Тёмный след

      Идея прийти в дом Магистра Вэя не покидала Лань Ванцзи, пожалуй, со вторника, когда лечащий врач с изумлением рассматривал свежие результаты тестов и электрокардиограммы. Что бы в тот злосчастный понедельник ни натворил Вэй Усянь, от которого остались лишь цветы в вазе на тумбе и три мелких, с яблочное семечко, пятнышка подсохшей крови на полу, эта дьявольщина сработала. Ванцзи до сих пор не был уверен в правильности своих действий, было ли честно притвориться спящим и слушать странный разговор незваных гостей, но лишь со вторника и после искренних поздравлений врача, он начал осознавать небольшие перемены в ощущении себя.       И ему действительно захотелось спросить Магистра Вэя, что он сделал.       Воскресенье выдаётся солнечным, но с быстро бегущими по небу неплотными облаками, изредка заслоняющими свет. Середина сентября – самая благоухающая пора, самый пик жизни. Летняя жара отступает, позволяя дышать немного глубже, природа преподносит свои дары, и от грядущего яркого великолепия перед временной смертью её отделяет едва ли не месяц. Лань Ванцзи открывает небольшую калитку с кодовым замком, пароль от которого ненароком запомнил в прошлый визит, и ступает на дорожку, выложенную некрупным камнем с проросшей в стыках короткой травкой и ведущую к дому. Высокий, выше человеческого роста, пушистый куст справа от калитки всё так же пестреет сиреневыми цветами. Участок в основном занимает одноэтажный дом в современном европейском стиле, дорожка же раздваивается незадолго до крыльца с двумя небольшими самшитовыми кустиками по бокам, огибая здание с левой стороны. Символически отделённая двумя яблонями часть территории пестреет неплохо просматриваемым разноцветным хаотическим полотном.       Постучать в дверь Лань Ванцзи не успевает: со стороны цветника слышится тихий отчётливый скрип, и, помедлив пару мгновений, мужчина идёт на звук. Вэй Усянь в совершенно обычной одежде сидит на пластиковом плетёном стуле, ноги в немного перепачканных землёй шлёпанцах вытянуты вперёд, руки в розовых тканевых перчатках опираются на подлокотники, а голова с надетой козырьком назад серой кепкой закинута чуть назад, подставляя лицо тёплому солнцу. Ресницы на закрытых глазах немного подрагивают, а на губах играет мягкая улыбка.       На плече к тёмно-серой футболке прицепился жёлтый яблоневый лист: судя по паре вёдер рядом со стулом, Вэй Усянь собирал недавно опавшие яблоки и решил отдохнуть от работы. Картина настолько милая и по-домашнему уютная, что Ванцзи невольно сглатывает набежавшую слюну, а сердце чуть учащает свой ритм. Словно притягиваемая магнитом булавка, он бесшумно подходит к хозяину дома, основательная дорожка, а потом и мягкий ковёр газона скрадывает все шаги. Его пальцы сами собой обхватывают короткий коричневатый черешок и случайно – случайно! – касаются плеча Магистра.       В какую-то секунду благостная картина обращается в кошмар: Вэй Усянь отшатывается, опрокидываясь набок, едва не ломая пластиковую мебель, а его звонкий, полный ужаса вскрик распарывает воздух, пронзая самое сердце Ванцзи, заставляя отступить на пару шагов в непонимании и смятении. Широко распахнувшиеся глаза с расширившимися почти во всю радужку зрачками с нескрываемой паникой смотрят на человека, замершего на месте. Несколько секунд им обоим приходится потратить на то, чтобы снова осознать себя в пространстве, но мертвенная бледность Магистра и заполошное дыхание не торопятся отступать.       – Л-лань Ванцзи, к-какого гуя, меня же чуть инфаркт не хватил, – дрожащим голосом Вэй Усянь нарушает повисшую между ними тишину. Его заметно трясёт, и Ванцзи просто не решается предложить свою помощь после такой реакции.       – Простите, господин Вэй, я не... – он не знает, какое слово будет уместно. Не хотел напугать? Не ожидал подобного? Не хотел застать вас в таком милом виде и потом ненароком вогнать в животный ужас? Не хотел приходить? Нет, последнее уже ложь.       Вэй Усянь стягивает перчатку и, прикрыв глаза, с силой трёт лоб, стараясь глубоко дышать.       – Чёрт, давно мне так не прилетало, – будто самому себе тихо комментирует Магистр. Делает вдумчивый глубокий вдох, и медленно выдыхает, а потом с тихим оханьем поднимается с травы. – Мне срочно нужен чёрный чай. Понятия не имею, что ты здесь делаешь, господин Лань, но теперь просто обязан составить мне компанию.       Растерявшийся от столь ультимативного требования мужчина ответить не успевает: на него просто перестают обращать внимание. Вэй Усянь поднимает стул, оказавшийся вполне целым после неожиданного пируэта, небрежно смахивает несколько травинок с ручки и, скинув рабочие перчатки на край ведра с порчеными яблоками, уходит по дорожке к дому, нимало не заботясь, последуют ли за ним.       Лань Ванцзи окидывает взглядом маленький клочок земли, большую часть которого занимает обильно усыпанный бутонами и распустившимися цветами розарий. В дальнем углу ютится небольшая постройка, судя по приоткрытой двери и виднеющемуся в проёме краю металлического стеллажа – хозяйственный склад; в другом углу, что ближе к дому, стоит пара деревьев, уже начавших редко желтеть листьями. По длинному краю изгороди тянутся заросли малины, пестреющие розовыми и белыми боками ягод. На секунду Ванцзи хочется пробраться к ним по извилистой дорожке или напрямки по подстриженному газону и попробовать ягоды на вкус.       Мужчина отгоняет странные, почти крамольные, мысли и, осторожно бросив яблоневый лист в ведро, идёт следом за Вэй Усянем.       ***       Аккуратно разувшись у порога и отметив явно привычное для хозяина дома оставление испачканной в земле обуви на ступенях небольшого крыльца, Лань Ванцзи замирает в светлом с двумя дверьми по правую сторону коридоре. Слева на стене небольшая вешалка для верхней одежды, где висит чёрная толстовка и кепка, что недавно была на Вэй Усяне, а внизу металлическая подставка под обувь с парой кед и кроссовок. Чуть дальше расположено длинное узкое зеркало, в которое Лань Ванцзи мельком оглядывает свой вид: светло-голубые классические джинсы с белым поясом и аккуратно заправленная белоснежная рубашка, расстёгнутая на одну лишь пуговицу, что для младшего Ланя – самый неофициальный вид. Короткие волосы немного растрепались ветром, потому мужчина поправляет неподобающе торчащие прядки.       Из двери, находящейся чуть дальше от входа, напротив ниши со шкафом-купе, выпархивает Магистр Вэй: к лицу прилипло несколько влажных прядок – явно после умывания, и распущенные в целом волосы он очень ловко на ходу переплетает в свободную косу.       – Ванна здесь, проходи потом в гостиную, я скоро, – кивает хозяин дома на открытое пространство чуть дальше вправо, а сам, уже закрепляя концы красной резинкой, скрывается в коридоре налево, откуда через пару секунд слышится негромкий хлопок закрываемой двери.       