Безумие становится тобой

- Прекрасное мясо! - Катись к чёрту, придурок! – вскричала я, яростно швырнув в него стул, пока неистово искала выход из этого беспредела. Я не собиралась здесь подыхать, и уж однозначно не собиралась становиться частью меню для этого ублюдка. Наконец мои глаза обнаружили вентиляционную шахту, которая, казалось, нуждалась в починке. Петли были слабыми, и не требовалось много сил, чтобы снять решётку и бежать навстречу свободе. Фрэнк Манера взвыл за моей спиной, чертовски озлобленный за то, что я швырнула в него стул. Я ринулась вперёд, чтобы схватиться за край шахты, и мои руки едва успели это сделать. Я залезла внутрь и благодарила фортуну за то, что была достаточно миниатюрной, чтобы поместиться в этой шахте. Я не осмелилась обернуться и посмотреть, насколько близко ко мне находился Манера, но слышала его возбуждённое хихиканье, когда кончики его пальцев едва коснулись моих ступней. - Вернись! Я тебя поймаю! Ты моя, прекрасное мясо! Моя, моя, моя! Да уж, я это сделала. Фрэнк просто обезумел, когда я сбежала от него. Его голос напоминал мне ребёнка, не получившего заветные конфеты. Вопи ты сколько хочешь, но мяса Мид тебе не видать, сучёныш. Я вздохнула и немного посидела в шахте, убедившись, что нахожусь на достаточном расстоянии от него. Я опёрлась вспотевшей головой на стену шахты, которая, как ни странно, была прохладной, и это позволило мне успокоиться. Я молилась Богу, неуверенная в его существовании, чтобы он помог мне выбраться отсюда и сжалился над охранником и доктором, которых я оставила позади. Собравшись с мыслями, я встала на четвереньки, чтобы начать ползти. Я не знала, куда двигаться, ибо совершенно не была знакома с планировкой нижнего уровня лечебницы. Мне еле было что-то видно, и всё, что я могла слышать, это крики людей подо мной. И пока я ползла по вентиляции, до меня начало доходить, что мои босс и наставник таким образом попытались убить меня. И всё потому, что я – лишняя ответственность. Вот что я скажу – если бы они позволили мне выбраться отсюда живой, я бы ни черта никому не рассказала о том, что здесь происходило. Я бы просто радовалась тому, что выбралась целой и невредимой. Но насколько лучше бы это выглядело, если бы кто-нибудь нашёл мой труп, разорванный в клочья психом-каннибалом? Если только он не планировал забрать моё тело и избавиться от него. Наверное, он бы всё подстроил так, будто это несчастный случай. Упала через перила с верхнего этажа тюремного блока Д, куда они переводили на вид спокойного пациента (без смирительной рубашки), и пациент, по всей видимости, был весьма голоден. Приносим свои соболезнования. Будет ли этого достаточно, чтобы компенсировать утрату? Я уже представляла, как этот самодовольный ублюдок размахивал перед моими родителями чеком на кругленькую сумму, объясняя им обстоятельства моей «гибели». Урод. И потом тот доктор... что с ним? Я знала, что в этот момент его уже поедали... Как бы они объяснили его смерть? Но не мне об этом беспокоиться. Казалось, что Джереми Блэр был достаточно уверен в себе, если полагал, что у него вообще появится шанс прикрыть гибель своих подчинённых. Мне было интересно, какой контроль ущерба он собирался применять, и насколько это было бы эффективно. Покачав головой, я напомнила себе, что это не моя забота. Я должна выбираться из вентиляции и найти выход из лечебницы. Но что дальше? Я ведь не ехала сюда на своей машине, а на автобусе вместе с несколькими другими членами персонала, чтобы сэкономить бензин. Моя машина находилась как минимум за сто миль отсюда. А это значит, что мне придётся ещё и транспорт искать. Должна же тут быть парковка для персонала или что-нибудь в этом роде. Я знала, что не все работники жили здесь. - Лифт не работает! – услышала