Одолжи, мне для подруги, честно

      Арсений помнит предложение Антона насчет чая, но находиться с ним в одной квартире очень не хочется. Он быстро перешел от стадии смущения к душевному равнобесию. К тому же в пятницу они не пересекаются совсем. Это и к лучшему, потому что в «день обращения» Арсений лёг поздно — надо было готовить ещё одну порцию зелья для Иры. Теперь у него точно закончились лепестки роз. К слову, пролитые остатки зелья жаловались ему весь вечер на ведро, в котором они плавали.       В субботу он встречается утром с Ирой в каком-то вычурном инстаграмном кафе на Киевской, где каждая подача летит в сториз. В таких обычно собираются фрилансеры и молодые писатели, чьи книги издает попкорн. Ира как обычно в мягком спортивном костюме, на котором вышито шелковыми нитками «бесишь». В кафе светло и пахнет то ли здоровым образом жизни, то ли желанием принять двойную дозу антидепрессантов. Ира целует его в щеки, не касаясь, благодарит за зелье и рассказывает, как наблевала одной коллеге в чашку. Как говорится: с новым счастьем. Арсений не осуждает — Арсений не слушает. Он думает о предстоящем свидании в клубе Бурлеск, что ему туда добираться с двумя пересадками. Какая трудная бывает жизнь, если живешь на окраине Москвы. — Арсений, — опять полное имя — заметила уход в свои мысли, — ты меня слушаешь? — Ира невозмущенно возмущается, закидывая в рот ещё одну ложку с хер пойми чем под органическим соусом. — Слушаю. Извини, Ир, я вспоминаю, как ты говорила про девушек, которые делают глянцевые ногти со стразами, — быстро находится Арсений, обращая внимание на новый маникюр. — Да. Говорила. И что? — Убийственный аргумент, который он прощал почти всегда, особенно, когда Мягкова скрещивала руки на груди. — Нет, ничего, — Арсений принимает позу послушного домашнего мальчика, с которой они с Ирой смеются.       Арсений пьет пустой черный кофе — старается не наедаться перед свиданием с парнем из Тиндера. У него тысяча и одна мысль в голове, которые он старается задвинуть подальше, пока Ира рассказывает про детей, которые никак не могут справиться с французскими числительными. Арсений когда-то тоже изучал французский и до сих пор не может понять, почему нужно обязательно говорить «четыре раза по двадцать», если можно было это объяснить одним словом, но не суть важно. — У нас наконец открыли эту несчастную футбольную секцию. Директор предложил так ненавязчиво следующей темой сделать виды спорта с акцентом на футбол, а я не представляю, как можно перескочить с грамматики на лексику. Короче, мразь он.       Арсений достаточно знаком с Ирой, чтобы понять — ей не нужно давать советов и пытаться помочь. Сейчас она хочет пожаловаться на тупорылого начальника, значит надо дать выговориться. — Зато у детей тренер такой милашка. В первый день принес торт вишневый. Дети от него без ума, хотя оно и понятно, он какой-то там летсплющ. — Может летсплейщик? — Может. Ты меня знаешь, Арс, я в теме игр плохо разбираюсь. В общем, когда он пришёл, такой гул стоял, я в соседнем крыле слышала. — Ой, знаешь, у меня тоже история есть с твоим зельем связанная.       И Арсений, обычно скрытный, рассказывает весь вечер четверга, опуская некоторые детали, как фетиш Антона, болтающее зелье в ведре и много чего ещё. Теперь он точно отпустил эту ситуацию, больше над ней смеясь, чем стыдясь. Ира же сначала подхватывает его веселье, улетая в ухаха на всё кафе, а потом резко становится серьёзней, что Арсения напрягает. — Ир, что-то не так? — озадаченно спрашивает он, отпивая кофе, который уже десять раз закончился. — Значит, говоришь, сосед новый. Из Воронежа. И он тренирует детей. А фамилия у него не Шастун? — наконец спрашивает она, ведя накрашенной бровью. — Блять.       С математикой у Арсения было всегда хорошо, логические задачи решать он тоже умеет — издержки профессии. То, что новый тренер тире популярный летсплейщик в детском центре — его сосед, несложно догадаться. Попов готов благодарить родителей, которые приучили его много не пиздеть, что он не выдал совсем личную информацию про Антона. — Значит его сперма сейчас плавает в этом зелье? — скорее риторически спрашивает Ира, осматривая бутылочку. — Фактически, она растворена. Блин, Ир, ну так получилось, — Арсению хочется оправдаться и отмотать время назад, чтобы не заводить этот разговор. Одной ситуации перестал стыдиться, начал стыдиться другой. — Ну, не мне его пить, так что всё нормально. Но, Арс, я в ахуе. — Я тоже. Бывают же такие совпадения.

