Клянусь, что больше не солгу

Ситуация усугубилась после того, как Джеймс застал четырехлетнего Гарри в саду, мило перешёптывающегося с ядовитой гадюкой, а по соседству в кроватке мирно спал Чарли. Гнев и страх за сына переполняли Джеймса, и он тут же испепелил рептилию. Гарри непонимающе оглянулся на отца и по его припухшим щекам покатились слёзы. — Папа… Она была живая… — Никогда! — рявкнул на сына Джеймс. — Никогда больше не смей делать этого! Я всегда знал, что твоя темная сущность покажет себя! Ты пытался убить Чарли! Гарри в страхе перед разгневанным отцом отступил назад и неловко повалился на траву. Он испуганно шептал, захлёбываясь рыданиями: — Я не хотел… Чарли мой брат! Я бы не причинил ему боль… — Ложь! Первое, что ты сделал в своей жизни, это попытался уничтожить моего сына! — Но я ведь тоже твой сын… — Больше нет, — холодно припечатал Джеймс. — Темному отродью не место в моей семье. Мальчик вздрогнул всем телом и затих. — Папа, не говори так, прошу. Я не хочу этого… — глухо проговорил ребенок. — Клянись, — жёстко сказал мужчина. — Клянись, что никогда не используешь тёмную магию. — Но я не… Как же я могу?.. — Пока я не позволю тебе, ты не посмеешь использовать эти дрянные способности. Либо так, либо ты больше не мой сын. Мальчишка поражённо открывал рот, будто задыхался, но в конце концов выдавил: — Клянусь. На его тонкой руке засветилась первая нить клятвы. Со временем его левая рука была оплетена золотистыми нитями, каждая из которых стала вечным напоминанием об ошибках Гарри. Малец был настолько наивен, что с лёгкостью давал эти клятвы, стоило Джеймсу надавить. Кажется, помимо хлюпика и плаксы его сын был редкостным простофилей. И это было очень выгодно Джеймсу. Однако клятва, данная отцу во младенчестве, с возрастом всё сильнее жгла запястье Гарри. Гарри не мог контролировать магию, отчего частенько получал небольшие откаты во время стихийных выбросов. Он не понимал, в чем разница между светлыми и темными заклятьями. Гарри просто любил магию. Мальчик смог смириться с тем, что отец запретил ему разговаривать со змеями, выходить без разрешения из дома и рассказывать кому бы то ни было о своей предрасположенности к темным искусствам. В свои пять лет Гарри стал заложником собственного поместья. Он много времени проводил в библиотеке, читая книги о светлой, правильной магии, как велели ему Джеймс и Альбус Дамблдор. Но Гарри эти книги казались странными. Как же человек может использовать только светлую или только темную магию? И что плохого в темной? Разве светлыми заклятьями нельзя навредить? Мальчик пытался задавать вопросы родителям, но мать отмалчивалась, а отец игнорировал. Мама постоянно так делала. Ей будто было физически тяжело долго находиться рядом с ним, с Гарри. Лили стала спокойнее реагировать, лишь когда её сын принес клятву о ненападении на близких, но и после того у женщины всегда находились отговорки, почему она не может поиграть с ним. А Джеймс, будто специально, хотя скорее всего оно так и было, как только Гарри собирался обратиться к матери, аккуратно уводил ту, якобы Чарли срочно нуждается в ее присутствии. Гарри молча глотал слёзы обиды, лишь по ночам позволяя себе выхлестнуть эмоции в подушку. Зато Гарри обожал бывать в доме у крёстного отца Чарли — Сириуса. Тот не часто приглашал его, но если это случалось, то Гарри мог подолгу никем не замеченным листать старинные фолианты Блэков. Сириус не питал особой любви к брату крестника, однако это было совершенно не связано с направлением его магии. Уж Сириус-то понимал суть темной магии и не был так подвержен пропаганде Дамблдора. Гарри ему не нравился из-за его мягкого характера, предпочтения библиотеки вместо квиддича и его совершенно отсутствующего потенциала стать настоящим гриффиндорцем, то есть, по мнению Сириуса, храбрым и благородным. То ли дело Чарли, тот уже в свои неполные шесть прекрасно управляется с метлой, завёл кучу друзей и хочет пойти по стопам отца и стать аврором. А Гарри в это время сидит худой и бледный в библиотеке или в саду, периодически болтая с портретами предков и играя для них на фортепиано, которое в поместье Поттеров пылилось годами. Музыкальный инструмент достался Роду Поттеров во времена их предка Юстаса Карла Пятого, чей портрет висит прямо над ним в музыкальной гостиной. Прапрадед чуть ли не боготворил своего потомка, Гарри, когда тот случайно забрёл в эту комнату. Поначалу они лишь разговаривали, как делал мальчик с каждым портретом в поместье, но Юстас таки уломал мальца на уроки игры на клавишных. Гарри был не против, это стало ещё одним развлечением