Тёмный след

      Вэй Усянь ловит себя на том, что нервически пальцами выстукивает имперский марш по крышке кухонного стола. Весь день его преследовало ощущение вины, и даже сделанные приготовления к вечеру это не исправляли. Вот бы Лань Ванцзи поскорее закончил с совещанием и вернулся...       Ночью ему снова снился кошмар. Этот был не из самых ужасных, но тоже мало приятного, и потому, очнувшись в предрассветных сумерках, Вэй Усянь не сразу смог понять, где он и с кем. А тело и мозг не нашли ничего лучшего, чем по отработанному сценарию отшатнуться от потянувшейся к нему руки. То, что это был проснувшийся от его шевелений Лань Ванцзи, Усянь понял лишь спустя томительно-долгие несколько секунд. В полумраке нельзя было разобрать, что за эмоции отразились в глазах Лань Ванцзи, но Вэй Усянь с ужасом подумал, что там, вместе с медленно опущенной рукой, плескалось разочарование.       На тихое «ты в порядке?» – вышло только столь же тихое и какое-то жалкое оправдание: «Прости, что разбудил, неприятный сон».       Прости, что отшатнулся от тебя.       Когда Усянь проснулся второй раз, на часах уже было за десять, и Лань Ванцзи, конечно, давно ушёл на работу. Вместе с тяжелой головой – было тяжело на сердце. Чуть-чуть успокаивало, что на сообщения Ванцзи отвечал без каких-либо признаков обиды, но с его стилем общения вывод был сомнительный.       Звонок в дверь заставляет целителя подскочить и кинуться к двери, но только подойдя к ней, Усянь вспоминает, что у Лань Ванцзи есть ключи, и он не стал бы звонить. Зазывно приспущенный халат, накинутый практически на голое тело, приходится срочно завязать покрепче и, невольно краснея, распахнуть дверь. В свете неяркого фонаря на крыльце стоит как обычно мрачный Цзян Ваньинь, но на этот раз в форме и при погонах.       – Инь-диди? – удивлённо крякает Вэй Усянь, забыв о смущении. Что ему на ночь глядя понадобилось? Неужели кого-то поймали?!       – Поехали, – без приветствий бросает лейтенант, явно не собираясь ничего объяснять.       – Стой, дай мне несколько минут! – спохватывается Усянь, спешно убегая в спальню и переодеваясь в обычный комплект штаны-футболка-халат, в беспорядке бросая на кровать своё предыдущее облачение, и на обратном пути заворачивает в гостиную, чтобы задуть свечи.       За забором стоит чёрный, наглухо тонированный внедорожник, и Цзян Ваньинь забирается на заднее сиденье вместе с целителем. В салоне кроме них ещё находится водитель, лица которого в темноте почти не видно.       – Телефон давай, – говорит лейтенант Цзян, едва автомобиль трогается с места. – И ножик свой ритуальный.       – Он не ритуальный, а обычный! – бурчит Усянь, выуживая всё запрошенное.       Цзян Ваньинь тут же щёлкает по боковой кнопке смартфона, намереваясь выключить его.       – Погоди, что ты делаешь? – Усянь пытается выхватить девайс, но его ловкость до полицейской выучки не дотягивает и близко.       – Не тупи, мы едем в секретную резиденцию мэра, конечно я должен вырубить твой телефон.       Глаза Вэй Усяня расширяются до невиданных размеров, но он не даёт изумлению полностью захватить себя и даже не отпускает ехидный комментарий про «временную» недоступность телепатии.       – Блин, дай я хотя бы Лань Чжаню сообщение кину!       – Что?       – Инь-диди, нас недавно похищали, я ждал вечером Лань Чжаня, а не тебя вообще-то. А теперь представь, что он приедет домой, там ужин со свечами, кружевные труселя на кровати...       – Избавь меня от подробностей!       – ...и меня нигде нет, а телефон вне зоны. Вообрази, если бы с такими вводными ты вернулся в квартиру своей девушки!       Цзян Ваньинь страдальчески закатывает глаза, выдыхая сакраментальное «блять», и отдаёт телефон обратно:       – Быстро давай, пока мы в черте города.       Набив десяток сообщений в чат и обрисовав ситуацию как можно более непринуждённо, Вэй Усянь с некоторым сожалением отдаёт смартфон, но в данной ситуации у него не то чтобы есть выбор, поэтому тут же начинает расспрос:       – Итак, Инь-диди, что мэру от меня нужно?