***

      Дома Арсений наскоро принимает душ, уделяя особое внимание нижней части. Надевает красные джинсы с драными коленками и выбирает рубашку к ним почти час, пока не останавливается на клетчатой. До выхода ещё час времени, значит он может начать готовить очередное зелье. Целесообразнее было бы начать с зелья, а потом уже одеваться, но Арсений же маг, у которых всё всегда через одно место.       Зелье уверенности считается самым простым из всех возможных, потому что для него нужно вскипятить воду и закинуть туда настойку нарциссов пятьдесят на пятьдесят с валерьянкой. Арсений открывает окно, чтоб не запотело и достает из шкафа мерный стакан — на глаз определять у него никогда не получалось, но они и не в пятнадцатом веке, когда глазомеренье было отдельной наукой. Настойка нарциссов, сколько к ней не прислушивайся, всегда отдает спиртом, никакого чудесного запаха. Арсений надеется не провонять им, чтоб в клубе от него не пасло как от алкаша. Вода закипает быстро, он вливает вторую составляющую и помешивает всё деревянной лопаточкой. Зелье шепчет ему, что ему больше нравятся пластиковые, но Арсений не пальцем деланный — знает, что от пластика зелье дуреет — своеобразный наркотик. — Да хватит так со мной разговаривать! — почти ругается Попов, когда зелье, не получив пластиковой дозы, начинает его оскорблять. — Всё! Остывай!       Арсений уходит, не дослушав, что там ещё ему прилетает в спину. Через пятнадцать минут уже можно будет выходить, но Попов слишком пунктуальный, поэтому обувается и ищет ключи от квартиры.       Он проворачивает ключ в двери до двух щелчков и идет к лифту, когда слышит сзади грохот и акцентный мат Антона. Арсений ещё секунду надеется, что ему показалось, но разлегшийся на бетоне Шастун и разорвавшийся мусорный мешок доказывают обратное. Антон продолжает материться, пока не натыкается глазами на удивленного Попова и не затыкается. — Ты в порядке? — скорее из вежливости интересуется Арсений, подходя чуть ближе к нему.       Дверь квартиры Антона всё ещё открыта так, что можно рассмотреть широкую прихожую и чистый пол без следов обуви. Мебели стало немного больше, но разглядывать чужое жилье в такой ситуации некультурно, поэтому Арсений одергивает себя, снова переводя взгляд на покрасневшего Шастуна. Похоже, Антон позавчерашнюю ситуацию ещё не отпустил, а ведь при заключении недосделки выглядел гораздо спокойнее. — Антон, — снова зовет его Арсений. — Да норм я, просто в своих ногах запутался. У меня такое часто бывает, не обращай внимания, — Антон сейчас выглядит таким милым и смущенным, что у Арсения появляется иррациональное желание помочь ему собрать мусор, хотя он довольно брезгливый. — Давай помогу, — порывается он, присаживаясь на корточки, звучно щелкая правой коленкой. — Да всё ок, Сень, — Антон встает на ноги и идет за обычным пятерочным пакетом, который достает из шкафа в коридоре. — Я Арсений, а не Семён. Если так сложно выговорить семь букв, называй Арс. Что это? — резко прекращает свою пламенную речь Попов, находя коробку из-под камеры. — А, это… razer kiyo, я ее просто раза называю. Это для работы надо. — Ты снимаешь детей? — Гениальный вопрос, если пытаешься косить под дурачка. — Ну типа, — отвечает торопливо Антон, а Арсений не понимает, на кой хер он пытается не упоминать свою деятельность. У него появился конкурент в скрытности?       Большей частью мусора оказались коробки из-под различной техники, неплохо сочетаемой между собой по цвету. Арсений даже радовался отсутствию органических отходов, которые его всегда бесили своим запахом и консистенцией. Антон же рядом был мрачнее тучи. Из-за чего он так нервничает, Попов допереть не мог, да и времени не было. Спешно попрощавшись, он побежал по лестнице. Вот так в жизни и бывает, что выходишь заранее на пятнадцать минут, а в итоге опаздываешь уже на пять. Ещё двадцать минут в обществе Антона. На этот раз не противные.

