Тёмный след

      День выписки для Вэй Усяня стал довольно контрастным на события. С одной стороны – забота Лань Ванцзи, покоряющая своей чуткостью, ощущение комфорта и уюта, которых он так давно не испытывал. Вэй Усянь нагло купался в его внимании и каждый раз чуть-чуть откладывал разговор по душам, потребность в котором окончательно укрепилась после пробуждения в больнице. Он ведь ещё не очень хорошо видит, чтобы признаваться... в разном!       А вот неприятным событием, вызвавшим сосущее ощущение под ложечкой и чувство какой-то беззащитности, стали незваные гости, побывавшие в доме за время его отсутствия. Переворошённые чужими руками вещи – полбеды, главное что загребущие исследователи не нашли записи Бао Шань! Его прабабка, по рассказам Цинсу-вайпо, была человеком своеобразным, понятия о справедливости и дозволенном у неё тоже слегка отличались от общепринятых, даже по меркам её времени. Читая в свои шестнадцать дневники этой женщины, Вэй Ин* порой едва мог сдержать чувство отвращения при описании некоторых особенно кровавых ритуалов, коих она совершенно не сторонилась. Пожалуй, следовало бы сказать, что только в половине случаев знахарка обходилась без кровопускания в том или ином виде, причём брала она в основном «материал» просителя, не желая разбираться с последствиями отката. В чём-то Вэй Усянь её впоследствии понял и принял, сам используя подобное лишь в редчайших случаях, но изучив опыт предшественницы максимально тщательно.       Некоторые вещи в этих книжицах были без преувеличения смертельно опасны. Особенно если учесть, что гипотетически можно свести за относительно небольшой период времени в могилу едва ли не любого, имея в распоряжении некоторый набор вещей, при этом никаких доказательств у следствия не найдётся, разве что за сталкерство или мелкое воровство. Пособие идеального киллерского искусства в каком-то смысле, не иначе. Конечно, для всего этого необходим дар, причём в достаточной мере прокачанный, иначе рикошет просто убьёт самого исполнителя. Госпожа Бао не всегда описывала в заметках механику своих действий, порой уходя в просторечные образы и примитивные сравнения. Но работая с тёмной энергией с юности и имея дополнительный источник качественной информации от сестры и брата Вэнь, часть опасных техник Вэй Усянь понял в теории, а другую – вполне мог бы повторить с описанной эффективностью, а то и мощнее.       Иногда ему нешуточно жаль, что родители были слишком добрыми и сопереживающими людьми, накрепко воспитав эти чувства в сыне.       Зрение восстанавливается быстро, поэтому провести несколько рабочих сеансов кажется хорошей идеей: клиентская база нарабатывалась несколько лет, не хочется её разбазаривать, к тому же часть людей в ней совмещают два качества – небезызвестность и занятость, а потому в комплекте идут трудности с переносом встреч и впихиванием их в плотные графики.       Он начинает в десять утра, успев лишь выпить кофе с последним яблочным пончиком, обсыпанным коричной пудрой, – остатки наивкуснейшей коробки от Лань Ванцзи. Может быть Вэй Усянь немного переоценил свои силы, назначив первую встречу в такую рань, особенно из-за заунывно тарабанящего по стёклам дождя.       Яростный стук в дверь прерывает на середине рассказ Суо Цзюянь о совершенно невыносимом журналисте, который не даёт ей прохода уже неделю по причине недавнего скандала с её участием. К сожалению, ни целитель, ни клиентка не могут игнорировать такую настойчивость.       – О Небесные покровители, неужели это опять он?!.. – со страхом оглядывается женщина на закрытую дверь кабинета, будто в неё сейчас ворвётся обезумевший папарацци.       – Вряд ли, госпожа, – рассудительно и спокойно отвечает Вэй Усянь, мягко улыбаясь, – он ведь старался подлавливать вас в одиночестве. Сейчас вы в безопасности. Я проверю, кто пришёл, и скоро к вам вернусь, хорошо?       Она нерешительно кивает, стараясь успокоиться и не испортить тщательный макияж на своём довольно привлекательном лице. Коробка салфеток, стоящая на краю столика, лишается ещё одного белого листка.       Целитель выходит в коридор, прикрывая за собой дверь, и идёт к нетерпеливому гостю. Вряд ли Мэн Яо решил заявиться к нему на порог после попытки массового убийства и потребовать информацию. Впрочем, и в версию с обезумевшим папарацци он верит слабо, тут скорее кто-то очень нервный и, видимо, возмущённый. Эх, какого-нибудь недовольного клиента ему только не хватало, может кто-то из тех, у кого сорвалась встреча по причине форс-мажора? Несколько человек, пожалуй, были слегка возмущены, что им пришлось стоять под дверями Магистра в бесплодном ожидании. К тому же телефон разбили, и пусть полиция нашла аппараты, но восстановление контактов на другой гаджет займёт ещё какое-то время. Так что он временно с голой сим-картой, пусть и с прежним номером, даже жаль, что он почти не записывал номера телефонов в свои рукописные заметки. Пришлось попотеть, вспоминая кто из звонящих – кто!       