Сладкие сны, или Все хотят Нэйта Ривера

      Испокон веков небытие было местом утешения, покоя и развлечений, а также притоном невыносимой скуки. Действительно, получив почти всё как по заказу (и с отсутствием Интернета), то твою душу начинает жрать по частям названное выше чувство.       Не избежал этого и Кира, нет, даже наоборот, он получил двойную дозу бесконечной апатии. Лёжа на крыше своего дворца, он уже не следил за временем. Ягами находился там без движения уже более двух недель, правда следить за промельканием дней в таком состоянии? Не, не слышали. Ещё этот долг перед бывшим врагом, из-за которого приходится держать «обет святости», иначе нам уже известно, чем чревато нарушение этого правила.       Он уже сделал всё, что хотел при жизни: создал здесь новый мир для своих людей и владение поистине королевским имуществом. Светские балы и вечеринки, а также различные спортивные и настольные игры с Миками осточертели по горло. Лайт даже ждал день церемонии с нетерпением, ибо тогда хоть N поможет ему с его проблемами.       У Мелло дела обстоят примерно так же: скука и надоедание всего, но намного получше, чем у Ягами, благодаря его бунтарской натуре. Он взрывал небоскрёбы, рисовал на стенах приюта умерших детей Вамми, корчил рожи Ватари и улетал от него на всех парусах. Но в один момент ему захотелось совершить что-то грандиозное и до ужаса веселящее душу. В тот момент в голову пришла «гениальная мысль»: его враг при жизни — Кира.       А что будет, если его до белой горячки взбесить? Каким будет лицо Ягами, когда блондин будет писать ему на лбу неприличное слово или кидать гранаты в его сторонников? А может, сделать что-то ещё хуже… По правде говорится, второй раз не умереть, как бы не хотелось. Он знает направление в его дворец, ибо все они рядом обосновались, поэтому берет всё необходимое: аэрозольную краску, небольшие ручные гранаты, петарды, корзину сгнивших помидоров и спички. Очень жаль, что Метт не сможет полететь вместе с другом, ибо отправился на самую банальную проделку: поджигать одежду сторонникам Киры.       «Ссыкун, — пронеслось в голове у Келя. — Всего лишь какие-то кретинские фанатики… А я самого Киру раздражать иду. Чувствую, целую вечность за мной рысью «кара Божья» гоняться будет… Хотя, если не попадусь… Ладно, я уже решил. Михаэль Кель, то есть я, из тех будет, кто не оставит своё на полпути».       Парень разбил окно и выпорхнул в него, держа курс на дворец Киры. Он не исключил вероятность, что его там не будет, но поверьте, он умеет ждать. Ради этого Мелло потратит хоть годы и века ожидания и рано или поздно застанет свою долгожданную жертву.

