Безумие становится тобой

Две недели спустя - Глупышка. – Доктор Брукс смотрел на меня с насмешкой. Этот старый уродливый придурок никогда не помнил моего имени и вместо него называл что попало. И теперь он наказывал меня за то, что я высказывала пациентам утешающие слова. Его раздражало то, что я пыталась проявлять хоть каплю сочувствия к пациенту. Чёрт бы их побрал, это ведь каждому необходимо, особенно если ты заперт в этом месте. Спустя примерно неделю после начала работы я осознала, что «Маунт Мэссив» - не из числа самых чистых или профессиональных учреждений, в которых я когда-либо бывала. Они относились к обитателям лечебницы как к собакам, и их не особо заботил прогресс лечения психических заболеваний пациентов. Поэтому вы можете себе представить, насколько меня раздражал мой начальник, доктор Брукс. Я здесь не для того, чтобы заставлять пациентов чувствовать себя ещё хуже, а потому, чтобы докопаться до корня проблемы и реабилитировать их. Если, конечно, их не отправят, как они говорили, «вниз». Я была уверена, что для этого имелось объяснение получше, но все держали язык за зубами в моём присутствии. У меня было подозрение, что это было связано с исследованием их массивной сонной терапии. Что-то мне подсказывало, что их методы были не очень стандартными, раз всё настолько тщательно замалчивалось. Я переключилась на Сэмюэла Ривза, пациента, которым в данный момент занималась. Его доставили сюда из-за попытки суицида. Он попытался свести счёты с жизнью после того, как убил свою сестру, которая издевалась над ним из-за его сильной анорексии в ранние подростковые годы. Теперь же, в сорок с лишним лет, он старался вернуться в прежнее русло, старался набрать вес, а не голодать, и пытался отрицать инцидент. Я хотела сказать ему, что он не мог отрицать свой поступок, видя, как он сдирал кожу со своей сестры и вскрыл ей живот, чтобы попытаться затолкать его содержимое ей в глотку. И всё это делалось, пока она ещё была жива. Но я думаю, что отказ от этого совета даст ему хоть какой-то луч надежды. И если продолжать впихивать реальность ему в глотку, то это только ухудшит его состояние... И как бы он не закончил так же, как его несчастная сестра. Но этот доктор-засранец, стоящий слева, раскрыл свои потрескавшиеся губы и решил, что самый лучший способ конфронтации с Ривзом, это сказать ему, что тот никогда не вылечится, и что его жизнь останется разрушенной. Ривз, до этого сидящий на кровати в своей камере, посмотрел на доктора Брукса и громко взвыл, а потом набросился на него. Но до того, как он смог приблизиться хоть на дюйм, стоящий за нами охранник схватил его и прижал к цементной стене. - На сегодня достаточно, - сказал охранник, повернувшись к нам. Я вздохнула и вышла из камеры обратно в тюремный блок, положив одну руку на лоб, а вторую на бедро. Доктор Брукс шёл следом, бормоча что-то о том, как людям следует научиться контролировать себя. Я тогда повернулась и злобно взглянула на этого сгорбленного от возраста подлеца ростом примерно в пять футов. - Вы что, шутите? – рассерженно выпалила я. - Шучу о чём, дорогая? – он улыбался мне, и вместе с губами растягивались и его морщины. Он был уродлив, весь в дряблых морщинах и коричневатых пятнах и с носом, слишком большим для его лица. Он возобновил ход, и его трость с каждым шагом шумно ударялась о цементный пол. В этом блоке содержались человек примерно десять. Не то что они не могли находиться рядом с людьми, да и это было только к лучшему, если этого не допускать. Они не были неконтролируемыми, но весьма вспыльчивыми. Казалось, что я была единственным человеком, для которого они достаточно успокаивались, хотя их заковывали в наручники или надевали смирительные рубашки перед тем, как разговаривать со мной. Но этот тюремный блок был тихим, что довольно странно. Даже при наличии такого небольшого количества заключённых, всё равно мне вслед орали и улюлюкали. Думаю, им, возможно, нравилось то, как я бросала взгляд на доктора Брукса, как бы спрашивая – зачем? Хоть от этого и не было толку. - Вы же по сути напрашивались, чтобы он набросился на вас, - резко сказала я, остановив его там, где он в тот момент был. – Зачем вы провоцируете их? – это было всё, что я могла сделать, чтобы сохранить спокойствие. Ведь нашей задачей было помогать этим пациентам, а не делать им ещё хуже! - Провоцирую что? – это старческое лицо смотрело на меня с полнейшей невинностью. – Ой, Вайолет, а что мы делаем в тюремном блоке Е? – он удивлённо осматривался. Мне просто хотелось плакать. И зачем я только подписалась на эту работу, где я была единственной женщиной, где мне каждый грёбанный день приходилось иметь дело с извращенцами и где человек, под надзором которого я обучалась, напыщенный придурок с болезнью Альцгеймера, и которому самому место здесь?! Чтоб всё это провалилось к чертям. И даже если бы я захотела покинуть эту скверную адскую дыру, мой контракт не позволит мне этого сделать. - Меня зовут Виктория, доктор Брукс, а не Вайолет. И мы возвращаемся в ваш офис, чтобы вы могли немного вздремнуть, - ответила я. Он лишь что-то напевал с закрытым ртом и шёл рядом.

