Клянусь, что больше не солгу

Дни для Гарри слились в один большой кошмар, от которого он даже не пытался проснуться. Наоборот, он с каким-то мазохистским удовольствием истязал своё тело, так что вскоре оно стало подстать его ментальному состоянию — паршивым. От постоянных истерик и криков болела голова, всё тело было вялым и каким-то болезненно слабым, точно с каждым словом Гарри выпускал жизненную энергию. Чтобы хоть как-то отвлечься от идиотизма, что происходит с ним днём, парень, потеряв всякий страх, набрал в библиотеке интересные для него книги, которые изучал по ночам. На фоне усталости даже чувство тревожности и постоянной бдительности, которой придерживался Гарри, угасло и притупилось. Ему, по большому счету, было всё равно, узнает ли Том. Какая разница? Гарри был абсолютно уверен, что отношение, которое со скрипом поддерживалось между ними с Томом, оказалось напрочь испорчено и подорвано его умелой игрой. Скоро всё должно закончиться. И только эта мысль придавала сил каждый раз, когда подростку было необходимо встать с постели. Бодрящие зелья, которые он выпрашивал у заботливой домовушки Вифи, действовали эффективно, пусть и держались всего полдня. Ещё пару часов после них Гарри ходил вялый, как муха зимой, а потом и вовсе валился на кровать, забываясь в тревожном сне. Это зелье не вызывало привыкание. Рецепт был улучшен Северусом ещё десятилетие назад, однако сама возможность потратить лишние часы отдыха на работу, которая, в отличие от сна, хоть как-то делала его жизнь лучше, привлекала и манила. Гарри, как он считал, быстро привык к новому расписанию. Вставал он рано, чтобы ещё за завтраком успеть вывести жениха из себя, до обеда прогуливался в тишине, а после снова принимался за спектакль. Уже вечером, когда поместье погружалось в дрёму, Гарри доставал из ящика стола книги и записи. Он работал и изучал добытые сведения, придумывая, как бы применить их на практике, но неизменно его мысли скатывались к разрушению кулона на его шее. Это было ещё одно препятствие на пути к свободе. С Томом парень почти всё уладил. Он даже в мыслях не позволял употреблять себе формулировку «разобрался». Саморазрушение было также вызвано чувством вины за страдания мужчины, и стыда, что тот, несмотря на все концерты жениха, до сих пор ни разу ему не нагрубил. Но, возвращаясь к артефакту, надо сказать, что Гарри далеко продвинулся в своих ночных исследованиях. Посему выходило, что подобные этому кулоны были изготовлены на заказ ещё в пятнадцатом веке известным артефактором. Он сделал несколько штук для пробы, каждый раз улучшая и совершенствуя творение, пока в конце концов не был готов надеть его сам. Причина, по которой столь искусному мастеру понадобилось менять внешность на такой долгий срок, была до ужаса прозаична. Несчастная любовь. Мастер был талантлив умом и душой, но внешностью обделён. Сделав артефакт, мужчина, разумеется, смог жениться на понравившейся девушке, но прожил недолго, а его наследство в виде готовых изделий было распродано. Никто не подозревал в тихой кончине мастера вину собственного творения, которое осушило его досуха. Этот кулон, как и другие, оказались в сокровищницах Родов. Кому-то хватило ума не надевать его, кому-то нет, но каким-то образом артефакт попал в руки Джеймса Поттера. Гарри подозревал лапу Сириуса Блэка, но кроме догадок у него ничего не было. Итак, в книгах Гарри нашел историю и упоминание кулона, но это не приблизило его к разгадке уничтожения противного украшения. — Как же ты влияешь на тело… — вдруг вслух спросил парень, отвлекаясь от изучения книги по продвинутым рунам. — Как кровь моего брата, смешиваясь с моей, может повлиять на перестройку всего организма?.. Тут не руны, они, скорее, не дают ей испортиться, а значит, дело в зелье. Моя кровь напитывает силой кулон, поддерживая его работу и активируя рунные цепочки, а он в свою очередь калечит меня, чтобы впрыснуть зелье, основанное на крови Чарльза, и выпить побольше. Ненасытная тварь… Этот грёбаный артефакт не остановится, пока не убьёт меня! Гарри отчаянно рыкнул и дёрнул себя за отросшие волосы. Ему было страшно, он чертовски устал от всего этого дерьма. Хотелось заснуть и не просыпаться, но бодрящее зелье не позволяло ему отрубиться. Он перевёл взгляд на часы. Полдвенадцатого. — Самое время заглянуть в библиотеку, — усмехнулся горькой улыбкой