Общие дела капитана и винодела

      Над городом свободы вновь радостно светит утреннее солнце, а прохладный ветерок обдувает отрезвляющей прохладой сонных прохожих. Улица немногочисленна, лавки Мондштадта только открываются, по улочкам мельтешат рыцари, подменяя коллег с ночных смен, искатели приключений окружают стойку Катерины с целью получить сегодняшние поручения, попутно забегая в только открывшийся «Хороший охотник», запах блюд из которого уже приятными нотками окутывает главный вход в город.       Несмотря на то, что город только просыпается, утро капитана кавалерии сопровождается непрекращающимся грохотом. Хоть капитан уже не спал, готовясь выдвигаться в штаб, наличие шума с самого раннего утра ужасно напрягало. Его уже предупреждали, что одну из квартир дома, в котором Альберих проживал, хозяин сдал приезжей из Сумеру. Он ожидал, что заселение будет шумным, но не думал, что настолько, Кэйа мысленно понимал, что дело это немного трудное, поэтому старался не обращать внимания. Сделав небольшой утренний перекус, он уже собрался идти в штаб: не то чтобы там было много работы, просто принять отчеты за ночную смену, но скорее всего на него свалится что-нибудь ещё, если Лиза или кто-то другой обнаружат у магистра признаки переутомления, как это один раз произошло с путешественником.       Стоило только открыть дверь, как ветерок приятно обдул капитана, зовя на улицу, утренняя прохлада приятно освежала голову, холодя открытые участки тела, приводя в порядок мысли. Можно сказать из интереса ко всему этому утреннем переполоху, голова медленно повернулась в сторону сданной квартиры, у прохода стояли различные вазы, горшки и мешки, мебель — основную причину шума — скорее всего уже затащили внутрь. И вот, из двери выглядывает голова, взгляд глаз, напоминающий своим цветом ночную траву-светяшку, как будто прикидывает, что на этот раз стоит занести в дом и только потом, заприметив нужную вещицу, носительница столь яркого взгляда выходит на улицу. Мягкое лицо обрамляли прямые пепельные волосы, струясь по плечам, прикрывая голую кожу, а ветер игрался с чересчур тонкими тканями одежд, которые не очень-то комфортно будет носить здесь, в прохладном Мондштадте.       — Здравствуйте, — чётко произносит незнакомка, стоило ей завидеть капитана, корпусом она тут же разворачивается к нему и плавно движется в его сторону, тут же портя свою плавность тем, что запинается о камень и чертыхается, но не особо обращает внимания, неловко смеясь, — Вы ведь тоже тут живёте, я хотела извиниться за излишний шум с утра, да и перед другими соседями тоже.       Девушка виновато улыбается, подходя к Кэйе и приветственно протягивает руку, он замечает, как её взгляд цепляется за его необычный единственный глаз. Альберих также приветственно пожимает руку новоиспеченной соседки, её кожа была смуглой, но немного светлее чем его, подмечает он, глядя на женскую руку.       — Ничего такого, да и помимо меня в этом доме раньше никто не жил, — он отвечал в своей, знакомой для всех манере, лишь слегка напрягая губы для улыбки, ветер поддувает чуть сильнее, развевает их волосы, заставляя капитана придерживать удлиненную прядь волос, норовившую так и залезть молодому человеку в лицо, а чужестранку поёжиться от холода, всё-таки климат Сумеру, да и других стран в которых она была, был куда теплее и благоприятнее, мысленно она усмехнулась, вспоминая как до этого планировала сразу податься в Снежную, но мысли были тут же отброшены, ведь перед ней всё ещё стоял мужчина.       — Правда? Тогда, я надеюсь, что вы не против будете заглянуть ко мне вечером на ужин в качестве извинения за шум, я угощу вас змеиной настойкой из Сумеру, — она ещё сильнее улыбается, понимая, что мало кому помешала, немного смущаясь, что она бесстыдно пялится на него из-за довольно экзотического внешнего вида, хотя ей было это приятно, уже не казалось, что она будет сильно выделяться на фоне обычных горожан.       — Ха-ха… Буду премного благодарен, раз уж вы угощаете меня настойкой, я буду обязан угостить вас знаменитой полуденной смертью, — говор капитана течёт плавно, пусть и некоторые звуки уносят ветер, но его приезжая прекрасно слышит, лучезарно улыбаясь его дружелюбному виду, и снова его сладкая речь помогает расположить к себе, как это всегда получалось, он уже предполагает, что в Мондштате будут шутить про две диковинки, гуляющие по городу. — Что же… Тогда до вечера…       Кэйа отходит, удаляясь всё дальше и дальше, а девушка смотрит ему вслед, ей было радостно, что уже с одним человеком общий язык был найден. Радостнее было от того, что сосед на вид также экзотичен, как и она сама, это девушка поняла как только приехала, повсюду шли светлокожие личности, можно даже сказать через чур бледные, имеющие в основном своём большинстве волосы цвета колосьев пшена и выразительные голубые глаза. В итоге, проводив мужчину взглядом чуть ли не до самого штаба Ордо Фавониус, она продолжила заниматься своими делами — перетаскивала все вещи с улицы в дом…       Как только многочисленные вещи оказались на месте, уже начиная мозолить хозяйке глаза, она решила направиться в город с двумя целями: во-первых, приобрести более подходящую для мондштадтского климата одежду, во-вторых, заняться собственным трудоустройством.       С первым пришлось повозиться, потому что мондштадтцы, привыкшие к прохладном климату, предлагали одежду в основном из хлопка, тепло в котором не задерживается, что было очень-то и важно теплолюбивой иностранке, лишь обскакав как лошадь все лавочки города, ей удалось прикупить пару шелковых рубашек, также торговец добродушно сделал скидку на нижнюю часть одежды, так как такие ткани не особо востребованы здесь. Придя обратно домой, девушка тут же переоделась, желая почувствовать хоть какое-то тепло. Белый с приятным слегка желтоватым отливом шёлк приятно лёг на ткань, сохраняя тепло тела, слегка объёмные рукава грели, заставляя приятно поёжиться от чувства соприкосновения ткани и кожи, единственный минус рубашки был в том, что она оголяла плечи, ключицы и, соответственно, верх спины, девушка поёжилась, вспомнив, что её сосед вовсе ходит с оголённой грудью, но на этот минус была управа, подойдя к массивному шкафу — причине сегодняшнего шума, так как отаскивать его из одного конца комнату в другой, была та ещё морока — девушка выудила оттуда большой платок, это был подарок одного родственника после прибытия из путешествия в Снежной, из шерсти какого животного он был соткан ей неизвестно, но он всегда согревал ночью, ведь Сумеру, несмотря на такой тёплый климат, славился своими холодными ночами, в которые мало кто осмелился выйти из дома, от того-то иноземка и не знала, как невыносимо порой кусает холод. Сложив предмет по диагонали, шерсть, которая видимо настолько качественно была вшита в платок, что не кололась, девушка накинула его на себя и ткань тут же окутала своей небольшой тяжестью голые спину и плечи, только потом начиная согревать, закрепив края платка спереди ромбовидной брошью, камень на которой напоминал ту же траву-светяшку но днём, она встала перед зеркалом, выглядывая причудливые узоры коричневого платка, поправляя брошь, которая была закреплена вовсе не для красоты, а для того, чтобы избавить себя от всяческих одёргиваний, когда платок захочет сползти. Ну и наконец, надевая из более плотного материала юбку, что солнцем легла вокруг ног, закрывая колени, девушка окончательно рассматривает себя: юбка приятно струится по ногам, образуя многочисленные складки из-за своего кроя, пояс юбки красиво лёг на талию, тёмный цвет материала, контрастируя со светлой рубашкой, заправленной в неё, подчёркивал девичью фигуру, а слегка объёмные рукава мило выглядывали из-под платка. Девушка ещё с пару раз крутится перед зеркалом, улыбается себе в отражении и радостно подскакивает к выходу, собираясь разобраться со второй своей целью.       