевавшего на нашей земле. За вынесенные тяготы и труд, люди получили богатую землю, воду и процветание. Они не пытались бороться с природой.       – Да, вы просто терпели ее выходки. – с презрением ответил скальд.       – Мы учились ее понимать. – строго поправил старик.       – Отговорки слабаков.       – Подвижному ветру не понять стойкости горы, так и скальду с его буйным нравом не понять выбора триторианца.       Они замолчали. Скальд пытался осознать сказанные ему слова, принять их, как понял, что ответа на свой вопрос не получил.       – Почему же патриотичный волхв вдали от своего дома? – повторил он свой вопрос, пристально смотря на старика.       – Всему приходит свое время. Мое придет сегодня. – волхв поднял взгляд в небо, словно искал в нем что-то, и не найдя, опустил голову обратно. – Скажи мне, скальд, какие сказки ты слышал о триторианцах?       – Многие. В любой из этих сказок твой народ неотрывно связан с природой. – старик кивнул, прося незнакомца продолжать. – Вы получили дар от нее, но вот тут сказки и разнятся. То вы стали эльфами, то продали души богам и несёте ужасный крест и все в таком духе.       Старик еще раз взглянул на небо, вздохнул и улыбнулся, продолжая смотреть на звезды.       – Назови ужасный крест, я не обижусь.       – Вы убили своих детей во имя власти. Но боги обманули вас и даровали проклятие вечно голодных до душ существ. Оборотнями зоветесь вы в наших сказках и легендах.       – То то же, а не то все вокруг да около ходишь, старика задеть боишься. Поэтому то ты и не со скальдами сейчас. Юноша, – обратился он серьёзнее. – не пугайся того, что увидишь на утро. Ничто тебе зла здесь не желает.       Скальд не понял этих слов. Старик тем временем устроился под дубом и засопел. Мужчина же долго еще не мог уснуть. И не холод терзал его, а собственные мысли и слова волхва.       Он повернулся к сухому телу, долго изучал длинные седые волосы старика и белое одеяние, какое носили волхвы. В скором времени усталость одолела его, глаза стали тяжелыми, а мысли – расплывчатыми. Он уснул.       На раннем рассвете разбудили скальда далекие песни. Он открыл глаза, прислушиваясь. То были голоса женщин, что вышли за пределы деревни к реке, которая протекала у самого основания холма.       Пели они беззаботно, спокойно и негромко, чтобы не тревожить окружающий их уклад жизни. "Настоящие триторианки" – подумал скальд, как услышал шорох за спиной. Он резко обернулся.       Старый худой волк стоял перед ним. Его шкура имела белый окрас. Юноша напрягся, готовясь защищаться. Но зверь лишь устало посмотрел на него, прошёл мимо и поднялся на корни, где когда-то спал волхв. Волк завыл скрипуче, но громко. Было что-то прощальное в его вое. Закончив, он развернулся, неловко спрыгнул с корня и побрел вглубь леса.       Скальд изумленно смотрел на зверя, больше обычных волков. Он был исхудавший, но не тронул человека.       "Юноша, не пугайся того, что увидишь на утро. Ничто тебе зла здесь не желает." – вспомнил он слова старика и медленно осел на землю.       То было прощание. Волхв шел за смертью. Но не это поразило скальда, а правдивость услышанной в детстве сказки. Еще долго он будет слагать легенды об этой встрече, искать истину и в конце концов отыщет ее в лесных чащах. Он позабудет вкус войны и боя и вдохновится радостью хождений по миру, после которых остановиться в одном месте будет уже невозможно.