подросток, небрежно подхватив бесполезный древний фолиант. Он старался не обращать внимания на дрожь в руках и подозрительную скованность в мышцах. Скоро головокружение пройдёт, и он вновь сможет приступить к чтению. Нужно только взять нужные книги по зельям. Поднявшись с постели, Гарри неловко дошел до двери, разминая одеревеневшие конечности. У самой лестницы парень споткнулся и, схватившись за поручень, чудом избежал падения кувырком. Ему становилось хуже, в глазах всё странно плыло и двоилось, тело не слушалось, а мозг едва успевал обрабатывать поступающую информацию. Гарри понимал только одно: до библиотеки он не дойдёт. Затуманенный разум не выдал мысли лучше, чем переждать эту слабость в гостиной на мягком удобном диване у теплого камина. Мысль была встречена всеми руками «за». Устроившись с огромным облегчением на любимом предмете мебели, Гарри прикрыл глаза, чтобы не видеть яркие пятна, которыми вдруг стали привычные вещи. Казалось, боль притупилась, исчез противный стук в ушах, и сам он неожиданно расслабился. На попытку подняться тело отреагировало скверно: его чуть не стошнило на ковёр, поэтому парень предпочёл лежать. Незаметно он провалился в дрёму, из которой его вывели теплые прикосновения к плечу и волосам. Гарри никак не отреагировал, хоть и проснулся. Он чувствовал себя ещё хуже и паршивее, чем было. Тело не слушалось и пульсировало в приступе фантомной боли. — Чарли… Дорогой, вставай, тебе лучше ночевать в постели. Хочешь, я перенесу тебя? — мягко прозвучал где-то рядом знакомый голос. Гарри сделал над собой усилие и тихо просипел: — Том… — Да, это я. У тебя, наверное, затекла шея. Этот диван совершенно не приспособлен для сна, — неизвестно как, но подросток почувствовал улыбку в голосе мужчины и даже вяло, в мыслях, возмутился, что тот так веселится, когда Гарри буквально не может двигаться от боли. — Ты… Всё хорошо… Я просто… чуть-чуть… всё в норме… — еле смыкая губы, шептал подросток. Мужчина, видимо, принял это за послесонную негу и усмехнулся. — Думаю, тебе следует провести остаток ночи в собственной кровати. Мало ли кто может подобраться к тебе, пока ты спишь? — лукаво произнес мужчина, не отказывая себе в удовольствии изучать спящего жениха. Тот даже смог выдавить из себя смешок, который тут же обошёлся ему головной болью. — Например… ты? — Как вариант, — согласился он, проводя ладонью по щеке подростка. На его удивление тот зажмурился сильнее, задрожал и глубоко вдохнул ртом. — Чарли… Чарли, что случилось? — в голосе Тома звучала растерянность и беспокойство. — Больно… Не могу… пошевелиться… — выдохнул Гарри, не в силах держаться в сознании. — Спокойно, Чарли, что происходит? Ты ранен? — пожалуй, мужчина был близок к панике, наблюдая, как от его прикосновений беззвучно кричит и изгибается Чарльз. Из глаз парня брызнули слезы, он весь дрожал и ежился. — Тоффи! Вызови целителя из Мунго! — серьезно прикрикнул Том и встал с колен, но парень его остановил, вцепившись едва ли сильной хваткой в запястье. — Нет, Том… прошу… только не в Мунго… пожалуйста… пройдет… не туда… обещай… — он бессвязно бормотал так, что мужчина едва его слышал. — Тебе плохо, я обязан вызвать колдомедика! Скажи хотя бы, что случилось! Но парень уже потерял сознание, вздрагивая и стоная в беспамятстве. Том отчаянно рыкнул и всё-таки подхватил тело жениха на руки, вызывая этим дорожки слёз на его щеках и тихий скулёж куда-то в шею. — Всё хорошо, всё будет хорошо, Чарли, я обещаю, — как помешанный бормотал Лорд, в рекордные сроки добираясь до спальни жениха. Магией скинув с постели бесценные книги вместе с тетрадями и карандашами, Том аккуратно устроил на ней Чарльза. — Сейчас, потерпи, родной, всё будет нормально… Тоффи! Вифи! Несите аптечку, горячую воду и полотенце! — рявкнул напуганный мужчина. Домовики по команде выстроились со всем необходимым. Домовушка горько причитала, увидев хозяина в таком состоянии, но Том не собирался сейчас щадить чьи-то чувства. — Что он принимал? Говори! Что и в каких количествах? — Вифи дала последний флакон бодрящего зелья хозяину Чарльзу несколько часов назад. Он каждый день пьёт его по два флакона, но сегодня попросил ещё зелье против головной боли. — Пьет бодрящее каждый день?! — неверяще спросил мужчина, параллельно требуя у второго домовика литры питьевой воды и промывающее желудок зелье. — Вифи говорила