Разврат в Чайнике

***

Рассвет — это время, когда на постоялом дворе закипает жизнь. Конечно, постояльцы прибывают и ночью, но всё же жужжание в муравейнике под названием «Ваншу» становится громче перед восходом солнца. И примерно в это же время в свою комнату, выдолбленную на самой вершине древнего дуба, возвращается последний из якс. Прошли тысячи лет с тех пор, как он взял на себя уничтожение демонов, что всё никак не прекратят рождаться из-за похороненных на Тростниковых островах архонтов. Венти несколько раз предлагал Властелину Камня освободить Сяо от муторной обязанности… но тот, напротив, даже построил это место, чтобы яксе не приходилось искать ночлег посреди тростника или возвращаться в город. «Какая трогательная забота!» — Пф… Вспомнив об этом, Венти вновь начинает злиться. Он устроился на крыше среди толстых ветвей, наблюдая за поднимающимся всё выше солнцем: яксе нужно время, чтобы прийти в себя после использования навыков, которые вредят его телу, а ведь для развеивания скверны достаточно и анемо стихии! Вот зачем каждый день подвергать себя подобным страданиям?! Нет, кто-то должен сменить яксу на этом посту! Должен… Только вот Сяо отличается от других адептов — у каждого из них есть свои увлечения, которые с годами лишь незначительно изменяются: и Хранитель Облаков, и Творец Гор, и Владыка Песен и Скитаний — все они могут спокойно существовать без служения Властелину Камня… А что есть у Сяо? Кроме его копья и обязанности каждую ночь подвергаться заражению, претерпевая боль и накопившуюся за тысячелетия усталость? Что он получает взамен за свои страдания, кроме бесплатной порции миндального тофу? Венти честно старался не лезть в жизнь чужого адепта. И так же честно старался игнорировать свои чувства, которые никогда не мог назвать иначе, чем жалостью. А потому лишь иногда помогал яксе — как и людям. Однако люди рождаются и умирают, успевая за очень короткую жизнь не только насовершать кучу ошибок, но и исправить их… не только провалиться в глубины ада, но и выбраться оттуда — а что же Сяо? Сколько ему ещё сидеть на привязи в долине Бишуй? Неужели жизнь этого парня и впрямь потеряет смысл, если уничтожать демонов будет кто-то другой? Почему он игнорирует даже попытки Моракса хотя бы чуточку изменить свою жизнь? «И почему я всё никак не могу оставить его в покое?» — Х-ха… Достав коробочку и встряхнув её, Венти выкатывает на ладонь большую пилюлю — такие одно время использовали в Ли Юэ для духовной культивации. Когда же Селестия начала раздавать Глаза Бога, люди охладели к долгим путям совершенствования, решив что силы можно добиться более коротким путём — через благословение богов… Но эта пилюля иного толка. Старший братец Альбедо и впрямь постарался: просто держа её в руках, Венти чувствует, что в горошине содержатся магические ингредиенты, способные повлиять даже на его нечеловеческую природу архонта. Что уж говорить о яксе? «Будем считать это шоковой терапией!» Солнце уже высоко поднялось. Шум и гам у подножия дерева не утихают. Однако здесь, возле кроны, довольно тихо… по крайней мере, для тех, у кого не слишком острый слух. Что же до яксы — Сяо повезло, что при ремонте его комнаты были использованы особые камни, поглощающие все звуки извне. Венти подбросил их Хуай Аню вместе с идеей, что адепту сложно отдыхать после ночных патрулей, когда на постоялом дворе во всю кипит жизнь. — Ладно… Пора? Потянувшись, Венти спрыгивает с крыши на изогнутый карниз, а потом и на балкон. Стоит чуточку приоткрыть двери, как в темноте загораются жёлтые глаза. Якса сидит посреди комнаты в позе лотоса и даже не предпринимает попытки подняться: похоже, отдохнуть ему так и не удалось, оттого и скверное настроение. — А вот и вы. «Он ждал меня? Ну конечно — Итэр… Стоит признать, путешественник очень заботлив». — Ты знал, что я приду? — усмехается