я чей-то вопль под собой. Может быть, я сейчас находилась над входом в лифт? - Тогда, может, по лестнице? Или там кишат пациенты? Давай! Я проползла ещё чуть дальше, туда, где виднелся свет за решёткой, которую можно было выбить. Посмотрев через щели, я поняла, что нахожусь прямо над лифтом, а прямо напротив вентиляционной шахты находилась лестница. Лестница, которая могла бы привести меня к выходу. Собравшись с силами, я выбила ногами решётку, и когда она с громким лязгом открылась, я вылезла из вентиляции и приземлилась на кабину лифта. Тогда я сразу схватилась за лестницу и быстро стала карабкаться наверх. Я сразу осознала, что это будет не лучшей идеей, учитывая то, что мне придётся прыгать до решётки лифта. И даже если допрыгну, смогу ли я открыть её? Я выругалась на себя. Господи, ну почему я никогда не продумываю эти вещи заранее? После примерно десяти минут карабкания, я нашла этаж с открытой решёткой лифта. Поначалу я колебалась, думая, что это мог быть очередной этаж на нижних уровнях. Но потом я заметила, что здесь на стенах имелись те же старые, скучные обои под стать скрипучим и заляпанным деревянным полам. Я повернулась на лестнице, где-то с минуту глядя на проход и оценивая, смогу ли я перепрыгнуть или же упаду и разобьюсь насмерть. Я глубоко вздохнула. - Ты можешь. Это, наверное, цветочки по сравнению со всем дерьмом, с которым ты имеешь дело. От твоей руки откусили кусок, который теперь переваривается в желудке какого-то психопата. Давай, девочка, ты можешь. Подбадривающая речь века, не так ли? Вложив всю веру в свои ноги, я прыгнула. И промахнулась. Я испустила пронзительный крик, когда мои руки едва коснулись дверного проёма. Это конец. Я, чёрт возьми, умру. Будь всё проклято, проклято. Я умру. О господи, о господи. И тогда подо мной вдруг высунулась рука и схватила меня. Большая грязная рука, принадлежащая здоровому, окровавленному и изувеченному человеку. Его рост составлял как минимум футов семь, а тело было как у борца-тяжеловеса. Лицо его выглядело так, словно было разрезано. Неужели это его собственных рук дело? Его глаза были как маленькие чёрные щёлки, а на лице стала появляться лёгкая ухмылка. - Красивый поросёночек. Что за чертовщина? Он швырнул меня в коридор, где не было света. Я едва могла разглядеть, как этот здоровяк медленно приближался ко мне, но слышала, как каждый его шаг сопровождался звоном цепей. Всё, что я могла сделать, это резко вскочить на ноги и бежать. Господи, беги со всех ног. Я слышала, как он заворчал, цепи звенели всё лихорадочнее. Очевидно, что он бежал за мной. Боже, я ничего не могла видеть в этой темноте. Лампы надо мной либо лопнули, либо просто хотели убедиться, что сегодня тот день, когда я умру. Обернувшись, я заметила, что расстояние между нами несколько увеличилось, поэтому решила свернуть налево в другой коридор и юркнула в одну из комнат, которая оказалась диспетчерской охраны. Спрятавшись в шкафчик, я тихо закрыла его за собой. Я закрыла рот рукой, пытаясь утихомирить дыхание, и делала всё возможное, чтобы успокоиться. Не издавай ни единого звука, иначе ты труп. Сердцебиение отдавалось в ушах, что усложняло задачу понять, где находилось это безобразное чудовище. Я закрыла глаза на несколько мгновений, в душе крича себе, что надо усмирить своё сумасшедшее сердцебиение, несмотря на ужасную ситуацию, в которой оказалась. - Поросёночек... – проворчал он, ходя по комнате. Я с трудом могла его видеть, так как света здесь не было, за исключением двух мониторов. Его дыхание было тяжёлым и прерывистым. Какого чёрта здесь разгуливал такой пациент? Да и какого хрена он у них вообще был? Здоровяк постоял у мониторов ещё минуту и тогда направился к шкафчикам. Я слегка опустилась, молясь Богу, чтобы эта тварь