***

      Ответов о предстоящем визите целитель получает ровно ноль, потому как они или логически понятны и без подсказок, или слишком обтекаемы и агрессивны, в духе Цзян Ваньиня. Рассмотреть что-то в боковые окна тоже почти нереально: глухая тонировка и пасмурная ночь делают своё маскировочное дело, а редкие дорожные знаки проносятся так быстро, что прочесть что-то внятное не выходит, да и не то чтобы Усянь отлично ориентировался на местности. Впрочем в нём скорее любопытство, чем страх: каким бы засранцем порой ни был Цзян Ваньинь, в логово врагу он никого не сдаст, честность и прямота на грани фола и ювелирной ловкости.       Дорога занимает неведомо сколько, но по субъективным ощущениям больше часа. Желудок Вэй Усяня неприятно сжимается, однако ужин остался дома на столе, и что-то сомнительно, что в точке назначения предстоит фуршет. Скорее целителя ждёт работа, и в голову на протяжении всего пути лезут варианты один другого мрачнее. Когда автомобиль подъезжает к блок-посту посреди леса, и они с Цзян Ваньинем пересаживаются в маленький электрокар на двух человек, Вэй Усянь почти готов взвыть.       – Мэр Вэнь решил заделаться отшельником? – стараясь не падать духом, спрашивает целитель, наблюдая за простирающимся по обе стороны неширокой гравийной дороги лесом, но ничего примечательного рассмотреть там не возможно: сплошь частокол деревьев и изредка убегающие в стороны дорожки поуже.       – Закрытая резиденция, – хмыкает лейтенант Цзян, выворачивая руль в очередной завиток дороги, – я тоже тут только третий раз. Не ссы, скоро приедем.       – Это меня напрягает ещё больше, – со вздохом бурчит Усянь.       В целом обещание Цзян Ваньиня вполне оправдывается: машинка быстро шуршит по гравию и в конце концов подвозит их к относительно небольшому двухэтажному особняку, у дверей которого стоят двое полицейских в форме. На достаточно широкой площадке уже припаркованы два точно таких же электрокара, и скорее всего они сегодня не единственные гости.       В дом их пропускают без дополнительных вопросов. Кроме красной ковровой дорожки от входа, особенных излишеств в мраморе и золоте Вэй Усянь не наблюдает: огромная люстра в широкой гостиной, свисающая с потолка где-то под крышей, стилизованная мебель, обивка всего на свете кожей и красным бархатом, массивные столы и стулья, паркет под ногами, когда заканчивается коридор с ковром – целителю в целом плевать на изыски мэрского дома, вероятно поэтому всё сливается в какой-то сумбур и нагромождение объектов. Да и слишком стремительно они проходят к комнате, где уже собрались остальные участники.       Из-за приоткрытой двери доносится негромкий, смутно знакомый голос:       – За его действия отвечаете вы оба, учтите.       Подслушивать под дверью – занятие так себе, и Цзян Ваньинь пыхтит в достаточной мере недовольно, чтобы Вэй Усянь всё же шагнул навстречу неизвестности, а именно в относительно небольшой рабочий кабинет. К некоторому удивлению и радости целителя, так или иначе ему знакомы все присутствующие, коих он тут же приветствует. Главное лицо, разумеется, сам мэр Вэнь Жохань: вид у него усталый, он полулёжа устроился на кожаном кресле, закутанный в пушистый бордовый халат, рядом стоит пустая стойка для капельницы и в воздухе остаточно витает запах антисептика. Мрачный Нэ Минцзюэ в штатском, джинсы и кожаная куртка с ремнями, к его образу разве что не хватает какого-нибудь Харлея, и Вэй Усянь не сможет утверждать, что майор прибыл сюда не на мотоцикле. Недалеко от дядюшки сидит Вэнь Цин в алом брючном костюме, а стоящий в чёрных драных джинсах и рокерской футболке Вэнь Цюнлинь выглядит максимально противоположно рядом с сестрой. Впрочем, вся их компания напоминает сходку неформалов, если бы не серьёзность присутствующих. Вэй Усянь внутренне подбирается.       – Итак, Магистр Вэй, – говорит Вэнь Жохань, беззлобно хмыкнув, – наслышан. Племянники высоко отзывались о вашей квалификации. И надеюсь, меня вы так же не разочаруете.       – Видимо, у меня нет выбора? – негромко, скорее себе под нос, отвечает Вэй Усянь, и вопросительно оглядывает всех присутствующих, в итоге останавливаясь на Вэнь Цин.       