***

      Басы отдают вибрацией где-то в районе поджелудочной, когда Арсений решает съёбать со свидания так же спешно, как на него бежал. Парень оказался обычным нытиком, который после первого шота текилы так расчувствовался, что залил слезами ему всё плечо и оставил пол-литра своих соплей там же. Он что-то постоянно бормотал вроде «да как она могла?», «да я ради неё за первой отрицательной бегал», но Арсению на это было страшно плевать. Может это эгоистично, но это явно не его дело. К тому же, со стороны парня тоже было эгоистично сначала присылать галерею своих голых фоток, а потом обламывать весь настрой своей истерикой.       На часах десять, на душе облом, в голове желание заказать себе анатомический вибратор, хотя такой у него уже есть, в общем стандартный вечер среднестатистического русского гея. Радует только то, что завтра не на работу, значит он может прогуляться от Хорошевской до станции Народного ополчения, а потом уже с одной пересадкой на метро доехать до дома.       Арсений по дороге думает о чём-то своем. В основном, о своём недотрахе. По прямой идти полтора километра, за которые он успевает натереть мизинец в новых слипонах и пожалеть о своей страсти к здоровому образу жизни. Так сказать, правило золотого сечения, где шестьдесят два процента ты за ЗОЖ, а тридцать восемь вливаешь в себя залпом четыре шота текилы, лишь бы не слушать чей-то пиздеж. Схема проверена девятилетним опытом, посему точно работает.       В метро людей достаточно, но сесть можно, что Арсения очень радует. Вай-фай вроде есть, но ни черта не работает. Экран пестрит уведомлениями из Тиндера, которые он смахивает. Удалить бы это приложение к чертовой матери, но пальцы не дают. Ну да, легче же валить на пальцы, которыми сам и управляешь, чем признаться себе, что задолбался быть один. Парочки в метро, держащиеся за ручки, пока пялятся в телефоны, раздражают, дети, которым родители не дают бегать по салону, — бесят, даже старушки, которые гипотетически прожили счастливую жизнь в браке, выводят из себя.       Периодический секс, которым он глушил страх остаться один, уже приелся. Впрочем, Арсений сам поставил себе эти рамки, создал зону комфорта, ставшей зоной дискомфорта, поэтому злился сейчас исключительно на себя.       Череда проклятий в свою сторону здорово отрезвила, нашептала ему на ушко, что он тут вообще-то сучка, которая использует парней, и дала пинка под зад на своей станции. Да, Арсений снова в порядке, его жизнь течет своим чередом, а большего пока и не надо: ему же двадцать семь, а не сорок. И вообще, у него ипотека, а он тут сопли разводит.

***

— Ир, ну это трабл, — начал Арсений, рассказывая про прошедшее свидание. — Ну, начинай, кнопочка, я как раз пока маску делаю, — Ира на другом конце провода гремела какими-то баночками, которые периодически тестировала на Арсении. Не то чтобы он был против, просто тип кожи у них разный. — Он напился, начал мне про свою бывшую жену рассказывать, какая она неблагодарная и так далее. — Ой… — протянула Ира, — всё как в песнях Коржа. Арс, забей хуй, я всегда так делаю. — И с Русланом тоже? — Ой, ты не понимаешь, это другое.       Арсений продолжал болтать с подругой, параллельно разливая жидкую уверенность по бутылкам. За завтра ему нужно будет развариться на всю кухню, а вечером ещё на танцы. Хотелось бы всё успеть. — Так, Арс, погоди пять минут, мне маску смыть надо. Ты пока говори, я слушаю.       Вряд ли Ира слышит сквозь шум воды, что там говорит Арсений, но это и не важно. Он уже переоделся в пижаму и собирается ложиться. Время два часа воскресенья, а ему завтра ещё подрабатывать. — Ладно, Ир, я тебе завтра ещё наберу, — после череды каких-то бессвязных реплик говорит Арсений. — Спокойной ночи.

