Разврат в Чайнике

***

— Я, пожалуй, откажусь. Кадзуха прикрывает поставленный перед собой бокал рукой. Что вызывает у Барбатоса недоумение — похоже, архонту невдомёк, что на свете существовуют люди, не мечтающие каждое мгновение своей жизни посвящать смакованию вина. — У нас же вроде был виноградный сок? — поднимает брови Итэр, усаживаясь по правую сторону от Скара. В то время, как Кадзуха сел слева. Скар чувствует себя странно. Путешественник не может знать, какие отношения связывают его с потомком клана Каэдэхара, тогда как же так вышло, что он привёл Кадзуху именно сегодня? А, может… в доме никого больше нет, потому что Итэр и правда хотел обеспечить ему спокойную атмосферу? И Кадзуху привёл по той же причине? «Получается, никто не устраивал мне проверку?» «И я сам себе всё придумал? Слишком привыкнув к недоверию и интригам?» «Но у путешественника нет причин доверять мне». «Ни единой». — А что это наш Сказитель воды в рот набрал? — с поддёвкой интересуется Итэр, как ни в чём не бывало, и подталкивает на середину стойки тарелку с трёхцветными данго. Скар рефлекторно отодвигает тарелку дальше, к Кадзухе, и огрызается: — Не зови меня так. — Хорошо, Мучача… не буду, — расплывается Итэр в ехидной ухмылке, в очередной раз напомнив, какое ужасное имя ему придумал. «Нет, я, конечно, сам сказал, что мне всё равно… но всё-таки, неужели не нашлось ничего поблагозвучней?!» — Так вас зовут Мучача? — раздавшийся слева голос заставляет вздрогнуть. «О, нет… только не это…» Обернувшись и криво улыбнувшись, Скар пожимает плечами. — А меня зовут Кадзуха, — вежливо улыбается в ответ инадзумец. — Кадзуха Каэдэхара. «Я знаю». — Я слышал о вас, — перефразирует Скар. — Говорят, вы вернулись на родину, чтобы всё-таки продолжить дело своих предков? — О, вы правда слышали это обо мне? — чуть округляет Кадзуха глаза и благодарно кивает, когда Барбатос с пренебрежительной улыбочкой наливает ему виноградный сок, по цвету не отличающийся от вина. — На самом деле… я всего лишь выковал один клинок. Этот голос, эти шевелящиеся губы… Скар не может не вспомнить, как касался их. И как они касались его тела. Каждый день они испытывали на прочность выдержку друг друга… и каждый день понемногу теряли терпение. «Даже жаль, что я больше не заключённый, а тебе больше не нужно прислуживать мне…» — Кхм. В правый бок втыкается острый локоть. — Может, всё-таки расскажешь что-нибудь? — многозначительно покачав головой, просит Итэр. «Тц, я пялился слишком открыто? …но, архонты вас раздери, я же соскучился!» — Мои сказания слишком мрачные. — Но ты ведь много где побывал и много что видел? — продолжает настаивать Итэр, не глядя принимая наполненный Барбатосом бокал. — Правда? — подхватывает с другой стороны Каэдэхара. — Вы любите путешествовать? Быть может, мы с вами даже бывали в одних и тех же местах? «Ох, как бы я хотел, чтобы ты побывал в одном моём месте… или я в твоём…» — Кхм, возможно. Но сейчас я обосновался в Сумеру. — Так вот где вы познакомились с Итэром? — кивает сам себе Кадзуха. — Я слышал, это огромный регион, половина которого покрыта пустыней? Его взгляд мечтательно затуманивается, будто мысленно инадзумец уже унёсся к бескрайному морю песка. Приятно видеть его таким… просто разговаривать ни о чём, будто самый обычный непритязательный человек… …или нет? — Ничего особенного, — Скар сам не знает, откуда взялось это желание испортить момент. Может, потому что алые глаза сейчас направлены не на него? — А мне понравились пирамиды, — вклинивается Итэр, заметно порозовев от выпитого вина. — Пирамиды? — тут же восхищённого вскидывает брови Кадзуха. И Скар морщится от усилившегося тянущего чувства в груди, как если бы там, внутри, было сердце, и его бы сдавило в невидимом кулаке. — …Итэр, знаешь, я хотел показать тебе кое-что, — вдруг подаёт голос Барбатос, перевернув бутылку и грустно глядя на стекающие с горлышка скудные капли. — Поднимешься со мной? — Но я обещал, что- Не договорив, Итэр косится на Кадзуху. — Ничего страшного, — мягко улыбается тот. — Иди, если нужно. «Стоп. Куда?» Скар пока не готов остаться с инадзумцем наедине. Точнее, он не уверен, что сможет удержать себя в руках. Сейчас у него нет никакого преимущества и способа удержать Каэдэхару рядом с собой, а вот напугать и оттолкнуть — это Скар умеет и практикует. — …ну ладно. Если только ненадолго. — Отлично, — хмыкает архонт и тут же создаёт восходящий поток воздуха, который поднимает его на второй этаж, минуя лестницу. На что Итэр вздыхает, но, вновь неуверенно глянув на Кадзуху, обходит стойку и тоже взлетает. Сверху доносится шум шагов, хлопает дверь… и всё смолкает. Кажется, становится даже темнее, хотя барная стойка по-прежнему освещена двумя бра. Кадзуха вертит бокал с недопитым соком, и Скар пододвигает данго ближе к нему. — А вы? — косится вопросительно инадзумец. — Не люблю липкую пищу, — изображает улыбку Скар, однако получается, скорее всего, презрительная гримаса. Алые глаза какое-то время изучают разноцветные шарики и снова поднимаются выше: — …вам неловко со мной, верно? Взгляды встречаются. Так много хочется сказать… и в то же время Скар понимает, что не имеет права на это. Ложь Дотторе, прикинувшегося четыреста лет назад посланцем из Фонтейна, привела к череде недоразумений и обид, которые в свою очередь почти уничтожили клан Каэдэхара. Так что, если в чём-то и стоит признаться, так только в одном… — Итэр не рассказал вам обо мне? — Что вы имеете в виду, Мучача? — Ох, прошу… лучше уж «Скар»! — Хорошо, — легко соглашается Кадзуха. Его глаза ободряюще улыбаются. И, видимо, чтобы поддержать непринуждённую атмосферу, парень берёт палочку с данго и с видимым удовольствием откусывает от крайнего шарика… упругого и податливого. Скар не может отвести взгляд от вобравших сладкую мякоть губ. «Серьёзно, я же тут пытаюсь признаться…» — Так о чём вы хотели сказать? — проглотив первый кусочек, Кадзуха соблазнительно проводит пальцем по уголку рта, собрав белесый сахарный порошок, и облизывает подушечку этого пальца. «…что соскучился… и ужасно сожалею, что ушёл тогда… попросить прощения… признаться, что мечтаю соблазнить тебя снова…» — Могу я поцеловать тебя? — срывается с языка раньше, чем Скар успевает его себе откусить.