Тёмный след

      За весь день Лань Ванцзи так и не удаётся выкинуть из головы идею дать задание детективам и разузнать о Вэй Усяне максимально подробно. Только осознание, что подобное было бы ужасно нечестным по отношению к целителю, останавливает мужчину от опрометчивого шага. Вэй Усянь сам должен рассказать – о хорошем, о плохом, о важном, о мимолётном... Его хотелось слушать. Когда он забывался от своей глубокой печали, его улыбкой можно было освещать континенты, но делиться этим сокровищем Ванцзи совершенно не желал.       Прятаться за своей обычной маской холодности получается практически ото всех, разве что старший брат несколько раз за длинное и бесполезное совещание кидает на него обеспокоенные взгляды. Совет акционеров – не самое интересное занятие даже для привычного к медитативным практикам Лань Ванцзи. Впрочем, здесь намного больше негатива и недисциплинированного поведения, чем продуктивности. Будь воля Лань Ванцзи, то он бы увильнул от этого сборища и сегодня, но требовалось проявить единство семьи, поэтому он и дядя Цижэнь сидят по бокам от Лань Сичэня, олицетворяя собой уверенность и непоколебимость или, по крайней мере, очень стараясь произвести такое впечатление.       Не Хуайсан, сидящий рядом с Лань Ванцзи, беспокойно ёрзает все два часа, постоянно отвлекаясь на телефон, и рассеян больше, чем обычно. Он осведомлён о ситуации с «Цзинь Империал» едва ли не лучше всех, поэтому также вынужден находиться в просторном светлом зале, оформленном в классическом европейском стиле, за неоправданно массивным столом тёмно-серого дерева, стоившем компании таких же неоправданных денег. Телефон адвоката, не иначе как по недосмотру или волнению оставленный экраном вверх, в очередной раз безмолвно подсвечивается сообщением. Лань Ванцзи непреднамеренно скользит взглядом по экрану с бамбуком на фоне и замирает: отправителем значится «А-Сянь», но текст сообщения скрыт настройками приватности.       Не Хуайсан смотрит на смартфон, а после едва ли не со вселенской тоской – на Лань Сичэня, как раз в эту минуту рассказывающего о новой стратегии в их конфронтации с Цзинями, о том, как были вновь подняты материалы дела, заказаны альтернативные экспертизы и далее по списку. Адвокат явно хочет сорваться с места и убежать, сверкая пятками, к тому же по его виду трудно представить, что повод хотя бы хорош.       В голове Лань Ванцзи щёлкает: Не Хуайсану пишет Вэй Усянь, у Не Хуайсана самый несчастный вид в этом кабинете и будто фонящее чувство срочности возникшего дела. Неужели что-то произошло с Вэй Усянем?!       Прошло уже два часа чёртового собрания. Они создали картину единства? Плевать. Мужчина дожидается небольшой паузы в речи Лань Сичэня и, извинившись, покидает кабинет, утащив едва ли не за шкирку опешившего Не Хуайсана. Изумлёнными или рассерженными выглядят, впрочем, почти все присутствующие – по разным причинам.       – Что случилось? – прямо спрашивает Лань Ванцзи, едва дверь за их спинами захлопывается, отрезая посторонних слушателей. В офисе в столь поздний час уже никого нет, кроме этих прозаседавшихся, поэтому в коридоре говорить можно вполне свободно, не опасаясь прочих лишних ушей.       – Прости, пожалуйста, ничего страшного... пока что, – почти шёпотом отвечает Хуайсан, но телефон стиснут в его пальцах так, что едва не трещит. В ситуации «ничего страшного» так не реагируют.       – С Вэй Ином что-то стряслось? – решает надавить Лань Ванцзи и вдруг замечает удивление Не Хуайсана после этого вопроса. – Что не так?       – О, что ж... – Хуайсан неловко хмыкает, явно сделав свои выводы, и немного расслабляется. – Директор Лань, тут такое дело... Позволите мне сбежать?       – Нет, – отрезает Лань Ванцзи, начиная беспокоиться ещё сильнее. – Рассказывай.       – Мне нужно съездить за А-Сянем. Он... Думаю, немного не в состоянии самостоятельно вернуться домой. Я беспокоюсь.       – Адрес.       Глаза Не Хуайсана становятся буквально круглыми от такого поворота, так что Лань Ванцзи приходится повторить.       – Клуб Золотой клевер... Господин Лань, вы же должны присутствовать на совещании! Я сам...       – Я позабочусь о Вэй Ине, – постановляет Лань Ванцзи, разворачиваясь и стремительным шагом преодолевая расстояние до входных дверей. И напоследок, будто мимоходом, поручает: – Поприсутствуй там за меня.       Больше не обращая внимания на ошарашенного адвоката, пытающегося почти не метафорически подобрать челюсть, Лань Ванцзи вылетает из офиса.       ***       Жёлтый неоновый клевер мерцает в канве ночного города ярким призывным светочем. В дневное время Лань Ванцзи часто проезжал мимо занимаемого клубом трёхэтажного здания, но не обращал особенного внимания. Не самый центральный район, но рядом торговый комплекс и парк, притягивающие людей в светлое время суток. Судя по суете перед входом, этот клевер собирает клиентуру с вечера до утра. Не став долго выискивать парковочное место, Ванцзи ловко пристраивает белую БМВ недалеко от входа, нимало не заботясь, помешает ли его авто другим: так нехарактерно для него и так неважно сейчас, когда он идёт искать Вэй Усяня в очевидно злачном месте! Лань Ванцзи уверенным шагом пересекает широкий тротуар, а толпа, как морская пучина перед Лун-ваном*, сама расступается перед ним и его холодным взглядом: сколько себя помнит, это срабатывает с практическим большинством людей. Тем более что по мере приближения ко входу и двум рослым охранникам, проверяющим документы и контролирующим входящий поток посетителей, настроение Ванцзи скатывается всё ниже, а потому вид становится наверняка ещё более мрачным.       Его пропускают, не задав ни единого вопроса.       Небольшая лестница вниз приводит Лань Ванцзи в пространство, наполненное людьми, мерцающим светом и грохотом музыки, и в первые секунды мужчина теряется. Повсюду неоновые символы клевера, на небольшой сцене напротив входа расположился ди-джей, подсвеченный вместе со стойкой ядовито-фуксийным цветом, рядом танцуют гости разной степени трезвости, вдоль стен тянутся столики с мягкими полукруглыми диванчиками, где устраиваются компании. Воздух, несмотря на явно работающую систему вентиляции, пропитан едко-сладкими запахами курительных смесей, духов и пота. Мимо фланируют полуголые официанты в чёрных клочках, именуемых одеждой: юноши в шортах и бабочках, а девушки в топах, ультракоротких юбках и кроличьих ушах.       Какая пошлость.       В этой вакханалии Лань Ванцзи совершенно не представляет, как найти Вэй Усяня. А ещё на задворках рациональной части сознания зарождается резонный вопрос: какого демона он сам здесь делает? Почему вырвал эту «миссию по спасению» у Не Хуайсана и стремглав примчался по навигатору в неведомые дали, вызволять «принцессу» из обители разврата? Да и хочет ли эта принцесса, чтоб её забрали домой? Как это будет выглядеть, если Лань Ванцзи за шкирку – или на руках, раз принцесса? – утащит человека на глазах сотен людей. Похищение какое-то, а не благородное спасение.       Один из углов помещения выглядит чуть более тёмным и тихим, если подобное вообще применимо к ночному клубу, поэтому Ванцзи решает попытать удачу в этом направлении, но с неприятным чувством тут же ретируется подальше: самый тёмный угол – для самых постыдных дел. Он даже не пытается рассмотреть парочки, а то и троицы, что целуются и обжимаются на диванах, едва не переходя в откровенное соитие. Ни за что там не может быть Вэй Усяня! Лань Ванцзи затыкает глас рационального, вопрошающий своё писклявое «почему».       