Клянусь, что больше не солгу

С того момента, когда отец позволил Гарри колдовать у Северуса, состояние мальчика стало не в пример лучше, чем было. Они с крёстным под его бурчание и придирки разучивали некоторые заклинания темной направленности, которые могли условно покалечить противника. В основном это были мелкие проклятья, но Гарри становилось лучше только от того, что он мог свободно колдовать. Конечно, оставалась ещё куча запретов: не рассказывать никому об этом, не нападать на близких и ещё многие «не», которые Гарри был вынужден соблюдать, однако тот впервые в жизни чувствовал себя настолько свободным. И, разумеется, как и все дети английских волшебников, Гарри и Чарльз отправились в Хогвартс. Чарльз, гордость отца и крестного, отправился на Гриффиндор и уже через неделю сколотил себе команду из парней, ищущих приключения вместо учёбы. Родители не могли нарадоваться: сын идёт по их стопам. Гарри же о собственном распределении сообщил лишь Северусу, и тот сухо ответил, что это лучше, чем Гриффиндор. Снейп всегда был скуп на проявление эмоций, однако в своё письмо тот вложил защитный артефакт, который помогал различать зелья, добавленные в пищу, и уменьшенный набор чая. Гарри не понял, зачем ему, юному Пуффендуйцу чай, но всё стало ясно, когда старшие объяснили малышам про традицию чаепития в факультетской гостиной каждое воскресенье. Юный Гарри поступил на Пуффендуй, и это лучшее решение в жизни, по мнению самого мальчика. Он наконец понял, отчего Шляпа так советовала ему идти туда. Пуффендуй оказался большой семьёй, где Гарри чувствовал поддержку и тепло. Их декан Помона Спраут лично разговаривала с учениками, помогала им решать вопросы и занималась дополнительно в теплицах. Факультетская гостиная представляла собой дом, отделанный деревом в теплых тонах с кучей растений, уютных кресел и приборов для чаепития. А выгодное расположение с кухней позволяло беспрепятственно таскать у эльфов плюшки к чаю. В отличие от стереотипов, Пуффендуйцы не были ванильными добряками. Они были обычными детьми, просто все конфликты предпочитали решать мирно или не создавать их вовсе. Гарри был очень благодарен однокурсникам: они никогда не лезли помогать, если ты сам не попросишь, давали свободное пространство и понимали, когда хочешь остаться один. Гарри проникся симпатией к своему факультету мгновенно и с годами связь лишь росла. За эту любовь Чарльз тут же наградил его кучей прозвищ, обидных оскорблений и всегда во всеуслышание заявлял, что этот тепличный лопух не его брат. Старшекурсники видели этот конфликт и не собирались спускать ситуацию на тормозах, но Гарри уговорил их не трогать Чарли, у него просто трудный период. Барсуки хоть и не были довольны тем, что кто-то оскорбляет их собрата, но поделать ничего не могли. Политика невмешательства, если человек сам не попросит, была актуальна и в этом вопросе. Но Гарри мало трогали издёвки брата, всем его вниманием завладел новый друг — Невилл Лонгботтом. Его родители тоже входили в состав ордена Феникса и сейчас работали в аврорате. Увлечение сына растениями они не то чтобы не одобряли, но и не поддерживали. Дело в том, что Алиса Лонгботтом, мать Невилла, недавно родила ему сестричку, и родители решили, что раз уж их сыну суждено копаться в теплицах, так тому и быть. Все надежды возлагали на будущую Мелани Лонгботтом. Но Мелани уже сейчас была яркой и активной девочкой, так что Алиса и Фрэнк за будущее обоих детей и Рода были спокойны. Гарри нашёл в Невилле утешение. Они были соседями по комнате, поэтому сразу подружились и уже на первом занятии вместе взрывали котлы. Снейп тогда написал гневное письмо крестнику, что тот позорит его звание, но тот объяснил, что будет взрывать свой котёл специально до тех пор, пока застенчивый Невилл не научится готовить зелья. За компанию. Невилл не хотел тянуть новообретенного друга ко дну, поэтому тут же засел за зельеварение и ко второму курсу стабильно взрывал лишь один котёл в месяц. И Гарри, как бы не пророчил ему Чарли, обрёл настоящего друга, который, хоть и замечал его странности, всегда поддерживал и был на его стороне. Со второго курса в их компанию гармонично влилась Луна Лавгуд. Она была хоть и на год младше, но