Мысленно приготовившись к ругани, Вэй Усянь распахивает дверь. В первую секунду у него пропадает дар речи: вместо недовольных клиентов, сумасшедших журналистов и злодейских похитителей на крыльце обнаруживается Лань Ванцзи.       – Лань Чжань?.. Ты что, решил прогуляться под дождём? – не удерживается от глуповатой шуточки целитель, расплываясь в улыбке: пожалуй, этот человек – лучшее, что могло ожидать его за дверью.       – Мгм.       Стылый порыв ветра намекает, что сентябрь хоть и тёплый месяц, но не под льющим стеной дождём. Большой промокший кролик на пороге вздрагивает и ёжится, отчего внутри просыпается безудержное желание согреть.       – Так, ну-ка заходи, срочно в горячий душ! – Вэй Усянь пытается вспомнить, что у него найдётся на ширину плеч Лань Ванцзи, тихо размышляя вслух. – У меня где-то был огромный тёплый халат, сейчас найду. А то сомневаюсь, что моя одежда на тебя налезет...       Вэй Усянь тянет замершего на входе мужчину в дом: у него и мозги подмёрзли что ли? Когда Лань Ванцзи вроде бы поддаётся и заходит внутрь, оставляя за собой мокрые следы, целитель немного расслабляется, не замечая, каким горящим взглядом окидывает его гость.       – Вэй Ин...       – Да? – тут же откликается Вэй Усянь, витая в своих мыслях.       Как же замечательно, что Лань Ванцзи решил прийти сегодня! Это ведь значит, что Вэй Усянь сможет аккуратно подвести разговор на нужную тему и, наконец, признаться, что в нём зародилось некоторое чувство, причём уже довольно давно. И теперь нет препятствий, ведь видит он уже вполне сносно, они не в логове психов, а в тёплом, снова безопасном доме, вот сейчас закончить сеанс с клиенткой и...       Плечи Вэй Усяня вдруг оказываются словно в тисках, а к губам прижимаются холодные губы Лань Ванцзи.       О Небо, какой же он ледяной!       От этого неожиданного, обжигающего прикосновения, мозги не то также замерзают, не то превращаются в кисель, отказываясь думать.       Всё, что он может и чего хочет, – поддаться желанию и попробовать на вкус целующие его губы.

***

      Заставшая Магистра на горячем госпожа Суо заинтересованно поглядывает на него всё оставшееся от их сеанса время. Смущённое объяснение Вэй Усяня, что это самый что ни на есть форс-мажор, условно принимается, но у неё хватает такта и своих проблем, чтобы не акцентировать внимание в том числе на другом халате, который мужчина второпях сменил на сухой. Обнимать мокрых кроликов – мокро! Но Вэй Усянь точно ни о чём не жалеет.       Разговор снова переходит на неприятные поползновения преследователя и обсуждение обращения в полицию. Магистр Вэй добросовестно смахивает с беспокойной женщины все тёмные эманации, возникшие скорее из-за её страхов и продолжительного стресса, чем из-за сталкера.       Когда входная дверь за Суо Цзюянь закрывается, Вэй Усянь одновременно чувствует и радостную, предвкушающую свободу, и некоторый трепет: все его идеи с признаниями и милыми объяснениями буквально смело́ решительностью Лань Ванцзи! Но поговорить всё равно нужно.       Что для Лань Ванцзи эти отношения?       Звук открывающейся двери ванной заставляет обернуться. Синий халат, который Вэй Усянь купил когда-то давно для поездки на горячие источники с Не Хуайсаном и второпях промахнулся с размером, приходится Лань Ванцзи впору. Влажные, чуть растрёпанные волосы и лёгкий румянец после горячей воды дополняют домашний образ.       – Согрелся? – спрашивает Вэй Усянь, расплываясь в улыбке: это уже становится какой-то автоматической реакцией!       – Мгм.       Лань Ванцзи выглядит, помимо своей прекрасности, немного озадаченным, не сказать обеспокоенным. Неужели передумал? Понял, что поторопился?       Или не понравилось?!       Стараясь не городить поспешных выводов, целитель решает перевести всё в более нейтральное русло, пока ситуация не превратилась в ещё более неловкую. Утащить замешкавшегося мужчину в кухню, опомнившись, закинуть его мокрые вещи в машинку, предложить варианты доставки, признаваясь, что завтрак был скудный и как-то давно: Лань Ванцзи вроде бы участвует, но настолько вдумчиво рассматривает суетящегося Вэй Усяня, что того одолевает и смущение, и напряжение в равной степени.       – Ладно, – сдаётся целитель, падая на стул напротив гостя. – Лань Чжань, я не знаю, что именно творится внутри тебя, а ты сам, судя по всему, пока не готов рассказать, поэтому давай начну я. Видишь ли, в моей жизни мало людей, которых я мог бы подпустить к себе на расстояние прикосновения. Скажу даже, что до недавнего времени мои тактильности были удручающе скудны, – он невесело усмехается, глядя на то, как Лань Ванцзи почему-то сникает ещё больше. – То, что недавно случилось с нами обоими, та ситуация с лабораторией... Я много думал о том, как сложилось бы, окажись на твоём месте кто-то другой. Не потому, что я хотел бы этого, а потому что исходы меня пугают.       – Зачем? – тихо спрашивает Лань Ванцзи, и приходится несколько секунд поломать голову над контекстом вопроса.       – Зачем я об этом думал?       Лёгкий кивок.       – Ох, ну считай это профдеформацией, – целитель немного смущён, потому что думать-то он обо всём этом думал, но зачастую мысли уходили в совсем уж неприличное русло, и никого другого представлять совершенно не хотелось и не моглось. – Важно другое. Я действительно рад, что тогда рядом со мной был ты. Потому что с тех пор, как мы познакомились, меня не оставляло ощущение... Мм... Надежда, что я смогу когда-нибудь не шарахаться от твоих рук. Не смотри так удивлённо, – фыркает Вэй Усянь, подаваясь вперёд и опираясь локтями на стол. – Похоже, так и случилось, чему я безмерно рад. Но. Я ни в коем случае не хочу обязывать тебя этим.       – Вэй Ин не обязывает! – едва не вскакивает с места Лань Ванцзи, ужасно возмущённый таким предположением, но в итоге лишь сжимает лежащие на коленях кулаки и ещё больше хмурится. По меркам своей минималистичной мимики – он буквально бурлит даже внешне, и Вэй Усянь уверен, что внутри там вообще тайфун. Знать бы, что именно его провоцирует...       От такой яркой реакции и тепло, и грустно одновременно.       – Проблема в другом. Точнее – она во мне самом. Я... Не могу обещать, что так и останется. Меня часто мучают кошмары, панические атаки. Поверь, в эти периоды я отвратителен. Возможно, что мой мозг через какое-то время снова откажется от якорей, которые получилось навесить. Помнишь, например, я говорил про запах? Не факт, что через неделю я не вернусь к началу. Таких случаев, к сожалению не так уж мало. Я не уверен, что ты понимаешь, во что ввязываешься. Если ты, конечно...       Язык не поворачивается договорить. Целитель отводит глаза, не выдерживая пристального взгляда визави. Лань Ванцзи всё же поднимается со стула, в полшага вставая прямо перед Вэй Усянем, и почти грубо тащит его за запястье, требуя подняться. Их глаза оказываются совсем близко, когда Лань Ванцзи нависает над ним хмурой горой.       – Сейчас не противно?       – Что?! – изумлённо выдыхает Вэй Усянь, не имея возможности больше убегать от прямого контакта, – мне и не было противно, Лань Чжань, что ты такое гов-мфх!..       Бесцеремонный! Лань Ванцзи буквально не даёт договорить, впиваясь в его губы, в его рот, стискивая в объятиях и тотально подчиняя желанию раствориться в этих ощущениях. Вэй Усянь с поразительным внутренним восторгом позволяет, цепляется за широкие плечи, старается прижаться ближе: возможно, он и сам до конца не мог оценить своё страстное желание получить прикосновения младшего господина Лань.       Лань Ванцзи подхватывает его под бёдра и словно пушинку усаживает на стол. Вэй Усянь, внезапно оказавшись немного выше, тут же пользуется ситуацией, не менее жадно целуя, запуская пальцы в густые влажные волосы, ощущая горячее возбуждение от близости именно этого человека. Сильные руки так властно стискивают его задницу сквозь одежду, что он стонет в поцелуй, мечтая только о том, чтобы избавиться от мешающих тряпок в сию же секунду! А ведь под халатом Лань Ванцзи ничего нет...       Пальцы Вэй Усяня тут же забираются под воротник, норовя стащить хотя бы одну преграду между ними, Лань Ванцзи поддерживает это начинание, наконец развязав пояс и стянув шёлковый халат с плеч любовника. Им приходится ненадолго оторваться от губ друг друга, когда Лань Ванцзи уверенно снимает с Вэй Усяня футболку, и тот пользуется передышкой, чтобы восстановить дыхание. Ванцзи скользит по его бокам и груди горячими пальцами, сжимает и гладит, губами исследует чувствительную шею, дразняще прихватывая кожу. Вэй Усянь, прикрыв веки, чуть откидывается назад, втягивая в себя воздух. Отзвуки кофе и любимый персиковый гель для душа, а ещё на столе позади него ваза с розами, не уронить бы, ох, и чего стоило поставить её в кабинете, а не...       Вэй Усянь замирает, распахивая глаза. Кофе. Корица. Розы. Персик. Лаванда.       Никакого сандала...       – Лань Чжань, – его голос дрожит, и видимо это слишком не похоже на томное возбуждение, потому что Лань Ванцзи тут же отрывается от своего увлекательного занятия, и отпрянуть ему мешают только вцепившиеся в плечи руки целителя. – Лань Чжань, твой парфюм, он... Наверное, не устоял под дождём и душем. И одежду я кинул в стирку... Его нет, Лань Чжань.       