Ей нужна была работа, так как запасы еды и моры небесконечны. К счастью девушка успела об этом подумать пока пересекала Ли Юэ и отправила рекомендательное письмо в Мондштадт, оно проходило место за местом и ото всюду шли отказы по причине достаточного количества работников или не подходящих качеств для работы, единственные места откуда пришли положительные ответы это ресторан «Хороший охотник» и таверна «Доля ангела». Но со временем в её вариантах осталась только таверна, позже ресторан прислал отказ, потому что уже нашёл работника. Некий Дилюк Рангвиндр, как отзывался мужчина в письме, написал, что ждёт её сразу после приезда, если повезёт встретить его в таверне в тот же день. Поэтому, не минуты не сомневаясь, с помощью подсказок прохожих, она тут же направилась в «Долю ангела».       Приход гостя в таверну ознаменовался хлопком двери, Чарльз любезно поприветствовал пришедшую особу, сразу понимая — не местная. Из-за излишней знаменитости таверны бармен знал в лицо каждого местного, да и вид нового гостя был слишком необычен, от чего даже в голове всплыл образ такого же одного необычного капитана Ордо Фавониус, что частенько заглядывал в таверну. Он любезно пригласил особу к барной стойке, предлагая меню, но она отказалась, введя бармена в лёгкое недоумение.       — Я пришла по поводу работы, это ведь «Доля ангела»? Господин Дилюк здесь? — иностранка немного закашлялась от резкой смены свежего воздуха города на пропитанный алкоголем, от которого немного щекотило горло, она неловко оглянулась, поймав на себе изучающие взгляды дневных посетителей таверны, а потому выжидающе глядела на мужчину перед ней, который, судя по всему, сейчас очень задумался.       — А… Так это вы, Феми, верно ведь? Да-да помню, мастер Дилюк ознакомил меня с вашим рекомендательным письмом, — Чарльз довольно выдохнул, в голове тут же всплыл разговор с хозяином таверны, глаза девушки радостно изогнулись, сверкая травой-светяшкой, и девушка сама очень заметно расслабилась: спина стала более прямой, руки перестали теребить несчастную брошь, а глаза устремились прямо в его глаза, намекая на приятный диалог.       — Я Чарльз, мастер Дилюк будет только вечером, — коренной мондштадтовец продолжил протирать пивные кружки и бокалы, непринуждённо болтая с девушкой, приятная наружность распологала, ему в голову пришёл образ одного гостя из Сумеру, что мельком один раз гулял по городу: у него были такие же светлые волосы, такие же пронзительные, яркие, зоркие глаза, цвет которых он уже не помнит, смугловатое лицо, и больше запомнился плащ, который на капюшоне имел причудливые уши и полностью скрывал тело гостя. — Может всё-таки что-нибудь попробуете?       — Ну что-нибудь на ваше усмотрение и без алкоголя, или в таверне такого нет? — на минуту она неловко прикрыла рот, вспомнив, что в основном меню всех таверн пестрят самым богатым алкогольным разнообразием.       — Ха-ха… Чем славится наша таверна, так это тем, что мастер Дилюк ввёл множество безалкогольных напитков, — мужчина приятно зажмурился в улыбке, наливая молодой гостье яблочный сидр. — Можете считать, что это подарок за первое посещение.       Девушка немного неловко подняла стакан, благодарно улыбаясь Чарльзу и отпив совсем чуть-чуть, чувствительные рецепторы языка мягко окутал явственный вкус яблок, такой нежный и настоящий, и эта лёгкая сладость, идущая от самих яблок, пошедших на производство сидра, заставила приятно поёжиться и довольно закрыть глаза. Довольное мычание донеслось до ушей бармена, заменяя всякие благодарности, от чего иностранка неловко прикрыла рот, заставив его ещё и рассмеяться, но всё же вот такие реакции для него были лучше всяких похвал, ведь все эти рецепты были разработаны Дилюком и были выучены Чарльзом под его чутким руководством, что значило одно — винокурня «Рассвет» будет и дальше прославляться, благодаря своему хозяину на радость его почившего отца.       