Абсолютная высота. Часть вторая

«Прошлое — это вода, которая протекла мимо тебя: она ушла вниз, в ней для тебя больше ничего нет, а будущее — вода, которая спускается сверху, принося опасности и неожиданности. Прошлое ниже, будущее выше» Паоло Коньетти — «Восмемь гор»

Энджелина

— С прибытием в Непал, Стэн, и пламенный привет тебе от мистера Стаффорда, — с явной издевкой говорит незнакомец. — Я польщен, можешь передать ему ответный, — не уступая ему в язвительности, отвечает Себастьян. — У входа машина, — невозмутимо продолжает мужчина, — сам и передашь. — Хорошо, — подумав несколько секунд, соглашается Стэн, — Эндж, подожди меня здесь, — произносит он чуть тише, по-прежнему крепко сжимая мою ладонь в своей руке. Я хочу возразить, хватаясь за него и второй рукой, но… — Её берешь с собой. И лучше сейчас проявить благоразумие, Себастьян. Во избежание неоправданных жертв. Решительным и одновременно наполненным нежности движением Себастьян привлек меня к себе и прижался губами к виску. Проявление чувств — всего лишь завеса, попытка скрыть напряжение. Я знаю это, потому что имела возможность воочию видеть всю многогранность характера Стэна. — Собирайся, — на выдохе произнес он. Это уже не было похоже на распоряжение, которое я должна беспрекословно исполнить. Я услышала в его голосе просьбу. Может Стэн и не мог сейчас объяснить мне всё, но своими действиями, даже своим молчанием, он мог передать гораздо больше. — Мы подождем за дверью, — вторая фраза была адресована уже не мне. Мужчина смерил Стэна долгим многозначительным взглядом, в котором читалось неприкрытое презрение. Нужно быть полным идиотом, чтобы не понимать, фигуры какого ранга сошлись на шахматной доске. Он не моргает, «обдумывает» предложение, поигрывая указательным пальцем по матовой панели пистолета, все еще находящегося у него в руке. Очевидно, два трупа — это не то задание, которое незнакомец получил от своего босса. А в том, что перед нами чей-то подручный я даже не сомневаюсь. В конце концов он всё-таки выходит, проанализировав отсутствие вариантов на мой побег. Следом за ним исчезает Себастьян, оставляя меня одну в неприглядной реальности, которую только что буквально вытряхнули, выбив из привычного её движения. Мне хотелось, чтобы этот дурной сон поскорее закончился, и я проснулась в своей квартирке в Андорре. Сейчас мысленно я переносилась именно туда, где преступный синдикат Манхэттена не отбрасывал свою тень. Всё это началось там, когда полтора года назад я взяла билет до Нью-Йорка. У этой жизни, наверное, были на меня какие-то особенные планы, раз дежурная поездка домой обернулась чередой непредвиденных событий. Мне пока что хочется верить в избитую фразу: «все, что нас не убивает, то делает сильнее», потому что иначе беспросветный мрак вокруг меня сомкнется. Искать положительные стороны в таком роде дерьма — сомнительное занятие, но к своему большому стыду я продолжаю это делать. Страх и даже инстинкты самосохранения меркнут на фоне иного чувства. Возможно, этот момент еще настанет, я пожалею и возьму свои слова обратно, а пока внутри появляется чувство всепоглощающей пустоты. Так бывает, когда ты перестаешь сопротивляться и принимаешь судьбу такой, какая она есть. Снова начинаю ощущать смертельную слабость. Выпустив из рук сложенную одежду, я уселась прямо на пол, напротив чемодана, и прислонилась спиной к кровати. Не знаю, сколько времени у меня было в запасе, и сколько из него я уже потратила, но задачу Стэн передо мной поставил невыполнимую. Осмотревшись вокруг, замечаю часть своих вещей, выглядывающих из старомодного, местами потрескавшегося комода. О нем то я совсем забыла. Еще, кажется, что-то оставалось в ванной, а документы благодаря нашему с Себастьяном эмоциональному «воссоединению» теперь устилают паркет. Черт, если бы только в этом Богом забытом месте ловила мобильная связь! Мне нужно услышать голос Итана. Стыдиться всего, что я от него утаила, буду потом, а пока образ старшего брата становится практически единственной надеждой на более-менее благоприятный исход. Он, в конце концов, занимает место отца, и честь нашей фамилии теперь один из его главных приоритетов. И руководствуясь именно этим, Итан однажды уже пытался уберечь меня. Не вышло. Продолжая сидеть и пялиться в стену, я совершенно не думаю о том, что своим бездействием могу кому-то