Долгий сон, длиною в вечность

Желтоватый пергамент мягко шелестел под длинными изящными пальцами. В богато украшенной комнате царило безмятежное спокойствие. Аромат благовоний, вместе с тонкими струйками полупрозрачного дыма, витал по помещению. Рядом с резным столом, украшенным позолотой, стояла высокая и крепкая мужская фигура, одетая в величественные и утончённые светлые одеяния. Верхняя часть ханьфу была украшена золотистыми нитями, что представляли собой искусную и сложную вышивку разнообразных узоров. — На этом всё, — оповестил низкий приятный голос, когда мужчина поднял взгляд, передавая необходимые документы напротив стоящему. — Слушаюсь, — небожитель двумя руками забрал бумаги, робко посматривая на Небесного Императора. — Владыка, у Вас случилось что-то хорошее? — Хм? — Цзюнь У с непониманием выгнул бровь. — Мне показалось, что у Вас сегодня особенно хорошее настроение. В тёмных глазах Цзюнь У проскользнуло удивление. Весь внешний вид Императора всегда был умиротворенным, что придавало ему торжественный и строгий вид, но жители небес, в последние дни, не могли не подметить слегка приподнятые уголки губ на прекрасном лике. Это придавало, всегда отстранённо холодному Богу Войны, толику мягкости, делая и так красивого мужчину более привлекательным, вынуждая остальных кидать неоднократные смущённые и заинтересованные взгляды. Озадаченный Цзюнь У приподнял руку, кончиками пальцев, дотрагиваясь до губ, нащупывая лёгкую улыбку. Пока ему не сказали, мужчина и не подмечал подобных перемен. Честно говоря, он в принципе мало что замечал в последнее время — мысли Императора были далеки от небес. Те прибывали в мире смертных, в одном хилом и неприглядном домишке. Там, где без его присутствия всегда тихо и темно. Небесный Император не мог выкинуть из мыслей сонное лицо наследного принца Сяньлэ, вот уже три дня подряд. Когда Его Высочество проснулся в объятиях Цзюнь У, его глаза казались всё ещё затянутые поволокой дремоты. В такие моменты, когда Се Лянь не до конца осознавал реальность, — на благословенные секунды забывая о всём плохом, что с ним произошло — он был особенно мягок. Точно предрассветная дымка, как нежное прикосновение цветочных лепестков или слабо уловимая ласка тёплого летнего ветерка. Такого Сяньлэ хотелось оберегать, заключить в невесомую, но непоколебимую, хватку и никогда не отпускать. И всё же, насколько сильно ни было желание Цзюнь У, он дал своё обещание, которое не намеревался нарушать. К тому же, у Императора скопились неотложные дела на небесах, поэтому он оставил Се Ляня, убивая двух зайцев одним выстрелом. Но, даже несмотря на это, мысли мужчины продолжали крутиться вокруг Его Высочества. Так и прошло трое суток, срок которых закончился, так что Богу Войны не терпелось отделаться от работы, вернувшись на землю. — Ничего такого, — покачал головой Владыка, отмахиваясь от надоедливого небожителя, взглядом указывая ему убираться. Тот, в свою очередь, уважительно кланяясь, поспешил удалиться, не забыв кинуть на Императора последний взгляд. Когда Цзюнь У, в обличие Безликого Бая, появился в доме, он не встретил привычного безмолвия, будто в этом месте и вовсе никто не живёт. В одной из комнат горел слабый тёплый свет, исходящий от одинокой свечи. Слышался еле уловимый шелест одежды и тихий, — настолько тихий, что даже демон не смог распознать значения слов, — шёпот. «Как он посмел притащить кого-то в наш дом?» — мысленно рявкнул Цзюнь У, быстрым шагом, минуя расстояние, бесшумно и абсолютно невежественно, врываясь в спальню Его Высочества. Безликий Бай так и замер на пороге, не увидев в комнате постороннего человека или же небожителя. Се Лянь, облачённый не в погребальные одеяния, а в прежние монашеские одежды, мирно