На самом деле клуб оказывается не таким уж большим. Полумрак и скопление людей создают эффект, но лишь первое время, пока не привыкнешь к обстановке. Всё пространство едва ли больше гостиной в фамильном доме Лань, но загромождено столами, сценой, несколькими несущими колоннами и длинной барной стойкой между ними, где тоже достаточно многолюдно. Лань Ванцзи снова озирается, стараясь игнорировать направленные на него взгляды и редкие полуслучайные прикосновения, что в такой толпе не удивительно, однако часть из них слишком намеренная, особенно смазанный хлопок по заднице, от которого лишь чудом удаётся ускользнуть.       Ванцзи проверяет барную стойку поближе, но и там Магистра Вэя нет, а себе заказывать он точно ничего не намерен, как и оставлять машину на ночь у дверей данного заведения. Потихоньку мужчину охватывает отчаяние: вдруг Вэй Усянь уже ушёл? Может, стоит позвонить ему? Будет ли это ещё более странно, чем присутствие Лань Ванцзи в ночном клубе? От решения мужчину спасает донёсшийся откуда-то сзади возглас: «Мэй-Мэй, наконец-то ты вернулась!» – произнесённый знакомым голосом в удачно попавшийся момент волнообразно меняющейся музыки.       Вэй Усянь всё же здесь. Волосы распущены и немного спутаны, очередной халат с непонятным в скудном освещении рисунком разворошён, но из-под него виднеются чёрные мягкие штаны и футболка, сохраняющие приличие. Целитель пьян. Его осовелый взгляд и какая-то блуждающая, почти блаженная улыбка, направлены вроде бы в сторону одной из полуголых официанток, сидящей под его боком, но вместе с тем периодически мужчина морщится и недовольно цыкает, теряя мысль и запинаясь в своём рассказе. Поразительно, но слова он выговаривает вполне чётко, даже почти осмысленно, но бокал с – красным? из-за отсветов трудно разобрать – коктейлем и веточкой какой-то травы, будто прилипшей к трубочке, постоянно норовит накрениться и выплюнуть содержимое на диван или официантку.       – ...и представь: стоят трое полицейских, я с этой дурацкой игрушкой и хозяин мастерской, которого они нашли за сутки по материалам. Быть следователем – очень муторно и занудно, Мэй-Мэй, натурально свора ищеек, поэтому я с ними стараюсь не связываться!       – Магистр Вэй, ваша жизнь такая увлекательная, – хихикает девица, прижимаясь голым коленом к его бедру, но не заходя дальше этого намёка, почти невинного, если вспомнить содомию в противоположной стороне зала. Свободная рука целителя, лежащая на спинке дивана, даже не дёргается в попытке лечь на голую спину местной работницы. Пожалуй, мужчина показывает максимальную степень благонравия в данном заведении.       – Совсем нет, Мэй-Мэй, – между тем вздыхает Вэй Усянь, отпивая коктейль и позволяя грохоту музыки заполнить собой паузу. – Если отбросить специфику – рутина, не больше. Очень тоскливая рутина.       Лань Ванцзи стоит в нескольких шагах, отчего-то не решаясь окликнуть его. Официантка, почти сразу заметившая гостя в белоснежном костюме, выделяющегося свечкой в неоновых всполохах, кидает на него игривые взгляды, поправляет плюшевое ухо и будто невзначай скользит пальцами по груди и животу в эдаком приглашающем жесте. Ванцзи смотрит на это не более чем как на неприятные кривляния.       – Мы можем вам чем-то помочь, красивый господин? – жеманно спрашивает девица, когда Вэй Усянь припадает к коктейлю чуть дольше и не продолжает рассказ.       – Мгм, – кивает Ванцзи и прожигает её почти злым взглядом, – уйдите.       – Хм!       Кажется, официантка собирается сказать что-то резкое, хотя ей по рабочему регламенту подобное вряд ли положено, но Вэй Усянь наконец оборачивается и удивление в его глазах – неописуемо. Хотел бы Лань Ванцзи рассмотреть эти глаза в нормальном освещении, а не в этой эпилептической свистопляске!       – Лань Чжань? – мужчина озадаченно переводит взгляд на полупустой бокал в своей руке, а потом на девушку: – Мэй-Мэй, что ты добавила сюда, а? Меня так ещё никогда не накрывало.       – Это ваша обычная Острая Маргарита*, Магистр, просто уже четвёртая за вечер!       Поняв, что эти двое знакомы, официантка быстро уходит, вспомнив-таки о своих рабочих обязанностях. Лань Ванцзи же садится чуть дальше, чем сидела девица, хотя хочется подсесть поближе и тоже – как она – прижаться ногой к бедру целителя. Если ей можно, то почему ему нельзя?!       – Лань Чжань, как ты тут оказался?       – Не Хуайсан волновался за тебя, я решил помочь.       Вэй Усянь озадаченно болтает жидкостью в стакане: судя по немного расфокусированному взгляду, шестерёнки в его голове крутятся со скрипом.       – Чем помочь? – наконец спрашивает мужчина. Небольшой наклон головы влево вкупе с искренней озадаченностью на красивом лице с выразительно очерченными алыми губами точно не должен умилять. Лань Ванцзи вообще-то планировал сердиться: этот человек боится чужих прикосновений и так спокойно находится в подобном месте? Как же!       – Отвезу домой.       – Ла-ань Чжа-ань! – тянет Вэй Усянь, расплываясь в довольной улыбке. – Так ты приехал вместо Хуайсана? – он звонко хлопает стакан на низкий столик и беззастенчиво придвигается к Лань Ванцзи, не только прижимаясь бедром, но и, совершенно не стесняясь, обхватывает плечи мужчины рукой, практически притискиваясь грудью к боку.       Слишком горячий, слишком бесстыжий, слишком нахальный!       – Как же хорошо, что ты приехал, – между тем продолжает Вэй Усянь, едва ли не на ухо сообщая Ванцзи свои пьяные мысли, – А-Сан бы опять ругался, он не любит, когда я пью без него. Эгоист... Хотя я тоже не люблю пить один. Выпьешь со мной, Лань Чжань?       – Нет.       – Бу, Лань-гэгэ, не будь таким занудой, а? – мужчина наклоняется и хватает со стола несчастный стакан с остатками коктейля, при этом неловко цепляется за руку Лань Ванцзи, чтобы не упасть ненароком с диванчика, и это прикосновение обжигает кожу Ванцзи даже через ткань пиджака. Какое-то время он не может думать ни о чём, кроме пальцев, стискивающих его, и старается не шевелиться и не уронить Вэй Усяня.       – Попробуй, Лань Чжань?       – Нет, – мужчина непреклонно игнорирует запах спирта, кинзы и перца от ткнувшегося в подбородок прохладного стакана, пристально вглядываясь в серые глаза, с расширенными от алкоголя зрачками.       – Вредина, – фыркает Вэй Усянь и чуть ли не залпом допивает коктейль. – Тогда хоть потанцуй со мной!       К ужасу Лань Ванцзи Магистр подрывается с места, опасно качнувшись и едва удержав равновесие, и выбирается из-за столика по направлению к беспокойному морю людей. Вскочив следом, Ванцзи бездумно хватает мужчину за предплечье, и только в голове мелькает мысль про прикосновения – вдруг он всё не так понял, что всё испортил, – как целитель перехватывает его руку в ответ и с силой тянет за собой. Пожалуй, сдвинуть Ланя удаётся только из-за неожиданности действия, потому что Вэй Усянь и немного ниже ростом, и уже в плечах, и запястья его тонкие, не сказать тощие, – уважающий спорт Лань Ванцзи такую тушку поднимет одной левой! Но чёртов Магистр утаскивает его ближе к толпе, не углубляясь впрочем в самую бездну, и, блаженно прикрыв глаза от всполохов светомузыки, необычно легко вливается в ритм: он будто не здесь совсем, тело двигается легко, складно, на удивление гибко и изящно, так что застывший статуей Лань Ванцзи помимо досады и раздражения невольно чувствует и восхищение.       