Женщина кивает на стоящий неподалёку стул с мягкой красной обивкой, видимо приготовленный специально для гостя. Цзян Ваньинь остаётся у двери.       – Примерно пять дней назад у дяди начало шалить сердце, – начинает рассказ Вэнь Цин, когда Усянь усаживается. – Кардиограмма чистая, новых препаратов не было. Вчера он пригласил меня на всякий случай, но...       – Мои детки не смогли убрать эту дрянь, – решает не ходить вокруг да около мэр Вэнь.       Всё это время его пристальный взгляд изучает Вэй Усяня, и тот не знает, какое впечатление производит или желал бы произвести. Пожалуй, целитель просто хотел бы сейчас быть дома с Лань Ванцзи и производить впечатление именно на него.       – Я таких проклятий раньше не видела, – почти оправдывается Вэнь Цин, но вместе с тем в её голосе и любопытство.       – Я так понимаю, – Вэй Усянь соединяет пальцы в якорь, который раз за день сосредотачиваясь на другом зрении, – у вас не получилось даже вдвоём?       Он уже не обращает внимания на кивок Вэнь Цин. Поражённо выдыхает. Тело Вэнь Жоханя опутано несколькими чёрными лозами, которые исходят из сердца, а другими концами впиваются в запястья и щиколотки. И самое паршивое, что подобное Вэй Усянь не видел воочию, но знал по описанию.       Точнее читал в дневниках прабабки.       – Ну что, Магистр, осилишь задачку? – с напускной весёлостью спрашивает мэр Вэнь, нарушая тишину.       Никто из присутствующих даже не пытается улыбнуться, особенно трое, что видят картинку на ином уровне восприятия. Целитель поднимается, в несколько шагов преодолевая разделяющее их расстояние, и наклоняется ближе, без церемоний вглядываясь в грудь мужчины, скрытую под плотным халатом, куда сходятся все пять лоз.       Стоит только попытаться на пробу ухватить одну лозу, как руку Вэй Усяня прошивает иголочками холода до самого локтя, заставляя рефлекторно отшатнуться и выпустить тёмную энергию. Вэнь Жохань морщится и непроизвольно трёт грудь, явно ощутив действие.       – Я могу сначала поговорить с вашими племянниками? – спрашивает Вэй Усянь, немного помедлив, и тут же добавляет: – Наедине.       Вэнь Жохань коротко взмахивает свободной рукой в сторону двери. Вэнь Цюнлинь идёт первый, показывая дорогу, пусть даже фактически они заходят в соседнюю небольшую комнатку, оказавшейся что-то вроде гостевой в нейтральных персиковых тонах с коралловым ярким диванчиком у стены. Вэнь Цин заходит последней, и к неожиданности Усяня – в её руке маленький чёрный чемоданчик, который она, видимо, прихватила с собой из кабинета.       – Вы же пробовали это снять? – без расшаркиваний спрашивает целитель, глядя поочерёдно на брата и сестру Вэнь.       – Вчера вечером, когда я приехала к дяде, то, разумеется, первым делом попыталась выдрать эту дрянь, – устало говорит женщина, опускаясь на диван и аккуратно ставя чемоданчик на плоский подлокотник. – Дядя при этом не ощущал никаких неприятных откликов. Мне с трудом удалось разорвать одну из лоз, и я подумала, что постепенно продолжу – и вычищу заразу.       Она ненадолго прервалась, переведя взгляд на брата, немного нервно мнущегося у входа.       – Д-дядя очень занятой человек, – решает помочь сестре с рассказом Цюнлинь, – и, узнав о ситуации, я приехал сегодня днём, чтобы ускорить процесс. И...       Взгляд парня ненадолго падает на кейс, из чего Вэй Усянь делает вывод, что и его привёз именно младший Вэнь.       – Тогда зачем вам я? – удивлённо спрашивает целитель, стараясь не сильно задумываться о том, откуда такое проклятие могло взяться, и бывают ли такие совпадения.       – Вчера вечером лоз было три, – медленно произносит Вэнь Цин, глядя на Вэй Усяня. – Одну я разорвала.       Приходится сдержать язык, чтобы не выматериться примерно лексиконом Цзян Ваньиня, оставшегося за дверью. Сейчас их было пять. Простая логика подсказывает, что даже если разрушать по две лозы за день, по одной на брата и сестру Вэнь, они нарастают всё равно быстрее, и эту гонку выиграть имеющимися средствами не выйдет. А судя по реакции даже на простое прикосновение, сил понадобится неприлично много.       – Я сегодня двоих чистил, – с досадой признаёт целитель, опускаясь на диван рядом с Вэнь Цин. – Ничего сложного, но не самая лучшая форма как назло. Не уверен, что вытяну...       – Я предполагала, – не даёт ему договорить женщина. Чемоданчик оказывается на её коленях, приминая мягкую ткань брюк. – И прошу стать лишь проводником.       – Что?..       Под откинутой крышкой в термоизолированном нутре ящика оказываются три длинные пробирки, и Вэй Усяню хватает единственного взгляда, чтобы понять происхождение жидкости красного цвета в них.       – Вэнь Цин, нет, – пытается собрать в кучу разбежавшиеся от изумления слова Усянь, но она не даёт продолжить.       – Послушай, прошу, – сестра Вэнь смотрит устало и с каким-то внутренним надломом, отчего в горле образовывается ком. Цюнлинь старательно отводит взгляд, явно уже зная и содержимое ящика, и содержание дальнейших слов сестры. – За эту ночь ему стало значительно хуже. Я не знаю, как быстро они будут нарастать. Возможно, что завтра появится ещё три, а может семь? Я боюсь, что промедление может... – она тяжело выдыхает. – Эта дрянь может убить его в считанные дни. У меня слишком мало родных, чтобы ими разбрасываться, – с горькой усмешкой заканчивает свою мысль Вэнь Цин, и Усянь, будучи сиротой, как никто понимает ценность каждого родного человека в этом мире. – А-Сянь, пожалуйста, помоги нам.       – Цин-цзе...       – Она взята сегодня утром, – женщина указывает на пробирки, и Вэй Усянь непроизвольно снова смотрит на них, – все проверены на заболевания для безопасности. В любом случае мы не будем допускать прямой контакт, я думала использовать в качестве посредников кукол. Ты сам говорил, что не имеет значение форма, главное, чтобы кровь была не старше трёх дней и от живого человека.       – Так писала моя прабабка в дневниках... Вэнь Цин! – опомнившись, возвращается к исходной теме Вэй Усянь. – Мы же не можем перекинуть откат на невинных людей!       – Это кровь осуждённых пожизненно, – она тяжело сглатывает неприятные объяснения, старается держать себя в руках. – Я не собираюсь скидывать все последствия на них. А-Нин возьмёт на себя одну лозу, я вторую и каждому из этих людей так же достанется только одна. Но я не смогу сама контролировать весь процесс. Поэтому я прошу твоей помощи.       Вэй Усянь не выдерживает: закрывает крышку кейса и откладывает его назад на подлокотник, а потом легко и без долгих раздумий берёт руки Вэнь Цин в свои. Её пальцы холодные от стресса, но женщина находит в себе силы безмолвно удивиться такому проявлению со стороны «недотроги».       – Цин-цзе, послушай. Мне кажется, в случившемся есть и моя ответственность. Нет, теперь выслушай и меня, – не даёт ей возмутиться Усянь, глядит внимательно в глаза несколько мгновений, но потом снова утыкается взглядом в их теперь сцепленные руки. – Видимо, я недооценил тех ребят, что несколько недель назад поймали нас с Лань Чжанем. Я не рассказывал, но после больницы я узнал, что кто-то побывал у меня в доме. Записи лежали в тайнике, и я думал, что их не нашли. Но это проклятие... Выглядит как одно из тех, что подробно описывала прабабка.       – Но это может быть совпадением, – начинает было Вэнь Цин, однако целитель не даёт ей продолжить.       – Если бы речь шла только об этом случае, то я бы сказал то же самое. Но уже пару недель вокруг меня постоянно появляются люди с проклятиями. А это не самая частая проблема в обычное время, – с грустной усмешкой говорит Вэй Усянь. – Я помогу, конечно, помогу. Но давай попробуем без... лишних жертв?       Вэнь Цин долго и очень внимательно смотрит на мужчину перед собой, а после качает головой, сдаваясь.       – Ты же помнишь, что не должен брать на себя ответственность за действия посторонних людей?       – Конечно, цзецзе, – он снова улыбается, – каждый отвечает только за то, что он сделал или не сделал. Кто из нас профи психолог, в конце концов? Но и свою долю я отрицать не могу. Поэтому просто позволь мне помочь устранить последствия.