сидит на полу. Мягкий свет от огня плавно падает на фигуру божества, подчёркивая изгибы и тени, делая его облик сказочным и эфемерным. Передние пряди волос собраны на затылке, открывая вид на лицо. Цвет кожи юноши стал выглядеть лучше — не настолько бледным и нездоровым. Его губы не такие сухие и безжизненные, как обычно, чёрные густые ресницы слегка опущены, а взгляд направлен вниз. Безликий Бай проследил за его направлением, обнаружив в тонких изящных пальцах неприметную вещицу. Простая белая лента кружилась в ладонях Се Ляня, время от времени, огибая его запястья или же и вовсе дотрагиваясь до лица мужчины. Она походила на ласкового добродушного пса, что весело виляет хвостом, принимая ласку своего хозяина. Узрев подобную картину, Безликий Бай хотел было подойти, убрав от Сяньлэ бесполезный мусор, пока не обратил внимания, как кончики его губ слабо приподнялись вверх. Это продлилось буквально секунду, но мимолётное созерцание, тёплой негой, разлилось в груди. Он невольно прижал руку к туловищу, там, где располагается сердце, словно то в любую секунду готово выпрыгнуть наружу. «Хоть… Хоть раз Сяньлэ улыбался передо мной?» — заскребла неприятная и уж точно ненужная мысль. Раньше, он мог видеть улыбку Его Высочества, только если незаметно наблюдал издалека, либо же, если она была наполнена язвительностью или горечью. Ну а в последнее время, лицо принца в принципе мало что выражало. Те крошечные крупицы эмоций едва можно было назвать положительными. — Жое, — тихо позвал Его Высочество. Лента встрепенулась и принялась кружить вокруг тела наследного принца, точно змея, окольцовывая его руки и шею в странном объятие. Безликий Бай рефлекторно дёрнулся, сам не зная, что собирается сделать. Он не успел принять решение, как Се Лянь уловил чужое движение, поднимая взгляд, чтобы тут же вздрогнуть и резко встать на ноги. — Ваше Высочество, меня не было всего три дня, а ты уже успел найти мне замену? — начал привычным весёлым голосом, совсем этого не ощущая. Се Лянь вновь вздрогнул, цепляясь пальцами за ленту, стягивая её с себя и пряча за спину. В его глазах проскользнуло такое отчаяние, что Безликий Бай не выдержал отворачиваясь, делая вид, будто он рассматривает пространство. В такой обстановке, Цзюнь У не мог понять самого себя. Что он чувствует на самом деле? Чего он хочет? Зачем всё это? Он пытался помнить изначальные цели и мотивы, но сейчас те казались невесомыми и смехотворными. Имел смысл лишь бог, стоящий напротив, смотрящий на него, как на самого большого и непобедимого врага. Вот оно, ведь это то, чего изначально и добивался демон. Подчинения, страха, благоговения. Но что в итоге? Почему, оказавшись в такой ситуации, он испытал смешанные чувства? С одной стороны Цзюнь У понравилось, что Се Лянь, на крошечную долю, стал собой прежним: в простых монашеских одеждах, без пустого выражения лица и глазами, не обращёнными в никуда. С другой же, Безликий Бай не мог смириться с тем фактом, что всё это произошло благодаря его отсутствию и нахождению вблизи жалкой ленты. Так что же это? О ревности даже не хотелось и думать. Наследный принц Уюна просто не мог пасть до настолько ничтожных человеческих переживаний. — Что ты там прячешь? — на лице, спрятанном под маской, расплылась едкая ядовитая ухмылка, когда Цзюнь У подался ближе, опуская хватку на запястье Се Ляня. — Какой непослушный ребёнок. Когда я говорю, ты должен отвечать. — Не трогай её! — то ли приказал, не то взмолился Его Высочество, когда его руку насильно потянули вверх. Жое, словно почувствовав опасность, тут же юркнула под одеяния Се Ляня, спрятавшись в районе груди. Принц изо всех сил дёрнулся, вырываясь из цепких пальцев Белого Бедствия, натыкаясь на стену. Его брови очаровательно