Ещё раз поблагодарив мужчину, Феми покинула таверну, сказав, что вернётся вечером, к приходу хозяина, а пока она прогуляется по городу, после сидра в голове разлилось лёгкое тепло, но не от того, что на неё воздействовали небольшие доли алкоголя в сидре, вовсе нет, на неё не могло такое подействовать, ведь этот напиток можно было пить даже детям. Просто в мыслях воцарилось чувство, что ей здесь рады, горожане всегда приветственно улыбаются, хотя видят её в первый раз, стоит даже вспомнить момент, когда она по наводкам уже нескольких людей не могла найти эту таверну, сколько бы раз она не переспрашивала, ей снова объясняли, не переставая улыбаться, лишь слегка подшучивая над её неспособностью сразу соориентироваться. Так себя она не чувствовала ни в одной из стран, в которых побыла, да даже её родина — просторы Дендро Архонта — Архонта мудрости — не казалась ей столь родной и уютной. Знали бы люди, сколько попыток осесть где-нибудь она предпринимала: Ли Юэ, Фонтейн, Натлан — Инадзума бы тоже была в этом списке если бы не закрытые границы, в конце она всегда возвращалась в Сумеру, где чувствовала себя чужой. И вот Мондштадт с распростёртыми объятиями принимает её, Анемо Архонт постоянно напоминает о своём мнимом присутствии прохладным игривым ветерком, свободно бегущим сквозь улочки, крыши домов, кроны деревьев, воды фонтанов и даже людей, разнося по всему городу приятные запахи блюд ресторанов, алкоголя таверн и звуки музыки, играемой бардами на улицах, даря свободу и спокойствие.       Каменистые улочки сопровождают её приятным стуком небольшого каблука о камень, пока она не выходит к собору Барбатоса, величественная статуя Анемо Архонта возвышается перед входом в собор, она просто огромнейшая, ведь увидеть её можно было даже у восточных ворот — главных ворот, которые стояли в другом конце города. И девушке от всей этой красоты не удаётся подавить изумлённый вздох, она знает как народ любит своего Архонта, одни только истории освобождения Мондштадта от ужасающего тирана Декарабиана и гнёта клана Лоуренсов чего только стоят. По площади мельтешат сёстры и рыцари, а чуть ли не под самой статуей низенький бард с красивыми бирюзовыми косами распевает песни о подвигах великого путешественника, ставшего почётным рыцарем Ордо Фавониус, о его бое с Двалином, которого только недавно все прозвали Ужас Бури, и конечно не забывает упоминать его крошечную компаньонку. Уже почти жительница этого города присаживается на ближайшую скамью, вслушиваясь в прекрасную мелодию лиры и затягивающий, мягкий голос барда, это ощущается настолько спокойно и приятно, что она закрывает глаза, ведь для того, чтобы послушать историю не обязательно смотреть на рассказчика. Но голос барда настолько плавно льётся из уст, что она почти засыпает, если бы не рука, неожиданно лёгшая на плечо, настолько неожиданно, что девушка почти прыгает от удивления. Нечеткий от почти наступившего сна взгляд не сразу признаёт в нарушителе спокойствия новоиспечённого соседа.       — Ох… Здравствуйте… — она резво подскакивает со скамейки, напрягая извилины уставшего за сегодняшний день мозга, пытаясь вспомнить имя. Имя. Имя? А откуда она могла его знать, если даже и не спрашивала его, наступила неловкая тишина, она не спросила имя, имя человека, с которым она живёт в одном доме. От этой глупости становится до жути стыдно и она целенаправленно не глядит на мужчину, ведь это вторая их встреча, а она помимо того, как он выглядит больше ничего не знает, даже имени. — Простите, но это немного неловко встретиться с вами снова, но… Не знать вашего имени.       