***

      Подготовка занимает более получаса. Мэр Вэнь не приходит в восторг от не-сто-процентной-гарантии, но всё же позволяет им действовать после того, как заканчивает рабочие звонки на сегодня.       – А-Цин, я, конечно, не унаследовал семейный дар, но уж выдержать снятие проклятия без анестезии могу, – отказывается Вэнь Жохань от протянутого блистера и воды.       – В этот раз может быть больно, – всё же предупреждает женщина, отставляя всё на рабочий стол, на что её дядя лишь хмыкает, удобнее устраиваясь в глубоком кресле и прикрывая глаза.       А у Вэй Усяня в голове щёлкает: согласно дневникам, лоза должна была расти очень медленно, напитываясь ци жертвы, и значимые последствия появиться должны были примерно через месяц, но в данном случае всё происходило очень скоротечно. Сначала целитель решил, что проклинающий вложил уйму сил, и оттого прогресс оказался столь стремительным, но если учесть, что мэр тоже Вэнь по крови, то не могло ли получиться, что лоза попала на слишком «плодородную» почву, а потому росла в таком ускоренном темпе? Что было бы, если Вэнь Цин не обнаружила проклятие вовремя?       И главное, предполагали ли злоумышленники такой эффект?       Сначала Вэй Усянь по оговоренному заранее плану приступает один: прощупывает лозы, игнорируя колкий холод от проклятия, пробует в нескольких местах на прочность, но лёгким мановением руки разорвать их невозможно. Поэтому целитель, глубоко вдохнув, тянет уже всерьёз. Звука, конечно, нет, но лопается лоза с ощутимым откатом, рождая ощущение тяжести во всём теле, будто прошёл десяток километров по жаре. Вэнь Жохань позволяет себе лишь поморщиться, не отвлекая целителя вопросами. Вэй Усянь не концентрируется на своих ощущениях, максимально абстрагируясь и сосредотачиваясь на задаче.       Вторая лоза даётся ему труднее, ложась на плечи ощутимой тяжестью, так что приходится на несколько минут сесть на заботливо подставленный Вэнь Цюнлинем стул. Если бы ему пришлось делать это одному, то... Не то чтобы он изначально не понял мотивы подруги. Не то чтобы он брался её осуждать.       – Уверен, что не хочешь воспользоваться... – Вэнь Цин не договаривает, но бросает достаточно красноречивый взгляд на кейс, аккуратно пристроенный на столе.       – Нет. Я справлюсь.       Вэй Усянь звучит увереннее, чем чувствует, однако фактически не лжёт: ещё одну лозу он способен выдержать, пусть и понимает, что основной откат будет в самом конце. Однако скинуть это на непричастных людей не может, будь они хоть трижды преступниками.       Они приступают в этот раз вместе. Вэй Усянь фоново отмечает, как бледнеет Вэнь Цюнлинь, когда его пальцы обхватывают тёмную ленту проклятия: будучи младшим Вэнь у него сильнее развито чутьё, чем у Вэнь Цин, но по силам брат и сестра оказались в обратном соотношении. Впрочем, с одной частью этой неприятной работы он тоже справится, в этом никто не сомневается. Они здесь в относительной безопасности и вместе.       Окинув взглядом всех троих, Вэнь Цин выдыхает короткое «начали». Вэй Усянь ждёт несколько мгновений, самым недоговорным образом проверяя, чтобы брат Вэнь справился первым. И, поймав недовольный, но понимающе-благодарный взгляд Вэнь Цин, они завершают задачу на самом деле вместе.       Голова кружится. Перед потемневшим взглядом снуёт рой белых и чёрных мушек, но ощущение достаточно быстро проходит, оставляя свинцовую тяжесть в теле. Стул, на котором он неожиданно для себя оказывается уже усаженным, просто отличная идея. Вэнь Цин тоже пытается прийти в себя, пойманная проворными руками майора Не. Цюнлинь сидит рядом с бесчувственным Вэнь Жоханем, прощупывая его пульс и заодно смахивая почти безобидные остатки тёмной ци. Можно сказать, что этот бой они выиграли достаточно легко. Вот только большой вопрос, кто ещё может попасть под такие проклятия, и как долго им придётся отбиваться? Да и вообще – какая конечная цель у этих сумасшедших людей. В том, что это дело рук шайки Мэн Яо, Вэй Усянь уже не сомневается. А вот то, что они лишь изучают способности «необычных» людей... В битву за власть целителю совершенно не хочется попасть, а ещё хуже будет стать случайной, не осведомлённой пешкой в руках любой из сторон.