Толпа движется, бесконтрольно касается Лань Ванцзи, который не может сейчас толком обращать внимание на окружающих, ибо оторвать взгляд от выгибающегося перед ним – к чёрту всех прочих! – Вэй Усяня невозможно, но так же чужие локти и бёдра задевают и целителя, которому очевидно плевать.       Чувствовать себя одновременно обманутым и восхищённым – слишком странно.       Хочется уйти.       Один ритм сменяется чуть иным, более медленным и тягучим. Волосы Вэй Усяня свободно струятся по плечам, не скованные заколкой или резинкой. Какой-то парень заинтересованно пытается пристроиться к потерявшемуся где-то в себе мужчине, но, наткнувшись на замораживающий взгляд Лань Ванцзи, изображающего прибрежный мол, оставляет свои руки при себе и ретируется подальше.       – Господин Вэй, идёмте, я отвезу вас домой, – подчёркнуто вежливо и холодно говорит Ванцзи, поймав затишек в музыке.       Ноль реакции, только улыбка на искусанных губах становится шире, будто отмечая, что Магистр Вэй слова его услышал, но намеренно игнорирует. Руки в плавной волне проходятся по боку, заставляя Лань Ванзци на несколько секунд залипнуть. А потом разозлиться.       – Вэй Ин, пошли!       – О! – Вэй Усянь распахивает свои пьяные, но безумно коварные глаза, и подаётся близко к Ванцзи, его взгляд чуть снизу с такой поволокой, что приходится стиснуть кулаки и силой воли удержать себя на месте, не переступив на шаг-другой. Ванцзи не уверен, что эти шаги были бы назад. – А теперь скажи это так, чтоб я не мог отказаться.       – Что?..       – Ну же, Лань Чжань, с таким охуенным голосом ты точно умеешь уговаривать, – тянет нараспев Магистр, чуть покачиваясь – не то ловя ритм, не то синхронизируясь с плещущимся внутри алкоголем.       Что значит «охуенным»?!       – Вэй Ин, пойдём отсюда, – несмотря на пересохшее горло хрипит Лань Ванцзи, сильно сомневаясь, что этим не уронил статус – это был комплимент, верно?.. – своего голоса. – Я отвезу тебя домой.       – Ох, – притворно хватается за сердце Вэй Усянь, – ну разве я могу сопротивляться?       Лань Ванцзи чувствует, как горят его уши и шея, когда приходится тащить Магистра Вэя за руку вон из этого вертепа. Ну, он хотя бы перестал болтать.       ***       К дому целителя они подъезжают спустя всего лишь пятнадцать минут. Вэй Усянь в тепле засыпает почти сразу, и поспешно включенный кондиционер не исправляет ситуацию: Магистр только ёжится от прохладного воздуха, обхватывая плечи руками, но не просыпается. Лань Ванцзи в очередной раз мысленно ругает себя за вырывание этой «миссии» у Не Хуайсана. Пусть бы сами разбирались, заодно младший Лань мог не испытывать колкую обиду внутри – жил бы дальше в счастливом неведении.       Лань Ванцзи позволяет себе удручённый вздох.       – Вэй Ин, просыпайся, – негромко зовёт мужчина, не решаясь лишний раз прикасаться. Пассажир, благоухающий нотками перегара и лаванды, даже не вздрагивает, устроившись на широком кресле полу-боком и посапывая в своё удовольствие. Часы на приборной панели показывают без семи минут одиннадцать. Единственный фонарь дальше по улице неярко освещает часть парковки и забор с калиткой, за которыми непроглядно чернеет дом Магистра Вэя.       Код-то он помнит, а что насчёт входной двери?! Везти к себе эту пьянь не хотелось. Совсем нет. Лань Ванцзи осторожно касается плеча Вэй Усяня и снова окликает по имени, но тот, кажется, уснул так качественно, что можно тащить за ногу по газону – не проснётся. Поборов в себе смущение, Лань аккуратно проходится по боку мужчины, надеясь отыскать карман с ключами, но пальцы проходятся по шелковистой чёрной ткани – и боку и бедру под ней – но ни одного намёка на искомое.       Чёрт.       