***

      На кухне такая духота, что открытое окно спасет, если в него выйти. Внезапное потепление почти на десять градусов приносит головную боль, или это четвертый шот текилы вчера был лишний. Арсений пьет вторую таблетку пенталгина, когда заканчивает вываривать обезболивающую настойку. Иронично, правда? Сам Арсений старается не пить то, что сам приготовил, потому что употреблять то, что сам напитал магией сродни аутофагии, или инцесту с однояйцевым близнецом.       На танцы только в шесть, времени у него ещё полно, значит пока он может удовлетворить своё природное любопытство. Не то чтобы Арсений всерьёз воспринимал блоггеров, но узнать, с кем живешь на одной лестничной клетке никогда не бывает лишним. Он вводит в поисковой строке «Антон Шастун», на что ему вылетает несколько ссылок на ютуб и твич, ещё пара с биографией, но по ним он не переходит — там часто пишут хуйню. Последняя трансляция на твиче сохранена, делать ему все равно нечего, можно и включить. Название «Получаю пиз*ов в колде» ему ни о чём не говорит. Первые пять минут Антон просто сидит молча, ерзая на кресле под какую-то музыку на фоне. Твич серьёзно тупит и с трудом грузит, поэтому Арсений плюёт на это почти буквально и открывает ютуб — с ним проблем почти никогда нет. Последнее видео выложено шесть дней назад, на заднем фоне полно коробок. Антон в начале благодарит всех зрителей за донаты, на которые он смог купить себе квартиру. Это ж сколько ему донатят?       В целом, за сорок минут он успевает только запутаться в терминах, пару раз посмеяться с некоторых шуток (которые понимает), и пролистать пару метров комментариев. Некоторые Антон лайкает, на что Арсений не обращает внимания. Под видео оставлены ссылки на Skillbox и какой-то магазин худи. Учиться Арсений не планирует, а худи носит довольно редко — нынешнего количества вполне достаточно. — Ну что ж дорогие друзья, на этом я получил свою порцию унижений, надеюсь, вам понравилось. Переходите по ссылке в вк, где будет опрос, во что играем в следующий раз, ставьте лайки, подписывайтесь. С вами был тунец-Шастунец, все пока!       Канал Арсения не заинтересовал. На игры у него не было времени ещё в детстве — сейчас в это вникать не к возрасту. Почему он обижается, когда его называют дед? Ах, да, поэтому. Впрочем, неважно. Одно из зелий уже остыло и требует его внимания. Ну как требует? Говорит что-то вроде «Ну, молодец, сварил, а дальше что?». Были бы они не такие язвительные, Арсений обязательно с ними поговорил бы по душам. Или по миллилитрам.       Отвлекает его дверной звонок. Хорошо, что в этот раз он не успел схватить кастрюлю, иначе она бы тоже перевернулась. Надо попить что-то от нервов.       За дверью стоит Антон, который пялится в телефон, что-то печатая. Арсений в душе не ебет, что тому надо, но дверь открывает. — Антон? — вопросительно оглядывает он его, будто не видел в глазок. — Привет, — говорит ему Антон, гася экран. — Слушай… Тут такое дело… Можно я зайду? — О, не вваливаешься в квартиру без приглашения. Быстро осваиваешься, — стараясь максимально вернуться к душевному равнобесию, и сделать вид, что он только что не смотрел его видео, Арсений пропускает его в квартиру кивком. — Ага, пытаюсь влиться, — говорит Антон, заходя.       Арсений знает, что у него в квартире жарко, видит, как Антон поправляет ворот футболки. А ещё он знает, что у него уютно — сохраненные когда-то пины дизайна сделали свое дело. Антон проходит внутрь, взглядом спрашивая куда ему можно присесть. Они садятся на диван. — В общем, ты ж зельевар, — начинает Антон. — Какой ты проницательный, — не удерживается от язвительного комментария Арсений. — Короче! — резко выпаливает Антон с Воронежский акцентом. — Меня линька уже заебала. А я знаю, что зельевары могут какое-то там зелье наварить от нее. — Так тебе шампунь нужен? — с недоверием спрашивает Арсений. — Они же в аптеке продаются. — Да ты не понял! У меня такое животное, которое линяет сильно. Ну, то есть я как животное линяю очень сильно. — А… ну если так. Ладно. Через два дня сделаю, деньги мне на карточку кинешь. Ты только за этим пришел? — Да вообще нет. Просто… Да блять, чё так неловко-то? — сам себя спрашивает Антон, зарываясь руками в волосы. — Короче, я ж в Москве совсем недавно, друзей почти нет. А мы вроде как соседи. — Мы и есть соседи, Антон. — Ну да. Хотел предложить выпить вместе как-нибудь на твой выбор.       