Она прикусывает губу, о Архонты, было настолько стыдно и неловко, что хотелось убежать, даже если бы он назвался в первую встречу, а она бы сейчас просто забыла бы его имя, было бы не настолько ужасно неловко, как сейчас, возможно другие люди не видят проблемы в этом и не увидят, если им об этом расскажут, но для неё это другое, у неё свои взгляды и принципы, своя мораль, это как страхи, кто-то боится змей, кто-то относится к ним нейтрально, а кто-то сочтёт их довольно милыми, именно поэтому, именно ей сейчас немного неловко поддерживать разговор. Неожиданно раздаётся лёгкий тихий смех мужчины, от чего собеседница поднимает взгляд на сощурившееся в улыбке лицо.       — Раз уж так, давайте представим, что это первая встреча. Приятно познакомиться капитан Ордо Фавониус, Кэйа. — он продолжает щурить лицо в улыбке, а ветерок играется с зацепленной в его ухе серёжкой и удлинённой частью волос, намереваясь снова впихнуть их ему в лицо, ветер свободен, а от того и делает то, что вздумается, заставляя уже девушку рассмеяться, хотя ветер с такими же намерениями теребит и её пепельные волосы, но зато она теперь не дрожит от этого прохладного дуновения, а лишь сильнее стягивает платок.       — Взаимно, Феми, — она снова, как и в тот раз, протягивает руку для рукопожатия, но ответного пожимания руки не последовало, вместо этого капитан подхватил девичью ладонь под костяшками, потянул к себе и, слегка наклонившись, прикоснулся губами к излишне выпирающей костяшке среднего пальца. По телу прошлись мурашки, губы капитана были горячими, и их прикосновение к холодной коже рук, заставило поёжиться и удивлённо впиться взглядом в слегка прикрытый глаз, напоминавший полуночный нефрит, выглядывающий из-под заточившей его руды, он смотрел в ответ, лишь слегка улыбнувшись и только потом опустив руку.       — Вот и я исправил свою ошибку, я ведь приветствую не товарища и собутыльника, а девушку, и где были мои манеры при нашей встрече? — капитан по-лисьи взглянул на девушку, покраснела, конечно она не ожидала такого, тем более она знала, что так никто никого не приветствует, что капитан просто подшутил, решив своей шуткой разбавить неловкость, возможно, так приветствовали девушек только самые отпетые романтики, к каковым она наврятли отнесла бы его, но это только пока, ведь она его ещё не знает.       — Капитан Кэйа, разве вы не должны работать? — шутка не помогла, смутилась только больше, а обратилась-то как официально, после этого шуточного приветствия она ещё больше стыдится взглянуть ему в глаза, от чего он просто надеется, что неловкость уйдёт в процессе, поэтому налегке присаживается на скамью, на которой она чуть не уснула, после чего она садится следом, выпрямляя спину и перекидывая через плечи локоны волос, стараясь не подавать виду как ей сейчас неловко из-за выходки капитана.       — Дела в штабе закончились, поэтому я позволил себе уйти на перерыв, или вы думаете, что я работаю без продыху, будто я ездовая лошадь? — капитан посмеивается и замечает, как некоторые зеваки откровенно пялятся на них, он уже предчувствует, как к вечеру зайдёт в таверну, а любопытные лица будут его расспрашивать, у них как раз только пару дней назад закончились темы для разговоров и тостов, а зато Феми ничего не чувствует, видимо у неё особенность погружаться в разговор с головой, ведь даже иногда повышающийся голос барда не заставляет её отвлечься или оглядеться, она за всё время разговора смотрела только на него, что тогда, что сейчас, откуда и вылез этот домысел.       Она настолько не замечает происходящего, что подпрыгивает, когда её резко перебивают, и только тогда она обращает внимание на рыцаря, подошедшего к ним вплотную, он приветствует капитана, они говорят о каком-то походе, о караулах и о чём-то ещё, чего она не запоминает в силу не понимания, и, пользуясь разговором, она мельком осматривает сидящего с ней мужчину: стройное, но сильное тело, которое Кэйа выделял довольно облегающей одеждой, на открытую грудь, она старается не смотреть, красиво струящийся по плечам меховой воротник, наверно приятный на ощупь, и висящий на поясе, поблёскивающий крио глаз Бога — углядев эту интересную вещицу, она припоминает поцелуй, его губы были тёплые, нет, они были горячими, эта мысль заставляет покраснеть, от чего она просто делает вывод, что такова природа носителей глаза Бога. Стоило только бросить эту мысль, как рыцарь тут же обратился к ней.       — Вы ведь Феми? Я это… Вы ведь не местная, и… Просто знайте, в случае чего я готов провести вам экскурсию по городу, если вы снова заблудитесь. Меня зовут Ганс, вы ведь помните, я провожал вас сегодня до таверны. — рыцарь мило покраснел, начав неловко почёсывать затылок, встав перед ней стрункой, при разговоре с капитаном, он стоял более расслаблено, хотя должно было быть наоборот, сейчас Кэйа прекрасно видел выражаемые ею эмоции, с Альберихом она ведёт себя по-другому, с Альберихом она более стеснительнее, что заставляет его нутро без задней мысли приятно сжаться, хотя возможно такое было обусловлено неловкостью ситуации, но ведь она по-любому попала в такую же ситуацию и с этим рыцарем, судя по их диалогу, она переспросила с десяток жителей, но таверну так и не нашла, и наш герой Ганс сопроводил её вплоть до входа. Всё-таки проблема не в ситуации, а в людях, она определённо в своей головушке обозначила его как более значимого, чем этого рыцаря, только уже потому что они соседи и следовательно более близки. С этой интересующей гипотезой он разберётся позже, ведь Ганс уходит, а она остаётся здесь и снова начнёт обращать внимание только на него.       — Так вы любитель выпить, сразу в таверну пошли, — посмеивается капитан, сложив ногу на ногу и приложив локоть к более возвышающейся ноге, он опирается о ладонь, ловя возмущенный взгляд, смотря, как насупились брови и как сжались в тонкую полоску губы, но пока молчит, видимо возмущается мысленно, чтобы не задеть.       — Нет, вовсе нет… Я искала работу, да и моё рекомендательное письмо там приняли хорошо, везде здесь я либо не подходила, либо работников было достаточно, только в «Доле ангела» меня приняли, ну я так думаю, мне сказали встретиться с господином Дилюком вечером, — услышав знакомое имя, носитель крио глаза Бога выпрямляется и задумывается, так как он помощник магистра и в основном разбирается с менее важными бумагами, то её письмо точно не могло пройти мимо него, а значит в тот момент, когда оно приходило, скорее всего он мимолётно глянул его и написал отказ, по какой-то неизвестной причине.       — Ого… Ещё не встретились, а ты уже знаешь его имя, можно считать прорывом, — Кэйа подмечает, она дуется с глупой шутки, похоже это будет припоминаться ей на протяжении всего её долгого пребывания здесь, её руки складываются на груди, и она обидчиво отворачивается, снова слушая смех своего «дорогого» соседушки. Только успокоившись, он продолжает тихо сидеть, но на него специально уже не смотрят и даже демонстративно отвернулись, только сейчас он заприметил, как изменился её внешний вид на более местный, похоже и вправду ей в Мондштадте холодно, хотя она должна быть более устойчива к холоду, ведь ночью в Сумеру гораздо холоднее, чем здесь; он продолжает рассматривать судя по всему очень утепленную одёжку, замечая шелковую рубашку, теперь в городе две диковинки с именами Кэйа и Феми, и два постоянных клиента у того несчастного торговца, что всё пытается продвинуть не пользующийся здешней популярностью шёлк, и их имена Дилюк и Феми. Ему не сложно было узнать, что Дилюк предпочитает больше их, ведь он тоже вечно мёрзнет, такова уж природа носителя пиро глаза Бога, глаз вытягивает из тела тепло, превращая его в энергию для элементальной магии, сразу вспоминается его яркое пламя, которое он в облике «Полуночного героя» спускает на нарушителей спокойствия города свободы, а глаз Бога Кэйи наоборот берёт на себя весь холод, делая тело очень тёплым, иногда даже горячим, от чего ему во время таких порывов ветра становится очень хорошо. Но не суть.       