порой ставила мальчишек в тупик своим особенным взглядом на жизнь. Однокурсники Луны задирали её и высмеивали странности, но Гарри и Невилл по мере своих сил старались защищать девочку. Тогда у Гарри появился шанс использовать свои скудные познания в проклятьях. Невилл предпочитал не заострять внимание на их темной направленности, потому что знал: если Гарри захочет ему рассказать, он это сделает. А Луна просто мечтательно улыбалась. К третьему курсу ситуация с Чарли ухудшилась, если это так можно назвать. Их гриффиндорская команда «Отряд Годрика» взяли за привычку подкарауливать Гарри в коридорах, ставить подножки и раздавать тычки, от которых у Поттера были синяки по всему телу. Невилл сжимал кулаки от злости, пытался заставить друга пойти к декану или старосте, но тот отмалчивался и молча позволял Луне нанести мазь на синяки. Если Гарри пожалуется, то декан непременно расскажет об этом родителям, а те, скорее всего, только похвалят Чарли за это. Он не говорил Невиллу, но уже написал крёстному завуалированную просьбу прислать ему мазь от синяков. Тот, разумеется, не поверил, что Гарри такой неуклюжий и собирает все углы по пути. Отчитал за то, что врёт ему, но мазь выслал вместе с книгой по проклятьям собственного сочинения, а также сборник медленно действующих ядов. Гарри поддержку крестного оценил, но книгу оставил лишь для лёгкого чтения. Однако знания защитных чар и умение быстро бегать пригодилось ему совсем скоро. В один из дней, когда его друзьям пришлось задержаться после уроков, Гарри подкараулили члены Отряда Годрика во главе с Чарльзом. Они вновь задумали поиздеваться над пуффендуйцем, но тот был готов. Гарри послал в обидчиков лёгкие дезориентирующие проклятья типа ватноножных, а когда те достали свои палочки, то он уже был готов отразить атаки. Всё же их было больше, поэтому парню пришлось уйти в глухую оборону и изредка устранять соперников пакостными проклятьями. Его брату это быстро надоело и он, хитро прищурившись, вышел из-за щита, возведённого одним из гриффиндорцев. — Ты что творишь, Чарли?! — закричали его друзья, а тот ждал, когда же Гарри вновь атакует. Тот не заставил себя долго ждать и, заметив, что у грифов что-то происходит, кинул в центр обычное заклинание дезориентации, как учил Северус, чтобы выиграть время и убежать. Но заклятье угодило прямо в Чарльза, который даже ухом не повел, ведь оно, следуя одной из клятв отца, отразилось и угодило прямо в Гарри. Помимо этого парня ударил откат за то, что тот посмел напасть на члена семьи. Гарри как подкошенный рухнул на пол и обхватил себя руками. Его будто перемололи несколько раз, а потом вновь собрали. Чарли и ободрённая команда мучителей направилась прямиком к пошатывающемуся Гарри. Он за это время успел встать и, видя, что сейчас предстоит, справедливо подумал, что хуже не будет, и рванул по коридору прямо через поле к Дракучей Иве. Парни, когда осознали, что добыча убежала, разозлились и пустились в погоню. Ничего не соображая, Гарри бежал, как мог, и вскоре каким-то образом оказался у самого ствола проснувшейся Ивы. Она сразу начала махать ветками и пытаться ударить ими нарушителей спокойствия. Отряд Годрика поняли, что ловить здесь больше нечего, и Дракучая Ива сама расправится с Гарри, понеслись в замок, весело хохоча и восхваляя храбрость Чарльза. Гарри, оставшись один на один со взбесившимся деревом, устало сполз на землю. У него не осталось сил уворачиваться от ветвей, а магией он сейчас воспользоваться вряд ли бы смог. И тогда Гарри страстно пожелал стать маленьким, обычным и никем не примечательным. Чтобы его любили за то, кто он есть, чтобы ему не пришлось умирать так, обессиленным, сидя под разгневанным деревом. И магия, как это ни странно, откликнулась, мощным потоком детской стихийной магии, в результате чего Гарри не сможет колдовать ещё неделю, запустив принудительную трансформацию тела мальчика. Через мгновение боли и адских мучений вместо мальчика на дереве сидел черный кот с яркими зелёными глазами. Гарри был в безопасности. После того как черный кот очнулся и осознал ситуацию, то понял, что не имеет понятия, как обратиться назад в человека, поэтому, неловко перебирая лапами, тот слез и засеменил к замку в