Что точно понял Арсений, Антона много, и дело даже не в том, что он ростом два метра. Он везде и всюду: в интернете, в толстом блокноте с записью, на работе у Иры и с Поповым на одной лестничной клетке. Арсений таких людей не то чтобы не любит, скорее недолюбливает. Сначала они рядом, потом везде, а потом: всё в ажуре — хуй в кожуре. На самом деле, он просто не любит, когда других людей больше, чем его самого — Арсений та ещё пизда важная. — Я подумаю, — уклончиво отвечает он. — У меня на следующую неделю уже расписание составлено, вряд ли смогу выбраться. — А сегодня ты что делаешь? — А сегодня мне завтра на работу. — Ладно. Но ты подумай. Я если что в любой вечер после шести свободен, — Арсений уверен, что тот пиздит, у него ютуб канал и твич. — Можем и не в бар, а просто потусить вместе. — Хорошо, — для проформы соглашается Арсений. Он встает с дивана и подходит к шкафу напротив, где в вазочке у него стопкой лежат визитки. — Вот по этому номеру переведешь за шампунь. С тебя, кстати, две пятьсот. — А ок, — Антон забирает визитку и мельком оглядывает. — Арсений Попов? Только сейчас твою фамилию узнал. — Если будут шутки про Жопов, вместо двух с половиной три возьму, — пытается отшутиться Арсений. — Я про это даже не подумал. Но ладно. В общем, спасибо, я пойду. — Антон встает с дивана уже не нервный. Мимика у него очень живая, что чревато ранними морщинами. — Ага, давай.       Опять скомкано и непонятно. Арсений закрывает дверь на замок и возвращается на кухню, где зелье только глаза не закатывает. Но оно и не может, хотя ему хочется. Телефон оповещает о новом уведомлении от Сбера. «Ну, Жопов, так Жопов» и три тысячи от Антона Андреевича Ш.       Зелье продолжает на него дуться.       На танцах на Арсения очень заискивающе смотрит молодая вампирша: то ли крови хочет, то ли его хочет — непонятно. Перед тем, как Батискаф страха Арсения за сохранность своей шеи совершит падение на дно Марианской впадины, он умудряется уронить свою нынешнюю партнершу. Кажется, Зоя материт его за несобранность сегодня. Заслужил. Но с другой стороны его просят отвести Яровицыну в медпункт, где кровь у него никто не выпьет.       В голове Арсения гул, даже когда он идет домой через узкие улочки. На улицу вылезли подростки с колонками, что его сильно радует. Вообще, пора купить себе волшебную палочку для самообороны, или маленький посох, а может вообще в форме брелка заказать, но руки всё не доходят. До ближайшего волшебного магазина сорок пять минут с одной пересадкой от дома, или двадцать от работы. Это ж не на очередной перепихон в центр ехать, это для себя любимого сгонять. Хотя волшебная палочка понесет за собой очень много мороки, потому что для неё нужна лицензия. Можно купить в черную, но кто знает, вдруг она в угоне, что можно пробить по базе. Да и в самих заклинаниях Арсений разбирается посредственно — зельеварам редко приходится их применять. Только в государственных конторах, но там всех работников отправляют сначала за счет компании на курсы.       Нет, наверное, на курсы домашней магии всё-таки придется сходить, потому что времени на уборку и готовку почти никогда нет — дома не срач, но перманентный бардак раздражает, хочется, чтоб всё было по своим местам. Особенно ключи, которые он никак не может найти в кармане уже две минуты. А мама ему говорила, надо сразу штопать дырки, когда они появляются. Арсений просовывает руку в брюки почти до колена. Дома у него немного прохладно — окно перед выходом он не закрыл. Надо разлить оставшиеся зелья по бутылкам, сходить в душ и лечь. Арсений устал так, что сбрасывает звонок Иры, коротко черкает ей «Давай завтра, я никакой» и идет за бутылками. Может действительно начать больше общаться с Антоном, он как раз говорил, у него их коллекция.       Дома всё тихо, фейерверка нет, на том спасибо.