сдвинулись вместе, когда он нахмурился, стукнувшись головой о твёрдую поверхность. Настроение Безликого Бая изменилось в секунды. Вот мужчина был раздражённым, готовый разорвать ленту в клочья, как в следующий миг, позабыл об оборотне, мягкой поступью, подходя ближе, поглаживая Се Ляня по ушибленному месту. Ну, подумаешь, его маленький принц завёл себе игрушку. Разве велика беда? Нежное касание Безликого Бая любовно лелеяло Сяньлэ, проходясь по шелковистым волосам. Се Лянь замер на месте, с непониманием, уставившись на демона. Слабый огонёк свечи отражался в его чёрных зрачках. Безликий Бай знал, что, за прожитые столетия, никогда не встречал настолько прекрасного существа. Его Сяньлэ… Слишком много и одновременно слишком мало. Се Лянь наполнял каждую мысль, клетку, всё естество, но даже этого было недостаточно. В Его Высочестве можно было утонуть, позабыв о кислороде, наслаждаясь болью от падения на непроглядное тёмное дно. Утонуть и не пожалеть об этом. Подобные думы оказались настолько странными, что, Безликий Бай, точно не выдержав гнёта гравитации, или же собственных дум, опустил голову на плечо Сяньлэ. Юноша под ним ошарашено замер пуще прежнего. Демон не имел понятия, о чём мог размышлять Се Лянь, поэтому просто обхватил его руками, продолжая вжиматься в плечо. Хотелось избавиться от маски Скорби и Радости, что служила барьером между лицом Цзюнь У и Его Высочеством. Появилось желание припасть кожей к коже, коснуться губами шеи божества, вдохнуть его запах. Но Безликий Бай почему-то не решался раскрывать свою личность. Хоть это и не было логичным — в конце концов, Се Лянь принадлежит демону и не сумеет предпринять каких-либо действий, — но Цзюнь У продолжал играть роль Белого Бедствия. А была ли личность Цзюнь У настоящей? Или же это очередная маска, только на этот раз незримая, более искусная, неподвластная взгляду не только человека, но и небожителя? Кто же тогда он на самом деле? Наследный принц Уюна? Разве Его Высочество не умер многие века назад, в тот миг, когда пало его государство? «Это бессмысленно. Рядом с Сяньлэ, я всегда думаю о странных вещах» — Цзюнь У вздохнул выпрямляясь. — Ты хорошо питался, пока меня не было? — легким голосом поинтересовался, окидывая Се Ляня взглядом. — Уже как раз время ужина, пошли. Безликий Бай не дал принцу времени ответить, своевольно хватая за ладонь, уводя его на кухню. Они ужинают под пустую болтовню, но на самом деле говорит лишь Безликий Бай, а ест только Се Лянь. После трапезы, демон, словно наследный принц маленький ребёнок, расчёсывает его волосы. Тот, в свою очередь, не выглядит привычно отстранённым, лишь каким-то настороженным. Возможно, он опасается, что Безликий Бай причинит вред маленькой и бесполезной ленте. Сам этого не осознавая, Цзюнь У улыбнулся, пропуская пряди сквозь пальцы. Он снял простенькую ленточку, сдерживающую передние локоны, отчего те плавным потоком заструились на груди Се Ляня. В комнате царил полумрак, было относительно тихо. Слышалось дыхание Се Ляня и звук гребня, приходящегося вдоль длинных волос. Эта атмосфера чудилась привычной и правильной, но только для Безликого Бая. Минуты спокойствия давали разуму демона передышку — он мог, наконец, не думать о Поветрии Ликов или о пережитых несчастьях. Он и не пытался понять, что для самого Се Ляня всё казалось как раз наоборот. Закончив, Безликий Бай потащил Се Ляня за собой, силой утягивая на кровать, укладываясь рядом, прямо как три дня назад. Его Высочество тут же принялся ворочаться, пытаясь высвободиться, но демон сжал объятия сильнее, сквозь зубы шикая. — Тише, Ваше Высочество, иначе мое внимание переместится на что-то другое, — Цзюнь У говорил, не открывая глаз, вжимаясь в тело принца. — Например, на оборотня, спрятанного за твоей пазухой. Угроза подействовала так, как того и желал Безликий Бай. Сяньлэ прекратил попытки отпрянуть, а Цзюнь У смог расслабиться, обнимая его за талию.