***

      По дороге его всё же вырубает в мерной тряске машины, что на самом деле отлично: усталость и глубокая ночь не самые весёлые спутники для не совсем добровольного и длительного путешествия. Хоть бы Лань Чжань не слишком беспокоился... Кажется, Цзян Ваньинь пытается его разбудить, но с неожиданной деликатностью, которую организм Вэй Усяня предпочитает просто проигнорировать, так что следующий раз он приходит в себя в объятиях чьих-то рук. Очень знакомых и таких удобных, что хочется мурчать, если б умел, поэтому он наощупь тянется куда-то, в надежде найти что-нибудь подходящее для поцелуя.       Его руку тут же перехватывают, мягко гладят, что немножко компенсирует предыдущий порыв, но только чуть-чуть. Вот же, стоило на пару шагов уйти от этой проклятой фобии, как в спокойном состоянии Усяня начало нестерпимо тянуть на прикосновения. И абы кто не подходит, разумеется.       – Вэй Ин? – в тихом голосе слишком много беспокойства, так что приходится шевелиться, открывать глаза и в полумраке спальни – о, как удачно! проспал всё самое скучное и подоспел к десерту – пытаться рассмотреть прекрасное лицо, чуть искажённое печальным изломом бровей и поджавшимися губами с самую малость опущенными уголками губ.       Не порядок.       – Лань Чжань, – в тон тихо откликается Усянь, пытается придвинуться поближе, чтоб тюкнуться носом во вкусно пахнущую мягкую кожу. – Всё хорошо. Ты же прочитал сообщения?       – Мгм, – гудит Лань Ванцзи, устраивая целителя ближе. Утыкается в его висок и теснее сжимает объятия. Его выдох слишком горький, чтобы просто оставить всё, как есть.       – А-Чжань, – делает ещё одну попытку Вэй Усянь, – поделишься со мной?       Проходит несколько минут, прежде чем Лань Ванцзи всё же произносит с некоторыми паузами:       – Вэй Ин. Слишком часто... оказывается в моих руках без сознания. Мне... Это не нравится. Беспокоит.       Целитель теряется с ответом. И правда за полтора месяца их знакомства Вэй Усянь оказывался в отключке или совсем без сил и примерно в сходном состоянии, как сегодня, какое-то беспрецедентное для своей обычной жизни число раз. Но каково было Лань Ванцзи?       – Мне жаль, что тебе приходится сталкиваться с этим, – честно говорит Вэй Усянь, теснее прижимаясь к Ванцзи, и, не удержавшись, хмыкает: – обычно моя жизнь гораздо скучнее и прозаичнее. Но я очень рад каждый раз оказываться именно в твоих руках.       Он хочет сказать «я люблю тебя», но не решается. Они так и не поговорили об этом... Вэй Усянь просто решил ждать и не давить на Лань Ванцзи. Конечно, услышать ответные слова любви хочется до дрожи, но разве он может заставить? Да и произнесённые по принуждению или с провокации, они теряют бо́льшую часть магии – по крайней мере для Усяня.       Вместо этого он говорит не менее искренне:       – Спасибо, что ты рядом со мной.       Лань Ванцзи что-то шепчет в ответ, но Вэй Усянь скорее ощущает это по дыханию на виске, чем слышит.       – Что?       – Спи, – увиливает от ответа Лань-младший, и Вэй Усяню ничего не остаётся, как подчиниться.       В конце концов они рядом – чего ещё желать.