***

      Смех Келя был слышен везде, по всему бесконечному пространству, когда он увидел Лайта, лежащего без движения на крыше дворца. — Неужели сдох? — не остановив смех, задал блондин себе тупой вопрос. — Очень хорошо, возможно, не заметит задницу мою и не настанет для меня проклятие вечное.       Кель даже не заметил, как проговорил всё это вслух. Он достал и зажёг петарду, кинув её со всей дури Ягами на грудь. Каково же было его удивление, как её столкнул на землю щит из напряжённых чёрных крыльев. Лайт просверлил сидящего на дереве Мелло яростным взглядом, и в груди немца получило инфаркт и без того остановившееся сердце. — Заметил, гад, — подумал он и собирался улетать прочь, как тут резкий захват правого крыла и рука об шею заставили парня опуститься на крышу дворца. — Думаешь, я не предусмотрел такой расклад, мальчишка? А мне ещё говорили, что мозги у тебя есть. Видимо, наврали внаглую. Понятно, почему Эл с тобой не считался… Ты ему тоже петарды на грудь кидал? — Не тронь имя святое, японская сука, — выругался Мелло, за что Лайт начал вырывать его крылья, устроив «дождь из перьев». — Это тебе за суку, блондинчик. Но ты был прав, что я теперь от тебя не отстану. Хотя, есть способ выкинуть из моей памяти этот глупый инцидент, ибо участь общая у нас будет.       Глубоко выдохнув, Мелло взвесил все «за» и против, понимая, что с Кирой шутки плохи, и с ним ему лучше не ссориться, выплюнул лишь одно чёткое слово: — Согласен. Говори условия. — У меня будет одно большое условие: меня душит длительное время страшная скука. И ты поможешь мне её победить. Повеселимся вместе. Всё, что ты взял с собой, пригодится нам, будь уверен. — То есть ты предлагаешь мне… Десять раз соглашусь.       Михаэль правда был в шоке от такой быстрой перемены, который ему очень понравился. Если они с Лайтом и враги, но только при жизни. У них общая служба, похожий разум и… Одинаковая проблема тоски. И вообще, здорово будет натворить чего-нибудь как обычно. — Раз ты согласен, — произнёс Ягами, — то подожди меня, я своё принесу. — Не нужно, я много взял. Нам с головой хватит. — Вижу, много ты на меня козней настроил, а, Мелло? Как и при жизни, мать твою… Хотя я вижу, что ты не очень расстроен своей смертью. Я тоже, знаешь ли. — Мне вот интересно, Лайт, а что сможет развеять твою скуку? Видать, всё уже успел с ног на голову перевернуть. — Всё, да ещё есть то, что ещё не успел воплотить в реальность. Сейчас мы туда и пойдём. Уверяю тебя, тебе это понравится тоже.       Взявшись за руки, эта парочка спрыгнула наземь с крыши. Кира полетел вперёд, дабы указать дорогу к месту совместного веселья. Они приземлились на крыше высотного здания, в котором Кель с ужасом узнал место, где обосновался его наставник. — Пора проучить его за всё хорошее в нашу сторону, — с улыбкой чеширского кота произнёс Ягами. — Мелло, сам-то ты вот так прям и обожаешь его… Особенно, когда он всегда ставил Нэйта выше, чем тебя? — Кира, нет! Я не посмею ничего сделать Элу! Как бы там ни было, он мой наставник, и… я понимаю, что будь он жив, то выбрал бы его. Хотя я делал всё, чтобы сделать хоть что-нибудь лучше Ниа. И иногда у меня это получалось, но… Он почти никогда не оценивал меня по достоинству. Читал длинные лекции о том, что ты должен «стараться лучше», хотя у Ривера получалось та или иная вещь хуже, Лоулайт прощал ему все ошибки. — Так отомсти же ему за всё. Вдвоём выскажем в лицо этому чмошнику всё, что о нём думаем, — Лайт взял Михаэля за запястье. — Давай же, Мелло. Ты ведь никогда раньше не был трусом, верно? Сделаем то, о чём мечтали. Разнесем в щепки этот проклятый небоскрёб, но перед этим обязательно оставив на стенах напоминания о нас. Ты любишь шоколад? — Обожаю, — согласился Кель. — Значит, мы стырим оттуда весь, что найдём. Только входим тихо. Начало не должно привлечь внимания. Там может оказаться много народу, а это дерьмово. Не волнуйся, мы ещё вернёмся сюда и не один раз. — Непременно… — тихо произнёс блондин, аккуратно проникая в окно. Лайт прыгнул за ним. В здании было почти пусто, лишь охрана стояла на главных окнах и входе. Лайт и Мелло залезли через окно последнего этажа. Немец достал жёлтый баллончик с краской, а Кире достался с кремовой. — Приступим. Пора преобразить эту скучную комнату…

***

      Спустя час всё пространство, все чистые стены были в краске. Где-то были просто пятна, а где-то половые волосатые органы и матерные слова про Эла. Кира и Михаэль летели и смеялись. Они просто на лету тратили краску, быстро и шумно проносясь по этажам. Никто ещё не пришёл их прогнать, что только развязывало парням руки. Теперь на пол летела мебель или взрывалась петардами. — За всё в мире людей, лошок, — орал во всё горло Ягами, разбивая куриные яйца об стены. — Знаешь, должен признаться, мне очень весело с тобой, Кира, — ответил Мелло, «дружески» шлёпнув его чуть ниже пятой точки. — О, вы решили использовать для примирения самый главный принцип этого мира, — снисходительно сказал Ягами. — Я возможно и не против, только… Осталось сделать что-то завершающее, то, чего он долго помнить будет и распознает не сразу. Эврика! — прокричал Лайт. — Я знаю, что мы сделаем… Пожалуй, напишем краской ему на лбу заслуженную характеристику. — Ты совсем дебил, Лайт?! Ещё на меня говоришь… Он нас уничтожит, блин. Сотрёт с лица миров, а если даже и нет, то будет нас преследовать веками. Он не дурак, поэтому сразу поймет, чьих рук это дело. — А кто сказал, что писать буду я? Ты и будешь. Давай так, — начал Кира, приземлившись на холодный кафель. — Я подхожу со спины и вырубаю его наркозом в шприце, а ты будешь исполнителем. Но осторожно, главное, чтобы тебя не поймали. И вообще, думаешь, я первый раз навещаю это место? Я уже знаю, где он любит находиться, на каком этаже. — Даже не знаю… — замялся блондин. — Ты об этом мечтал ещё давно, давай! — уже настоял Ягами. — Если откажешься, то мой гнев обрушится на тебя. — Ладно. Мне нужно сделать всё, чтобы помириться с тобой. Не хватало ещё вражды при долге… Эл, прости меня, но я козёл, — произнёс Михаэль, доставая из кармана синий перманентный маркер…