Кажется, это шок для них обоих.       – Т-ты...       Вэй Усянь ещё раз глубоко вдыхает воздух, туго сглатывает слюну в перехватившем горле. И медленно выдыхает, неотрывно глядя на Лань Ванцзи.       Паника не накрывает. Взволновавшееся внутри море чувств беспокойно колеблется, но разум остаётся нетронутым.       – Я в порядке, – одними губами шепчет Вэй Усянь, словно опасаясь спугнуть хрупкое равновесие: скажешь громче, и тело вспомнит, что нужно бежать, прятаться, не позволять никому коснуться, ведь иначе...       – Вэй Ин?..       Вэй Усянь делает ещё один вдох и порывисто притягивает Лань Ванцзи к себе, утыкаясь носом в его шею и стискивая в самых крепких объятиях, на какие сейчас способен. Замирает. Прислушивается к запаху кожи. К горячности тела, особенно в точках их соприкосновения. Прижимается губами к трепыхающейся жилке, впитывая частящий пульс. Его собственный едва начинает усмиряться, позволяя дышать чуть глубже и ровнее, утихает не замечаемый ранее небольшой звон в ушах.       Волна внутри снова не перехлёстывает, отступая. Оставляя его в точке равновесия.       – Лань Чжань, кажется я и правда... В порядке. Вэй Усяня немного трясёт, но стол и обнимающий Лань Ванцзи не дают ему упасть. Он прижимается голой кожей к коже другого человека. Он делает это без непомерного количества алкоголя, в трезвом рассудке и твёрдой памяти. И самое главное возбуждение хоть немного и схлынуло, бродя теперь где-то на периферии, но оно всё ещё здесь, под кончиками пальцев, в низу живота. Под горячими большими ладонями Лань Ванцзи на пояснице и бедре.       Он может...       Спустя грёбаных двенадцать лет пустоты и беспросветного одиночества, его касается другой человек. И поломанный мозг не бьётся в истерике и ужасе.       Вэй Усянь крепко зажмуривается, опираясь лбом о горячее плечо Лань Ванцзи.       Неужели он наконец... свободен?       Дрожь расползается по телу.       Он всхлипывает.       – Чёрт... Прости, – грустный смешок сам вырывается из горла, но это лучше, чем вовсе разрыдаться именно сейчас, когда они полуголые посреди его гостиной и только что страстно целовались. – Я, похоже, испортил всю атмосферу.       – Не важно, – тихо отвечает Лань Ванцзи, мягко поглаживая его по спине, и глаза Вэй Усяня щиплет сильнее.       Как же ему этого не хватало!       – Лань Ванцзи, ты коварный, – ворчит Вэй Усянь, немного успокоившись.       – М?       – Утешаешь меня в столь непристойном и соблазнительном виде, ну как я могу не влюбиться?       – Влюбись, – Лань Ванцзи коротко целует его в шею, спускаясь к плечу и ключице.       По позвоночнику Вэй Усяня тут же охотно лёгкой рябью прокатывается покалывающее ощущение, но только теперь это точно самое что ни на есть возбуждение, особенно после такого откровенного и уязвимого момента между ними.       – Ох, Лань Чжань, Лань Чжань! Погоди же, – Вэй Усянь с огромным трудом припоминает, что он тут старший и должен быть ответственным. Пусть это крайне отвлекает от разбегающихся по коже жарких поцелуев. – Мне очень нравится то, что между нами происходит, но... Если ты... М, если мы намерены зайти дальше, то у меня нет презервативов и, наверное, это не...       Лань Ванцзи отрывается от выцеловавания шеи любовника и, будто докладывая об успешной сделке, серьёзно говорит:       – В больнице тебе делали полный анализ. Я подкупил Вэнь Цин и заглянул. Мои сделаны тогда же, чисто у обоих.       На несколько секунд Вэй Усянь просто теряет дар речи, ощущая, как лицо неудержимо заливает румянец.       – Л-лань Ванцзи! Ты что же, ещё с тех пор собирался затащить меня в постель?!       Лань Ванцзи, ничуть не дрогнув и не разрывая зрительного контакта, хотя алеющие мочки ушей вносят свою лепту, тихо и безумно проникновенно выдыхает:       – Раньше.       Кажется, в это мгновение тормоза Вэй Усяня, и так барахлящие из-за зашкаливающих новых ощущений, вылетают окончательно. Он буквально вцепляется в Лань Ванцзи, обнимая его и руками, и ногами, прижимаясь насколько возможно близко, и целует раскрасневшиеся губы, целует жадно, мокро, горячо – желая утолить свою многолетнюю жажду! И Лань Ванцзи отвечает ему с не меньшим энтузиазмом.       – Лань... Лань Чжань, – Вэй Усянь с трудом пытается поймать за хвост мысль и заодно отдышаться, – в этом доме два дивана и две кровати... Может нам стоит...       Наверное, в такой момент думать о вазе с розами за спиной – совсем не к месту, но это единственная причина, по которой Усянь предлагает переместиться куда-то ещё. Пожалуй, он готов пожертвовать ей, если Ванцзи захочет разложить Вэй Усяня на этом столе и предаться страсти именно здесь. Лань Ванцзи почти залезает в штаны любовника, но в последний момент лишь стискивает бёдра крепче и, уже привычно подхватив Усяня под задницу, споро перемещает их на диван.       