***

      Работа в понедельник больше похожа на съезд зомби, или на Нашествие: в офисе бодрячком только Слава, который сам говорил, что спит как медведь, и Паша, у которого энерджайзер в жопе спрятан. Арсений тоже еле не закрывает глаза, но всё-таки старается работать. До майских праздников осталось совсем немного, логичнее будет начать составлять рабочий план на них заранее, чтобы второго или третьего его не дернули в офис. Арсений может съездит к родителям, а может с Ирой наконец сходит куда-нибудь отдохнуть (что позволит нерезиновый бюджет, конечно).       С восьми до одиннадцати Арсений старательно пялится в монитор и печатает что-то в 1С, пару раз прерываясь на туалет и один раз на выпить кофе. Коллеги особо не переговариваются друг с другом, максимум на утро — спросить, где взять бумагу для принтера, и кто спиздил мышку у 14 стола. Арсений честно выполнял свою работу, пока его не прерывает череда смс в ватсапе с неизвестного номера. «Привет это Антон завтра уже будет готово зелье?» «Блин ты ж наверно на работе» «Извини» «Не хотел отвлекать» «Ответишь когда будет удобно»       Отсутствие запятых заставляет Арсения нервно моргнуть. Сейчас бы ему дать себе по морде, что так глупо спалил свой номер телефона на визитке, но он же не знал, что Антон станет ему писать. Арсений открывает приложение, отправляет «Завтра будет готово ближе к 8» и возвращается к работе. Антон отправляет ему что-то в ответ, но Арсений решает отложить это до обеденного перерыва. Переписываться под жевание — новая ачивка (подсмотрел у Антона в видео). Макароны с покупными котлетами особого восторга не вызывают, в отличие от фотки Шастуна на аватарке. Он какой-то живой и счастливый, будто его случайно сфоткали и ему понравилось. «Пушка приходи тогда ко мне я тебе заодно чаю налью поболтаем»       Арсению хочется колко ответить, что они уже поболтали как-то в другой ситуации, но не суть. Как бы так намекнуть, что Арсений больше любит кофе? А зачем намекать, если можно прямо сказать? «Пиши, пожалуйста, со знаками препинания. Я зайду с кофе: чай не очень люблю» «Душнила»       Вот тебе и приехали. Не душнила, а гуманитарий по природе и химик по нужде. «Вырастешь — поймёшь, как они могут поменять смысл предложения.» «Дед»       И вот теперь Арсений совсем не вдупляет, что происходит, Антон то смущается и краснеет, то расслабляется и шутит не к месту. Биполярное расстройство? Нет, не похоже. Хотелось бы, чтобы за чаем всё разъяснилось.

