florescence (can i be close to you?)

Джисон просыпается от запаха еды. Снова. На этот раз это не Минхо, размахивающий коробкой из-под пиццы у него под носом – вспоминая эту сцену хочется рассмеяться, – а отдаленный запах кофе и яичницы, доносящийся с кухни вкупе с шипящим на сковороде маслом. Он со стоном потягивается, чувствуя приятное жжение в мышцах. Он не планировал оставаться на ночь, но слишком устал – все силы ушли на самый долгий, самый горячий раунд, и это, несомненно, был лучший секс в его жизни, и... Что-то он отвлекся. Он так вымотался, что не осталось сил даже на то, чтобы перебраться на диван после душа, но беспокоиться о том, что он начнет обнимать младшего во сне, не пришлось – как только Минхо открыл дверь в спальню и впустил своих котов, они тут же окружили его и уснули рядом. Он надеялся уйти пораньше, до того, как Минхо проснется, или хотя бы до завтрака, но возможно, его будильник разбудил бы и младшего, и это выглядело бы еще более неловко… Блять. Будильник как раз-таки и не сработал. Который час? Где телефон? Он вскакивает и рыщет вокруг, наконец обнаруживая его под одеялом. Он несколько раз нажимает на кнопку, но никакой реакции. Разряжен. – Черт. – О, доброе утро, – говорит Минхо, хмурясь, когда видит Джисона в одном белье у изголовья кровати с телефоном в руках, – выглядит так, будто с ума сошел, – Я как раз готовил завт… – Который час? – Десять минут одиннадцатого, – отвечает он, – Что слу… – Черт, – снова перебивает он, – Прости, мне пора идти. Минхо спешит обратно на кухню, пока Джисон, спотыкаясь, пытается как можно скорее натянуть на себя разбросанную по комнате одежду. Он, наверное, выглядит хуже некуда. Чуть не забыв очки, лежащие на тумбочке, он поспешно идет к двери. – Подожди! – останавливает его Минхо. – У меня правда нет времени… – Вот, держи. Джисон поворачивается, и он тут же хватает его за запястье и вкладывает в руку что-то теплое, завернутое в пакет. В другую руку он сует термокружку, и Джисон может только предположить, что это кофе. – Т-ты уверен? – спрашивает он, чувствуя укол вины. Он и так ведет себя по-свински, сбегая после того, как Минхо накормил его, приготовил завтрак и устроил ему невероятную ночь. Так теперь еще и с его кружкой. – Да, это тебе. – Ты ангел, – провозглашает он, наклоняясь и целуя его в уголок губ, пока не успевает передумать. Он быстро обувается и направляется к выходу, останавливаясь в дверях и напоследок улыбаясь. «Мы видимся в последний раз», – говорит он себе. – Спасибо, – говорит он, – За… э-э, за всё. Пока. Минхо машет ему на прощание – ладонь тонет в синем домашнем халате, а на губах легкая улыбка. – Пока. Джисон и сам не знает, верит он себе или нет.