навредить. Скатываюсь до жалости к самой себе за считанные минуты, в то время как здесь мои интересы отстаивать некому, кроме источника всех моих неприятностей. Разве об этом я мечтала четыре месяца назад, когда улетала из Штатов? Чтобы назад меня вернули уже под конвоем с охраной? Да еще и в сопровождении человека, о существовании которого я так тщетно пыталась забыть. Всё это слишком напоминало мне нашу жизнь при отце. Интриги, слежка и «неожиданные» визиты его старых «друзей». Если от нас с Итаном что-то и требовалось, так это не высовываться лишний раз. Папа никогда не позволял впутывать семью ни в одно из его грязных дел, но он прекрасно знал, что целиться будут в самое дорогое. И мы это знали. Мне было сложно предположить, что в чьем-то представлении я имею для Стэна особую ценность. У него есть жена, а это куда ближе. Но все обстоятельства были против второй версии, потому что сейчас Себастьян был не с ней, а стоял за дверью моего номера. И ждал. Ждал меня, которая решила поплакаться о жестокости судьбы в самый неподходящий момент! Часть вещей пришлось утрамбовать в рюкзак, потому что в чемодан в таком виде они не помещались, а сложить ровно не позволяла проклятая дрожь в руках. Я на бегу заглянула во все оставшиеся ящики и ниши, собрала всё до последнего чека из местного ресторанчика, чтобы не оставить ни следа своего пребывания здесь. Проверила под кроватью на всякий случай, в ванной, и наконец в полном снаряжении пошла к выходу. Со стороны я выглядела так, будто собиралась вернуться обратно на маршрут, но ни физически, ни морально я к этому готова не была, да и наш путь теперь лежал в ином направлении. Набрав в грудь побольше воздуха, я резко дернула на себя дверную ручку, и первое, что увидела, это была спина Себастьяна. Кажется, он был всерьез настроен пропустить кого-либо внутрь только через труп, и не думаю, что через его собственный. Осмотрев меня с ног до головы, он одобрительно кивнул, протягивая руку за вещами. — Умница, — благосклонно похвалил он. Так говорят маленьким детям, в попытке их успокоить, — а теперь пойдем. На нас смотрело три пары глаз. Двое непальских военных и тот самый мужчина. В его повадках было что-то звериное. Взгляд, напряженная поза и абсолютное отсутствие всяческих эмоций на лице. Как удав, выжидающий, когда его жертва оступится. Я сохраняла спокойствие ровно до того момента, пока мы не вышли на улицу. У центрального входа в гостиницу была припаркована пара затонированных автомобилей, которые, скорее всего, станут темой для обсуждения у местных жителей на ближайшие пару дней. Рядом находился военный кортеж. Во дворике не было ни одной живой души, и мне казалось, что две эти вещи как-то связаны между собой. Заметив моё замешательство, которое очень скоро могло перерасти в панику, Стэн свободной рукой обнял меня и снова уткнулся носом в висок. Каждый раз, когда он оказывался так близко, моя сила воли превращалась в подобие вязкого киселя. Я с жадностью наполнила легкие запахом его парфюма, и тысячи микроскопических рецепторов отозвались на это, как на что-то жизненно необходимое. Только не говорите мне, что именно так себя ощущают домашние животные, когда хозяин возвращается с работы и треплет их по голове… — Всё хорошо, — с легкой усмешкой сказал он и ободряюще сжал ладонь на моем плече. Трудно было сказать, врал он сейчас или действительно был уверен, что никакой опасности нет, но я предпочла второй вариант. Иного выбора, кроме как довериться ему у меня не было. Все мои вещи методично забрасываются в просторный багажник. Все это время я истуканом стою посреди улицы, пытаясь заставить измученный кислородным голоданием мозг работать в нужном направлении. Только это невозможно. Мое состояние сейчас можно сравнить с принятой дозой мощного снотворного, эффект от которого не отпускает несколько часов. Движения замедленные, мысли путаются, веки наливаются свинцом. Себастьян, словно чувствуя это, оказывается рядом. Его ладони больше не излучают спасительное тепло, когда он мимолетно касается моей щеки, но сам факт наличия физического контакта делает свое дело. — Не засыпай, Лина, — ласково произносит он, заставляя поднять на него глаза, и добавляет уже хорошо знакомым мне властным голосом, — сейчас нельзя. Практически одновременно раздается звук запуска двигателей автомобилей. Стэн открывает передо