***

      За два дня, собственно понедельник и почти весь вторник, он не видит Антона ни разу, только переписывается с ним. Шампунь уже готов. Иногда Арсений добавляет какой-нибудь природный ароматизатор для запаха постоянным клиентам, но предпочтений Шастуна он не знает, да и не уверен, что ему это нужно. В голове засело это «хуйнёй несешь» легкой обидой. Он знает Антона без пяти минут пять дней, а уже успел обидеться на него. Не истеричка, а ранимый.       Арсений берет два пакетика растворимого кофе, шампунь в бутылке и одергивает домашнюю футболку. Взлохмаченные волосы его немного бесят, но вряд ли кто-то обратит на них внимание. Кроме него самого, поэтому он быстрым движением руки приглаживает их. И выходит в тапочках в подъезд.       Антон открывает ему дверь почти моментально, выглядит он ненамного лучше него — кудри такие лохматые, что можно приглашать птиц на осмотр премиальной двушки в центре макушки. Он широко улыбается, кивком головы зовет Арсения внутрь и немного отодвигается в сторону. Попов отмечает отсутствие мусора, общий порядок и склонность Антона к аскетизму. — Ну чё, как сам? — спрашивает Антон, начиная легкую и непринужденную беседу.       И, пожалуй, в этот раз Арсений расслабляется и не препятствует долгому диалогу, полному шуток, который не прекращается почти три часа. Антон предлагает научить его играть в фифу, когда Попов замечает его комнату, еле приоткрытую. Антон заметно напрягается, что не остается не замеченным. — Антон, спокойней, ты чего? — посмеиваясь спрашивает его Арсений. — Да я так. Мама всегда заходила в комнату без стука, а ты сам знаешь, что такое зайти к подростку в комнату без стука, — Арсений знает, потому что его родители поступали точно так же, но ему хватало мозгов не дрочить, пока они дома. — Короче, не люблю, когда в её сторону кто-то смотрит. Типа… Это моё, а вас ебать не должно чё там, — Антон на секунду останавливается. — Грубо прозвучало, да? — Немного. Но я, кажется, понял, что ты так разговариваешь по привычке. — Не примешь слишком близко к своему нежному московскому сердцу? — Ой, дурак, — опять смеется он. — Ладно, показывай как в твою фифу играть, но я ничего не обещаю.       Они садятся на диван в просторной гостиной у Шастуна, где напротив них телевизор с журнальным столиком, по обе стороны мягкие кресла, и на этом всё. В комнате нет ковра, но Антон всё равно съезжает на пол, объясняясь привычкой. Арсений первый раз видит его макушку, что довольно удивительно, ведь сам он далеко не низкий. Фифа пестрит яркими красками и Арсений благодарит бога, что он не эпилептик. — Слушай, Антон. — Называй меня Шаст, так привычней. — Слушай, Шаст, — быстро исправляется Арсений, ерзая на диване, — тебе не кажется нечестным, что мою классификацию ты знаешь, а я твою — нет? — Это ты ща спросил в какое животное я превращаюсь, или чё? — Да. — А, да у меня там хуйня. Я, ес честно, малясь стремаюсь, но могу показать, если обещаешь не ржать. — Обещаю, — хотя Арсений готов был заржать уже от самой фразы.       Антон, не поднимаясь на ноги, оборачивается вокруг себя и исчезает. Арсений не понимает, что происходит, пока не глядит себе под ноги, откуда на него запрыгивает большой русый кот. Он коротко мявкает, что заставляет Арсения немного умилиться и погладить его по головке. Что ещё примечательно, кот кудрявый. Прям очень. Кот спрыгивает с Арсения и перебирает лапками в сторону своей комнаты. В человеческой форме на нем одежды не окажется. — Так ты породистый? — спрашивает Арсений, поднимая одежду Шаста. — Ага. Селкирк рекс называется. Линяю как сука. — Ты вообще-то кот. — Неважно.       Арсений протягивает Антону вещи через щель, про себя отмечая, что тот сейчас голый, а у него вообще-то давно никого не было. Но и не суть, Антон может оказаться гетеро и дать ему за подкат по лицу. Знаем — проходили. — Ладно, Шаст, я наверное, пойду. Завтра на работу, а мне ещё пару зелий надо сварить. — А можно я как-нибудь загляну посмотреть, как ты их варишь? — спрашивает Антон, выходя из комнаты уже одетый. Арсений не понимает, что в этом может быть интересного, но отпугивать плохо знакомого человека не очень хочется, поэтому кивает.       Прощаются в этот раз не скомканно, а пожимая друг другу руки.