Сполоснув руки в указанном помещении, что оказывается неожиданно мягких светло-оливковых тонов, мужчина проходит в гостиную: бежевые, с едва различимой фактурой обои, ламинат с красноватым отливом, три окна из четырёх – то-то помещение переполнено светом, несмотря на наличие довольно тёмных цветов, – занавешены пудровым тюлем и коралловыми неплотными шторами по бокам. В зоне отдыха стоит угловой коричневый диван с небрежно накинутым поверх красным покрывалом и россыпью тёмных и светлых подушек, а на стене напротив висит телевизор. Под ним на узкой длинной тумбе с глухими резными фасадами ящичков и створок расположены довольно внушительные колонки, едва ли не больше полуметра высотой, закрытый ноутбук с тянущимся к экрану на стене шнуром и пара массивных чёрных подсвечников в виде постаментов, которые обвивают тщательно проработанные европейские драконы. Одинаковые огарки красных свечей в них кажутся совсем маленькими, хотя по факту осталось ещё больше десятка сантиметров в каждом.       Лань Ванцзи ненадолго увлекается рассматриванием необычных предметов интерьера, когда Вэй Усянь проходит мимо него на кухню, подхватывая по пути кружку и тарелку с прямоугольного со скруглёнными углами стола из красного дерева, стоящего у стены меж двух узких окон. Магистр переоделся в очередной чёрный халат, на этот раз с вышитыми по краям подола и широких рукавов всполохами алого пламени. В глубине души потеря того обычного, домашнего вида Вэй Усяня немножко разочаровывает.       В кухонной зоне господствует сочетание бежевых и коричневых цветов в шкафчиках, а тёмный, под камень, кафель на полу символически разграничивает кухню и гостиную. Всё это, наконец, наталкивает Лань Ванцзи на понимание: дом Магистра оформлен согласно фэншуй, где каждая комната или зона отдана определённому цвету, особенно если вспомнить, что кабинет, где он побывал в первый визит, был в серых тонах. Снова в голове возникает несвойственное, почти хулиганское желание – нагло сунуть нос в две оставшиеся комнаты, одна из которых точно спальня хозяина дома... Синий или зелёный?*       – Не стой столбом, Лань Ванцзи, садись, – хмыкает Вэй Усянь, ненадолго обернувшись от изучаемых полок верхних шкафчиков по левую сторону от окна в кухне.       Гость послушно усаживается на один из двух имеющихся стульев с ближайшего торца стола. На гладкой деревянной поверхности осталось немного крошек с той стороны, откуда хозяин дома недавно убрал, видимо, остатки завтрака. Помимо того на столе находятся металлическая салфетница с белыми бумажными квадратиками, прозрачная широкая ваза с разноцветными конфетами, деревянная подставка под чайник, изображающая лисью морду, и толстый блокнот книжного формата в жёсткой кожаной обложке бежевого цвета, заложенный чёрным автоматическим карандашом вместо закладки.       Вэй Усянь оперативно наводит порядок на столе, водружает белобокий фарфоровый чайник на подставку и расставляет каждому по кружке: гостю достаётся белая с чёрным силуэтом толстенького кролика, а у хозяина оказывается давешняя, наскоро сполоснутая, где на таком же белом фоне Лань Ванцзи наконец рассматривает красную не очень-то дружелюбную надпись: «Keep calm or fuck off»*.       – Итак, слушаю тебя, – с мягкой улыбкой произносит Вэй Усянь, придвигая к себе кружку с пока ещё горячеватым чаем и внимательно всматриваясь в нежданного пришельца.       Лань Ванцзи некоторое время не может оторвать взгляда от нецензурной надписи и всерьёз думает над предложением, однако решительно отбрасывает трусливую идею побега: зря что ли он тратит своё воскресенье на этот этюд?       – Господин Вэй, что вы делали в понедельник в моей палате?       Улыбка стекает с губ Вэй Усяня, а лицо становится чуть грустным и хмурым, кажется, даже глаза темнеют, становясь цветом более схожими с предгрозовым небом.       Лань Ванцзи любит грозу.       – Тебе брат рассказал?       – Нет. Никто, – Ванцзи медлит, прежде чем признаться, хотя смущаться здесь должен не он. – Я слышал вас с Не Хуайсаном. Спасибо за цветы.       