мной заднюю дверь и сам усаживается рядом на заднем сиденье. С силой забив подлокотник обратно в нишу на спинке, он придвигается ближе. В машине пахнет кожей и специальной химией для ухода за салоном. Скорее всего их сдал какой-нибудь сервис в аренду за баснословные для этих мест цены. Мы словно находимся в стерильной коробке на колесах, не имеющей хозяина. Обычно по внешнему виду автомобиля можно охарактеризовать и его владельца, а тут — ничего. Наткнувшись на еще одну тупиковую задачку, моя голова снова подкидывает идею «сдаться и отключиться». Так, до лучших времен. Но ирония заключается в том, что стрессовая ситуация нисколько не помогает, а наоборот еще больше накручивает нервы. Первые минут десять в салоне автомобиля царит полная тишина. Мне они кажутся тем затишьем, после которого бури точно не миновать. Я даже не могу заставить себя отвернуться к окну, чтобы в последний раз полюбоваться видами заснеженных Гималаев. Просто сверлю взглядом подголовник переднего сиденья. — А я почти поверил, что Стаффорд явился сюда лично. Браво, Хикс, ты умеешь удивлять, — говорит Стэн. Он адресует эту скудную похвалу, больше похожую на издевку, мужчине, сидящему впереди. Всего нас в машине четверо, включая водителя. — Занесу в список своих личных достижений. У него есть дела поважнее, чем таскаться по непальским деревням. Также, как и у тебя. Трейс поехал в Нью-Джерси один? — доносится ответ с переднего сиденья. Настроение у Хикса явно приподнятое, да и Себастьян, со всем его суровым видом, не выглядит теперь удрученным. Будто мы втроем отправились на дружескую прогулку по городу. — Моррисон прекрасно справляется без меня. Нет причин для беспокойства, у нас всё под контролем. — Ну разумеется, — усмехается Хикс, и Стэн изображает на лице нечто похожее на оскал, — а разве не твои люди на прошлой неделе сцепились с ребятами Диккерсона? — Дерьмо случается, — признается Себастьян, явно не желающий упоминать в разговоре этот факт, — но в конце концов мы все знаем, чем заканчивается сказка о благородных целях и необходимых средствах, до которых никому нет дела. В салоне на какое-то время повисает тишина, разбавляемая только шумом колес. Я бы предпочла максимально отдалиться от таких разговоров. То, что на Манхэттене прикрывалось «большим бизнесом» мне было хорошо известно, но в последние несколько лет я старалась оборвать последние связи с криминальным прошлым нашей семьи. По итогу же впуталась во что-то куда более серьезное. — Вы уж извините… — тут я понимаю, что Хикс обращается ко мне. Он приподнимается, чтобы заглянуть за спинку своего кресла. И теперь я могу хорошо рассмотреть его, — …что пришлось прервать ваш увлекательный отпуск. Черные как смоль волосы, зачесанные набок ровно по пробору. Глубокие карие глаза, но взгляд потухший, немного циничный. Этот человек точно повидал в жизни всё, и теперь не считает нужным проявлять лишние эмоции. Лицо чуть вытянутое, подбородок острый, покрытый короткой щетиной. Мне совершенно не нравится, как он на меня смотрит. Инстинктивно я начинаю вжиматься в мягкую обивку сиденья, стремясь отдалиться от источающего негатив человека. В его «извините» искренности столько же, сколько пресной воды в Мертвом море. Холодная, расчетливая сволочь. — Мы подумаем над тем, принять ли твои извинения, — отвечает за меня Себастьян, переключая внимание Хикса на себя, — ты давно общался с Бисли? — как бы между делом поинтересовался он и с самым что ни наесть беззаботным видом взял мою руку в свою, переплетая пальцы. Мужчина спереди по-своему оценил этот жест и снова натянул на лицо маску подобострастия. — У нас с ним нет общих дел. — Пока нет. Но Бисли и его компания положили глаз на Беллпорт, а он, на сколько я помню, числится за Стаффордом. — Нужно быть полным кретином, чтобы даже допускать мысль о притязании на эти территории. — Времена меняются, Хикс. И завтра мы сможем открыто говорить о том, о чем еще вчера даже боялись подумать. — Политика — очень скучная штука, Стэн. Ты утомляешь свою спутницу, — мужчина усмехается, особенно напирая на последнее слово. Кажется, что такой вид провокации — единственно верный в случае с Себастьяном, потому что его взгляд стекленеет, намертво цепляясь к профилю говорящего. Я накрываю его ладонь второй рукой, почувствовав, как наливаются сталью напряженные мышцы. Вот только выяснения