не увидела меня. Но вместо того, чтобы открыть мой шкафчик, он проверил другой и не нашёл ничего. Он вздохнул, бормоча что-то о том, что найдёт меня, и тогда вышел из комнаты. Спасибо, Боже, спасибо. Господи на небесах, спасибо тебе. Я резко выдохнула и сразу начала всхлипывать. Что, чёрт возьми, здесь происходит? Я здесь умру? Я прижала руки к лицу и утирала слёзы, которые не думали переставать катиться. Чёрт бы меня побрал, и во что я ввязалась? - Тебе будет безопаснее ближе к дому, милая. Не понимаю, почему ты настаиваешь на том, чтобы отправиться в такое далёкое место... Я думала о своей матери, единственном человеке, который всю жизнь был для меня маяком надежды. Думала о разговоре, который состоится, если я выживу в этой адской дыре. Я снова стану ходить с ней в церковь, это уж точно. Я сидела в шкафчике неизвестно сколько, слушая звуки криков и садистского хихиканья. Мне не хотелось покидать это маленькое пространство и сталкиваться с ужасами лечебницы. Я хотела сидеть здесь, обнимая колени и надеясь, что всё это, может быть, скоро закончится. Но я знала, что это ложная надежда. Если один из этиx психов не убьёт меня, то Джереми Блэр сделает это, чтобы заставить меня замолчать. Я слегка пошевелилась и услышала, как что-то за моей спиной ударилось о стенку шкафчика. Это был фонарик. Никогда ещё я так не радовалась при виде фонарика. Может быть, теперь я смогу отсюда выбраться, имея при себе надёжный источник света. Надёжный, пока не кончатся батарейки. Нажав на кнопку фонарика, я неохотно открыла дверцу шкафчика, готовясь к тому, что теперь захочет убить меня или сожрать. Я только надеялась, что это не будет дед-людоед или поросячий охотник-сумоист.

***

Судьба слишком жестока. Не прошло и часа, как я вновь услышала, что меня преследуют по многим коридорам и поворотам этого этажа. И кто же преследователь? Не кто иной, как Фрэнк Манера. И на этот раз у этого говнюка была дисковая пила. Грёбанная дисковая пила. - Покормиии меня, сучка! – кудахтал он за моей спиной, и пила жужжала, словно эхо от его голоса. Мои ноги болели от бега, но я отчаянно пыталась убежать от него. И сколько раз я должна повторяться? Я не стану частью его меню! Завернув за угол и посветив фонариком, я увидела, что прибежала в тупик с открытым окном. Я глянула в него и поняла, что прыжок будет смехотворным. Это даже нельзя было назвать прыжком по сравнению с тем, как я прыгала в шахте лифта. Это более безопасный прыжок. Тут высота не больше шести футов. Я посмотрела назад, видя, как Манера бежал по коридору. - Дай мне свою прекрасную плоть, позволь... откусить! – он замахнулся на меня пилой, всё время хихикая. Я развернулась и, насколько быстро смогла, выпрыгнула в окно. Хоть я старалась быть по максимуму готовой к падению, мои щиколотки поддались шоку, когда ноги ударились о твёрдую землю. Я вскрикнула, когда упала, но была довольна, что хотя бы Манера больше не преследовал меня. Может быть, он отказался от погони, ибо не собирался прыгать. А может быть, он просто ищет другой путь, как добраться до меня. Но я не собиралась давать ему никаких шансов. Я застонала от боли, пытаясь встать, и к счастью, ничего не сломала. Всё просто болело. Я находилась на улице... но где именно? Я не знала так хорошо плана лечебницы, и они ограничивали меня конкретными местами в ней. Никто не устраивал мне подробного тура. Да и ещё окружающий меня туман всё усложнял. - Чтоб всё провалилось к чертям, - выругалась я, понимая, что в тумане от фонарикa будет только хуже. Пока что придётся обойтись мерцающими фонарными столбами, которые еле освещали. Выключив фонарик, я убрала с лица волосы. Я позволила себе медленно ходить по открытому пространству между корпусами, и как-то меня успокаивал холодный горный