***

      Почти неделю спустя, когда Вэй Усянь уже немного отвлекается от всей этой неприятной, с нотками паранойи истории, ему звонит лейтенант Цзян и приглашает на опознание. Когда такси останавливается у полицейского участка, Лань Ванцзи уже ждёт его недалеко от входа – в светло-голубом костюме-тройке, с совершенно спокойным выражением лица и белым бумажным стаканчиком с красным лого сети кофеен. Вэй Усянь расплывается в улыбке, едва завидев эту картину, и с удовольствием обменивает стаканчик на мимолётный поцелуй: очень жаль, что они в общественном месте, и ничего более позволить себе нельзя.       Сам процесс оказывается на редкость утомительным. Кроме мрачного и немного потрёпанного Мэн Яо, на которого целитель совершенно не колеблясь указывает через непрозрачное с той стороны стекло, в остальных случаях он менее уверен. Двое парней похожи на тех, кто сидел за компьютерами на входе, но Вэй Усянь не очень их рассматривал, равно как и своих конвоиров. А дальше оказался без зрения на продолжительный срок. Пока Лань Ванцзи проходит сходную процедуру, Цзян Ваньинь составляет ему компанию, с легкой завистью поглядывая на подостывший кофе, который на вкус всё равно лучше порошкового, доступного в участке.       – Шеф Не знатно выбесился после поездки к мэру, – негромко рассказывает он. – На уши поставил всех не только в нашем городе, но и округу на сто километров окрест. Искали и по фотороботам, которые вы с Ланем описали, и этого Сюэ по обычным фоткам из личного дела. Но спалили по пропаже из ПНД в соседнем городе и по камерам в торговом центре. Излишняя самонадеянность и раздолбайство, как обычно, – хмыкает лейтенант, отпивая свой кофе.       – Но Сюэ Чэнмэя не взяли, – мрачнее, чем хотелось, говорит Усянь.       – Не было его там. Но я так понял, он от них уже с неделю как свалил, – пожимает плечами Ваньинь, – будем искать, засветится где-то обязательно. Он не профи, даже по личному делу от Ланей понятно, да и у нас в базе нашёлся. Маргинальная семья, детдом, средняя школа с натягом. Попадался на паре мелких краж, отделался сутками ареста. У таких не очень много мозгов, по моему опыту.       – Главная проблема, – замечает Вэй Усянь, – что он видящий. И, к сожалению, весьма талантливый.       Цзян Ваньинь немного мрачнеет:       – Думаешь, это он мэра... того?       Усянь может только пожать плечами. Кто знает, сколько действительно способных людей эта шайка смогла завербовать и как далеко зайти.       – Это к Мэн Яо вопрос.       Лейтенант недовольно морщится, допивая кофе, но целитель полагает, что дело не во вкусе напитка.       – Он как грёбаная королева держится, будто в ожидании престола. На вопросы не отвечает, естественно затребовал адвоката. И как думаешь, кто явился? Лу Цзыянь! – и видя непонимание на лице собеседника, поясняет: – Это адвокат Цзиней. Он в прошлом году отмазывал Цзынь Цзысюня по делу о гонках, и на любой чих в сторону этой семейки он тут как тут. И вот этот козёл явился на защиту придурков с подпольными лабами.       – А им-то какое дело, – хмурится Усянь.       – Да ясен хер, какое, через месяц начнётся предвыборная, мать её, компания, и старый хрыч Цзинь Гуаншань, видать, хочет подвинуть мэра Вэнь. Ты вообще что ли новости не смотришь?       – Последнее время недосуг, – признаётся Вэй Усянь, кидая красноречивый взгляд на вышедшего из кабинета Лань Ванцзи.       Цзян Ваньинь, проследивший это, только фыркает.       – Оставайтесь на связи оба, – говорит напоследок лейтенант, – дело сошьют быстро, и ваши свидетельские точно пригодятся.       Он говорит так, будто дело уже практически окончено. Несмотря на протекцию Цзиней, мэр Вэнь точно не даст уйти своим потенциальным обидчикам. И хотя Вэй Усянь так же уверен, что проклятия – дело рук этой компании сумасшедших «учёных», но беспокойное ощущение не желает его покидать.       – Всё хорошо? – спрашивает Лань Ванцзи, когда целитель некоторое время таращится в одну точку и, возможно, не отозвался на первый оклик по имени.       – Ваньинь считает, что Сюэ Чэнмэй в одиночку не опасен, – решает всё же ответить Вэй Усянь, но на тот вопрос, который вертится в его голове. Он поднимается с насиженного места, выкидывает опустевший стаканчик в мусорное ведро у стола, и они с Лань Ванцзи направляются на выход. – С одной стороны биография и правда не впечатляет, у него предположительно нет ресурсов – ни денежных, ни людских, это всё предоставлял Мэн Яо. Но с другой стороны было в нём что-то такое... – целитель задумывается и не продолжает мысль до тех пор, пока они не устраиваются в машине Ванцзи. – Не знаю, что меня так тревожит. Нелогичность поведения? Я о нём фактически знаю мало. Скажи, он долго у вас проработал?       