Вэй Усянь автоматически кивает, делает маленький глоток из кружки и, будто защищаясь, быстро проговаривает:       – Послушай, Лань Ванцзи, если ты не спал, значит, и сам знаешь: я тебя и пальцем не тронул. Если не веришь во всё это, – он экспрессивно взмахивает левой рукой, обводя пространство вокруг, но явно имея в виду свой род деятельности, и от этого жеста широкий рукав задирается, а Лань Ванцзи в очередной раз мельком видит татуировку на предплечье, – то тебя не должно волновать произошедшее. Я правда не хотел причинить тебе никакого вреда, и не...       – Мне стало лучше, – перебивает Лань Ванцзи, наплевав на хорошие манеры и немного опасаясь тех дебрей, куда может унестись этот человек. Он ведь не обвинять пришёл. – Доктор Сюй подтвердил, что мои тесты и анализы неожиданно улучшились. Это не может быть простым совпадением и ограничиваться понятиями веры.       – Эм... – Вэй Усянь растерянно замолкает, на его эмоциональном лице проступает недоверчивое удивление. – Что ж, я рад.       Лань Ванцзи пробует остывший до приемлемой температуры чай: крепковат, но вполне неплох для текущего непростого и немного странного разговора.       – Вы не ответили, – напоминает мужчина, стараясь не пялиться на чёткие симметричные линии распустившегося на светлой коже лотоса во множестве точек, черт и листков, с очень тёмным центральным стержнем, чёрным росчерком проходящим от сгиба локтя до запястья. В его семье не приветствуются татуировки, хотя сам Ванцзи относится к этому скорее равнодушно.       В этом рисунке просто что-то не так.       – Ну... – Магистр Вэй снова, не свойственно себе запинается, явно не зная, как начать, нервно перестукивая пальцами по столу, а взглядом блуждая где угодно, кроме своего настойчивого гостя. – Я убрал «оковы»? Слушай, это не так просто объяснить.       Лань Ванцзи всё так же не сводит с Вэй Усяня глаз, всем своим видом давая понять, что без объяснений он отсюда добровольно не уйдёт. Хотя конечно быть выведенным под руки полицией – развлечение ниже среднего, и он искренне надеется, что до подобного не дойдёт.       – Ну, не сверли так взглядом, Лань-эр-ди*, в теоретической части я не очень хорош, мой метод – эмпирический!       – Не называйте меня так, пожалуйста, – сдержанно комментирует Лань Ванцзи, но уши почему-то предательски теплеют.       – Как скажешь, Лань-гэгэ, – хмыкает Магистр, и, не давая времени на новые возражения, продолжает: – Слышал про концепцию Инь-Ян? Есть светлая ци, она суть основа жизни, и есть тёмная – энергия смерти, проклятий и вот это всё. Светлую я не очень хорошо вижу, она скорее фон и норма, чуть плотнее воздуха, её каждый чувствует, просто не осознаёт, иначе психика будет перегружаться. Как наш мозг фильтрует слишком широкий звуковой спектр, отсекая инфра- и ультразвук, так и со светлой ци. А вот с тёмной сложнее, – Магистр отпивает чай и задумчиво смотрит на Лань Ванцзи, переставая блуждать взглядом в пространстве. – Для человеческого восприятия она – нечто иррациональное. Возможно, ты слышал истории, когда люди замечают что-то странное или даже пугающее, но сознание это игнорирует. Иногда тем вещам бывают совершенно обычные объяснения, иногда – немножко необычные, но суть одна: это встроенная защита психики. Так вот у меня этот механизм... сломан? Не знаю, как объяснить иначе. Просто при определённой концентрации я вижу уплотнения тёмной ци. И, пожалуйста, не выгляди таким скептичным, думаешь, я не знаю, как это звучит?       Лань Ванцзи чуть приподнимает брови, стараясь больше не обращать внимания на свою открытость перед взглядом этого человека.       – До того, как... – Вэй Усянь вздыхает, прикрывая глаза и чуть хмурясь. – До определённых событий я даже не задумывался, что эта концепция энергий существует не только для продажи дешёвых оберегов и архаичных обрядов по любому поводу. Ладно, это не важно. Хочешь знать, что было в понедельник?       – Мгм.       – Брат тебе вообще хоть что-то рассказал? Про куклу?       Лань Ванцзи осторожно качает головой, стараясь не спугнуть тему, поскольку Вэй Усянь меняет их словно перчатки, норовя унестись мыслями в совершенно неожиданные сторонние рассуждения.       – Если коротко: я приехал, как уговаривались, закончить чистку вашего милого коллектива. Когда уже собирался уходить, то влетел Хуайсан, притащил нас с Лань Сичэнем в твой кабинет. В ящике стола была проклятая кукла-вуду. Потом больница, я убрал с тебя гадость от куклы, а заодно оковы, правда не проверил, до конца или нет, надо будет... Что?       – Два вопроса, – ровно произносит Лань Ванцзи, хотя внутри почему-то поднимается странное волнение. – Первый: кукла была на приворот? Второй: зачем нужна была кровь?       – Приворот? Почему ты так решил? – удивлённо и как-то нервно спрашивает Магистр. Слегка суетливо доливает себе чаю, едва не смахнув рукавами кружку и вазу с конфетами.       – Не Хуайсан спрашивал вас об этом в процессе... посещения.       Лань Ванцзи с удивлением и толикой восхищения видит, как человек напротив стремительно заливается краской, растекающейся по щекам и открытой взгляду шее. Вэй Усянь явно вспомнил этот момент, только вот реакция специфическая: с чего бы Магистру смущаться? В голову начинают закрадываться нехорошие подозрения, но оформиться не успевают.       – Нет-нет, погоди, – Вэй Усянь осторожно машет руками, стараясь ничего не задеть и отвлечь внимание, а может предать весомости своим словам, – это не связано! Куклы-вуду делают для проклятий, то есть чтобы нанести жертве вред, Хуайсан просто не разбирается в этом. Я ему рассказал тот случай с приворотом, вот он и ляпнул, нервы, знаешь, такую ерунду можно сморозить!       Смех Магистра слишком неестественный, чтобы это можно было принять за чистую монету, впрочем фактов на руках Лань Ванцзи нет, проще всего чуть позже поговорить перекрёстно с Не Хуайсаном. Тоже вёрткий уж, но попытаться стоит.       – Кровь?       – А что кровь? – чуть успокоившись, будто бы совсем невинно откликается Вэй Усянь. Румянец немного спал с его щёк, но всё ещё розовеющая кожа смотрится так трогательно, что Лань Ванцзи почти готов поверить во... всё это.       – На полу было несколько капель крови.       – Тц, какой ты наблюдательный, Лань Ванцзи! – неожиданно искренне улыбается Вэй Усянь, и Ванцзи кажется, что в сердце, минуя глаза, посветили фонариком. – Это немного варварский метод, конечно, и обычно я стараюсь им не пользоваться. Но «оковы» у тебя были качественные, так что пришлось использовать усилитель. Многолетняя работа, а? В любом случае, – Магистр не пытается выудить ответ, за что Лань Ванцзи благодарен, – рад, что медицинские показатели улучшились, значит всё сделано не зря.       – Мгм. Спасибо.       – То-то же! Жалеешь теперь, что не дался в первую встречу?       Двусмысленность подобного заявления порождает в мозгу Лань Ванцзи неясные, но очень смущающие образы. Даже понимая, что в основном имеется в виду показательное нежелание младшего Ланя прикосновений постороннего человека, мужчина не спешит давать тот или иной ответ. Лань Ванцзи в своей отстранённости всегда действует осознанно, желая невербально подчеркнуть отношение и расставить точки над «и». А вот в недавней реакции Вэй Усяня на случайность не было этой осознанности ни на грамм. Мужчина никогда не думал, что прикосновений можно... бояться? Пугаться? Или триггером на самом деле стало что-то другое?       