Ты никогда не удалишь меня, Базиль!

-И вам доброе, юная мисс. Ловким кручением, человек в форме предоставил удостоверение, позолоченный жетон на момент ослепил Обриэль. -Думаю вам уже известны недавние, нерадостные события, – шериф также юрко закрыл удостоверение, – хотелось бы продолжить с вашим попечителем, всё же в нашем городке ещё никто не пропадал бесследно. От грозного, официального тона мутнело в голове, его скрытый за солнечными очками взгляд приводил в замешательство. Безэмоциональность в данную минуту – большое подозрение. У Обриэль резко пересохло в горле, она сдавлено проговорила: -Да, слышала, – она чувствовала, как земля уходит из под ног, – мама…, она пока не дома, не знаю когда вернётся. Шериф протяжно вздохнул и облокотился на дверь, подозрительные огоньки сверкнули из-под очков, лиловые мешки под глазами говорили о крайней утомлённости. Его взгляд пронизывал душу, словно говорил: «Я ведь всё знаю, признайся по-хорошему». Но девушка была знакома с психологическими приёмами полиции, их давка не имела влияния на стойкий разум Обриэль. -Душновато у вас здесь, – рука прошла по грубой щетине, – есть попить, милочка?, денёк сегодня выдался жаркий. Не отрывая глаз с незваного гостя, девушка опустошила предпоследнюю бутыль с водой, Обриэль самой очень хотелось пить, она чувствовала что без воды падёт в обморок. Если он начнёт обыск, то она просто выйдет из ума. Она подала грязный стакан шерифу. -Премного благодарствую, – он отхлебнул воды, вытерев рукавом потрескавшиеся губы, – знаете, почему я решил наведываться к вам? -Понятия не имею, – Обриэль приняла опустошенный стакан. Внутри её кипела злоба и дикий страх, как обычно бывает у загнанных в угол хищников. Но лицо её оставалось стоически спокойным, ничем не выдавая внутреннее напряжение. -Один человек установил вашу связь с пропавшим, он рассказывал мне, что некогда вы были очень сплочёнными друзьями, – на грубом лице выскочила ухмылка, – давайте без всех этих официальностей, – вы что-нибудь знаете о пропаже Базиля? «Кель, сукин сын, надо было его убить!» – кричало мутное сознание, –«Своего горюшка точно отхлебнёт» -Хм, нет, информацией не располагаю, – сказала Обриэль, – прошло уже много лет, я больше не знаю и не заинтересована в этом человеке. Полицейский привстал. -Хм, грубо и прямолинейно, ладно, – он отступил, – в любом случае, если– -Если вы что-нибудь узнаете, то сразу сообщите по телефону или в участке, бла-бла и так далее, – передразнила Обриэль, немного понизив тон. -Хэх, смешная ты, кстати, – шериф ткнул указательным пальцем в угол, – увижу, что разгуливаешь с этим по городу и у тебя будут проблемы, эти гвоздики прибавляют в статье… -Хорошо, я и не собираюсь, – Обриэль язвительно улыбнулась, бешеный сердечный темп начал замедляться, а к душе прилил долгожданный покой, – это всё? -Не волнуйтесь, я к вам ещё наведаюсь, наверное, покуда не найдут мальчишку, – шериф начал отходить, – а славный паренёк, правда, совсем как девчонка? -Д-да, – ярость скрипела на сжатых зубах. -Что ж, хорошего дня, – приспустив фуражку в знак прощания, мужчина развернулся. -До свидания, – Обриэль подождала пока тот уйдёт окончательно, – тварь бесхребетная.