***

      Один из негласных законов небытия: не заводи врагов среди мёртвых, самим являясь частью загробного мира. Даже нормально чаю попить не дадут, а если из мира живых эта ненависть корни взяла… Одни лишь страдания и раздражение будут тебя ожидать тогда. Ну или вот такой расклад: ты лежишь в отключке на полу, облитый сиропом и чаем с ног до головы, твой враг по жизни съедает всё угощение, которое ты создал для себя, расписывая краской все твои угодия.       Как вы уже поняли — участь Эла Лоулайта. После того, как Ягами доел последний кусок ежевичного торта, запихивая в свою торбу весь найденный там шоколад, Мелло с довольным видом произнёс: — Готово… Теперь то, что нужно.       Яркая чёрная надпись на лбу Эла буквально отталкивала своим внешним видом. Мелло написал банальное неприличное слово «чмо» и, прихватив себе ещё пару бутылок шампанского, выпрыгнул в разбитое Кирой окно. — Не знаю, подходит ли ему моя запись, он поистине хороший детектив, но за некоторые моменты так и хотелось его так обозначить. Ягами, а Ниа не накажет нас за всё?! — Это не аргумент для наказания. Во всяком случае надеюсь лишь на удачу. Она не помешает. — А вы говорили, что это я рисковый и бестолковый… — смехотворно произнёс Кель. — Чем ещё заняться в измерении без интернета? — с сарказмом и смехом ответил Ягами. — А пока… Мелло, не хочешь заглянуть в мой дворец?..

***

      …В небытие уже протекала глубокая ночь с невероятно красивыми планетами и звёздами. Мелло было прекрасно видно всё это, лёжа в кровати под одеялом. — Я могу вечно наблюдать за тем, как царствует ночь в этом новом для нас мире, — произнёс Кира, поворачиваясь лицом к бывшему врагу. — Ты жалеешь о том, что произошло? — Вовсе нет, только… переживаю. Что, если вскроется эта ночь между нами? Знаешь, что за это бывает? — До клятвы и времени показать себя ещё три месяца с лишним… Лайт, или Господин Лайт, надеюсь, я развеял вашу скуку? — На десять лет вперёд. Мы сделали невозможное — рискнули нарушить всё, что можно… — Ягами так и не смог закончить мысль. — Я совсем не сожалею о своей смерти.       Михаэль отбросил одеяло и подошёл к окну, расправляя чёрные крылья. Если бы он мог дышать, то пожелал бы вдохнуть под эту атмосферу полной грудью. Мертвые лишены многих чувств, иногда втихаря мечтая вернуть их снова. Но он также не скорбит о том, что оказался здесь. Тут нет боли, болезней, страха, голода. Лишь дни, ночи и закаты.       Ему не удалось толком увидеть сегодняшний уход света в темноту, ибо Ягами Лайт не давал ему думать ни о чём, кроме себя, вколачиваясь на кровати в его тело. Сейчас ему было тоскливо надевать разбросанные вещи (он не хотел, чтобы они растворились как обычно), провожая эту долгую ночь, но увидеть людей Киры, которые до сих пор ему верны, под утро не хотелось совсем. Сейчас им обоим было суждено молиться о трёх вещах системе: что Эл не будет им веками мстить, что он не узнает о том, кто написал гадость ему на лбу, а главное — чтобы будущий их Господин не узнал о ночи между ними. Может быть, они бы повторили, но система одинаковая для всех…       Тяжёлый шаг в окно, открытое руками, и взмахи крыльев унесли фигуру от дворца. Возможно, те слова про десять лет были неправдой, но от компашки этой загробный мир теперь частенько не сможет сомкнуть глаз.       У них целых три месяца в запасе, а по сути многие века. Когда родные языки полностью заменятся латынью, то ежедневно эти двое будут провожать закат, кидая вниз петарду с крыши. Таков негласный временем закон небытия… Вердикт об уходящей в бездну скуке.