Дверь хлопает слишком звонко, если бы не нервы, Лань Ванцзи никогда бы так не обошёлся со своей машиной, но раздражение пополам со смущением слишком сильно бушует в крови. Ванцзи открывает дверь с пассажирской стороны и бесцеремонно тормошит Вэй Усяня, который только неразборчиво мычит и покорно устраивается чуть иначе, продолжая своё занятие с прежним упорством. Стараясь откинуть всё лишнее из головы, Лань Ванцзи проверяет второй бок и находит-таки два узких ключа на кольце с маленьким брелоком в виде чёрного мягкого кролика. Плюнув на все приличия, Лань Ванцзи неловко подхватывает Вэй Усяня и вытаскивает из машины, едва не задев потолок сначала своей макушкой, а потом и целительской.       Приходится проявить чудеса ловкости, чтобы преодолеть все двери, но то ли Лань-младший в последнее время слишком увлёкся тренажёрным залом, то ли Магистр весит как пушинка, но с рук Ванцзи свою ношу выпускает только на диван в гостиной. Зажжённый в коридоре свет едва выделяет объекты в комнате, впрочем этого хватает, чтобы отыскать скомканное в углу тёмное покрывало и накинуть на сжавшуюся фигуру.       Посчитав свой добровольный долг максимально выполненным, Лань Ванцзи было собирается уйти, но обнаруживает свою штанину на уровне колена в чужих цепких пальцах: Вэй Усянь, изо всех сил пытающийся открыть глаза, как за соломинку держится за ткань, и у него не с первой попытки получается выговорить:       – Подожди, не уходи, пожалуйста... – мужчина моргает с усилием, едва приподняв голову с поверхности дивана, и выражение его лица настолько печально-умоляющее, что Ванцзи останавливается. – Мне так редко снится что-то хорошее, хочу ещё хоть немного...       Сон. Вэй Усянь считает, что ему снится Лань Ванцзи – и что это хороший сон. Почему-то самую чуточку такое неожиданное наблюдение смягчает давящее внутри чувство.       – Мгм.       Пальцы соскальзывают, но Вэй Усянь всё ещё пытается бороться с организмом, хотя глаза его по большей части оказываются закрытыми, а голова неудержимо клонится к диванной подушке. Лань Ванцзи решает, что во сне можно делать что угодно, потому аккуратно устраивается рядом с Магистром, позволяя ему словно на Эверест – забраться головой на свои колени. Тут же становится как-то жарковато. Разве в доме не было прохладно минуту назад?       – Что обычно снится Вэй Ину? – спрашивает Лань Ванцзи тихо, чтобы не спугнуть атмосферу «сна».       – Одно и то же... – отзывается целитель чуть погодя: скорее всего мужчина действительно на грани морока и яви, и это совсем не изощрённая месть за прошлое притворство Лань Ванцзи в палате. – Или авария, или... То. Хорошие сны я не помню... А может их просто нет.       Звучит как-то ужасно горько. Лань Ванцзи не так уж часто видит сны, но они представляют собой или хаотичные наборы картинок, скорее связанных со стрессом на работе, или праздные, светлые воспоминания, например о кроликах из детства, которых они с братом случайно нашли в лесу неподалёку от фамильного дома, и иногда тайком бегали поиграть, на время скидывая с себя оковы дядиной душной гиперопеки.       Лань Ванцзи вдруг думает, что сейчас у него есть возможность завести пару ушастых питомцев, в нынешней съёмной квартире нет ограничений по домашним животным, но за те три года, что он живёт отдельно, ему впервые пришла в голову такая мысль.       – Расскажешь мне? – с неожиданным для самого себя любопытством спрашивает Лань Ванцзи и, раз пошёл такой беспредел, осторожно касается чёрной встрёпанной макушки. Мягкие волосы шёлком струятся под пальцами.       – Рассказать кошмар во сне? – слабо удивляется Вэй Усянь, чуть потеревшись щекой о наверняка жестковатое в сравнении с подушкой бедро, но изменить положение не пытается. – Пусть лучше сон про Лань Чжаня останется хорошим...       – Что в этом сне хорошего?       – Всё. Я не умираю, рядом такой милый Лань Чжань... – покорно отвечает целитель, но от его перечислений по спине Лань Ванцзи проходит холодок. – Я даже могу касаться тебя, это так... Так здорово...       Вэй Усянь окончательно засыпает, и Лань Ванцзи ещё долго не находит в себе сил сдвинуть его со своих колен и, наконец, уйти. Мужчина задумчиво смотрит в полутёмное пространство перед собой и почти неосознанно гладит чёрную макушку, будто разнеженного и совсем ручного кота. Такой мягкий и тёплый, разве что не мурчит, а тихо сопит, грея дыханием колено.       Лань Ванцзи за свою жизнь привык доверять только самым близким членам семьи и себе. К сожалению раз за разом на пути ему встречались люди, желающие исключительно своей выгоды, и он вполне понимал эту позицию, но методы в основном заключались в обмане других. Начиная от глупого детского «это не я» и списывания в школе, заканчивая откровенной ложью и жалкими попытками выгородить себя при необходимости взять ответственность. В целом работая в биржевой сфере уже не первый год и имея дело с жаждой наживы всех мастей, вопрос доверия в его душе даже и не ставится. Это скорее: «Давай подождём, когда ты проколешься». Если ничего не ожидаешь, то и разочаровываться не придётся. Данная схема отлично работала уже двадцать пять лет.       Разумеется, несколько раз Лань Ванцзи отступался от столь циничного взгляда, позволяя себе влюбиться. Первая влюблённость в учителя истории – невзаимная и скорее граничащая с восхищением от обширности знаний другого человека, а потому не показательная. Пара месяцев отношений на втором курсе университета с одногруппницей – и не удивительно застать её целующейся с пятикурсником с их же потока в пустой аудитории. Полгода встречаться с бывшим коллегой, с которым из общего только сфера деятельности и кровать; они достаточно долго продолжали для столь ограниченного набора общих интересов, и в целом однажды случайно найти его в кабинете, страстно трахающим какого-то мальчишку, – даже не разочаровало, а скорее освободило Ванцзи. Кроме этих были ещё несколько попыток, из последнего – год назад пара свиданий с довольно интересной клиенткой их компании, но дальше дело не зашло, поскольку тщательно скрываемый муж построению здоровых отношений не способствует. Лань Ванцзи осуждать измены не брался, но ложь не терпел, а потому оставил эту ситуацию без малейших сожалений.       Ещё до встречи с Вэй Усянем, Лань Ванцзи считал его мошенником. Всего лишь специфика деятельности и статистика, в конце концов премию Симы Нан* так никто и не получил. Подкупало то, что Магистр не пытался что-то доказать, а только делал, что считал нужным, во что верил. Его реакции казались... настоящими. Пусть сегодня Ванцзи увидел, что гаптофобия Вэй Усяня куда-то подевалась, но ведь он не изучал этот феномен? Из очевидного – влияние алкоголя, может ли быть, что именно поэтому мужчина не шарахался от каждого чужого прикосновения?       Лань Ванцзи ловит себя на остром чувстве, жажде поверить этому человеку. Как будто старая-старая свербящая идея, мечта найти того, кого он приведёт в свою маленькую семью, и кто не предаст, не обманет и не покинет. Детские идеалистические фантазии ребёнка, который никогда не видел своей матери, был фактически оставлен отцом и взращён жёстким педантичным дядюшкой и лучшим в мире братом.       Просто хотелось... любви и доверия?       Вэй Усянь немного ёрзает, устраиваясь удобнее и сладко вздыхает, выдёргивая Лань Ванцзи из размышлений в реальность. Помедлив несколько мгновений, мужчина склоняется и мимолётно касается мягкой щеки целителя губами, принимая внутри себя решение. А после осторожно выбирается из своей маленькой, но приятной западни.