В первый визит Вэй Усянь сам потянулся к его руке. Сичэня он не касался совершенно точно. В четверг, когда происходила первая «чистка» коллектива в офисе... Он тоже не прикасался ни к кому из них.       Видимо, Магистр Вэй в очередной раз замечает что-то особенное на лице Лань Ванцзи и с любопытством осматривает своего гостя, ожидая пока тот сформулирует вопрос.       – Вы не терпите прикосновений? – наконец решается на столь личную тему Лань Ванцзи.       – Хм, – вдруг хитро улыбается Вэй Усянь и протягивает вперёд через стол раскрытую ладонь. – Попробуй?       Лань Ванцзи приходится какое-то время собираться с духом, задавливая поднимающееся волнение. Сейчас он уже не чувствует отторжения, не после столь долгого разговора, не после стольких событий, связанных с Вэй Усянем, не после того, как пришёл – сам! – в его дом и пьёт чай в его гостиной.       Мужчина осторожно протягивает руку, касается центра раскрытой ладони... и ничего не происходит. Кожа тёплая, нежная, расчерченная хитросплетением флексорных линий и голубоватых венок. Лань Ванцзи неосознанно проводит пальцами от середины ладони до кончиков пальцев своего визави и смущённо отнимает руку. Предположение оказалось неверным. Но что тогда произошло час назад на улице?       – Ещё варианты? – подначивает Магистр, убрав руку обратно к чашке. Кажется, он воспринимает происходящее как игру или, по крайней мере, старается перевести ситуацию в оную.       Неудачную шутку приходится отмести сразу: паника была слишком настоящей, разве что Вэй Усянь – актёр великого таланта, но в таком случае он бы уже давно сиял в каждом телевизоре страны и раздавал автографы толпе фанатов, а не вёл столь уединённый образ жизни. Почему-то Лань Ванцзи уверен, что в этом доме обитает один человек: единственная вещь на вешалке у входа, мельком отмеченная в ванной одинокая зубная щётка, стула в гостиной вроде бы два, но будто на полюсах – на разных концах стола, завтракал, по крайней мере сегодня, Магистр явно один... Но если не само прикосновение, пусть даже это напрашивается слишком сильно, то что? Громкий звук? Была практически тишина, Лань Ванцзи по привычке ступал мягко, тем более гладкие камни в дорожке сами располагали...       – Неожиданные прикосновения? – решает всё же высказать идею Лань Ванцзи, хотя она не очень отлична от первоначальной.       – Вроде того, – кивает Вэй Усянь и со вздохом поднимается из-за стола. – Специфическая гаптофобия, так что не принимай на свой счёт то... недоразумение. Если не возражаешь, я закажу что-нибудь? Сам готовлю исключительно под настроение, а вот любимый ресторан никогда не подводил. Только телефон найду, чёрт знает, куда он опять потерялся...       Лань Ванцзи почему-то соглашается, хотя оставаться на обед в его планы точно не входило.       ***       – Знаешь, ты очень хороший слушатель, – замечает Вэй Усянь, прожевав очередной кусочек слишком острой на взгляд Лань Ванцзи курицы.       Младший Лань не отвечает, лишь самую чуточку насмешливо смотрит на визави: во-первых, разговоры во время еды не желательны, а во-вторых, Магистр Вэй – первый человек, который так считает.       – Нет, правда, – настаивает на своём Вэй Усянь, – ты так внимательно это делаешь, что хочется рассказывать и рассказывать.       Собственно, чем он уже скоро три часа и занимается. Мельком о себе, в основном о каких-то отвлечённых вещах, иногда приплетая случаи из своей практики – без имён и уточнений, конечно, но это всё равно занимательно. Обычно чужая бесконечная трескотня Лань Ванцзи раздражает, например та же Ван Линцзяо всегда казалась мужчине ужасной балаболкой, хотя именно это, помимо внешности, зачастую и привлекает её клиентскую нишу. Вэй Усянь заткнёт за пояс Ван Линцзяо в два счёта.       