Разврат в Чайнике

***

— …ну что? Аято всё ещё работает в кабинете, только поднос на краю стола сменился на новый, с ужином, да слуги зажгли пару светильников. — Простите, пока ничего. Тома стоит с понурой головой, гадая, должен ли упомянуть Каэдэхару. Но кем бы ни был тот раненый, пробравшийся в дом, вряд ли он связан с продавцами нелегальных Глаз — всё-таки бизнес прибыльный и явно не для одиночки. — Скорее всего, преступники знают всех богачей в лицо и не клюнут на подставное лицо, вдруг начавшее сорить деньгами… если только попросить подыграть какого-нибудь иностранца? Аято морщится, но кивает. Утром он выглядел хоть и усталым, но всё же не настолько, теперь же кожа господина посерела, круги под глазами стали темнее… а ведь проблема с нелегальными Глазами Бога отнюдь не единственная — хотя официально в ведение комиссии Ясиро лишь церемониальные и культурные дела Инадзумы, за ними порой скрываются довольно серьёзные преступления: к церемониям и ритуалам по сути относится всё, что имеет отношение к почитанию богов, духовным практикам и даже к школам кузнечного мастерства. Не говоря уже об авторитете Сёгуна Райдэн, стоявшей у его истоков. Теперь, когда доверие сёгуната к клану Кудзё, отвечающему за поддержание правопорядка, упало, сфера влияния Аято выросла, но вместе с ней — и зона ответственности. Кажется, Аято глубоко задумался, покусывая кончик длинной кисти, и совершенно забыл про своего управляющего. Лучше бы тихонько уйти… но Тома поступает иначе: — Вам нужно отдохнуть, господин. — Сейчас у меня нет на это времени, — отмахивается Аято. — Тогда хотя бы поешьте. И, если позволите, я могу сделать вам расслабляющий массаж. — Ты? Аято вскидывает удивлённый взгляд. Обычно он весьма искусен в притворстве, однако сегодня усталость, видимо, взяла своё, и у господина уходит целых несколько секунд, чтобы вернуть лицу равнодушное выражение. Хотя удивление было вполне уместно — ведь до сих пор речь о массаже заводил только сам Аято… пусть и неизменно лишь в виде шутки. Однако шутки шутками, а по дороге домой Тома серьёзно размышлял, какую линию поведения выбрать: забыть о брошенных на Драконьем Хребте словах или продолжить взятый курс? И пришёл к выводу, что забыть не получится. Конечно, можно притвориться и сделать вид, что ничего не случилось, но Аято уже начал вести себя по-другому, да и несколько дней назад, на Драконьем Хребте, господин явно смутился и попытался скрыть это смущение — испытывай он к Томе лишь дружеские чувства, скорее бы рассмеялся. Если же Тома ошибается… если Аято действительно до сих пор лишь развлекался, подшучивая над ним… то лучше будет просто уйти. Но сначала сделать хоть что-нибудь. — А ты умеешь? — Я читал, как это делается… ведь вы столько раз просили меня, и я решил научиться. — Вот как… Аято всё ещё массирует переносицу, но Томе кажется, что господин специально не отнимает руку от лица, чтобы скрыть его выражение. — Вы позволите? — Я сейчас занят. — Вам даже не придётся вставать. — Тогда… ладно. Только получив дозволение, Тома обходит стол и опускается на колени позади господина. Он не собирается повторять всё за бардом, только сам массаж плеч… и всё же руки, почти коснувшись плеч Аято, замирают. «Спокойно. Это просто массаж». У главы клана жилистое телосложение фехтовальщика, но довольно худощавое из-за пропусков приёмов пищи и тренировок. Тома старательно разминает застывшие мускулы, продвигаясь от шеи дальше к плечами, а потом обратно — постепенно они расслабляются, становятся мягче. Всё это время Аято делает вид, что вернулся к изучению донесений, однако лист, на который он смотрит, остаётся всё тем же, а ведь своей очереди всё ещё ждёт довольно толстая пачка бумаг и несколько свитков. — Вам нравится, господин? — Мне… кажется, что мы поменялись ролями, — спустя пару мгновений тихо вздыхает Аято. — Не думаю, что это возможно. Тома вдавливает в плечо господина локоть. — Уф, — резко вдыхает Аято и выгибается в