***

Базиль лежал под кроватью, прижав коленки к себе. -Это конец–конец–конец, – лепетал мальчик в горячке, слёзы лились непрерывным ручьём. Он представлял, что сейчас сюда поднимется человек в штатском, поволочит его из укрытия и начнёт спешно расспрашивать обо всём происходящем. Его лицо представлялось уродливым, страшным, нежелательным, Базиль не хотел его видеть. И вот, его ведут к выходу, помогают спуститься с лестницы, второй оперативник страхует снизу. Он представлял, как будет плакать, молить ничего не делать с Обриэль, закрывать свою наготу тоненькой футболкой. Полицейские, верно бы не поняли его, сочли, что мальчик слетел с катушек за неделю пыток. Его лик озаряет яркий свет полицейских мигалок, возле дома твориться неразбериха, суета, повсюду чужие голоса и вой сирен. В голове возникало, как он окликнет Обриэль, связанную по рукам, если та конечно не даст сопротивления власти. Она не ответит ему, лишь проводит разочарованным, разбитым надеждами взглядом лазурных глаз. Ему дадут плед, будут осматривать мед работники, толком не дав попрощаться с похитителем. В горле образовался горький ком печали, дышать становилось всё труднее, Базиль выл не по-человечески высоко, прибито, словно его пытают на последнем издохе жизни. Всё тело пронизывал сковывающий страх, мальчик почувствовал, что сейчас умрёт; интересно, кто-нибудь в истории умирал от таких сильных, неистовых печалей как у него? Мыслями он вернулся к картине будущего. Через некоторое время, сквозь толпы официальных лиц, прорвутся его родители. Он уже чувствовал, как мученический, материнский лик распрыскает тонну слёз по его груди, отец также не сдержит пару капель человеческой печали. Дом. Родной дом, всё по-старому. Прошлое окончательно забыто, настоящее опустошено, а будущее душит непроглядным туманом. За дымкой блаженных ласк он понял, жизнь безвозвратно разрушена. Этот инцидент окончательно сломил израненную смертью Мари психику. Хуже, казалось, быть уже не может. Базилю было трудно сдерживать крик внутренней борьбы. Через визуализацию он много почерпнул из этого события. Качели были сильно расшатаны. Он чувствовал, как мысленно предал Обриэль, будто самолично сдал её полиции. Двоемыслие. -Хэй, – ласковый голос вытянул из раздумий, – прекращай, всё хорошо. Тоненькая ручка показалась из-под кровати. Он не хотел идти к Обриэль, своими мыслями чувствовал вину перед ней. -Что он сказал? -Ничего особенного, всё хорошо, – трясущиеся руки обняли не менее трясущиеся тело, – тебя никто у меня не заберёт; ну всё, тише, тише, не горюй золотце. Не смотря на указ, Базиль залился ещё больше, его неровное дыхание вытягивало слезливые стоны. Обриэль начала гладить его спину, искренне желая успокоить своего мальчика. Базиль заметил перемену в объятиях, тело Обриэль вдруг стало холодным, отталкивающим, хотя краса её была всё также неизменна. Он чувствовал, как этой лёгкой лаской вставляет нож в спину.

***

Убедившись в отсутствии какой-либо слежки, Обри начала одевать верхнюю одежду. Её лицо было вымазано в усталости, каменное выражение больше не способно проецировать эмоции. -Мне нужно выходить из дому, чтобы не навлекать нежелательное внимание, понимаешь? -Да… -Я могу, эм, – девушка окину взглядом Базиля, – я могу взять книгу в библиотеке, что ты любишь читать? -Романы, но чтобы не слишком… -Кха-ха, поняла, – уста прошептали на ухо, – тебе в реальной жизни не хватает романтики? -Сполна, ой, Обри, что ты делаешь? – что-то горячие лизнуло ухо, – ха, щекотно же. -Ммм, – сладостное мычание от предвкушения, – я съем тебя, Базиль. Очередной, страстный нападок обрушился на Базиля в виде нескончаемых поцелуев. В потоке губы касались лишь одной его ключицы, Обриэль будто старалась вырвать цельную кость, позже перейдя на засосы. Кусала безжалостно, не взирая на приглушенные, болезненные стоны цветочка. -Агх, ммм, – мальчик хлопал по спине в знак остановки, – Обри, кхи-хи, ну ты чего, ай…