Лань Ванцзи задумывается, пропуская поток машин по главной дороге, а после качает головой:       – Насколько я помню, около пяти месяцев.       – Мы не знаем, что он успел наворотить за это время, но приворот на той девушке явно его рук дело, и, полагаю, обида на тебя за увольнение вылилась в куклу вуду. Метод старый, что называется – дедовский, но рабочий. Далее я встретил его вживую уже в бункере. Кстати, не могу не признать, что этот Сюэ способный парень. Похоже, ту нить, за которую нас и поймали, кинул именно он. Это очень интересный навык, я больше недели убил, пока смог повторить нормально!       Лань Ванцзи немного хмурится, и это вызвано отнюдь не мельтешащим перед носом их машины чёрным джипом.       – Это не опасно? – спрашивает он, мельком глянув на Усяня и немного отвлекая его от систематизации событий.       – При должной осторожности и практике даже по битому стеклу можно ходить босиком, не поранившись. Не переживай, без ложной скромности скажу: я занимаюсь работой с негативной энергией уже больше десятка лет, так что знаю свои границы, и расширяю их крайне осторожно.       Ванцзи очень серьёзно кивает, приняв объяснения к сведению.       – Больше всего мне не понравилось его поведение при, хм, беседе с Мэн Яо, – возвращается к прежней теме Вэй Усянь. – Тревожность, зрачки расширены больше, чем у других людей в комнате. Быстро проявившиеся нервозные реакции плюс переход к смеху в не то чтобы подходящей ситуации. Навевает мысли о наркотиках, но я не нарколог, и знания об этой сфере имею поверхностные. Плюс может сыграла роль ситуация? – вопрос Вэй Усяня риторический, так что он не задерживается в этой точке размышлений надолго. – Потом есть основания полагать, что раз он был с группой Мэн Яо до недавнего времени, то вероятно участвовал и в проклятиях, которые я вылавливал на разных людях. Хотя для одного человека многовато, если предположить, что все жертвы вряд ли в едином, немотивированном ничем порыве пришли ко мне лечиться, и часть осталась без помощи... Как вариант он мог использовать кровь подопытных и кидать откат на них, но это уже из области сплошных догадок. Знаешь, – с горьким смешком подводит итог Усянь, – мне никогда не хотелось, чтобы власти или кто-либо ещё ловили людей с даром, похожим на мой. Но сейчас крайне хочется знать, что Сюэ Чэнмэй под наблюдением и никому не причинит вреда. Нерушимого морального кодекса для тех или иных групп не существует, и мне отчего-то кажется, что этот парень может сделать что-нибудь неприятное, даже не имея ни юаня в кармане и никого за спиной.       – Как насчёт Цзиней? – напоминает ему Лань Ванцзи.       – Если они спонсировали исследования Мэн Яо, то вполне может статься, что и тут руку приложили, – кивает Вэй Усянь. – Главная проблема в том, что доказать проклятия фактически-то затруднительно.       – Идеальное киллерское искусство? – невозмутимо цитирует Лань Ванцзи когда-то сказанную целителем фразу, отчего тот смеётся вопреки невесёлости ситуации.       – Оно самое. И теперь нам остаётся надеяться на доблестную полицию или что Сюэ Чэнмэй сгинет с наших глаз навсегда каким-то другим образом.       Ни один из этих вариантов почему-то не кажется реалистичным.

***

      Субботним днём Вэй Усянь ни с того, ни с сего вдохновляется на приготовление обеда. Когда звук сообщения привлекает его внимание, овощи благополучно тушатся, а рис практически приобретает правильный золотистый оттенок: с минуты на минуту целитель ожидает, что вернётся Лань Ванцзи, и это такое тёплое чувство, для описания которого ему не хватает слов. Убедившись, что еда не пострадает от его отлучки, Усянь заглядывает в телефон, но сообщение пришло в чат от незнакомого номера. Решив, что это может быть новый пациент, он без задних мыслей открывает диалог, чтобы увидеть присланный медиа файл. И прежде чем он успевает брезгливо смахнуть предполагаемый спам, прогружается превью.       Сердце пропускает удар, дыхание перехватывает.       В сидящей на потёртом синем диване девушке Вэй Усянь узнаёт Мо Сюаньюй. Красные, опухшие глаза. Растрёпанные волосы, напряжённые ссутуленные плечи, прижатые друг к другу коленки в драных чёрных джинсах и поверх – скрещённые в запястьях руки. Рукава чёрного джемпера почти скрывают пальцы, но видно, что они сжаты в кулаки. Едва осознавая себя, целитель выключает плиту и поспешно щёлкает на воспроизведение. Видео короткое, всего десять секунд. Сюаньюй явно смотрит на кого-то за снимающей камерой, вздрагивает и что-то говорит. Вэй Усянь коротко ругается, прибавляет уведённый в ноль звук и запускает снова.       Взгляд за камеру.       Щелчок.       Дрожь.       Срывающийся голос Мо Сюаньюй:       – Сянь-гэгэ, п-приходи поиграть.