***

Последующие дни, наследный принц Уюна продолжал засыпать с Се Лянем в одной кровати. Чем дольше это происходило, тем лучше становилось настроение и состояние Цзюнь У, и тем хуже выглядел сам Сяньлэ. Всё то, что успело восстановиться за мгновения отсутствия демона, потухло в одночасье. И лишь любвеобильная и ничего не понимающая невинная Жое продолжала поддерживать хоть какой-то блеск в глазах принца. Безликий Бай появлялся без предупреждения, часто замечая Сяньлэ, смотрящего в пустоту, поглаживающего ленту, точно игривого щенка. Острое мерзкое чувство жгло изнутри, но он сдерживал свои порывы разорвать оборотня на части, предав огню. Последнюю неделю стояла невыносимая духота. Небеса заполнились тучами, которые с каждым часом становились всё тяжелее, но всё никак не решались пролить долгожданный дождь. Земля была сухая, ветер гонял пыль из стороны в сторону, застилая взор случайным путникам. Дышать становилось всё сложнее — воздух казался невыносимо горячим. Безликий Бай терпеть не мог подобную погоду, это напоминало ему времена с извержением вулкана. Он до сих пор помнит, какой бесчеловечный жар поднимался аж до самых небес, сжигая на своём пути не только людей, но и кислород. Хотелось вернуться в благословенное спокойствие, которое демон находил исключительно в объятиях Сяньлэ. Появившись сразу в спальне, Белое Бедствие оглянулся, не замечая присутствия Се Ляня. Только мужчина хотел отправиться на поиски, как принц сам зашёл в комнату. По всё ещё влажным волосам и слегка распахнутому вороту одеяний, он понял, что Его Высочество тоже не мог спокойно терпеть сильную жару, решив освежиться. То ли из-за водных процедур, не то из-за высокой температуры, но щёки наследного принца не характерно, едва ощутимо, порозовели. Несколько волосинок прилипло к его скулам, а из-под одежды выглядывала часть ключицы. Что-то в груди Безликого Бая зашевелилось так сильно, что человеческое тело вряд ли бы выдержало нечто настолько неистовое. Он, подобно хищнику, готовому в любую секунду атаковать добычу, приблизился к Се Ляню, который явно не ожидал увидеть демона в это время. Взгляд Сяньлэ растерянный, мечется по комнате, не хуже птицы в клетке, его ноги автоматически делают шаг назад, чтобы сразу же врезаться в стену позади. Лопатки болезненно впились в твёрдую шершавую поверхность, когда Безликий Бай поднял руку, желая погладить Его Высочество по вмиг побледневшей щеке. Кровь отлила от лица мужчины, и даже губы перестали походить на нежно-розовые лепестки вишнёвого дерева. Возможно, то были рефлексы, или же остатки решимости, но принц не позволил касанию произойти, ударяя по чужой руке, хмуря брови. В успокоившемся демоне поднялось необъятное раздражение. Бесил тот факт, что, несмотря на долгое количество вместе проведённого времени, своенравный наследный принц продолжал отталкивать его. Чем лучше эта паршивая никчёмная лента-оборотень, которой Сяньлэ позволяет прикасаться к своему телу? Что может делать такого она, чего не сумеет Цзюнь У? Как вообще этот мальчишка смеет улыбаться ей, но делать подобное лицо перед Безликим Баем? Не собираясь терпеть плохого отношения, Цзюнь У болезненно сжал Его Высочество за подбородок, приподнимая его голову. — Ваше Высочество, ты вновь испытываешь мою выдержку? — спросил с наигранным весельем, пытаясь найти ответ в чёрных зрачках напротив. Видимо, Се Лянь вновь решил играть в молчанку, поскольку отвечать не стал, отводя взгляд в сторону. Безликому Баю хотелось сдавить эту небольшую голову, расколоть череп, словно грецкий орех, и покопаться