Прийти в себя и подумать о рациональности происходящего это не помогает совершенно.       Да и к чёрту.       Лань Ванцзи, будто вознамерившись утопить любовника в ласке, мягко гладит его везде, целует его грудь, поочерёдно языком заставляя затвердеть каждый сосок, ловко стягивает штаны вместе с бельём, высвобождая налившийся кровью член, уже давно требующий к себе внимания. Вэй Усянь было тянется к нему, но руки непреклонно перехватывают, не позволяя «лишнего». Ванцзи с особенным тщанием исследует его поджавшийся от напряжения живот, аккуратно обходя «опасную» зону, будто чувствуя, что Вэй Усяню понадобится совсем немного, и желая растянуть прелюдию как следует.       Изредка опаляющее плоть горячее дыхание заставляет дрожать, словно в лихорадке!       Что за садист достался Вэй Усяню?!       – Лань Чжа-ань!.. – жалобно стонет Вэй Усянь, едва удерживаясь от требований дать ему уже кончить вот прямо сейчас. Это его первый секс за несколько последних лет, а уж если говорить про качество, то вообще – впервые!       Лань Ванцзи, будто не слыша мольбы в голосе любовника, продолжает выцеловывать внутреннюю сторону бедра, едва не касаясь щекой колом стоящего возбуждения, уже почти болезненного.       Возможно, Вэй Усянь слишком жалобно всхлипывает, но сейчас они оба знают, что ему хорошо на грани безумия. Лань Ванцзи позволяет пятке проехаться по своей крепкой спине, когда закидывает исцелованную ногу на своё плечо, а потом придвигается совсем уж близко, будто невзначай дует на головку, заставляя Усяня закусить и так измученную поцелуями нижнюю губу почти до крови. А потом вероломно обхватывает член пальцами у основания, перекрывая возможность кончить от малейшего прикосновения, как отчаянно хотелось бы, и берёт головку в рот.       Вэй Усянь всё-таки протяжно вскрикивает, неконтролируемо вцепляясь в обивку дивана и волосы Лань Ванцзи, выгибаясь навстречу этому умопомрачительно бесстыдному рту. Горячий язык оглаживает и дразнит, усиливая градус возбуждения, под прикрытыми веками пляшут искры, а из его собственного горла могут вырываться только стоны и мягко ложащееся на язык, ставшее родным имя.       Когда Вэй Усяню кажется, что ещё немного и он умрёт на месте, Лань Ванцзи выпускает его и выбирается из оплетающих рук и ног любовника, на бесконечные пару секунд оставляя того в неудовлетворённом вожделении. А после мужчина тесно прижимается к нему всем телом – сначала только прижимается, не продолжая ласки хотя бы рукой. Ванцзи утягивает его в новый поцелуй, будто отвлекая от подбирающейся грани, и как Усянь может сопротивляться? Член Лань Ванцзи так близко к его собственному, твёрдый и очень горячий, можно совсем немного сдвинуться и тогда они точно соприкоснутся.       И кто бы ему позволил?! Лань Ванцзи непоколебимой горой прижимает его к дивану не давая не то что сдвинуться, вздохнуть как следует, голова кружится ещё сильнее, чем раньше, а потом Лань Ванцзи выпускает его рот на волю, позволяя сделать глубокий жадный вдох, и вместе с тем он придвигается на ту самую недостающую малость, чуть приподнимается и жёстко обхватывает оба члена своей огромной ладонью, выводя их на финишную прямую. Кажется, Вэй Усянь кричит от переполняющих его ощущений, и удовольствие от оргазма сливается с острым болезненным ощущением на шее, но осознать это в полной мере не выходит, потому что спустя мгновение Вэй Усянь всё же теряет связь с реальностью, проваливаясь в темноту.

***

      Когда сознание возвращается, то первая оформленная мысль Вэй Усяня почти граничит с надеждой: «Хоть бы не заметил!». Но он чувствует на своём лице мягкие прикосновения пальцев и губ, а потом сквозь медленно истончающуюся вату слышит голос Лань Ванцзи, зовущий его по имени.       Определённо заметил.       Вэй Усянь старается открыть поскорее глаза, но никак не выходит, и голова продолжает немного кружиться. Вот же умудрился в такой потрясающий момент отрубиться!       Даже по голосу слышно, как волнуется Лань Ванцзи... Вэй Усянь слабо шевелится, но кое-как обнимает мужчину, чуть поворачивает голову, чтобы очередной поцелуй угодил поближе к губам. И Ванцзи намёк понимает, нежно целует, прихватывая нижнюю губу, дотрагивается осторожно, как к фарфоровой статуэтке – такой разительный контраст с тем, что он творил совсем недавно!       – Вэй Ин? Как ты себя чувствуешь? – первым делом спрашивает Лань Ванцзи, когда поцелуй всё же заканчивается. И вид у него не только обеспокоенный, но и виноватый.       – Лучше не бывает, – Вэй Усянь не торопится выпускать его из объятий, и хотя нужно бы оттереть следы их близости до того, как они станут неприятными, целитель решает, что несколько минут имеет право понежиться. – Считай, что с первой попытки впечатлил меня до беспамятства.       Осуждение в глазах Лань Ванцзи заставляет его искренне расхохотаться, зажмуриваясь от счастья, наполнившего каждую клеточку тела. Ну и к чёрту слабость, если можно лежать на диване с таким красавцем и не думать больше ни о чём!       – Тебя только вчера выписали из больницы, – качает головой Лань Ванцзи, внимательно всматриваясь в довольное лицо Вэй Усяня, – мне не следовало так... набрасываться. Прости.       – Ещё чего! – фыркает Усянь. – Так просто не отделаешься. Тебе придётся выцеловать моё прощение.       – Вы... просить? – удивлённо переспрашивает Лань Ванцзи, и Вэй Усянь веселится ещё больше, довольно растягивая свежепридуманное слово:       – Вы-це-ло-вать! Я, видишь ли, сегодня открыл своё новое самое любимое занятие, – доверительно делится Усянь, глядя на Лань Ванцзи самым игривым взглядом, на какой только способен, и судя по потемневшим глазам и резкому выдоху любовника – получилось, как надо.       Они едва успевают приступить к «репарациям», когда их отвлекает протяжный, неумолкающий звонок в дверь, будто кто-то вдавил кнопку и не отпустит, пока ему не откроют. Приходится вспомнить, что, вообще-то, они ждали доставку еды, но глядя на то, как Лань Ванцзи грациозно поднимается и, обнажённый и восхитительный, сначала идёт на кухню за салфетками, а потом возвращается с несколькими для Усяня и накидывает на плечи синий халат, целитель думает, что испытывает сейчас голод определённо другого толка.       Поразмыслив немного, Вэй Усянь всё же приводит себя немного в порядок, в конце концов они ведь не собираются вот так просто разойтись по разным сторонам? К тому же эта еда прибыла из ресторана прекраснейшей госпожи Цзян, и угостить Лань Ванцзи тоже хотелось. Целитель успевает натянуть штаны, когда со стороны входной двери раздаётся негромкий, но недовольный голос, а потом вместо одного Ванцзи в гостиную вваливается неожиданный гость.       – Блять, Усянь, оденься! – первое, что возмущённо заявляет их доставщик еды, пакеты с которой уже в руках Лань Ванцзи, зашедшего следом. Смущённо отведённый взгляд почти умиляет.       – Знаешь, я вроде бы у себя дома, Инь-диди, – Вэй Усянь со смешком натягивает измятую футболку, не став облачаться ещё и в халат, а лишь небрежно сложив его на краю дивана. – Ты решил наконец-то пойти работать на более важную должность?       – Для тебя лейтенант Цзян, придурок, – ворчит покрасневший Цзян Ваньинь. Он в обычной гражданской одежде, а не в полицейской форме: чёрные джинсы и фиолетовое худи с поддёрнутыми до локтя рукавами, открывающими вид на мощные предплечья. Короткие волосы как обычно растрёпаны, словно он преодолевал ураган, хотя дождь действительно так и не прекратился, и в комплекте неизменно недовольное выражение достаточно симпатичного лица. – А-цзе попросила привезти заказ, раз уж я всё равно ехал к тебе.       Вэй Усянь понимающе кивает, отказать Цзян Яньли при всей её мягкости и нежности цветка – практически невозможно. Приходится притащить из спальни третий стул, такого ажиотажа на кухне Вэй Усяня давно не бывало, не сказать – никогда.       – Мы с шефом Не перекопали все доступные базы, – начинает издалека Цзян Ваньинь, когда еда оказывается разложена по тарелкам и её хватает на троих даже с лихвой. Похоже, госпожа Цзян предусмотрительно позаботилась об этом. – Есть несколько совпадений, но то возраст не подходит, то нет в стране, то ещё что-то. Этот ваш Мэн Яо либо использует фальшивое имя*, либо имеет кристально чистую репутацию и отсутствует в базах.       Лейтенант Цзян недовольно морщится, что вызвано явно не димсамом с нежным тестом и сочным кусочком мяса в нём.       – А какие ещё варианты? – прозорливо уточняет Вэй Усянь. Свой острый фирменный суп он смакует медленно, поглядывая за реакцией Лань Ванцзи, невозмутимо пробующего не спайси порцию.       – Самый неприятный: что у этого козла может быть влиятельный покровитель, который чистит за ним все косяки. Тогда мы вообще никогда ничего не откопаем. А если откопаем, то срочно будем обязаны закопать обратно.       Вэй Усянь кивает, видя злость собеседника. Не удивительно, что Цзян Ваньиня бесят подобные люди, избегающие ответственности, ведь он сын двух людей, что очень ревностно противодействуют подобным вещам, а значит воспитывался в этой парадигме с детства. Целителю такой подход Ваньиня нравился ещё с тех пор, как они познакомились много лет назад.       – Они проводят исследования, почти не скрываясь, – Вэй Усянь загибает пальцы на свободной руке, – называют свои имена, убивают проштрафившихся подельников, о, а ещё...       Он кратко рассказывает о вероятном обыске своего дома, что добавляет четвёртый пункт к картине.       – Эти старые тетрадки настолько опасны? – недоверчиво уточняет лейтенант, не донеся последний димсам до рта. Вэй Усянь со вдохом кивает, ощущая как ответственность за наследство прабабки давит на его плечи.       – И что там самое... Сильное?       – Убийство, конечно, – Вэй Усянь старается игнорировать скепсис собеседника, ведь в их мире экстрасенс – это бутафорский мошенник, зарабатывающий на доверчивости людей. Конечно, он знает про эту нехорошую славу своей профессии.       – И через сколько будет эффект? Лет через пятьдесят? – Цзян Ваньинь в силу профессии людей видел немало, так что осуждать его саркастичный настрой было бы глупо.       – Зависит от сил проклинающего. С моим уровнем теоретически понадобится около двух недель, – произносит Усянь ровно, позволяя повиснуть удивлённой тишине.       Ему тоже это не нравится. И совсем не до шуток.       – Ты серьёзно сейчас? Да если б такое было возможно, у нас уже треть населения передохла бы.       – Ваньинь, это не так легко, как могло прозвучать, – мягко поправляет Вэй Усянь. Пусть оба его собеседника и удивлены, но в глазах Лань Ванцзи он читает доверие, что определённо греет и придаёт сил продолжать рассказ. – Людей с даром довольно мало. Лично я знаю лишь трёх... Четырёх, – целитель морщится, вспомнив параноидального парня в допросной подземного бункера, – человек, включая меня, кто действительно способен навредить. Переубивать треть страны или хотя бы половину города в одиночку – нереально. Проклинающего сломает откат. Но навредить всё равно можно многим.       Некоторое время они молчат. Еда больше не хочет лезть в горло, поэтому Вэй Усянь отставляет жареную лапшу, которую так и не попробовал. Лань Ванцзи и Цзян Ваньинь тоже не шибко веселы: каждый, вероятно, подумал, что объектами могут стать влиятельные люди, вплоть до руководства региона или даже страны. Кто знает, каковы цели и амбиции этих психов?       – Всё равно это попахивает дешёвой избранностью, – мрачно подводит итог своих размышлений лейтенант Цзян. – Ладно, если эти записи такие опасные, не лучше ли их перепрятать понадёжнее?       – Смысл? – пожимает плечами Вэй Усянь. – Если в первый раз ничего не нашли, думаешь, будут пробовать снова? Надеюсь, они вообще решат, что у меня нет ничего полезного для их делишек. А ещё лучше, если придут с повинной и сами усядутся на скамью подсудимых, – мрачно шутит целитель. – Может, хотя бы свидетели помогут? Ну, те, которых нашли в бункере?       – Вряд ли, – со вздохом признаётся Цзян Ваньинь. – Я как раз по их поводу пришёл. Двое очнулись сегодня утром. Один слабо вменяемый, второй смог назвать своё имя и адрес. И оказался пациентом ПНД. Мы связались с клиникой, но лишь выяснили, что этот человек пропал уже почти два месяца назад, родственников нет, вот его и не искали. За халатность им предъявят штрафы, но на этом фактически всё.       – То есть остальные тоже могут оказаться пациентами больниц, – делает логичный вывод Лань Ванцзи.       – Или бездомными, – развивает угнетающую картину лейтенант Цзян, – подкупить обещаниями, напичкать сомнительными препаратами или наркотиками и творить, чего им вздумается. В любом случае, что бы ни рассказали эти найдёныши, ни один судья не примет сведения от тех, кто находился под какими-либо веществами, даже если это произошло не по их воле. Про состоящих на учёте в психушке – и говорить нечего, – Цзян Ваньинь очень выразительно смотрит на Лань Ванцзи, а потом и Вэй Усяня. – На данный момент вы единственные дееспособные свидетели. И лучше бы вам быть осторожными.       Уже стоя в дверях и глядя на мрачно заходящиеся тучи, собирающие силы для нового водяного потока, Цзян Ваньинь в очередной раз косится на стоящего рядом Вэй Усяня, кутающегося в тонковатый халат. Разговор у всех оставил тягостное неприятное ощущение, к тому же вопросы роились и множились, а вот с ответами было не густо.       – Видит небо, я не хотел этого знать, Усянь, – несколько скованно говорит лейтенант Цзян, досадливо цыкнув на новые крапины дождя, – но расскажи а-цзе, что угробил своих тараканов, она за тебя, дурня, переживает, а ей нельзя. Восьмой месяц как-никак, поимей совесть.       Вэй Усянь ловит очередной взгляд на своей шее и запоздало догадывается, что Лань Ванцзи оставил следы выше ворота футболки. Это смущает до безумия, но не мешает дать искреннее обещание в ближайшие дни навестить госпожу Цзян.       А после щелчка дверного замка, Усянь идёт проверять, насколько качественно угробил тараканов.