***

-Здравствуйте, вы…, – с первого взгляда и не скажешь, что Обриэль пришла в библиотеку по назначению, – вы, кого-то ждёте? -Нет, – ответила она старушке, – книгу пришла взять. -Вам подсказать что-нибудь конкретное? – старушка подцепила вечно выпадающее пенсне*1 с коротенького носа. Прищуренные, мелкие глазки старухи настораживали Обри, словно за своим пыльным опытом библиотекаря, она научилась читать людей с первых предложений. И сейчас видела в ней ту отъявленную, безрассудную хулиганку, что Обриэль скрывает от глаз людских. Казалось, всё её лицо было пыльным, пронизано печалью утраты значения книг в современном мире, даже стекла на пенсне проказывали пылинки. Со старческим скрипом, её тело выпрямилось в сторону Обриэль, не смотря на возраст, она почти не уступала в росте. -Где у вас любовные романы? – девушка не хотела нагонять образ любителя подобного чтива, – это не мне, подруге взять, – в голове возник образ Ким и банды, которую она давно не видела. -Кха-ха, – серые губы выдали живой, довольно яркий смех, словно смеялась не сама старуха, – поняла, душенька, ну-с, пойдём. Недавно отреставрированная библиотека не избавилась от древесного, землистого душка старых фолиантов, дышалось тяжело, будто с каждой затяжкой Обриэль впитывала многовековые знания, собранные здесь. Стенды молодежной литературы, пестрые наброски на стенах, разукрашенные всеми яркими цветами полки - не делали погоды, для Обриэль библиотека оставалось скучным и мрачным местом. -Вот, – старушка обвела рукой всю полку, – на любой вкус. -Ого, – размер и ассортимент полки поразил неподготовленного читателя. В глаза сразу же бросались книги с цветастой обложкой, особенно те, на корешке которых была пометка 18+. Литературный интерес Обриэль резко возрос, мысль о том, что её мальчик будет читать подобное, – приятно грела душу. Старуха уловила пытливый взгляд девушки. -Любовные романы, правда, далеко не для детских глаз, – она опять поправила очки, – но есть и те, которые весьма безобидны. Обриэль пропустила сказанное мимо ушей, тонкая рука выцепила книгу из общей массы. Толстая, картонная обложка говорила о её новизне. Худой, высокий парень в шляпе страстно целует маленькую девушку, чёрно-белая цветовая гамма приковывала девушку своей простотой, минимализмом. Жилистая рука старухи легла на взятую книгу. -Беспросветная похабщина, – журила библиотекарша. -Я хочу взять её. -Точно? – она усомнилась в бесстыдстве Обриэль, – может, присмотришься чуть ниже, там мировая классика и– -Нет, хочу эту, – Обриэль была непреклонна. Библиотека пустовала, тлела в паутине беспросветного забытия. Без людей она совсем обескровилась, раньше частые её гости – студенты, часами просиживали за подготовкой к экзаменам. Более старшие приходили просто почитать, и заодно пообщаться с приятелями по общему жанру. Люди проводили здесь намного больше времени, чем сейчас. -Эх, кого сейчас здесь увидишь, – неожиданно начала старуха, – не больше десяти людей за день, а раньше я обслуживала без перебоев, всё подписывала и подписывала, что к концу дня я просто не чувствовала руку. -Ну, эм, – Обриэль подхватила грусть из жалости к бедной бабушке, – сейчас есть интернет, и информации так много, что, наверное, время на книги не находится. -А у тебя? -Не особая охотница на книги, – в последний раз Обриэль брала книгу четыре года тому назад, и то это был альбом Базиля. -Ну, хотя бы честно. Бухнувшая на прилавок книга подняла ввысь белые крупицы пыли, даже рабочее место было захламлено нетронутой стариной. Старушка