в содержимом, дабы понять мыслительный процесс Се Ляня. Раздражение становилось всё сильнее, и демон с трудом удерживался от насилия, даже не задумываясь, с каких пор и что именно заставляло его держать себя в узде. Раньше это не было проблемой. Сломать Сяньлэ несколько костей, пронзить плоть многочисленными ранами, бить затылком о каменную стену до звёзд перед глазами. Так что же теперь? Грубо схватив Се Ляня за грудки, Цзюнь У кинул наследного принца на кровать, возвышаясь над ним, накрывая юношу тенью. Он хотел лишь напугать осмелевшего строптивого котёнка, решившего показать свои клыки, но увидев такого Сяньлэ, позабыл об изначальной затее. Густые тёмные волосы разметались по подушке, контрастируя с белым постельным бельём и простыми одеждами. Взгляд притягательных глаз на время был расфокусированным, пока с трудом не сосредоточился на маске Скорби и Радости, что уставилась на него в ответ. Из-за резкого и неаккуратного порыва Безликого Бая, одеяния Се Ляня раскрылись ещё сильнее, позволяя разглядеть ключицы и небольшой участок грудной клетки. Когда Цзюнь У неосознанно придавил Се Ляня своим весом, не давая принцу и попытки сбежать, глаза того шокировано расширились. Он поднял, стиснутый до побелевших костяшек, кулак, намереваясь ударить противника, но тот перехватил руку, с силой сдавливая конечность, вынуждая Его Высочество болезненно приоткрыть рот, с трудом сдерживая крик. — Отпусти, — тяжело дыша, процедил, пытаясь скинуть с себя тяжёлое мужское тело. — Закрой глаза, Ваше Высочество, — тихо попросил Белое Бедствие тоном, не терпящим неповиновения. Се Лянь принялся безудержно дергаться, желая высвободиться из крепкой хватки. Дышать становилось всё тяжелее, а витавшая духота и жаркая погода делала лишь хуже, вынуждая грудь беспокойно вздыматься и опускаться. — Отпусти, — сквозь крепко сжатые зубы, продолжил требовать, занося вторую руку для удара, просто чтобы её точно так же блокировали. Одно уверенное движение — и кости Се Ляня захрустят в более больших и твёрдых руках Князя Демонов. И тут не спасёт даже тот факт, что Сяньлэ является Богом Войны. К счастью, Цзюнь У сдерживал свои силы, принося лишь боль, но не причиняя чрезмерного вреда. — Говоришь-говоришь, но ты никогда не слушаешь, — подобно окружающей духоте, тихий голос Безликого Бая казался не менее удушающим. — Настырный котёнок, который не желает подчиняться, несмотря на вырванные когти. Тон Белого Бедствия не должен быть настолько нежным, полным тепла, но именно так и звучит. Его глаза, спрятанные за плотным материалом маски, выражают истинные чувства, но никто — ни Се Лянь, ни сам Цзюнь У, — не может этого видеть. Закусив губу, Его Высочество снова и снова качал головой из стороны в сторону: его щёки из-за жары опять покраснели, кожа стала влажной, а с подбородка упала капля пота, стекая по шее, прячась в районе яремной впадины. Цзюнь У, со смешанными ощущениями, проследил за этим явлением, сглатывая слюну. — Закрой глаза, Ваше Высочество, — на этот раз не просьба, а приказ. — Пошёл к чёрту, — выдавил Се Лянь, морщась от боли во всё ещё захваченных руках. — Ваше Высочество, — демон наклонился ниже, касаясь холодной поверхностью маски скулы принца, вызывая у того неконтролируемые мурашки, — я теряю терпение. Помнится мне, у тебя есть два друга-предателя. Что, если я нечаянно вырву одному из них сердце? Что думаешь? А, может, обоим сразу? Или, как насчёт твоих родителей? Они, конечно, уже мертвы, но вот тела остались в своём первозданном состоянии. Я бережно позаботился о них, но каждой любезности есть свой предел. Чем больше говорил Безликий Бай, шепча Его Высочеству на ухо, тем сильнее дрожало тело Се Ляня под ним. Цзюнь У знал на что давить. Он не мог угрожать Сяньлэ его собственной жизнью, поэтому оставить в живых тех жалких отбросов и сохранить тела непутёвых бывших правителей оказалось правильным решением. Как и ожидалось, Его Высочество наследный принц закрыл глаза, теряя весь запал. От этого повиновения, зверь внутри Безликого Бая довольно заурчал, словно заполучив в свои лапы долгожданную и самую желанную добычу. Ресницы Се Ляня беспокойно трепещут, отбрасывая неровные тени на щёки. Из слегка приоткрытых губ вырывается поверхностное дыхание, а все мышцы максимально напряжены. Не удержавшись, Безликий Бай отпускает чужие руки, костяшкой согнутого указательного пальца, проводя по скуле принца, игнорируя то, как он вздрагивает. Его волосы ниспадают вниз, когда демон наклоняется, слегка отодвигая маску в сторону. Губы Безликого Бая почти невесомо касаются встревоженных век наследного принца. Се Лянь дрожит ещё сильнее, из него вырывается ошарашенный вздох. И всё же, Цзюнь У не настолько наивный, дабы довериться Сяньлэ. Тот может открыть глаза рефлекторно, что уж точно не входит в планы демона. Его взгляд натыкается на предплечье Се Ляня, на котором покоится Жое. Та, кажется, осознавала опасность нахождения с Белым Бедствием, поэтому оставалась недвижимой, точно неразумный кусок тряпки. Хмыкнув, мужчина стянул ленту с запястья и нежно обвил голову принца тканью, перекрывая его взор. Наконец, он мог полностью снять маску Скорби и Радости, что последнее время приносила несвойственный дискомфорт. Когда более ничто не скрывало Цзюнь У, его возвышенный утончённый лик оказался прямо напротив ничего не подозревающего Се Ляня. Непроглядно-чёрные холодные омуты глаз уставились на божество перед ним. Такой прекрасный и невинный юный принц. Вот он, прямо здесь, невообразимо покорный и открытый. И весь он принадлежит Безликому Баю, и только ему. Наклонившись, Цзюнь У прижался кончиком носа к гладкой щеке принца, от чего тот, в который раз, вздрогнул, кажется поняв, что демон снял маску. Вдохнув запах Его Высочества, — можно подумать, он отдельный вид наркотика — Безликий Бай едва не почувствовал головокружение. Одной согнутой рукой, мужчина упёрся в перины, дабы окончательно не придавить юношу, а второй принялся играть с волосами принца, то накручивая их на пальцы, то и вовсе намеренно путаясь в локонах. Сухие губы прижались к уголку губ Се Ляня, мазнув поцелуем, потом перешли к подбородку и челюсти, очерчивая изгибы, прежде чем вновь вернуться к губам Его Высочества. Он припал к устам божества, точно то на самом деле был неиссякаемый источник, как чистейшая родниковая вода или самый сладкий фруктовый нектар. В этот момент Безликий Бай понял, чего ему так долго не хватало. Он начал двигаться, перемещая руку с волос на лицо принца, цепкими пальцами, надавливая на сжатую челюсть. Когда язык Князя Демонов, совершенно непозволительно, проник в рот божества, глаза Се Ляня невольно широко раскрылись, но всё равно ничего не увидели, скрытые под Жое. Лента-оборотень, словно тоже ощущая всю невозможность ситуации, мелко-мелко заколотилась, но слететь не находила ни смелости, ни разумности. Руки Сяньлэ разжались, чтобы тут же вцепиться в простыни. Безликий Бай был слишком занят собственными ощущениями, чтобы осознать борьбу, происходящую в наследном принце. Он хотел прекратить эти терзания, но страхи за друзей и родителей были слишком велики, не позволяя стянуть повязку или убежать. Честно говоря, принц и не надеялся, что у него хватит на это физических сил. Тело казалось неправильно чужим, принадлежа незнакомцу, но никак не Его Высочеству. Ладонь наследного принца Уюна продолжала покоиться на лице Се Ляня, пока язык двигался во рту, оглаживая кончики зубов, проникая глубже, проходясь вдоль нёба, сплетаясь с языком