Накосячили

      Лысого Сашу Серый называл просто по имени, без «дяди», а Петька с Лёнькой «дядькали». Саша был не против, была в этом какая-то демонстрация: Серый с ним уже накоротке, свои люди, а для пацанов он все-таки «дядя».       Впрочем, сейчас дистанция держалась сама собой: во-первых, оба «орла» сидели сзади, с понурым видом глядя на пролетающий за окнами машины пейзаж, и помалкивали, а, во-вторых, Саша говорил по телефону. Серый сидел спереди, вид у него был растрепанный, — даром, что именинника вытащили среди ночи из постели искать по всему городу загулявших друзей, — он растерянно и виновато поглядывал то на бледных приятелей, то на Сашу, который вел машину по ночному городу.       Первым абонентом был Иван Петрович. Саша включил громкую связь, и салон «Фокуса» огласился нервным баритоном Петькиного отца:       — Ну? Есть новости? — ревел динамик.       — Нашли, Вань, не волнуйся. В «Бабкином саду» оба сидели. Живые, здоровые, все с ними в порядке.       — Все в порядке. — Повторил Иван Петрович со странной интонацией — полуутвердительной, полуугрожающей.       — Минут через десять у вас будем. — Заверил Саша.       — Жду.       Гудки отбоя прозвучали как всегда громко, Петька дернулся — не то от неожиданности, не то от нехорошего предчувствия. Вид у него и без того был кислый, а стал совсем похоронный. Серый заметил, как Петька резко побледнел, и приоткрыл свое окно, чтобы пустить в машину свежего воздуха.       — Лёнь? — Саша поймал в зеркале невеселый взгляд второго «орла», — как родителям твоим звонить?       — Не надо, дядь Саш, я уже сам отцу позвонил.       — Точно?       — Зачем мне врать? — Лёнька возмутился. — Я позвонил. Сказал, что скоро буду.       — Да не, я это не к тому. — Саша примирительно улыбнулся. — Просто, может, мне лучше самому с твоим отцом поговорить? Объяснить, что так, мол, и так — гуляли, потерялись, заблудись. Не по своей вине, а в силу обстоятельств. Могу и приврать, если надо! Подготовить его, чтобы особенно не нервничал, а?       — Да ну. — Лёнька смиренно пожал плечами. — Спасибо, конечно, только это не поможет. Он и так, вроде, перебесился и теперь ждет... Я, понимаете, про телефон совсем забыл, что он у меня в беззвучном режиме, сунул в рюкзак и всё. А потом, когда вспомнил, ну, когда... в общем, вспомнил, — глянул, а там двадцать семь пропущенных.       Саша присвистнул.       — Ага. — Лёнька криво улыбнулся. — Ну, я, конечно, сразу перезвонил. Батя пар выпустил, само собой. Потом, вроде, успокоился, сказал ждет.       — А мне, что адвокат не полагается? — Петька надышался свежим воздухом, порозовел и подключился к беседе. — Могли бы и перед моим отцом замолвить словечко!       — Нет, дружище. Твои интересы я представлять не буду! — усмехнулся Саша.       — Почему? Все граждане имеют равные права на защиту в суде! — процитировал Петька.       — Это ты сейчас отцу своему будешь втирать про права в суде. Только, сдается мне, что никакого суда не будет. — Саша рассмеялся.       Петька обиженно отвернулся к окну, подставив лицо под струю воздуха. Светофоры ночью мигали желтым, перекрестки были пусты, и «Фокус» летел по сонным улицам, как по шоссе.       — Во-первых, ты, в отличие от своего друга, про телефон даже не вспомнил! — объяснял Саша. — Во-вторых, что-то мне подсказывает, что кашу заварил именно ты! Вот теперь и расхлебывай!       — Телефон я где-то потерял! — Оправдывался Петька. — И время я не мог посмотреть! Откуда же я знал, что все так... затянется.       — Не потерял. — Серый обернулся к приятелю. — Ты его у меня забыл. Я хотел захватить, тебе отдать, но мы с Сашей собирались впопыхах, и я его на столе оставил.       Петька фыркнул:       — Я же говорю, я не виноват! Телефона-то у меня не было!       Машина подкатила к дорогой новостройке на набережной, Саша хотел было завернуть в охраняемый двор, но на улице у ворот уже стоял Иван Петрович. В накинутом на плечи пальто и со скрещенными на груди руками он чем-то напоминал Наполеона с картинок в учебнике истории, а опущенный вниз подбородок и суровый взгляд только усиливали сходство.       — Приехали! — Саша припарковался у тротуара и разблокировал двери. — С богом!       Петька тяжело вздохнул и нехотя выбрался из машины. К отцу он шел сперва с подчеркнуто равнодушным видом, вразвалочку, сунув руки в карманы, но, чем ближе подходил к Ивану Петровичу, тем меньше оставалось в его движениях раскованности, — словно садилась батарейка, — и вот уже казалось, что будь у Петьки хвост или торчащие уши, он бы их поджал. Пассажиры «Фокуса» следили за встречей отца и сына, затаив дыхание. Иван Петрович смерил Петьку тяжелым взглядом, поправил спадающее с плеч пальто. Петька остановился в паре шагов, попытался было выдержать буравящий взгляд, но стушевался и опустил голову.       Серый, глядя на эту сцену, заволновался, отстегнул ремень:       — А ты куда? — спросил Саша.       — Я выйду. С Иваном Петровичем поговорю. Объясню, что не нужно все-таки...       — Спокойно, товарищ! — Саша поймал Серого за плечо. — Не надо нервничать, никаких драм не будет!       Он опустил водительское стекло и крикнул:       — Вань? Все в порядке?       — В порядке! — Петькин отец, не отрывая взгляда от сына, кивнул в сторону открытых ворот, и Петька, понуро опустив голову, поплелся внутрь.       Иван Петрович подошел к машине и нагнулся к окну:       — Спасибо, Саш! — мужчины пожали руки, Иван Петрович заглянул в салон и посмотрел на притихшего на заднем сиденье Лёньку, — а от тебя, брат, я такого не ожидал! Ладно мой оболтус, но ты-то — серьезный парень!       Лёнька молчал. Иван Петрович разочарованно вздохнул, похлопал Сашу по плечу, сказал: «Спасибо еще раз!» и пошел вслед за Петькой в закрытый, охраняемый двор элитной многоэтажки.       «Фокус» тронулся с места, часы на торпеде показывали половину второго ночи.       — Как же вы, гуси, умудрились так напиться? — спросил Саша, глядя в зеркало на Лёньку, — ведь одна бутылка вина на столе была! Я сам свидетель, расходились трезвыми! Где догнались-то?       Лёнька сзади смущенно поерзал:       — Да ладно вам, дядя Саш. Не все ли равно.       — А ты расскажи, облегчи душу! А то, может быть, и правда само все так вышло, и вы с Петькой не виноваты? Так я Ване позвоню, предупрежу, чтобы он сына в угол не ставил!       Лёнька вздохнул, дернул головой, откидывая со лба челку.       — Ну, мы после днюхи у Серого пошли гулять.       — Это я помню. — Перебил Саша. — Уговор был, что пойдете по домам.       — Ну, не поздно же еще было! — рассказывал Лёнька, — мы по набережной болтались. Потом купили... ну не совсем купили... достали, в общем, сиську пива.       — Это уже интересней. — Кивнул Саша. — Где достали? У кого?       — Это не важно. Я не скажу!       — Партизан. Понятно. — «Фокус» ехал по вантовому мосту к кольцевой, даже среди ночи поток машин был нехилый, в левом ряду мельтешили фуры, и Саша то и дело перестраивался. — Ну? Дальше-то что было? Это вы с пива так убрались, что на шесть часов выпали из реальности?       — Ну, не на шесть! Мы, как протрезвели, не могли понять, где находимся. Я позвонил Серому. Дальше вы сами знаете.       — Сами знаете! — передразнил Саша, — Мы знаем, что ты среди ночи Сереже позвонил со словами «Шеф, всё пропало, спасите-помогите!», да мне Ваня телефон в панике оборвал.       С кольцевой съехали, покатались по ночному району и уже подъезжали в Лёнькиному дому. Все, не сговариваясь, крутили головами — не стоит ли где Лёнькин отец, в накинутом на плечи пальто, но во дворе было пусто. Саша попетлял, остановился возле нужной парадной, заглушил мотор.       — Ну вот что. — Он обернулся и теперь серьезно смотрел на Лёньку. — Либо ты, парень, рассказываешь, всё как было на самом деле, либо я звоню вашим батям и настоятельно советую взять у вас анализ мочи на наркоту.       Лёнька стал белее молока:       — Да не было ничего такого, дядя Саш! Честно! Мы взяли пива...       — Опять сказка про белого бычка! — Саша коснулся телефона, вызывая голосового помощника, — Окей, гугол, позвонить...       — Да, блин! — Лёнька уже чуть не плакал, — ну, была у Петьки какая-то странная папироска, мы её раскурили. Воняла она палеными тряпками, но вроде ничего такого после неё и не было! Мы пива выпили. Потом еще. А потом я смотрю вокруг — темно, ночь уже, мы сидим на лавочке, а где — непонятно. Вообще непонятно! Не было никаких наркотиков, честно! Да, откуда у нас!       Лёнька, выговорившись, махнул рукой, дескать, делайте, что хотите.       — Ясно. — Саша кивнул, делая вид, что не замечает, как сидящий рядом Серый прожигал его взглядом. — Стало быть, полирнули пивасиком.       — Ты ведь никому не позвонишь? Ведь не скажешь? — Серый весь ощетинился.       — Не позвоню, — успокоил Саша, — не скажу. Я не стукач. Но выяснить стоило!       — Не сердись, Леонид. — Саша опять обернулся. — Надо было тебя разговорить, а то «сиська пива», «сиська пива». Так я и знал, что дело нечисто. Мало ли, что вы, дурачье, принять могли — может, дрянь какую-то, мало ли, какие могли быть последствия!       Лёнька в ответ шмыгнул носом.       — Может, мне всё-таки подняться с тобой? — предложил Саша, — поговорить с отцом?       — Да не надо. — Лёнька открыл дверь, но в последнюю минуту обернулся, — Вы это... Спасибо, дядь Саш! Что подвезли и вообще!       — Не за что!       Лёнька прошмыгнул к парадной и скрылся за дверью. Саша завел машину, а Серый так и сверлил его глазами.       — Да не скажу я никому! — Саша под этим взглядом поежился, — Не поверил я в это пиво! Сам посуди, что им, кабанам здоровым, с литра пива будет, ну? Явно же что-то еще было. Хорошо косяк, а не что-то другое.       Серый понимающе кивнул.       — Только ты это, — Саша положил Серому руку на плечо, — не подумай, что я одобряю! Тебе-то про эти папироски, что известно? Давно Петька ими балуется?       — При мне никогда! — честно ответил Серый. — Он никогда ничего такого! Разве что из любопытства.       — Ну, это понятно. — Саша вывел машину из дворов, и по салону запрыгали тусклые отсветы уличных фонарей. — Слушай, Сереж. Ты, если что, сам мне все рассказывай, ладно? Чтобы мне из тебя клещами не тянуть. Даже если кажется, что вообще ужас-ужас, и маме боишься рассказать — мне можно! Про школу, там, и вообще. Понял?       — Ладно. — Серый кивнул и посмотрел на Сашу с удивлением. — Мне как-то нечего...       — Ты на будущее имей в виду: мне можешь всё рассказать! — Саша похлопал его по плечу. — Не чужие же люди!