Венти, переступая порог. — Почему тогда не вышел, чтобы встретить? — Чем обязан вашему визиту? Несмотря на нейтральный тон и чуточку раздражённое выражение лица, Сяо всё-таки поднимается с пола при приближении Венти, но сразу отходит к столу, чтобы переставить пустую тарелку в углубление в стене и закрыть небольшую створку. Едва створка закрывается, в стене оживает механизм, спуская поднос с посудой вниз. «Новое изобретение родом из Фонтейна?» — Можешь не прибираться, — разрешает Венти. — Я с неофициальным визитом. Сяо косится на него, и в жёлтых глазах ясно читается: «Как будто хоть раз было иначе?» Но вслух якса ничего не произносит, лишь продолжает поправлять всякие мелочи вроде загнутого уголка покрывала на нетронутой постели или неровно стоящей тумбочки у стены. А Венти не терпит тишины. Тишина угнетает… а если точнее — угнетает молчание. — Кхм. Смотри. На просьбу Сяо оборачивается, обнаруживает лежащую на ладони Венти круглую пилюлю, рассматривает её недолго, после чего поднимает вопросительный взгляд: — Что это? Ещё лет сто назад он бы и вовсе ни о чём не спросил. Венти уверен, что текущая «разговорчивость» яксы — его личная заслуга… Ну, может, ещё и путешественника. Немного. — Это яд. Ответ заставляет Сяо дёрнуть бровью, выдав углубившийся интерес. Но пояснений он не дожидается и вздыхает: — Вы хотите кого-то отравить? — Почти, — Венти позволяет себе улыбнуться чуть шире. — Этот яд довольно подлый… Честно говоря, я точно не знаю, как он действует… но, по идее, должен вызывать неконтролируемое желание заняться сексом. Настолько неконтролируемое, что даже смерть покажется слаще, чем невозможность удовлетворить это желание. Выражение лица Сяо не меняется ни во время, ни после окончания объяснений. Точно такой же была его реакция на эликсир для смены пола — а точнее, точно таким же было её полное отсутствие. «Ну же, продемонстрируй мне хотя бы своё отвращение». — Тебе не интересно, зачем я принёс сюда эту штуку? — Нет, — прикрывает Сяо глаза, отступая к двери. — Могу я ещё чем-то помочь? — А что? Куда-то торопишься? — Просто не смею задерживать вас. — Тц. Когда Венти делает шаг к Сяо, тот отступает снова. И снова. Пока не упирается спиной в стену возле неприкрытых до конца дверей, после чего поднимает руку и толкает одну из створок, без слов указывая гостю на выход. Но Венти хватается за резную ручку и подтягивает створку обратно, закрывая совсем, а заодно прижимается к яксе всем телом и подносит пилюлю к его губам. Сяо стискивает зубы, отворачивает голову, хмурится… однако, похоже, всё никак не решается дать серьёзный отпор. «Какой же ты милый», — кивает Венти удовлетворённо и медленно отступает назад. И кладёт пилюлю себе в рот. Глаза Сяо резко расширяются, Венти же морщится — не запивая, проглотить что-то такое большое, пусть и круглое, сложно, но, всё-таки сделав это, он тут же оглядывается: — Кхе… у тебя не найдётся чего-нибудь… ох, сойдёт и вода… — С ума сошли? — оживает якса. — Почти, — подмигивает ему Венти, отправляясь на исследование единственной в комнате тумбочки. Увы, графина в ней не оказывается. Но разочарование быстро сменяется идеей использовать яксу, и Венти вихрем возвращается к нему, обвивает всеми конечностями и даже умудряется запустить язык сквозь неосторожно приоткрывшиеся губы. Запоздалое сопротивление юноши по-прежнему не ощущается как что-то серьёзное, так что Венти лишь активнее принимается исследовать полость его рта, высасывая и глотая сладковатую после миндального тофу слюну… которой оказывается не так уж и много. Из пустой бутылки и то проще вытрясти парочку капель! Бух! — Ст… пого… Барба… Сяо удаётся заполучить преимущество, упав с Венти на пол, но очень недолгое, ибо Венти продолжает цепляться за его шею, словно зависнув над огненной бездной — губы яксы почти тут же вновь оказываются в