юноши. Сяньлэ оказался до невообразимого мягким и таким желанным, что хотелось поглотить его целиком, не оставив и кончика волос. Слишком восхитительный, чтобы быть реальным и слишком осязаемый, дабы оказаться простым ведением или миражом. Да, поистине, самое прекрасное божество на свете. Когда Се Лянь начал задыхаться, Безликий Бай с трудом отпрянул, позволяя юноше сделать вдох, облизывая собственные губы, жадно взирая на влажные, раскрасневшиеся и припухшие губы перед собой. Внимание привлекло кое-что другое, и уже в следующую секунду, из Сяньлэ вырвался сдавленный вздох, когда Цзюнь У приник к открытой шее принца. Пальцы Се Ляня сильнее сжались на простыне, из-за чего ткань не просто мялась, а нещадно трещала, готовая в любое мгновение порваться. Язык Безликого Бая, очерчивая выпирающий кадык, переходит к тёмной метке, оставляя мокрые следы на Проклятой Канге. Мужчина скользит ниже: от яремной вены, до яремной впадины, покусывая нежную молочную кожу, отпечатывая на ней розовые пятна, которые бутонами распускаются на теле, подобно богомерзким цветам. Руки мужчины беспрестанно гуляют по фигуре Се Ляня, а его зубы прикусывают рельефную кость ключицы, тут же зализывая невидимую ранку. В этот момент он слышит сдавленный звук, не похожий на привычные неистовые ругательства или же стоны наслаждения. Безликий Бай поднимается к лицу Се Ляня, чтобы тут же вздрогнуть, нахмурив брови. Лента на глазах Его Высочества насквозь намокла, продолжая непрерывно малозаметно дёргаться. Губы же и вовсе оказались все в крови, истерзанные самим наследным принцем, что продолжал тяжело дышать, хватаясь за простыни, будто это единственный якорь, удерживающий на плаву реальности. Было неприятно. Безликий Бай понятия не имел, от чего именно, поэтому снова прижался к губам Сяньлэ, слизывая свежую кровь, ощущая во рту металлический привкус, продолжая двигаться, словно пытаясь убедиться… В чём именно он не знал, но всё же остановился, ощутив на пальцах, что поглаживали щёки Се Ляня, влагу. Он отстранился, совсем не замечая красных следов на собственных губах. Сердце стало ещё более неспокойным, стоило увидеть мокрые дорожки слёз, которые уже просто не могли впитываться в и так насквозь мокрую ленту, стекая по лицу принца. — Почему? — Се Лянь сказал это настолько тихо, что Безликий Бай не сразу разобрал значения слов, замирая. — Ч-что? — Безликий Бай, Небесный Император и, по совместительству, Князь Демонов, никогда не заикается. Он никогда не… — Почему? Почему ты это делаешь? — шёпот Его Высочества перешёл на плохо сдерживаемые рыдания. — За что? Безликий Бай ошарашенно открыл рот, замаранный не своей кровью. Внутри что-то неприятно зажгло, возникло такое ощущение, будто сердце пропустило удар или и вовсе перестало биться. Прямо, как у какого-то ничтожного человека. — Ну-ну, что же ты, — Цзюнь У включил своё привычное поведение Безликого Бая, принимаясь заботливо вытирать слёзы принца, но нечто в этот раз было не так. Его руки тряслись не хуже самого Се Ляня. — Хватит плакать. Ты же не ребёнок малый. — Почему? — не прекращая всхлипывать, с трудом выдавил Се Лянь. Безликий Бай впервые не знал что делать. Его ладони вытирали новые потоки слёз, но делали лишь хуже, растирая влагу по побледневшим щекам. Он не хотел этого. Он не… Чего он вообще хотел? — Хватит плакать! — рявкнул демон не своим голосом, не добиваясь этим абсолютно ничего. Се Лянь плакал так сильно и горько, отчего Безликому Баю становилось неприятно от одного взгляда. Он сначала подумал, будто то было отвращением, но нечто внутри отрицало это предположение. — Почему? — Безликий Бай всё не отвечал, но Се Лянь не сдавался, спрашивая снова и снова, до хрипоты в голосе и боли в связках. — Почему? — болванчиком повторил