Безумие становится тобой

- Хотя сейчас это больше похоже на сон – быть здесь с тобой. – Его улыбка стала ещё шире, открывая вид на удивительно красивые зубы. Меня неимоверно пугал этот человек, который ещё несколько часов назад чуть ли не падал на колени, умоляя о помощи, напуганный и одинокий. Теперь же он выглядел спокойным и приятным, словно просто пытался быть другом в этом тёмном месте. Внезапно у меня в животе всё перевернулось. Неужели это он тот, кто разрезал того человека? Неужели это он смастерил это смехотворное подобие свадебного платья за моей спиной? Ведь он был единственным, кто заходил в женское отделение, других я не видела. Эти ужасающие «произведения искусства» должны быть созданы его руками. Очевидно, что у этого человека были весьма больные фантазии о семье, которой у него, скорее всего, никогда не будет. Но все мои вопросы сводились к одному – что они с ним сделали там внизу? Я слышала, как они говорили, что пациенты становились поистине безумными после того, как подвергались воздействию морфогенетического двигателя. Был ли он одной из таких жертв? Но только одному Богу известно, что он натворил до того, как его сюда доставили, за что его заточили в «Маунт Мэссив». - М-меня зовут Виктория Мид, - наконец заговорила я, дрожа от страха. Возможно, если я попытаюсь договориться с ним, он оставит меня в покое. – Мы с вами разговаривали только несколько часов назад... Вы помните, что они с вами сделали? – расспрашивала я, пытаясь обойти вокруг стола, пока он продолжал приближаться. Если выяснится, что он такой же безумный, как несколько последних пациентов, с которыми я встречалась, то надо планировать путь побега как можно скорее. - Они? – переспросил он, а потом положил руку на лоб, как бы забыв о чём-то, и тогда легонько шлёпнул себя по лбу. – Ах! Эти люди, что поместили меня под... Нет, и это теперь неважно, дорогая. Он приблизился ещё на несколько шагов, и тогда больше света от окон пало на его лицо. Я видела, что его левый глаз был повреждён и в нём виднелось кровоизлияние, а отметины тянулись до самых губ. Что могло с ним такое сделать? - Всё, что сейчас имеет значение, после долгих поисков и нахождения лишь неблагодарных и вульгарных шлюх, это то, что я нашёл женщину своей мечты. Женщину, которая кажется такой идеальной, которой не нужны операции! Позволь мне... наполнить тебя. Тебе больше не нужно быть одинокой, дорогая. От его слов у меня по коже бегали жуткие мурашки. Наполнить меня? Чем? Головой? Господи, меня собираются превратить в какую-то извращённую версию матери? Нет уж, спасибо. Мои женские органы устраивают меня там, где они есть. - Я-я даже имени вашего не знаю! – заикалась я, пытаясь тянуть время, пока оглядывалась по помещению в поисках выхода. Судя по всему, моя жизнь закончится здесь, если я останусь с ним. Я не собиралась становиться напиханной матерью отрезанной головы, как тот несчастный передо мной. Да провались всё к чертям. Мне просто не отделаться от этих уродов, не так ли? - Эдди Глускин, дорогая! – он очень учтиво поклонился, растопырив руки, и улыбка не исчезала с его лица. Выпрямившись, он поправил бабочку. – А ты будешь Виктория Глускин. К этому прилагается прекрасное кольцо, верно, дорогая? И ты могла бы сделать меня целым... Я мог бы заполнить пустоту внутри тебя. – Его ухмылка стала шире, а руки в перчатках без пальцев потянулись ко мне. Я заметила слева слегка приоткрытую дверь. Мой путь наружу. - Позволь мне любить тебя, - настаивал он, нащупав мои волосы и проведя пальцами сквозь них. Я вскричала и рванула к двери со скоростью ста миль в час, открывая её как можно быстрее, чтобы проскочить. Нет, нет, нет. - Дорогая! Куда же ты? Шлюха! – орал он за моей спиной, но меня это не останавливало. Я не собиралась оборачиваться. Раньше меня бы замучила совесть, если бы я оставила пациента, не попытавшись помочь ему. Но я уж точно не собиралась рисковать жизнью ради конченного безумца. Я не могла отделаться от мысли о том, что он имел в виду, говоря о других «шлюхах». Здесь ведь не было других женщин... Если, конечно, мистер Глускин не был поклонником обоих полов... Проносясь по коридорам женского отделения, я оказалась в месте, походящим на кухню, но в темноте трудно было сказать. А потом пришла к другой двери, и судя по тому, что освещал мой фонарик, это был спортивный зал. Но повсюду были натянуты верёвки. Осторожно пройдя через кухню, я направилась к спортивному залу, который, к моему удивлению, освещался двумя электрическими лампами, установленными на полу рядом с двумя деревянными балками. И тогда мне в