хозяину Тому. Хозяин Том не запретил давать молодому хозяину зелье. — Ну я же не знал, что тот пьёт его баллонами и не спит уже неделю! — повысил голос мужчина, впрочем, через секунду он уже весь сосредоточился на Чарльзе. — Я не дам тебе умереть по собственной глупости… — горячо прошептал он, начиная промывать желудок не только зельем, но и заклинанием, выводя токсины из организма подростка. Это, без сомнения, была долгая и тревожная ночь для обоих. Гарри приходил в себя всего несколько раз за прошедшие двое суток. Да и тогда, почувствовав горячую руку Тома на лбу, вновь прикрывал глаза и отключался. Всё остальное время подросток спал, напоенный зельем и жидким куриным бульоном домовика с помощью медицинского заклинания. Том в первый же день, оказав медицинскую помощь, вызвал своего старого знакомого, целителя Сметвика. Поддаваться уговорам Чарльза он не планировал. Тот травил себя неделями, а потом утверждал, что всё хорошо, так что отныне Том не верил его словам о здоровье. — Что с ним, Сметвик, ты можешь сказать? — раздражённо спросил Лорд Гонт у задумчивого целителя. Тот никак не отреагировал, только спокойно заметил: — Ты ведь и сам знаешь, иначе не стал бы промывать парню желудок. Правильно, кстати, сработал, не зря я тебя учил. Мужчина неопределенного возраста, наконец, опустил палочку и отошёл от постели, где спал пациент. Целитель был чуть лысоватым, полным мужчиной с темно-серыми глазами и понимающей улыбкой. Теперь, когда его родному человеку угрожала опасность, Тома начала бесить эта улыбка. Ни черта он не понимает! — Остаточные явления будут? Как скоро он поправится? Кто кого ещё учил? — целитель вздохнул, укладывая зелья в медицинский чемодан. — Том, всё с твоим драгоценным Чарльзом будет в порядке. Проспит пару дней, восстановит силы, и всё. — А почему ему стало настолько плохо, ты знаешь? — настойчиво пытался разобраться мужчина. — Он неделю не спал, организм был истощен, плюс нервное расстройство. Зелье Бодрости хоть и придаёт сил, помогая не уснуть, только вот оно не снимает последствий бессонницы. Парень довёл себя до предела, Том. Не удивительно, почему он грохнулся в обморок, только вот… — целитель замялся, на что Гонт его поторопил: — Только вот что? — Не знаю, как объяснить, но Чарли, он… диагностика сработала как-то криво, будто ей что-то мешало. — И что? Будто это в первый раз на твоей практике. — В том-то и дело, что не первый. Первым был человек, поступивший к нам в Мунго под воздействием тёмного амулета, пожирающего его душу. Вторым был ты, а третий, видимо, твой жених. — Постой, то есть ты хочешь сказать, что Чарльз тёмный маг? — совершенно не веря сказанному, предположил Том. — Вероятно, так и есть, — кивнул чуть лысоватый мужчина. — Только этим я могу объяснить все странности. — Нет, это бред какой-то. У Поттеров темный маг? Они скорее пристрелили бы младенца, чем вырастили его. — Том, почему ты не заметил усталости и нервного напряжения Чарльза? — прямо спросил целитель. Гонт на секунду замялся, но ответил: — Я думал, это дом виноват. Гонты всегда имели тёмный вектор силы, их поместье веками впитывало энергию, поэтому тут довольно специфический фон. Люциус поначалу тоже не любил здесь находиться, но потом привык. — Уверяю тебя, что дом никак не влияет на парня, более того, ему комфортно от подобного контакта. Здесь что-то иное. Я чувствую, что организм чем-то измучен, но ни одна диагностика не может показать причины, — целитель говорил медленно, всматриваясь в подростка, но по-прежнему не видя чего-то важного. — И ты решил, что Чарльз просто не умеет контролировать магию, поэтому она иссушает его, — задумчиво произнес Том. Мысль о том, что Чарли тёмный маг, пугала своей неотвратимостью и будоражила воображение. Гонт не мог перестать воображать, как ощущается магия парня. Ему хотелось скорее проверить догадку, ведь если Чарли темный, то… Мерлин, это всё меняло. У них появится, наконец, что-то общее. Возможно, он даже позволил бы обучать себя, говорить на интересные темы и… они стали бы безусловно ближе, чем просто знакомые, живущие в одном доме. Оба мужчины молчали, пока Сметвик, наконец, не ушёл портключом к себе в Мунго. — Сколько секретов, Чарли… Ты когда-нибудь будешь со мной до конца откровенным? — тихо спросил Том, усаживаясь в ставшее привычным за эти пару дней кресло рядом с кроватью парня.