начала копаться в ящичках с именными картами. -Как тебя зовут, розовоцветка. -Обриэль ******, – девушка была не знакома с процедурой выписки книги, всё ей это казалось странным, в диковинку. -Обри-Обри-Обри, – бубнила себе под нос старушка, – Обриэль, хм, нет такой. Ты здесь впервой берешь книгу? -Да, мэм, – лицо покрылось стыдливым румянцем. -Ну, никогда не поздно начать читать книги, – успокаивала бабуля, позабыв, что Обриэль берёт не для себя, – тебе, верно, нравится такое, – она улыбчиво ткнула в сторону книги, своим коротеньким носом. -Да, всем подростком, уверена, такое нравится, – парировала Обриэль. -Так-с, я заведу на тебя карточку, ты распишешься и заберешь книжку… Она почувствовала, как отношение к работнику библиотеки окрашивается в добродушный, желтый цвет, Обриэль будто начала понимать этих скучных, книжных червей. По дороге домой пришлось пройтись мимо городского парка. Люди веселятся, играют с друг другом. Вот отец, подбрасывающий фрисби в сторону дочурки, а за ними, видимо, мать семейства, лежа на покрывальце, обнимает и целует своих мальчиков. Завидев, как люди спокойно отдыхаю со своими семьями, Обриэль зразу отвернулось, что-то больно начало затягиваться внутри. Её более детские воспоминания никак не ложились на образ этих счастливцев, она начала чувствовать призрение к этой семейке. -Обри! Обри! – раздражающий, словно собачий лай, голос. -Чёрт, – тихо вырвалось из-под губ. Кель, оставив своего нового друга на баскетбольной площадке, бежал к Обриэль. В подмышке был зажат тёмно-оранжевый мяч. -Привет! -Что надо. Кель приубавил в своей импульсивности, его тон сталь более серьёзным: -Обри, давай поговорим, – звучно шмыгнул носом. -Мне с тобой, Кель, более не о чём разговаривать, – девушка уже начала разворачиваться, – ради бога, сгинь, видеть тебя не могу. -Какое плохое зло я тебе сделал? – парень не переставал улыбаться, – или ты встала не с той ноги. -Ты заноза в заднице, – она сильно ткнула его в грудь, – ты сделал одно из самых худших зол и продолжаешь делать, мне от тебя тошно. -Хэй! – он смахнул чужую руку, – когда ты уже успокоишься? Будь проще, уже много времени прошло, а ты всё никак не покинешь прошлого! Обриэль обозлилась, острый взгляд холодил душу Келя. Она припомнила ненависть к его беззаботству. -Слушай ты, самодовольный кусок дерьма; ты не имеешь представления о моём прошлом, – девушка свирепела, – у тебя лишь свой, иллюзорный мирок, где нет проблем и всего хлама внешнего мира. Там только удовольствие и веселье, в твоей тупой башке! -Это ты меня послушай, – Кель также не растерял сноровки в спорах, – мы ни в чём не виноваты, у всех у нас была проблема и каждый справлялся с ней в одиночку, по-своему. Почему все мы должны мучится? Ешь себя сама, Обриэль! Баскетбольный мяч больно ударил в грудь. Теперь Обриэль считала, что у неё есть основание применить биту, дрожащая от злости рука начала нащупывать дубину в рукаве. -Нам сейчас нужно думать не об этом, – баскетболист подобрал мяч, – а об Базиле! «Базиль…» Вся ярая горючесть ума перешла на сердце. Обриэль понимала, достань она биту – и её бы сразу раскрыли. Её дом бы обыскали, Базиля нашли – конец. Она досчитала до десяти, провозглашая свой счёт глубокими вздохами. Девушка успокоилась, но невыраженная обида никуда не улетучилась. -Плевать, – она оборвала нить спора, – и ещё раз натравишь на меня псов из полиции, – тебе не сдобровать, Кель. Я ни в чём не виновата. За вместо прощания Кель долго, подозрительно прищурено всматривался в уходящий образ хулиганки. В голове выстраивались хлипкие нитки, цепочки происходящего, его нутро говорило, что Обриэль и её банда явно замешаны в пропаже Базиля. В любом случае, он не унывал, держал нос по ветру, как всегда.