помимо книг и работы в саду в его персональной клетке. Чарли постоянно смеялся над братом и дразнил каждый раз, когда отец беспрепятственно разрешал ему пойти в гости к друзьям. — У тебя, небось, и друзей нет, да, Гарри? — задирал рыжеволосый мальчишка. — Нет, Чарли, но у меня есть брат. Не всем так везёт, — спокойно ответил ребёнок, душа ком обиды и слез. — О, ты так думаешь? Мне, например, совсем не повезло с братом. Полный ботаник и хлюпик. Давай ещё расплачься, как обычно, — Чарли состроил гримасу, и Гарри отвернулся. Он уставился в окно, подмечая, что яблони уже пора удобрять. — Возможно, ты прав, я плохой брат. Иди к своим смелым друзьям, чтобы они заменили тебе семью, — мальчик говорил это так сухо и отрывисто, что было непонятно, шутит ли он? Где-то в глубине души Гарри жила отравляющая мысль о том, что первое, что он сделал, появившись на свет, убил родного ему человека, а потом неоднократно ставил его под удар в угоду своему детскому любопытству. Гарри плохой брат и плохой друг, он приносит лишь неприятности. С этим мальчик смирялся и старался загнать все эмоции внутрь, чтобы не расстраивать родителей. — Тинки, — домовой эльф с хлопком материализовался, — пора разложить удобрения в саду. Мы заказывали их у Гринграссов на прошлой неделе. — Хозяин Гарри, Тинки всё сделает, не волнуйтесь. Хозяин Гарри не хочет спуститься на обед к гостю его отца, Хозяина Джеймса? — Римус пришёл? — с ностальгической улыбкой спросил мальчик. Он закрыл глаза и хихикнул, будто вспоминая что-то хорошее. Римус был одним из немногих, кто всегда был на стороне Гарри. Он, как никто другой, понимал, каково это — иметь вторую сущность, которую ненавидят окружающие. Люпин проводил с Гарри времени в детстве больше, чем его отец или Сириус за всю жизнь. Оборотень читал ему сказки, чаще магловские, разучивал первые заклинания типа Люмуса и хвалил за каждый успех, сдабривая похвалу шоколадом. Отныне шоколад для Гарри являлся символом теплых и ярких воспоминаний дней, когда мальчик не чувствовал себя таким одиноким и чужим. Уродом. Однако Люпин был слишком добрым и чувствительным для того, кто каждое полнолуние превращается в хищную тварь. Гарри трепетно относился к их отношениям, поэтому старался не расстраивать взрослого и вести себя так, как от него этого требовали. То есть не делать ничего из того, что ему бы хотелось. Единственное, что мог позволить себе Гарри — это уроки со Снейпом. Крестный не был таким же добрым и ванильным, как Римус, не был безбашенным энтузиастом, как Сириус, и не ненавидел его, как собственный отец. Северус был учёным и исследователем до мозга костей, про его скверный характер ходили легенды, и говорили, что зачёт по зельеварению сдать на высшую оценку могут либо святые, либо мёртвые. Он регулярно доказывал это, когда его звали в комиссию на экзамен по ЖАБА. Обычно же Северус занимался исследованиями и совершенствовал составы для Гильдии Зельеваров, а также входил в ближний круг Лорда, а уж там работы всегда хватало. Уроками это трудно назвать, уж скорее Гарри просто напрашивался посидеть в лаборатории, пока Северус варил зелья. Хотя Снейп был не против видеть крестника чаще, чем на праздниках и воскресных обедах, он волновался за сохранность ребенка. В лаборатории постоянно что-то взрывалось, горело и пыталось тебя убить, а он не был столько искусен в общении с детьми, чтобы внушить осторожность. По правде говоря, Снейп считал себя отвратительным примером крёстного, но искренне пытался добросовестно выполнять свои обязанности. Лили на просьбу сына чаще гостить у Северуса задумалась, но в конце концов согласилась. Она разделяла эту страсть к зельеварению и могла понять Гарри в стремлении понаблюдать за процессом. Джеймсу было плевать. А Гарри радовался даже такой маленькой возможности выбраться из поместья и самостоятельно куда-то добраться, пусть и пройти надо было совсем чуть-чуть до места, где его встречал крестный. Ему всегда запрещалось свободно покидать дом, в отличие от брата. Родители отговаривались тем, что это из-за его слабого здоровья, которое действительно ухудшилось. Мальчика мучили обмороки, головные боли и общая слабость, однако он не жаловался. Не то чтобы домовые эльфы не докладывали об этом Джеймсу или Лили, но по какой-то причине они не спешили бежать в Мунго и ограничивались покупными зельями. Северус, поскольку гостил в поместье Поттеров нечасто, заметил неладное не сразу. Что же натворил такого Гарри, что его добрая и милая Лили так сторонится сына? Очевидно, что у Гарри были какие-то секреты, которые пытались умолчать родители в том числе и от