***

Проводив доктора Брукса в его офис, я вернулась к себе, ища комфорт своей кровати. Я очень устала; мы сегодня весь день провели в лечебнице, разговаривая с назначенными пациентами. Все они убийцы. Все они душевнобольные. Все нуждались в помощи. В руках я держала диаграммы, читая о пациентах, которых я сегодня видела. Я отметила тех, у кого была положительная реакция на сессию, а также тех, с кем придётся провести сессию ещё несколько раз. В одиночку. Я не могла дождаться, когда мне предоставят собственный офис, чтобы заключённых приводили ко мне, а не к кому-то ещё, типа доктора Брукса. Пока доктор Брукс здесь работает, эти люди помощи не получат. Но пройдёт хотя бы год, пока он наконец решится уйти на пенсию или пока «Меркофф» не решит отстранить его за некомпетенцию. Надеюсь, мне не придётся так долго ждать, когда я получу свою должность. Иногда мне в душе хотелось, чтобы у него случился инсульт или кто-нибудь из заключённых зубами оторвёт от него кусок плоти. Коридор был тихим, большинство офисов пустовали. Ничего странного в этом не было, ибо этот отсек лечебницы был освобождён, учитывая моё присутствие. Меня это не слишком расстраивало. На самом деле, было довольно здорово, что здесь были тишина и покой, и я могла держаться на расстоянии от персонала и пациентов. Это как иметь небольшой дом. Через несколько дверей от офиса, который я превратила в спальню, находилась кухня, а ещё чуть дальше – ванная и небольшая, но уютная комнатка с компьютером и телевизором. Эту комнату я использовала как гостиную и как место работы. Это было единственным, что сохраняло мой рассудок. - Эй! Стой! – за моей спиной раздались мужские голоса. Подпрыгнув от неожиданности, я повернулась и увидела, как в мою сторону бежит полуголый мужчина. - Помогите мне, пожалуйста! – вопил он, по его щекам катились слёзы. Я уже собиралась бежать, но он быстро меня догнал. Он был ростом в шесть футов, а его яркие и напуганные голубые глаза беспомощно смотрели в мои. Его грудь вздымалась, а руки схватили мои запястья, тряся их в крепкой хватке. Я была уверена, что после этого у меня останутся синяки. – Вы должны мне помочь, прошу вас! Прошу! – плакал он, практически умоляя. - Я... я... – у меня не было слов. Я не знала, кто он такой и что натворил. Но от выражения его лица у меня разрывалось сердце. Посмотрев за его спину, я увидела двух охранников, до сих пор преследующих его. Я снова посмотрела на него, качая головой и всеми силами стараясь успокоить. - Послушайте меня. Скажите им, что хотите поговорить с психиатром, когда они поместят вас туда, куда хотели поместить. Скажите, что хотите поговорить с Викторией Мид... с доктором Мид, ладно? Вы понимаете? Я смогу помочь вам. Я в спешке произносила каждое слово, надеясь и молясь, что смогу помочь ему. Мужчина просто пялился на меня поражённым взглядом и продолжал плакать, пока охранники не оторвали его от меня. Они что-то ему вкололи, и его сапфировые глаза смотрели только на меня, пока он не упал спиной на одного из охранников. - Вы в порядке? – спросил один из них, пока второй по рации вызывал помощь. - Д-да, он просто напугал меня. С ним всё будет в порядке? Человек лежал на полу без сознания, пока его заковывали в наручники. - Да, не волнуйтесь. Он вас больше никогда не побеспокоит. – Охранник повернул голову к рации. – Требуется помощь с Глускиным, пожалуйста. Он усыплён. Его необходимо усмирить и доставить вниз. Доставить вниз. Я не могла сдержать приступа печали, когда осознала, что, скорее всего, больше никогда не увижу этого человека, поскольку пока не имею разрешения на доступ к нижнему уровню. Я молилась, чтобы с ним всё было хорошо. Ведь большинство пациентов, которых я видела, не возвращались, как только их доставляли вниз. - Возвращайтесь к себе в комнату, мисс Мид. Или я вызову мистера Блэра, - выпалил охранник.