***

Одинокая скука наплыла на Базиля всем своим губительным настроем. Свежий воздух и еда восполнили резерв сил, он чувствовал себя отлично. Но вот только выхода этой энергии он никуда не находил, кроме просмотра телевизора в доме Обриэль было делать нечего. Практически весь дом оставался неизвестен, интерес к исследованиям вытеснил тоскливую скуку. -Привет, дружок, – сказал Базиль, сидящему в углу чердака кролику. Животное ответило испуганным писком. Базиль побоялся его погладить. Сам по себе чердак был скуден на интересные вещи, внешний антураж включал только всё необходимое для жизни. Ничего так не влекло внимание Базиля, как шкаф Обриэль, некий маленький, воровской интерес промелькнул в этих голубых глазах. Ему было совестно копаться в чужих вещах, но принимая последние события, он отпихнул своего внутреннего критика и потянулся к ручке. Верхняя секция включала вещи первой необходимости для любой девушки. Инвентарь Обриэль не мог похвастаться тем количеством и разнообразием, что было у её сверстниц. Помимо предметов внешнего ухода, здесь было ещё несколько безделушек. Больше всего привлекал сотовый телефон, вероятнее всего сломанный. Он был старой, кнопочной модели, год выпуска не раньше рождения Базиля. Ведь у него был такой в далёком детстве, он знал его старый механизм работы. Логотип компании поприветствовал его тусклым, белым фоном. -Работает… Те самые легендарные телефоны, что имеют заряд батареи на целый век. Базиль отложил в памяти этот старенький, но рабочий телефон. Косметика. Её было мало, но достаточно, чтобы опрятно выглядеть на людях. Базиль вспомнил, что за всё время ни разу не видел косметику на лице Обри, оно и без этого имело свои привлекательные, острые черты. Второй ящик выпустил знакомый Базилю аромат, здесь пахло Обри. Одежда была неряшливо разбросана по всему комоду, она была разных марок, верно, из местного секонд-хенда. Базиль развернул летнее, светло-зелёное платье. Оно было всё скомкано и в пятнах, отдавало нотками знакомого дезодоранта или парфюма, в зависимости от того, что предпочитает Обриэль. Он прижал к носу зелёную тряпку, запустив в себя запах любимого тела. Ассоциативная память сразу выпустила сладострастные гормоны, Базиль почувствовал нарастающее возбуждение внизу, запах действовал на него, как алкоголь или наркотик. Каждая затяжка носом всё больше и больше кружила голову, в одиночку терять контроль намного приятнее и легче. Нервная рука зацепила нижнее бельё. «Господи, что я делаю» – какие-то светлые проблески ещё противостояли отравленной похотью психике. Он не стал этого делать. Оставив вторую секцию полуоткрытой, он полез к нижней, последней. Ничего важного, набор ухода за кроликом и прилагающийся мешок с кормом. Косметика…. Одежда…. Чудная мысль ударила в голову Базиля. Спустившись вниз, он сменил облик благодаря зеркалу в ванной и несколькими ловкими кисточками пудры. Базиль подумал, что мог стать хорошим визажистом. Зелёное платье без рукавов шло его тонкой натуре, затяжка, в виде ремешочка, ещё больше обедняла образ. В роли нижнего белья Базиль приметил белые, хлопковые трусики и бюстгальтер на жестких петлях. Шляпа с широкими полями по-летнему дополняла образ; поломанные, яркие перья медленно покачивались над головой Базиля. В грязном зеркале стоял уже не Базиль, а какая-то девушка с перебинтованной рукой и прочими следами побоев. Он смотрел на себя нового с восхищением. Вот бы вместо этих перьев на шляпе, были бутоны белых роз или других, не менее романтичных цветов. -Приветики, – Базиль помахал отражению, – ты так хорошо выглядишь. -Спасибо, – ответила девушка, – ты тоже хорошо. -Позволь узнать, дорогая, что с твоей рукой? -А я дверью прищемила, бывает же… -Ладно, ах, что у тебя на руках? – Базиль драматично ахнул, – там так много синяков и прочего, тебя кто-то бил? -Нет… -Ты лучше правду скажи, мне это важно, – продолжать говорить с собой потусторонним. -Не волнуйся, просто с девушкой поссорились, так, совсем немножко, – девочка в зеркале начала отмахиваться. -Ох, мне очень жаль, Ба…, – мальчик задумался над именем своего женского альтер эго, – Базилия. -Хэх, спасибо, ты такой добрый и заботливый, – ответила