отношений в замкнутом пространстве нам сейчас не хватало. Себастьян на секунду прикрывает глаза, взывая к собственному самоконтролю. — Принципиальная отрешенность женской половины от вопросов политики — старый и уже не рабочий стереотип. И тому есть множество подтверждений, — отвечает он после небольшой паузы. Я хочу ошибиться, видя, по какой тонкой грани сейчас ходит Стэн. И пускай сидящий впереди человек не вызывает во мне ни единого намека на сострадание, кровавых разборок допустить нельзя. — И какая же дурочка тебе об этом напела? — Хикс издевательски растягивает слова, наивно полагая, что у него в руках достаточно крепкий поводок, способный сдержать «пойманного» зверя. — Твоя жена. Ответный ход. По шахматной доске с эффектно разлетаются пешки под названием «близкие люди». Одна за одной фигурки сваливаются за край игрового поля. Мне не следует никак реагировать на эти слова. Какая разница, где и с чьей женой виделся Стэн? И как давно это было, а чем эта встреча закончилась… — Это была шутка, — спешит заверить меня Себастьян, наглейшим образом демонстрируя верхний ряд идеально-ровных зубов. Мужчина спереди что-то неразборчиво бурчит себе под нос, а я продолжаю не моргая смотреть в бесстыжее лицо Стэна, пока блядский задор в его глазах не сменяется полным осознанием. — Я пошутил, Энджи, — твердо произносит он, не прерывая зрительного контакта, — смотри, Хикс даже не дернулся. — Шутки у тебя ублюдские, — отвечает Хикс, в чьем голосе теперь сквозит холод, — под стать тебе. Малышка уже успела пожалеть, что связалась с таким двуличным мудаком? Секунда, и Стэн больше не держит мою руку. Он рывком дергает сидящего впереди мужчину, вжимая его голову и плечи в кресло. В зеркале заднего вида отражаются удивленные глаза водителя. Срабатывают тормоза, и машина с визгом останавливается посреди дороги. — Я сейчас жалею, что не пристрелил тебя три года назад, — сквозь зубы говорит Стэн, прижимая дуло пистолета к виску Хикса. Ни сам Хикс, ни я, ни водитель не можем сообразить, в какой момент оружие оказалось у Себастьяна. — Сидеть! — рявкает он, заметив, как второй мужчина потянулся к ручке водительской двери, — в порту обнаружили странные яхты без номеров, Хикс. Готов поспорить, что трюмы у них доверху набиты наркотой. Офицер Крэйг и вся его команда, прикрывающая ваши задницы на протяжении четырех лет, больше не числятся в составе главного отдела полиции Лонг-Айленда. Я знаю, как дорого Стаффорду обходилось их молчание, но еще дороже обойдется поиск адвокатов. Бисли с радостью там похозяйничает, но прежде проверит каждый квадратный метр в этом сраном порту. Представь, какого будет его удивление, когда выяснится, что именно вы переправляли через границу под видом туристических и рыбацких лодок? Последнее слово остается за Стэном. Через пару минут, когда рядом с нами останавливается второй автомобиль, Хикс уже вылезает из машины, попутно набирая чей-то номер на мобильном. Еще через минуту он заглядывает в салон, но сказать ничего не успевает. — Дальше мы как-нибудь без твоего сопровождения, — отстраненно бросает ему Себастьян, — Стаффорду привет все-таки передай, а то как-то некрасиво получится. Скажи, что встретимся, как только я вернусь домой. Но, думаю, у вас сейчас появились дела поважнее, так что я подожду удобного случая. — Ты не доведешь до конца то, что начал, — заявляет Хикс, хищно прищурившись. Так он еще больше похож на змею. Изворотливую, холодную, смертельно-ядовитую. Мы дожидаемся, пока он на пару с водителем заберется в соседний внедорожник, и автомобиль сорвется с обочины на дорогу, выбросив из-под колес гравий. Только после этого Стэн открывает пассажирскую дверь и выходит, чтобы обогнуть машину с другой стороны. Но прежде, чем сесть за руль, он решает кое-что довыяснять. — У меня ничего не было с его женой, Лина, — чеканит каждое слово, глядя мне в глаза. Масштабы впечатлений за сегодня перевалили всяческие допустимые границы. — Мне абсолютно…- «всё равно» хочу сказать я, но меня прерывают. — Не надо, — Себастьян вновь протягивает руку в попытке коснуться, отчего мне приходится сдвинуться дальше на сиденье. Я ожидаю, что при очередном всплеске эмоций Стэн просто схватит меня как нашкодившего котенка и притянет силой, но он лишь тяжело вздыхает, не спуская с меня хмурого взгляда, — врать не надо. Потому что я тебе сейчас не вру.