личные подземелья. Когда большая часть пути была преодолена, то котенка ловко подобрала на руки проходящая мимо Луна. — Привет, Гарри. Думаю, тебе требуется помощь. У Невилла должна оставаться кошачья мята. — Мяу, — облегчённо мяукнул кот и устроился на руках девочки. В этот момент он был готов расплакаться от облегчения, что у него есть такие замечательные друзья. Невилл хоть и поверил Луне не сразу, смог смириться с тем, что его друг теперь кот. Много дней друзья проводили в библиотеке, пытаясь расколдовать Гарри, но тот не был обычным анимагом, и заклинания принудительной трансформации на него не действовали. Тогда ребята решили остановиться на медитации и подсознательной детрансформации. Это успехов принесло мало, потому что кот не знал, что от него нужно. Ровно до тех пор, пока Луна не начала размышлять: — Тяжело, наверное, котам. Ты необычный кот, Гарри, мало кто из людей мечтает стать маленьким, незаметным и совсем обычным. Но хорошо, что ты это осознаешь, потому что тогда твои мозгошмыги становятся спокойнее. Странно, правда? Гарри это странным не считал. Он прикрыл глаза, устроившись на собственной постели в спальне Пуффендуя, и мысленно стал повторять и убеждать себя, что кот всего лишь его вторая сущность. В первую очередь, он человек, а значит должен превратиться обратно. Тем не менее мальчик раз за разом возвращался к мысли, что котом он был гораздо лучшим, чем человеком, так не лучше ли остаться таким навсегда? Но мальчик-кот с упорством гриффиндорца укладывал в голове мысль, что две его сущности вполне могут сосуществовать друг с другом, что он не может быть только человеком или только котом. Он принимает их и становится одним целым со зверем и человеком. Гарри просидел за медитацией всю ночь, и на утро Невилл обнаружил в постели вместо чёрного кота Гарри. Полностью обнаженного. Не то чтобы Невилла это сильно волновало, но он не думал, что обращаться без одежды — норма для анимагов. А Гарри после нескольких недель существования человеком неожиданно стал испытывать острую нехватку шерсти, когтей и хвоста, с которым так забавно играть. На него навалилась хандра и тоска, которую парень сам не мог объяснить. Друзья долго смотреть на страдания Гарри не смогли, поэтому уже через полгода подготовки, штурма библиотеки и болезненного ритуала в шторм при грозе и с отвратительным зельем, Гарри вновь смог обратиться в кота, только теперь уже на законных основаниях. Его трансформация прошла легче, чем у Невилла и Луны, потому что он уже делал это, однако друзья справились. Луна совершенно естественно стала обращаться в белого пушистого кролика с голубыми глазами, в то время как Невилл долго не мог привыкнуть к новой форме. Это был среднего размера темный медведь с белой шерстью вокруг глаз, напоминающей очки. Сам парень был в шоке от этого, но достаточно быстро свыкся с мыслью о новой форме. Обращался он нечасто, только когда инстинкты требовали внутреннему зверю выйти наружу и размяться, бегая по опушке Запретного леса. А Гарри с Луной отныне могли перекидываться в обе ипостаси за секунду без какого-либо дискомфорта. Северус, когда на каникулах узнал об этом, чуть не поседел, а когда пришёл в себя, высказал всё, что думал о наличии мозга у крестника. Тот смиренно покивал и, дождавшись, пока крестному станет интересно и он перестанет бурчать, обратился в кота. Северус задумчиво смотрел на черный шерстяной комок перед собой, а потом вдруг спросил: — Гарри, а как звучала точная формулировка твоей клятвы отцу не выходить из дома? — кот снова стал человеком и задумался. — Ну, он сказал это на эмоциях, было что-то типа: «Ноги твоей не будет за пределами поместья, пока вся эта темная дрянь из тебя не выйдет». Что-то в этом роде. А что? — уже невесело сказал Гарри. И Снейп, осенённый своей догадкой, попросил крестника довериться ему и пройтись до конца улицы в виде кота. Гарри запротестовал, понимая, что откат ему обеспечен, но вскоре сдался. И уже спустя пару десятков шагов лапами понял, что ничего не происходит. Фактически, его ноги не касались предела поместья, а про лапы в клятве ничего не указано. Это открытие определенно стало лучшим за всю его жизнь. Теперь он сможет увидеть мир, хотя бы будучи котом.