причина?

он всегда знал, что для смерти причина не должна быть бетонной и непробиваемой. хватит маленького намека и самоубийство будет иметь вес. причин жить всегда было и будет много. ты может не досмотрел какой то сериал, или не вышло продолжение твоего любимого фильма. может ты ещё не съездил в Норвегию или Италию. не посмотрел на замёрзший Байкал или не расплавился под палящим солнцем в Доминикане. ты может ещё не купил собаку, о которой так долго мечтал, или, может быть, твоя кошка ещё не родила прелестных котят. возможно, ты не встретил свою любовь, не набил тату, не проколол хрящик уха. не научился играть на гитаре, не написал песню о каком-нибудь душераздирающем говне. не купил дом и не посадил на заднем дворе гладиолусы. ты, блять, ещё не прочитал безумно тупую книгу и не написал свою. ты не попробовал кленовый сироп и не приготовил иностранцу что-то из своих национальных блюд. ты, возможно, даже на самолёте не летал, и именно это тебя и заставляет жить. а вот его не заставляет. ему безразлично. ведь причин умирать всегда меньше. но они, зараза, всегда бьют тяжелее, да так, что грудная клетка схлопывается и дышать не возможно. губы только и делают, что открываются в немом вскрике. слёз нет давно, зато крови ещё много. и не нужны никакие лезвия, хватит острых обрубков ногтей. у инуи на коленях лежит дневник, в который он записывает все свои причины умереть. а потом сам же их и опровергает, мысленно повторяя про себя, как мантру, что из любой ситуации можно выйти. нет, нельзя. Коко — первая причина умереть. он ушел и все. он не подумал о чувствах сейшу, просто ушел. да он, блять никогда не думал о чувствах сейшу, никогда. ни когда из дома горящего выносил, думая, что это акане. ни когда целовал, безбожно уверяя, что целует он именно сейшу. пиздабол. ни когда жить предложил вместе, приходя почти каждый день бухим в говно и с засосами по всей шее. отмахивался, что на спор, а от самого воняло женскими духами за километр посильнее, чем спиртом. ни когда изнасиловал в первый раз, сказав, чтобы инуи не сопротивлялся. ни когда выстанывал имя акане. ни когда потом говорил, что сейшу просто показалось. ни когда ударил в первый раз, когда инупи захотел работу найти. ни когда шлюхой называл, что готова всем себя продать, лишь бы от него, коконоя сранного, уйти. ни когда выпнул сейшу из квартиры, голого и покрытого спермой хаджиме, искать себе другое пристанище, раз его что-то не устраивает. ни когда сам ушел, сказав, что им не по пути. самая первая запись - Коко растоптал мои чувства, а я до сих пор ищу встречи с ним — будет и последней. инуи прослыл шлюхой — «ебался со всякими богатыми дядями ради красивых шмоток». но сейшу никогда бы не позволил себе такого. хоть иногда и хотелось. но чувство собственного достоинства, и так потерянное где то между осколками разбитых чувств и надежд и отрывков воспоминаний, брало вверх и говорило перестать нести хуйню. инуи слушался. единственный, кто его принял на работу, был возможным спасением сейшу. но разодранное сердце не давало даже думать о спасении. дневник продолжал пополняться. -- инуи отрастил волосы. заполнил почти все пятьсот страниц дневника. работал в автомастерской доракена. жил рядом, мог позволить себе иногда покупку самого сокровенного и желанного — туфлей. сейшу никому, кроме коко, а коко теперь пустой звук и фальшивое воспоминание, болезненно режущее по незажившим ранам, не говорил о том, что любит эти чёртовы каблуки. инупи нравилось то, как его ноги смотрятся в изящных босоножках на шпильке и ремешке вокруг лодышки. и никому не скажет, иначе в его дневнике появится новая причина. -- он сидел на крыше высотки и перечитывал все то, что написал за этот год. причины, естественно, повторялись, только вот контекст у них всех был разный. и последняя причина, почему то написанная инуи заранее, была сейчас безжалостно перечеркнута. нет, он больше видеть коко не хотел, даже имя его вспоминать. последней причиной для его скоропостижной смерти было нечто другое, более приятное и будоражащее кровь. влюбленность в доракена. инуи закрыл дневник, положил его рядом с собой на парапет и посмотрел вниз, на город. ветер раздувал его длинные волосы, высота заставляла дрожать коленки, а открывшийся пейзаж — руки. он все решил. он прыгнет. прямо сейчас. без вопросов. глупых вопросов к себе. без сомнений. прыгнет. прыгнет…