Глаз капитана пробегается по внешнему виду — сидя к нему боком, она позволяет досконально себя рассмотреть: приятной расцветкой и узорами пестрит платок, или как называли её торговцы из Снежной, шаль, интересной формы брошь, довольно простая юбка, открывающая вид на аккуратные икры и щиколотки, светлая рубашка, оголяющая плечи и шею — но плечи прикрыты шалью, поэтому остаётся любоваться только слегка выделяющимися ключицами и тонкой шеей, которую лишь немного закрывают от Кэйи эти необычного цвета волосы. Поддаваясь секундному порыву, он костяшкой пальца проводит по шее — кожа холодная — Феми вздрагивает, но пока не протестует, лишь ждёт, он знает, что у него кожа довольно тёплая, поэтому он позволяет себе чуточку больше и проводит всей ладонью по загривку, из девушки вырывается непонятный писк, и она испуганно сбрасывает мужскую ладонь.       — Простите, мне нужно в таверну, господин Дилюк наверняка уже там, — она тихо подымается со скамьи, капитан мимолётно из-под волос видит порозовевшие щёки, тут же разворачивается к нему спиной и делает вид, что спокойно уходит, но как только она думает, что скрылась от взора необычного взгляда, девушка срывается на бег. Капитан приятно щурится, вспоминая холод девичей кожи и ловя многозначительный взгляд барда, с самого начала глядевшим за необычной парой…       Прошло довольно много времени, а капитан всё также продолжал сидеть на главной площади, уже вечерело, смысла идти обратно в штаб не было, оставаться тут тоже. Капитан все продолжал вспоминать приятный холод женской кожи, фантомно ощущая его кончиками пальцев, прошёл всего день, а она уже заполнила его мысли, но пока он не собирается ничего предпринимать, пока ему нужно пощупать, так как на фоне недавнего знакомства и всей этой сумбурности переезда, она только адаптируется, стараясь не показывать свои минусы и свой истинный характер. Поэтому только так.       Немного погодя, знакомые рыцари замечают капитана и предлагают отправиться в таверну. Рыцарский гогот раздаётся на всю улицу, сразу давая понять — дневная смена рыцарей окончена и они идут отдыхать.       — Хей, Ганс! Ты правда влюбился в ту иностранку из Сумеру? — гогот становится громче, а капитан заинтересованно глядит на блондинистую макушку, парнишка смеётся, начиная по привычке чесать затылок.       — Нет вовсе… Она просто напомнила мою возлюбленную, тоже любит заблудиться в трёх соснах, она сейчас не в городе, поэтому я очень обрадовался тому, что она напомнила мне о ней, — то с какой нежностью в голосе это прозвучало, точно давало понять, что рыцарь просто соскучился по любимому человеку, поэтому её образ тут же всплыл, стоило заприметить заблудшую иностранку, в толпе раздаются крики, пожелания счастья и постепенно гул стихает, капитан делает приятный вывод, продолжая тихо шагать позади, вспоминая, что она тоже будет там, если придирчивый мастер Дилюк примет её. В отличии от Кэйи, который по глупости написал ей отказ, скорее всего, ведь он до сих пор не может вспомнить точно ли её письмо попало к нему, Дилюк будет строже, он проанализирует её с головы до пят, и, наверняка, нет точно найдёт причины для отказа, ну в таком случае капитану придётся похлопотать, ведь отказал он просто так, а магистр точно не откажет новой паре лишних рук.       Альберих даже не заметил, как переступил порог таверны и услышал знакомый голос, говорящий такое мягкое: «Добро пожаловать». Феми маячила между столиков с пивными кружками, а за барной стойкой спокойно протирал стаканы Дилюк. «Всё-таки принял» пронеслась ненавязчивая мысль, Рангвиндр мельком поглядывал на новую работницу, следя за тем, чтобы та не наделала ошибок, и только потом его взгляд заметил синевласую макушку, хозяин которой удобно уселся за барной стойкой. Синева глаза будто пыталась утопить Дилюка, а широкая улыбка не предвещала ничего хорошего, но капитан молчал, хотя обычно он всегда начинал разговор, даже ничего не заказал, единственное, что он делает — попеременно смотрит то на Феми, резво скачущую между столиками, то на Дилюка, молча стоявшего у стойки.       — Как так вышло. Что её не приняли даже в вашем штабе, я думал, что магистр страдает от нехватки рабочих, — и всё-таки разговор пришлось начать Рангвиндру, он немного раздражённо глядел на названного брата, перспектива иметь нового работника была хорошей, но состояние магистра он прекрасно знал и понимал, что ей было бы лучше работать там, а не здесь, поэтому он перекрещивает руки на груди и ждёт ответа, а Кэйа лишь молча сидит, тарабаня пальцами по стойке, поглядывая на девушку, сколько раз она подходила к стойке, прося у винодела напитки, но ни разу его не заметила, видимо слишком занята, погружена с головой так сказать, да и подходит она как-то странно сбоку, поэтому мастер просто, можно сказать, «прячет» капитана за своей спиной, стоит ей получить наполненные чаши, как она, словно горная коза, вприпрыжку скачет на второй этаж таверны, а Дилюк обращает на него взгляд, видимо ожидает ответ.       — Понятия не имею, — остаётся ответить только это, у Альбериха пока есть лишь догадки, но не факт, что они окажутся правдой, он продолжает довольно щурить лицо в ответ на вечно кислую мину, бывший офицер Ордо Фавониус сегодня довольно непривычно выглядел, на нём не было той самой дублёной шубы, которая стройнила его и прятала прекрасно подтянутую и подкачанную фигуру, мельком ему приходится пронестись взглядом по пространству, в котором Дилюк прятался от него как маг бездны в барьере, чтобы углядеть недостающий предмет в его образе. Шуба спокойно лежала на стуле за стойкой, поверх которой была наложена знакомая узорчатая шаль с висящей на одном краю брошью. Только после этого его взор устремился наверх, где ходила от одного к другому новая официантка, плечи были открыты, позволяя узреть полностью красивую кожу плеч, которую тоже прятали волосы, как и шею.       Она ещё немного времени проводит наверху и спускается, устало выговаривая: «Мастер Дилюк, я проветриться выйду», после чего проскальзывает за стойку и тянется за платком, и только сейчас замечает капитана, смешно подпрыгивая и подвизгивая, прижимая несчастный предмет одежды к груди и обращая на себя немного хмурый взгляд хозяина таверны. Кэйа снова разглядывает новоиспечённую соседку: по её голым плечам красиво струится пепел волос, а глаза светяшки мило контрастируют с покрасневшими от трудной работёнки смуглыми щеками.       — Здравствуйте, капитан, — Феми выдыхает, выпрямляясь, она устало вытирает испарину на лбу и поправляет прилипшие и взмокшие от пота волосы, да, в таверне сегодня действительно жарко от огромной кипы народу, пребывающей здесь, но для капитана здесь и сейчас существует два человека: милая иностранка, которая судя по всему до сих пор не отошла от его выходки на площади, потому что щёки становятся только розовее, и мастер винодел, не понимающий происходящей ситуации.       — Здравствуйте, — также приветливо отвечает он и замечает, что она на него старается не смотреть и как-то странно потирает шею, на что он посмеивается, по привычке хитро щуря взгляд. — Надеюсь вы не позабыли как меня зовут, а то в качестве извинений одним ужином не отвертитесь.       — Помню, капитан Кэйа, — она возмущенно давится воздухом и тут же мигом проходит вдоль стойки, случайно задевая хозяина, а потом подобно мондштадсткому ветру быстро пролетает, через противоположную главному ходу дверь. Кэйа лишь довольно посмеивается, ловя неоднозначный взгляд винного магната.       — Хах… Что за цирк? — Дилюк проходит к другому углу стойки и запинается, на полу лежала знакомая обоим шаль, владелица которой случайно обронила её и, наверно, даже не заметила из-за одного гостя в таверне, если и заметила, то наверно от холода замёрзнет, но не войдёт, слишком уж сильно он вогнал её в краску, поэтому ему остаётся только выйти к ней, на что капитан лишь хмыкает и понимает — сегодняшний ужин не состоится, Феми просто умрёт от смущения и стыда, если проведёт сегодня с ним ещё немного времени…