плену, а их языки возобновляют игру в догонялки. «Ну же, расслабься… обещаю, тебе понравится, мой хороший!» Однако Сяо явно не слышит его мысленных уговоров: барахтанья становятся всё интенсивнее. Венти даже приходится опрокинуть яксу и оседлать. — Что это я такое чувствую, м-м-м? — разорвав поцелуй, ухмыляется он довольно. — Кто это у нас возбудился? — П-пожалуйста, прекратите! Жёлтые глаза ярко горят в темноте — хотя сквозь щели в ставнях и в дверях проникают крупицы солнечного света, здесь, на полу, царит почти полный мрак. Однако Венти отлично видит раскрасневшееся гневно-смущённое лицо Сяо. «Значит, он может показывать и такие эмоции?» — А если не прекращу? — игриво елозя на затвердевшем бугорке, Венти забирается пальцами под тонкую безрукавку адепта. — Знаешь, я ведь совсем не контролирую себя… — И это даёт вам право делать всё, что заблагорассудится?! Холодный окрик. Словно пощёчина. — Нет, — распрямляется Венти, вытаскивая руки обратно и с сожалением ощущая оставшуюся на кончиках пальцев шероховатость от крупной гусиной кожи, покрывшей живот юноши. — Не даёт. И я солгал: я могу себя контролировать. С этими словами Венти встаёт, чувствуя, как всё сильнее скребёт в высохшем горле. Как собственное дыхание становится всё жарче. И как стояк натягивает плотную ткань на ширинке. Раньше ему нравилось ощущать тесноту колгот, но, порвав несколько из них, Венти стал носить чулки и более свободные шорты… только вот сейчас они словно уменьшились на пару размеров. — Можете? — недоверчиво переспрашивает Сяо, поднимаясь с пола. — Конечно, — натянуто улыбается Венти, зная, что якса тоже отлично видит его в полутьме. — Значит… яд на вас не подействовал? — Подействовал… Венти пожимает плечами, отступая всё дальше, к кровати, недавно заботливо заправленной Сяо. — …И лишь от тебя зависит, оставить меня в таком состоянии… х-ха… или нет. В мышцах будто поселяется электричество. Венти чувствовал подобное под атаками Райден, только тогда всё его существо не содрогалось изнутри и не требовало немедленно вставить в кого-нибудь член — зудящий и болезненно напряжённый. Распухшие потяжелевшие яйца сами собой притягивают к кровати. Надавив на низ живота кулаком, Венти зажмуривается, пытаясь потереть выпуклость и хотя бы немного снизить нестерпимый зуд… но тот лишь нарастает. — Ох-х… Бумц! Дверь хлопнула очень громко: похоже, Сяо не выдержал развратного зрелища. — А эт-то забавно… Нигредо выполнил заказ на славу — хоть Венти и изнемогает от желания кончить, попытка доставить себе удовольствие схожа с попыткой пощекотать самого себя: прикосновения чувствуешь, а вот эффекта от них никакого. «Интересно, а яйца могут лопнуть?» Стены сужаются, воздуха становится всё меньше и меньше. Разорвав мешающее тряпьё, Венти скрючивается на постели, зажав между колен белоснежную шёлковую подушку, но быстро сменяет её на скомканное шершавое покрывало… Да… так значительно лучше… Хотя всё равно недостаточно! «И почему я не попросил противоядие?» — Мн-н… х-ха… проклятье… Венти забыл, когда потел в последний раз. Он даже не знал, что в принципе способен потеть… однако постель постепенно пропитывается его потом и его соками (его-его, одного достаточно), сочащимися из уретры. К члену уже больно притрагиваться. — Проклятье… д-дерьмо… х-ха… м-м-м… В ушах шумит. В висках пульсирует. Всё тело терзает нестерпимый зуд, но сколько Венти не катается по кровати — этот зуд не стихает. Хочется вывернуться наизнанку. Разорвать себе живот. Вырвать горло. — Кха… Бля…дь… З-за…раза… Кровать скрипит. Вены плавятся от раскалённой крови, что бежит по ним, словно лава — по ссохшимся руслам рек. Скрип-скрип. Скрип. — …Мастер Барбатос? Нет, не все скрипы были от кровати. Венти понятия не имеет, сколько прошло времени, но Сяо почему-то вернулся… Хотя почему «почему-то»? Якса не мог не вернуться. — С-сяо…