Цзюнь У, наклоняя голову влево, из-за чего его волосы также упали на бок. Он думал и думал, пока Сяньлэ продолжал реветь настолько сильно, что демон невольно заволновался, не будет ли у него обезвоживания. Но эта мысль казалась быстротечной, потому что мужчина продолжал быть озадаченным прозвучавшим вопросом. «Я хотел сделать Сяньлэ моим последователем» — ответил самому себе, но что-то казалось неверным. Разве, тогда он стал бы его целовать? Стал бы думать каждую свободную минуту, желал увидеть привычные глаза, ощутить знакомый аромат? Когда он перешёл ту изначально тонкую грань? От намерения наказать за беззаботную жизнь, которой лишили наследного принца Уюна, до ревностного желания обладать. От попыток сломать, до надежды увидеть жизнь. Неправильно. Неправильно. Неправильно. Всё это было неправильно, но Безликий Бай не имел возможности понять, с каких пор и почему. Он просто знает, что как прежде не будет. Никогда. Не с ними. — Почему? — более слабо, взмолился принц, чей голос становился всё тише и тише. — Потому что ты мне нравишься? — просто спросил Безликий Бай, вновь наклонив голову на бок, напоминая любопытного щенка. Тело под ним вздрогнуло, прежде чем сиплый голос нарушил возникшую тишину. — Нравлюсь? Ты совсем спятил? — С чего ты это решил, Ваше Высочество? — Не понимаешь? — кажется, Се Лянь вновь нашёл в себе крупицы сил, с каждым словом повышая голос. — Моя страна уничтожена, родители мертвы, а друзья ушли. Люди и небожители принимают меня за ничтожество, бывшие последователи сожгли мои храмы и снесли постаменты. У меня не осталось ничего, ровно, как ты и хотел, но тебе и этого мало. Ты продолжаешь приходить и убивать меня! Каждый чёртов день. И теперь ты говоришь, что я тебе нравлюсь? Яростный тон Се Ляня вновь перешёл на рыдания, его губы сжались в плотную линию. Когда Безликий Бай услышал всё это вслух, то и сам не мог дать точный ответ. Это было чем-то, что он сделал, но на данный момент, демон не ощутил от собственных поступков радости. Он натянул на лицо улыбку, наплевав на то, что Се Лянь в принципе не мог увидеть его лица. Значит ли это, что наследный принц Уюна врал самому себе? — Всё это уже в прошлом, — попытался привычно легкомысленно отмахнуться, целуя Се Ляня в сжатые окровавленные израненные губы. — Сейчас мы… — В прошлом? — Се Лянь отвернулся от прикосновения, ядовито выплёвывая. — О чём ты, чёрт возьми? Нет никакого «сейчас» ровно, как и нет никаких «нас». Я не могу жить в прошлом, потому что его больше не существует, но и будущего для меня нет. Что же остаётся? Что мне остаётся?! Последнее предложение Се Лянь прокричал так громко, что Безликий Бай вздрогнул отпрянув. Его барабанные перепонки разрывало от угнетающих рыданий. Ведь раньше эти слёзы приносили наслаждение, так что же случилось сейчас? Почему… «Верно, именно это и спрашивал у меня Сяньлэ. Почему». Наследный принц Уюна не знал. Он давно перестал понимать собственные действия и особенно чувства. Пребывая в односторонних объятиях, нашёптывая сладкие речи, забываясь в греховном поцелуе с божеством… Безликий Бай давно потерялся в происходящем. Мужчина попятился назад, слезая с Се Ляня, чуть ли не падая на пол. Но даже когда принц ощутил свободу, всё равно не сдвинулся с места, лишь поднял руки, прижимая дрожащие ладони к лицу. Безликий Бай сам сотрясался не меньше, смотря на хрупкую фигуру Бога Войны, которую умудрился довести до подобного состояния. Точно дитя, что небрежно дёргает игрушку в цепких пальцах. Ему было весело до определённого момента, пока собственные руки не сломали игрушку, сделав её нерабочей. Прожив многие столетия, Цзюнь У не переставал называть более юного Сяньлэ ребёнком, но, выходит, что здесь единственным ребёнком был он сам.