нос ударил омерзительный запах, будто сотни мёртвых тел разлагались в одном помещении. И тогда я посмотрела наверх, где верёвки подтвердили мои догадки. Провались всё пропадом. С потолка свисали где-то пятьдесят трупов, и на вид все они... изувечены. У всех на груди виднелись шрамы, будто кто-то пытался пришить им груди. Работа выглядела непрофессиональной, но совершивший это явно знал, что делал, словно какое-то время практиковался. Но я-то знала, что в кишащей психами лечебнице потребовалось бы больше пары часов, чтобы овладеть искусством пришивания груди кому-то; вернее, мужчине. У всех тел между ног зиял кровавый разрез, где плоть была разорвана, как у человека с головой между ног. Господи, мне так хотелось вырвать. Эти неблагодарные шлюхи. Неужели... всё это сделал Эдди? Сдержав приступ рвоты, я теперь совершенно точно понимала, почему Эдди сослали в лечебницу «Маунт Мэссив». Я даже сейчас жалела, что убежала от того свина, думая, что если бы он убил меня, то это была бы гораздо более приятная смерть, чем та, которая могла ожидать меня в руках Эдди. - Дорогая. Меня обхватили руки и вновь развернули к Глускину. До того, как я смогла сопротивляться, он схватил меня за горло. Его пальцы сомкнулись с каждой стороны и начали сдавливать. - Я не хотел, чтобы ты это увидела! Эти... неблагодарные маленькие потаскухи. Они не заслужили любви! Не заслужили моих детей! Его свободная рука указывала на висящие над нами тела. Глаза его были полны гнева, но в голосе прослеживалось некое возбуждение. Я подметила, что Эдди Глускин определённо был человеком, которого возбуждали страх и нанесение людям увечий. Потом он снова убрал прядь моих волос мне за ухо, и его голос смягчился, словно он разговаривал с любовницей. - А ты... ну, как ты думаешь? Заслуживаешь ли ты меня? Или же мне лучше подвесить тебя рядом с ними, дорогая? Готов поспорить, что там тебе и место. Тебя будет не видно и не слышно, и проблем не будет. Почему ты убежала от меня, маленькая потаскуха? – он встряхнул меня. Его голос по-прежнему звучал любяще, но хватка на моей шее усилилась. Я запаниковала, и на моих глазах выступили слёзы, когда я начала всхлипывать. Я должна была сделать что-нибудь, придумать историю. Мне следовало подыграть его хорошей стороне и надеяться на лучший вариант побега. Это будет трудно, но умирать я не хотела. На протяжении нескольких последних часов я делала всё, чтобы остаться в живых. Я столкнулась с людоедом и здоровым свином. Чёрт бы меня побрал, если я допущу, чтобы этот придурок убил меня. - Я-я была т-так напугана, Эдди... М-меня всю ночь преследовали... Я... По моим щекам катились слёзы. И ведь это была не ложь. Я говорила ему чистую правду. Но надо признать, что со слезами я немного драматизировала. Его хватка слегка расслабилась. - Я... я не хочу умирать... Я думала... думала, что ты убьёшь меня... вставишь в меня человеческую голову... и... Внезапно он отпустил мою шею, и я глубоко вздохнула, радуясь, что снова могла дышать. И сразу же он обнял меня, прижимая к груди. Он коснулся губами моего лба и стал поглаживать волосы. Удивительно, но его отчуждённые объятия успокаивали меня. Весь день я избегала психов и убийц. Я была эмоционально и физически измотана. Но я всё ещё была готова бежать, готова сбежать от этого человека. Но я не смела вырываться из его рук. - Тише, тише... О, моя дорогая. Ты, наверное, прошла через многие беды, чтобы найти меня, да? Тише, всё хорошо. Я не допущу, чтобы что-то случилось с тобой или нашими детьми. Что касается того, что ты видела раньше, и за что я извиняюсь... – он сделал шаг назад и пальцем приподнял мой подбородок. Его голубые глаза изучали мои. – С этими шлюхами пришлось немало потрудиться, применить немало хирургических навыков, чтобы попытаться исправить их недостатки. Они должны были стать прекрасным полом. Но этому не суждено было случиться. Теперь ты в безопасности, дорогая. На его заляпанном кровью лице появилась нежная улыбка. - Но ты должна пообещать, что больше не будешь убегать, шлюха. – Он резко дёрнул меня за волосы, и я полностью оказалась в его власти. Даже при тусклом освещении рабочих ламп он выглядел угрожающе, и я напомнила себе, что должна была отыгрывать роль послушной любовницы, если хотела жить. - О-обещаю, - солгала я, и он купился на это, легкомысленно улыбаясь, и тогда взял меня за руку. Этот человек пугал меня даже больше, чем Фрэнк Манера. По крайней мере, тот бы просто убил меня и съел. Он не стал бы меня вешать и заставлять задумываться о том, когда я умру. - А теперь пойдём! Нам пора планировать свадьбу!