воздух, касающийся моих раскрасневшихся щёк. Я до этого не осознавала, насколько мне было жарко и как я вспотела, пока прохладный воздух не окружил меня. На небе послышался гром. Наконец я пришла к дверному проёму, и это было всё. Просто дверной проём. Дверь была сорвана с петель и теперь лежала рядом на прилегающем газоне. Кто-то явно горел желанием проникнуть внутрь, или же они бежали. Полагаю, при достаточном количестве адреналина можно выбить металлическую дверь? Нерешительно включив фонарик, я увидела, что дверь вела куда-то по длинному коридору, с каждой стороны которого находились ещё несколько дверей. Я понимала, что приход сюда откладывал мой побег, но я достаточно долго бродила по улице и осознала, что выхода здесь не было. Возможно, можно будет пройти через это здание. Ступив в тускло освещаемый проход, я добавила скорости. Мне не терпелось убраться из этого места. Я собиралась следовать своему плану и попытаться найти парковку для персонала. Я была уверена, что смогу уломать кого-нибудь подвезти меня или, может быть, даже угнать машину. Хоть я такого никогда не делала, но всё же рано или поздно происходит впервые, верно? Изнутри здание выглядело гораздо более старым, чем тот отсек, в котором жила я. Деревянные полы более вытоптаны, а обои слезали со стен. Возможно, это тот отсек лечебницы, который был закрыт. Являлось ли это частью старого женского отделения? Должно быть, так как несколько раз обернувшись, я поняла, что нахожусь в швейном зале. Пыльная ткань покрывала каждый столик, перед которыми стояли стулья, как бы ожидая, когда придут пациентки и станут ими пользоваться. Пока я шла по залу, то заметила в соседней комнате свет за занавеской. Я подошла туда и заглянула за неё... Лучше бы я этого не делала. В животе всё сдавило, и я с трудом сдерживала приступ рвоты. Передо мной открылась самая больная и омерзительная картина, которую я когда-либо видела. На столе распласталось тело мужчины с раздвинутыми ногами. Обычно это меня не особо смущало, но у этого же не было гениталий. На их месте всё было разорвано, а в разрез вставлена голова другого человека. Рядом находился ещё один труп, поддерживаемый верёвками, словно марионетка, и держащий руку лежащего. Это походило на извращённую имитацию сцены родов. Что это за хрень? Какой больной психопат мог это сделать? Надо убираться отсюда к чёрту. Я развернулась и со всех ног понеслась вон из комнаты, направляясь к ближайшей двери. Я открыла её, и к моему великому разочарованию, она вела в очередной швейный зал. Но складывалось впечатление, что здесь кто-то недавно был. Стулья стояли вплотную к стене, и только один стоял посередине между рядами письменных столов, сдвинутых вместе. На нём находился манекен, одетый в самодельное свадебное платье. Я пялилась на всё это несколько минут, удивляясь тому, как кто-то находил время думать о свадьбах, и кто так уродовал людей... И тут внезапно на моё плечо легла чья-то рука, развернув меня. Испугавшись, я закричала и стала отходить к одному из швейных столиков. - Ой, я испугал тебя? Очень извиняюсь, я не хотел. До моих ушей донёсся приятный, спокойный голос. Я с трудом могла разглядеть, кто именно говорил, и тогда я подняла руку с фонариком, чтобы посветить ему на лицо. На меня смотрела пара пронизывающих голубых глаз, а на его лице виднелась «чарующая» улыбка. Мне почти что казалось, что она была либо выжжена, либо вырезана. Трудно было сказать. - Мы ведь встречались раньше, не так ли? Я знаю, что видел твоё лицо... Может быть, прямо перед тем, как я проснулся, - мягким голосом говорил он, делая шаг вперёд. Я смотрела на его слегка изувеченное лицо ещё секунду, и тогда меня осенило. Это был тот человек, который умолял о помощи. Человек, которого они утащили вниз. Глускин?