пояснице, будто пытаясь уйти от давления. — Простите. — Ничего… всё тело одеревенело от этого бесконечного сидения. — Размять вам его целиком? — тут же предлагает Тома. Господин замирает на пару секунд, даже перестав дышать, но наконец мотает головой. — Небольшая физическая активность поможет вам вернуть мышцам тонус, — продолжает настаивать Тома. — Для этого совершенно не обязательно устраивать полноценную тренировку… что насчёт небольшого спарринга? — Сейчас? — косится Аято через плечо. — Посреди ночи? Ворот его кимоно приоткрылся, позволяя рассмотреть очертания груди и даже один острый сосок. — Необязательно куда-то выходить, — проглотив вдох, Тома произносит это, наверное, неестественно напряжённо. Будь на его месте бард из Мондштадта — наверняка смог бы бросить намёк непринуждённо, но что сделано — то сделано. В ответ Аято прищуривается, быстро облизывает нижнюю губу… и поспешно отворачивается. — Благодарю за заботу. Томе остаётся лишь созерцать его затылок. Взгляд соскальзывает ниже, на белеющую под коротко остриженными волосами шею… Сглотнув, Тома медленно выдыхает и, продолжив массаж, замечает, что Аято взял со стола какую-то папку. В папке несколько набросков… — Простите за любопытство, но кто это, господин? — Шестой Предвестник. — Тот самый, что заведовал фабрикой с Глазами Порчи и исчез из страны ещё до отмены приказа об охоте на Глаза Бога? — Он самый. Информация не подтверждена, но недавно в Инадзуме видели кого-то похожего. Тома прикусывает уголок губы. Набросок Предвестника чёрно-белый и не слишком детализирован, однако широкополая шляпа и юное, немного кукольное лицо почему-то напоминают раненого парнишку в поместье Каэдэхары. «Не может быть… Зачем Скарамучче прятаться в каком-то заброшенном доме? Да и кто смог так сильно ранить его?» — Что случилось? — косится на Тому Аято. — Почему ты остановился? — Ох. Тома и правда прекратил разминать плечи господина. — …простите, я только что вспомнил, что забыл расспросить одного торговца… Вы не будете против, если я отлучусь? — Разве уже не поздно для подобных визитов? — приподняв бровь, Аято разворачивается полубоком. — Верно… уже поздно. Тома не уверен, что тот, кого он видел — действительно является Скарамуччей. К тому же Каэдэхара просил пока ничего не предпринимать… но если в дом и правда проник Шестой Предвестник, которого Кадзуха не знает в лицо… «Завтра. Я схожу туда завтра». Приняв решение, Тома неловко улыбается и вдруг замечает лёгкий румянец, подкрасивший скулы Аято в розовый оттенок. — У вас, случайно, не поднялась температура, господин? Прижав тыльную сторону ладони к прохладному лбу Аято, Тома тут же отдёргивает её — господин тоже вздрагивает. И вновь облизывает губы. Возможно, у него и правда температура, из-за которой сохнет во рту… Тома, словно в трансе, накрывает узкие бледные губы ладонью и, склонившись, касается её своими губами. Аято моргает пару раз. Растерянность в его глазах быстро сменяется ледяным спокойствием. Господин не отталкивает Тому, просто ждёт, пока тот не отодвинется сам. И только после этого приказывает: — Не делай так больше. — Простите. Отведя взгляд, Тома поспешно поднимается с колен и направляется к двери. Его не останавливают. Сердце колотится так, что кажется, этот стук сейчас разбудит всех слуг — добравшись до своей комнаты, Тома с головой забирается под одеяло. И начинает считать котят, выпрыгивающих из ажурной корзинки. Но возбуждение не уходит. Несколько раз Тома почти решается помочь себе избавиться от него… однако продолжает тихо лежать, пытаясь как можно быстрее уснуть. Не получается. Рассвет застаёт его в коридоре, выскребающим пыль и грязь из углов. Вышедший из кабинета Аято, одетый в то же кимоно, что и вчера, одаривает Тому хмурым взглядом — круги под глазами господина потемнели ещё сильнее — но ничего не произносит и отправляется умываться. Тома смотрит ему вслед. Вздыхает. И возвращается к выскребанию грязи. «Кажется, сегодня меня не прогонят…»