***

      В «Белом Лотосе» достаточно многолюдно, хотя обеденные часы и самый аврал Вэй Усянь постарался пропустить. Ясный солнечный день в конце сентября многих людей выманивает на улицы, впрочем, большинство вынуждены любоваться им из окон офисов и других рабочих мест, четверг коварен. Устроившись в уголке за небольшим квадратным столом, Усянь рассматривает торопящихся посетителей, снующих тут и там официантов в белоснежных рубашках и тёмно-фиолетовых брюках и передниках. На часах почти три, солнечные лучи мягко ложатся на краешек стола, подсвечивая специи и салфетки, в воздухе легкими штрихами витают вкусные запахи еды – не из кухни, конечно, там отличные вытяжки и всё по высшему разряду, а от ближайших столиков и проносимых мимо красиво сервированных блюд.       Вэй Усянь официально чувствует себя одним из самых счастливых людей на этой планете.       На шее чуть побаливает свежий засос – укус! Что за привычка! И почему это так восхитительно?! – оставленный утром Лань Ванцзи, но тонкая водолазка взамен футболки его отлично скрывает. Что точно нельзя скрыть – довольную улыбку и сверкающий взгляд, которые тут же подмечает подошедшая к столику и тяжело опустившаяся на диванчик напротив Цзян Яньли. Широкое нежно-лиловое платье не может скрыть её положения, которое лишь добавляет очарования этой женщине.       – А-Сянь, ты весь светишься, – ласково говорит она вместо приветствия. Её улыбка такая тёплая, что чаша счастья внутри грозит вот-вот опрокинуться, переполниться, но почему-то этого никак не случается. – Мы так давно не виделись, что, кажется, я пропустила много событий?       – А-Ли! Прекрасная Ли-цзецзе, – Вэй Усянь тут же протягивает ей руки, что раньше делал с крайней осторожностью даже в её сторону, а теперь будто желая обнять, но ещё сохраняя чуточку приличия. Рассматривает бледноватое лицо подруги, что может быть совершенно нормальным в силу последних месяцев беременности, но малая толика беспокойства тут же поднимает голову. – Сначала скажи, как себя чувствуешь? Твой вредный младший братец меня чуть не съел позавчера вместо димсамов, сказал, что ты опять переживаешь из-за ерунды.       – С нами обоими всё хорошо, но... Я слышала про похищение, – она осторожно вкладывает свои маленькие ладошки в его руки и некрепко сжимает, следя за реакцией Усяня. Он лишь улыбается в ответ, не чувствуя панических ноток от прикосновений, что крайне радует и отвлекает на прежнюю волну.       – Ничего ужасного, и даже лучше, чем можно было бы вообразить!       Он рассказывает о Лань Ванцзи с восторгом и вероятно выглядит, как влюблённый дурак, но это чувство так прекрасно, что останавливаться Усянь не собирается.       – Я знакома с Лань Сичэнем, – подмечает в перерывах его оды восхищения Цзян Яньли, – не знала, что у него есть младший брат. Слышала, их дядюшка очень строгих нравов... Вы уже рассказали семье Лань?       – Цзецзе, ну, зачем так торопиться!       Вэй Усянь почти тушуется: знакомство с семьёй?! У них, конечно, достаточно свободный и терпимый ныне мир*, но это не значит, что репутация экстрасенса – лучший бонус при знакомстве с такой представительной семейкой, к тому же они пока так и не выяснили... Вэй Усянь так и не спросил: это просто умопомрачительный секс и тяга друг к другу или нечто большее. Со своей стороны ответ он уже давно знает. Яньли со вздохом трёт виски́ и старается улыбнуться как можно беззаботнее. Её бледность не даёт мужчине покоя.       – Так. Дай-ка взгляну, – решает Усянь, устраиваясь поудобнее на диване.       – А-Сянь, ну что ты, всё в порядке! Просто небольшая мигрень, а-Лин с утра раскапризничался, чем ближе появление его сестрёнки, тем больше вредничает, – она качает головой, явно отгоняя мысли о том, как будет вести себя старший ребёнок, когда младшему понадобится гораздо больше внимания.       – Весь в отца, – фыркает Усянь со смешком, и всё же сцепляет пальцы в якорь, – мне не сложно проверить, так что не отбивайся.       На концентрацию целитель тратит всего несколько секунд, но вот приноровиться к слишком большому количеству людей и мешанине энергий вокруг – немного сложнее. Именно поэтому для сеансов он обычно выбирает более уединённые места, но сейчас не до того. Подошедший официант ненадолго отвлекает на себя, благо его аура достаточно чиста, чтобы не бежать следом и не всучивать в руки визитку. Когда перед взглядом остаётся только Цзян Яньли, Усянь изо всех сил старается не выдать своих чувств.       Чёрные нити оплетают её голову и шею, почти так же, как было давным-давно при их первой встрече в больнице, где Яньли лечилась от астмы с переменным успехом. Вот только уже больше десяти лет подобной гадости на госпоже Цзян не наблюдалось, за чем Вэй Усянь следил.       Тогда как и когда оно снова успело так разрастись?!       – А-Ли, как давно мигрень? – невольно переходит в режим допроса Усянь, чем-то копируя её младшего брата.       – Позавчера к вечеру началась, но была слабее, – признаёт женщина, немного хмурясь. – Что-то не так?       Целитель очень глубоко вздыхает, собираясь с силами и мыслями.       – Сейчас уберу, не переживай.       Корни заразы не глубокие, скорее всего это действительно появилось лишь несколько дней назад, но откуда?       Искрошить в клочья черноту удаётся достаточно легко, и уже через несколько минут они возвращаются к беседе. Яньли нужно время, чтобы прочувствовать своё состояние, а Усяню – на мысли вслух.       – Наверное, кто-то позавидовал, – предлагает он вариант, задумчиво крутя в пальцах чашку свежего чая. – Ни с кем не ругалась? Может, встречи какие-то неожиданные?       – Ничего особенного, – качает головой Яньли. – Работа, рутина, ругань с поставщиками есть всегда, но не припоминаю, что бы за последние пять лет она как-то менялась. Из встреч... Только с Лян Фужэнь, моей университетской подругой, но мы видимся регулярно, раз в пару месяцев. Рассказывала, что нашла какого-то потрясающего предсказателя по картам таро.       Вэй Усянь скептично приподнимает бровь, более никак не выражая своего отношения к предсказателям, но смех Цзян Яньли лёгкий, без следа недавней тяжести. Он делает мысленную пометку проверить ауру подруги на всякий случай через недельку, и, не удержавшись, выспрашивает про её знакомство с семейством Лань: вдруг у Лань Ванцзи тоже всё серьёзно?