Базилия. -Перелом, я так понимаю, тоже её рук дело? -Почему ты так настойчив, Базиль? -Прости, я хочу помочь. -Давай я тебе помогу, – третий голос возник за кадром, – что за чушь тут происходит! Обриэль пришла злая, раздраженная. Она зашвырнула битой прямо в зеркало, оставив на том глубокую трещину, половина стекла теперь представляла сплошные осколки. -Обри! Не надо, я ничего не сделал! – крикнул увернувшийся Базиль, – я верну всё на место! Прошу не надо! Тяжелое дыхание выходило сквозь сомкнутые в злобе зубы, она стояла у вход в ванную. -Почему ты злишься? – мальчик спросил уже более тихо. -Кель, я его видела, – девушка сжимала кулаки, – он начал докапываться на счёт тебя…, – в миг Обриэль оказалась подле Базиля, – ты же не хочешь, чтобы он знал, верно? -Я…я-я, – капельки слёз блеснули на уголках глаз, – я не хочу, п-прошу не… -Л-ладно, – Обриэль дрогнула голосом, – что с твоим лицом, ты выглядишь как разукрашенная кукла, кха-ха… -Хэх, ну, эм…, – от страха Базиль пал в смущение. -И ты разговаривал с собой. -Я-я просто хотел. -А ещё напялил моё платье, – девушка сдёрнула зелёные бахрома, – о господи, кха-ха-ха, ещё и белье..., – на женских трусиках была обличающая кочка. -Обри, хватит! Девушка отошла в сторону, для составления более детального образа. -Ты такая милая девочка…, давай я тебя накрашу, получше. Мицеллярная вода больно жгла, сушила кожу лица. Лицо было готово к повторной шпаклевке. -А что говорил Кель? – спросил Базиль во время макияжа. -Цыц, сиди спокойно, не болтай, – девушка чуть не мазнула губной помадой, – он что-то разнюхивает, на меня посматривает, он всегда был до жути приставучим, и с возрастом это черта стала сильнее, идиот. -Почему вы всё время ссорились? -Эх, – девушка отстранилась, задрав голову к верху, словно роясь в воспоминаниях, – он всегда был каким-то эгоистом, импульсивным, мы были похожи и часто соперничали с друг другом из-за этого, – Обриэль сделал последний штрих, – ну вот, вылитая красавица, так бы и изнасиловала за ближайшим углом. Выпустив чужое личико, Обриэль позволила взглянуть на себя в зеркало. -Ого, – протянула Базилия. Вместо нелепо размазанного лица, больше похожего на клоунский грим, на Базиля смотрела изящная, привлекательная девочка. В изумлении ему было трудно узнать себя. -Спасибо! – подкрашенные глаза светились счастьем. Обриэль отложила кисти, обмерила своего клиента голодным взглядом и сказала: -Спасибо в карман не положишь, подруга. Девушка чувствовала, что сейчас подходящий момент выпустить пар. Закусывая губу в сладком уповании, она вплотную приблизилась к Базилю. Распутство в действиях, неконтролируемый поток словесной похоти – всё говорило о крайней степени возбуждения. -Какая милая девочка из тебя вышла, – повторила хулиганка, – интересно, такая ли ты девочка за тканью трусов… Она сжала начавшееся набухание, Базиль ощутил, как мурашки пробежали по спине, а в ногах возникла знакомая слабость, их начало трясти в экстазе. -Девочка-то с секретом… -Обри, прошу…. -Что «прошу»? – в ожидании отказа оскалилась она. -будь ласковее, – мокрым шепотом лизнул Базиль. -Всё для моей деточки… В жарком лобзании таяли их тела, руки Базиля гладили непослушные, розовые локоны волос, медленно переходя на спину, Базиль боялся завести руки по одежду Обриэль. Девушка же, напротив, успела прикоснуться ко всему тому потаенному в теле Базиля, что он не сумел защитить. Через минуту на женском теле было много маленьких штампиков красной помады, такие же были и у Базиля, только в виде лиловых засосов. -Ты рылся в моих вещах, подлец, – заигрывающий и одновременно строгий тон лелеял нежный слух Базиля, – что же ты ещё делаешь в моём отсутствии? -Ах, Обри, – он запыхался в страстных ощущениях, – прости, я-я, трудно говорить… -Признавайся во всём, мелкая шлюшка, – Обриэль не скрывала садистической улыбки, девушка начала ускорять темп в трусах Базилии, – говори, а не то будет хуже. -Ах, ооо-оооо…, – дыхание спирало как после кросса, ноги сделались совсем ватные, – я нюхал твою о-од-дежду, да, прости… Получив результат, девушка одарила поганца серией длинных засосов. Базиль постоянно отводил взгляд, стараясь найти отвлечение на замшелой плитке ванной, но