И тем удивительнее, что Лань Ванцзи слушает его с искренним интересом, иногда вставляя свои замечания, задавая уточняющие вопросы или даже коротко рассказывая что-то о себе. Вэй Усяню тоже хочется рассказывать всё, о чём бы тот ни спросил.       – Давненько у меня не было столь приятного воскресенья, – неожиданно признаётся Магистр Вэй, задумчиво тыкая палочками в рис. Вместо замечания, которое бы обязательно сделал дядя, Лань Ванцзи откладывает свои палочки и спрашивает:       – А как обычно проходит ваше...       – Ай, Лань Ванцзи, фу таким быть! – возмущённо перебивает его Вэй Усянь, словно перстом указующим направляя на него сведённые вместе палочки. – Ты сидишь в моём доме, делишь со мной еду и говоришь мне «вы»?! Подружелюбнее, давай же!       – Как обычно проходит... твоё воскресенье? – несмело пробует Лань Ванцзи: всё действительно так, как сказал Магистр Вэй, но он совершенно не привык так запросто сходиться с людьми.       – Вот, уже лучше. Обычно, хм... Ухаживаю за розами, делаю уборку в доме, фильм могу посмотреть или поехать в парк. Знаешь, звучит так же скучно, как оно на самом деле и есть. Иногда приезжает А-Сан, А-Юй или А-Ли, тогда получается повеселее, хотя из них всех пьёт только первый, вторая ещё маленькая, а третьей сейчас нельзя в силу определённых обстоятельств, – Вэй Усянь хмыкает, явно вспомнив что-то. – А ты что делаешь по воскресеньям?       Лань Ванцзи искренне старается игнорировать, что двое из названных людей – женщины, ему ведь не должно быть до этого дела, верно? Магистр Вэй, даже если и утверждает, что не любит неожиданные прикосновения, совсем не должен быть одиночкой-затворником, равно как это и не означает отсутствие любимого человека, прикосновения которого он наверняка терпит без проблем... Интересно, какая она, эта А-Ли?       – Бассейн, каллиграфия, – перечисляет Лань Ванцзи, стараясь отвлечься, – обязательный семейный обед.       – Слушай, звучит даже скучнее, чем у меня, – тянет Вэй Усянь, подперев щёку ладонью. – Погоди, но ты же сейчас здесь, а как же обязательность обеда?       – Мгм. Предупредил, что задержусь. Не знал, сколько времени займёт.       – Ох, мне теперь неловко. Заставил тебя сидеть со мной...       – Нет.       Вэй Усянь вопросительно смотрит на мужчину, не совсем понимая, к какому моменту относится это лаконичное отрицание.       – Не заставлял.       – Что ж, – чуть веселее хмыкает Магистр, – мне приятно это слышать. Может быть, заглянешь как-нибудь ещё раз?       Лань Ванцзи, не раздумывая ни секунды, кивает.       Усянь провожает гостя до порога, на его губах снова тёплая улыбка, которая, несомненно, идёт ему больше всего на свете.       – Спасибо, что заглянул, и что не сердишься за моё самоуправство, Лань Ванцзи.       – Лань Чжань.       Вэй Усяню требуется несколько секунд, что бы понять и оценить жест.       – Ты сам напросился, учти, Лань Чжань! – смеётся хозяин дома, опираясь о косяк двери и хитро глядя на стоящего на крыльце мужчину. – Можешь тоже звать меня по личному имени.       – Мгм, – кивает мужчина, и, не дожидаясь, пока это имя назовут, произносит на пробу: – Вэй Ин.       – О Небо, – с каким-то непонятным драматизмом Вэй Усянь закрывает лицо ладонью и спустя мгновение заявляет: – С этого момента официально запрещаю тебе звать меня как-то иначе!       Лань Ванцзи не может удержаться от мимолётной улыбки и, кивнув на прощание, покидает этот уютный дом.       Через пару минут, когда автомобиль уже плавно трогается с парковки, в чат приходит сообщение:       «Значит, кое-кто наводил обо мне справки? 1:1, Лань Чжань!»