него. И, как двойной шпион, он достаточно быстро докопался до сути, поразившись открывшейся картине. Снейп сделал это открытие случайно, во время очередной встречи с крестником. Они как обычно сидели в лаборатории, мальчишка занял самый высокий стул и сейчас болтал ногами, сосредоточенно наблюдая за точными движениями зельевара. Неожиданно зелье, мирно закипающее в котле, вспенилось, забурлило и вот-вот грозилось разлететься по всей лаборатории. Снейп молниеносно соорудил сильнейший щит вокруг ребёнка, не успев позаботиться о своей безопасности. Кипящее варево выплеснулось во все стороны, и мужчина с удивлением отметил, что не чувствует ожогов. Северус, открыв глаза, обнаружил, что Гарри стоит, напряжённо вскинув руку вперёд, и перед ним переливается золотистая пленка щита, которым он укрыл зельевара. Снейп, всматриваясь в магические плетения заклинания, мог только удивляться. Потрясающая работа, он видел такую лишь раз, мельком у Повелителя. Гарри, осознав, что опасность больше не грозит, рухнул на пол. Щит осыпался, а мальчик начал задыхаться и кашлять кровью. Когда Северус осознал, что его крестник совершенно точно темный маг, увидел гирлянды обетов, связывающих его, мигом определил причину такого состояния Гарри. Не используя темную, да и вообще никакую магию, ребенок получил травму каналов, по которым она и течёт. Они блокировались клятвами и разрушались во время выбросов. Такими темпами Гарри мог остаться сквибом к своему малому совершеннолетию. Много часов Северус долго и вдохновенно кричал на Поттеров за то, что эти безмозглые идиоты решили угробить его крестника. Лили попыталась было возразить, но Снейп, несмотря на давнюю дружбу, высказал всё, что думал о ней, как о матери. — Как ты смеешь, предатель, врываться в мой дом, оскорблять жену и меня?! — вскочил Джеймс. — А как смеешь ты убивать моего крестника, своего сына!!! — Гарри, который нагло подслушивал из соседней комнаты, обхватил себя руками и заплакал. Несмотря на резкие слова Северуса, он понимал, что это правда. Родители пытались убить его и только Северус решился за него заступиться. — Не смей мне указывать, как воспитывать это отродье! — Неужели ты, чистокровный наследник Рода, забыл своей тупой башкой, что дети неприкосновенны, — прошипел Снейп. — Я клялся самой Магии, что буду защищать Гарри, и даже его безмозглый папаша меня не остановит. Казалось, что Джеймс задумался. Он упустил из виду, что даже его темное чудовище считается ребенком и за его убийство по нему ударит откат. Он поморщился, но спросил: — Хорошо, Нюнчик, что ты хочешь от меня? — Сними запрет пользоваться магией, — Лили дернулась и охнула, но слово вновь взял Джеймс. — Чтобы это чудовище поубивало нас потом? — Я бы лично убил тебя, Поттер, но не хочу оставлять Чарльза без отца. Ты снимешь ограничители магии и позволишь мне заниматься с Гарри не только зельями, но и развивать каналы, — бескомпромиссно заявил слизеринец. — Северус, но как же?.. Он же станет чудовищем… Это же темная магия! — захлебывалась Лили. Снейп резко подошёл к ней и встряхнул. — Лилс, послушай меня. Гарри твой сын, и он умрёт, если ты так и продолжишь игнорировать проблему. Темный не значит злой или жестокий, пойми, — Джеймс раздраженно рыкнул и оттолкнул Северуса от своей жены. Лили потерянно стояла посреди комнаты и обнимала себя за плечи. Она не могла так просто перебороть страх, выработанный ожиданием войны с тёмным лордом и речами Дамблдора. Он ведь не мог ошибаться насчёт темных? Это же Дамблдор. — Значит так, Нюнчик, я сниму с Гарри обет только тогда, когда ты принесешь мне клятву о неразглашении всего, что было. — Не думаешь ли ты, Поттер, что можешь ставить мне условия? — ядовито поинтересовался Снейп и напоказ достал палочку. Джеймс не думал отступать, воистину гриффиндорское упрямство. — Если тебе так дорого это темное отродье, ты принесешь клятву, иначе я обещаю, что устрою ему персональный ад. Ну как, Снейп, такие условия тебя устраивают? — оскалился Лорд Поттер. Северус раздраженно заскрипел зубами. Он понимал, что все угрозы реальны и давить на благородство не получится. У светлых оно всегда отключается, когда идёт вразрез с их представлением добра и зла. Зельевар чувствовал, что в соседней комнате Гарри затаил дыхание и лишь отрывисто выдыхал после продолжительного плача. — Договорились, — обречённо прошипел Снейп. Он был определенно не готов стать ответственным крёстным, но кто его спрашивал? А Гарри в соседней комнате вновь разрыдался, только уже от облегчения. Снейп мог быть сколько угодно ядовитым и саркастичным мудаком, но он спас ему жизнь.