Обриэль, как назло, подцепила его подбородок для фокусировки взгляда. -Твоё милое личико обманчиво, – она наконец поймала его взгляд, – но внутри, я знаю, ты ещё та мерзость, Базилия, грязная, пошлая, развратница. Пудра не смогла скрыть огненного румянца Базиля, этими словами он был застигнут врасплох, Обриэль сделала его грехопадение более болезненным. -Тебе нравилось это делать? – чрез развязные слова проступали стоны вожделения. -Д-да, очень, – Базиль боролся со своим желанием уступать мерзостям Обриэль. Ноги не выдержали, Базиль с грохотом повалился на крышку унитаза. Обриэль продолжила мастурбацию. -Ох, принцесса, ты так слаба…, уже вся изнылась, а я только начала, – она обливала грязью невинный образ Базиля, а тот принимал её с распростертым объятиями, – хочешь, чтобы я ускорилась, ммм? -Да! Хочу! – Базиля трясло, ломало как при страшной болезни, крайняя чувствительность разила боль с наслаждением, – я отвратителен… -Да, ты просто жалок, аж убить охота, – рука задёргалась в бешеном темпе, даря Базилю незабываемые ощущения. Зелёное платье было замарано в продуктах половых сношений, с каждым толчком оно приподнималось и плавно опускалось обратно на бедра Базилии. Убранная с лица рука ушла вниз, под джинсовую юбку. Обриэль трогала себя не меньше Базиля, на холодный пол медленно стекали её соки. Резко она остановилась, эгоистичное желание разделить удовольствие Базиля подтолкнуло на более радикальное. -Любишь моё тело, сладенькая? – Обриэль поднесла мокрую, липкую ладонь ко рту Базилии. Переодетый мальчик, без раздумий, принял предложенное лакомство. Язык обсасывал, обводил каждый тонкий палец Обри. -Потаскушке нравится…, – отметила Обри, как жадно он слизывает её течь с руки, – хочешь больше – пошли на диван. Подушка выдала пружинный звон при погружении. Дети долго любовались чистыми телами друг друга, при смелости Обриэль Базиль и сам чувствовал себя более уверенно. Смущенным взглядом он проглаживал, младой, женский образ, Базилю нравилась эта натуральная, ничем не заделанная красота хулиганки. Лишь редки ушибы частых драк мозолили глаз, но всё же, тело не может быть совершенным, и этот маленький изъян только больше влюблял Базиля. Её пухлые, и с тем же стройные бедра переводили пытливый глаз выше, на ничем не тронутое женское лоно, это невероятно заводило Базиля. Животик, в который он хотел уткнуться носом, переходил в худой стан с маленькими, остроконечными грудями. Волосы розовыми лианами обложили верхнюю часть тела, полностью закрыв плечи и ключицы. Мягкое и одновременно строгое личико Обриэль вторгалось в чужую душу своими неотёсанными льдами голубых глаз, Базиль любил и боялся этого лика. -Я тебе нравлюсь? – встретившись глазами, сказала Обриэль. -Очень, а я тебе? -Как такая худышка, как ты, может кому-то не нравится? Душой Базиль мечтал о том, чтобы их любовь была здоровой, как у всех любящих друг друга пар. Чтобы отношения вышли из простого полового влечения на платоническое начало. Базиль начал ползти к объекту половых страстей. Невидимые нити обвязали его руки, теперь им управляли животные инстинкты, а не добросердечный ум и слова. Разогрев Обриэль языком, он чуть качнулся бедрами в сторону сокровенного. -Ты хочешь? – сказала она, почувствовав горячую плоть. -Я не знаю…, а ты? -Я тоже не знаю. -Для меня это трудно, я не чувствую себя готовым к такому. Базиль просто лёг на девушку. Дыхание было ровным, размеренным как у спящего. Девушка нисколько не сердилась, она была довольна сегодняшней сценой переодевания. -Обри. -Ммм? -У тебя уже было? -Да, было. Всей душой Базиль желал услышать иной ответ, хотя ум и до этого талдычил правильный. Базиль скрыл свою печальность, за несколько секунд он почувствовал себя брошенным, обманутым. Для грусти не было основания, но какая-то ревнивость к целомудрию Обри выдалбливала грудь разочарованием. Почуяв это, девушка принялась успокаивать своего наложника, давая понять каждым поцелуем, что он самый любимый и желанный для неё. -Кстати, я для тебя книгу взяла, надеюсь тебе понравится. -Спасибо, – сказал Базиль. Тело Обриэль, её запах, её рельеф, её цвет – всё погружало в сладкую пучину вожделения, но слова вновь портили момент.