✾

К тому времени, как он добирается до парка, он чувствует себя гораздо бодрее, несмотря на то, что опоздал и выглядит неряшливо, одетый во вчерашнюю одежду. Тело все еще болит после прошлой ночи, но он в порядке. – Эй, мы выигрываем? Исыль – его бывшая жена – поворачивается к нему с широко раскрытыми глазами, когда он бочком подходит к ней на трибунах. Ее крашеные каштановые волосы собраны в хвост, а бейсболка прикрывает от солнца красивые глаза. – Только посмотрите, кто решил объявиться! – восклицает она, скорее удивленно, чем сердито, оглядывая его с ног до головы, – И где ты, блин, был? – Проспал, не услышал будильник. Извини. Джисон ищет номер двенадцать на поле, заполненном детьми, и ах, вот и Наби в своей темно-бордовой форме – она уже заметила, что он прибыл, поэтому машет ему ручкой, сияя от радости. Он машет в ответ с улыбкой на губах, затем указывает на команду, пытаясь жестом попросить ее играть дальше. Она показывает ему большой палец, и он делает то же самое, нежно хихикая. – А с кем проспал-то? Он чуть не давится слюной. – Чт-то? Она вскидывает брови, радостно улыбаясь, уперев руки в бедра. – Хан Джисон, ты с кем-то встречаешься? – Нет! – шипит он, хлопая её по плечу, – Говори тише, черт возьми! Я… нет! – Конечно, – усмехается она, – Вчера, когда я забирала Наби из школы, ты был одет точно так же. – Я долго откладывал стирку. – Видел бы ты, что у тебя на голове творится. – Как я уже сказал, я проспал. Приехал сюда сразу же. – У тебя какое-то слишком хорошее настроение. Джисон стонет. – А мне уже нельзя порадоваться тому, как хорошо наша дочь играет в софтбол? – У тебя засос на шее. – Я… нет там никакого засоса, – отмахивается он. Во всяком случае, это он так думает. Он на это надеется. Исыль молча достает свой телефон, открывая камеру и передавая его Джисону. Он неохотно берет его в руки, осматривает шею и в шоке хлопает по ней ладонью, когда понимает, что из-за воротника в самом деле выглядывает потемневшая отметина. – Боже мой, – вздыхает он. За что, Минхо? За что? – Поэтому выкладывай. Это кто-то из школы? – Нет, ты не знаешь этого человека, – говорит он сквозь стиснутые зубы, – И этого больше не повторится. Пожалуйста, заканчивай свой допрос, тебя может кто-то услышать. – Хорошо-хорошо, – ворчит она, возвращая свое внимание к игре, – Я отстану. Но только сейчас. Команда Наби выигрывает с преимуществом в три очка, и как только тренер заканчивает с ними разговаривать, она с визгом бежит к ним. Джисон садится на корточки, распахивая для нее объятия. – Папа! Ты видел, как я поймала мяч? – восторженно восклицает она, подпрыгивая на месте. – Конечно, видел! Ты была потрясающа. – Да, твой глупый папаша пришел как раз вовремя, – беззлобно говорит Исыль, присаживаясь рядом с ним, чтобы тоже обнять дочь, – Отличная работа, малыш. Кажется, кто-то заслужил мороженое, да? – Да! – соглашается она, – Хочешь пойти, папа? – Может, позовем твоих друзей? – с ухмылкой предлагает Исыль, – Я думаю, у твоего отца была тяжелая ночь. – О, – Наби на мгновение задумывается, после с энтузиазмом кивая, – Хорошо. Джисон провожает их до машины, обнимает Наби на прощание, и Исыль останавливает его быстрее, чем он успевает сбежать. – У тебя из кармана выпало, – говорит она, протягивая ему листок бумаги, – Похоже, человек, с которым «это никогда больше не повторится», с тобой не согласен. Это… это номер телефона. Номер телефона и крошечный рисунок кошки, – немного страшненький, но милый, – написанные фиолетовой ручкой. У Джисона перехватывает дыхание. – О, – говорит он, быстро убирая его в карман, – Да. Ладно. Спасибо. – Позвонишь? – Посмотрим, – звучит, наверное, неубедительно, судя по знакомому взгляду, который бросает ему женщина. – Джисон, – начинает она, и ее голос приобретает серьезный, материнский тон, – Хватит отказывать себе в счастье. Наби поймет и примет любые изменения в твоей жизни, поверь мне. – Я знаю, знаю. Но я… я и так счастлив, – отвечает он, заставляя себя улыбнуться, – Не беспокойся. Всё в порядке. Исыль задерживает на нем взгляд еще на несколько секунд, а затем похлопывает его по руке. – Хорошо, – вздыхает она, направляясь к машине, – Но ты просто обязан позвонить ей. Ощущения такие, будто его пнули в живот. – Хорошо, – говорит он на автомате, – Я подумаю об этом. Увидимся. Он продолжает махать Наби, когда они выезжают со стоянки, затем тяжело вздыхает, проводит рукой по волосам и направляется к своей машине. – Хан Джисон! Голос сопровождается топотом ботинок по асфальту. Джисон поворачивается и видит тренера, бегущего к нему со знакомой розовой бутылкой в руках. – Вот. Наби снова забыла свою бутылку, – говорит Сынмин, протягивая ему ее. – Вся в отца, – шутит он, – Спасибо. – Без проблем, но, э-э… – он хмурится, оглядывая его с головы до ног, и Джисон потирает виски. – Пожалуйста... Тебя еще не хватало… – Ха! Так и знал, – говорит он с озорной ухмылкой, – Ты наконец-то последовал нашему совету и нашел себе кого-то! Кто это? Как всё прошло? Вообще, нет, избавь меня от подробностей, но мне интересно, кто это. Я знаю этого человека? – С чего бы мне тебе об этом рассказывать? – стонет Джисон, отталкивая его и продолжая свой путь к машине. Сынмин, раздраженно вздохнув, следует за ним. – Значит, знаю? – Нет! – Нет, значит… А чей это номер у тебя из кармана выпал? – Что за… Отдай! – шипит Джисон, выхватывая листок у него из рук и крепко сжимая его в кулаке, потому что карманам, видимо, больше доверять нельзя. – Да ладно тебе, мы оба знаем, что все подробности я узнаю у Чанбина, – пристает Ким, – Выкладывай уже. – Чанбину я тоже ничего не скажу, – хмыкает он, – Слушай, нечего выкладывать. Встреча на одну ночь, вот и всё. Аргумент звучит слабо даже для собственных ушей, тем более, когда Сынмин многозначительно смотрит на листок бумаги, смятый в его руке. – Отвали, – категорично говорит Джисон, открывая дверь своей машины. – Подожди! Вообще-то я достаю тебя не просто так. – Да что ты? – У Чанбина сегодня встреча, – объясняет он, – Он должен был заехать за мной, но она затянулась. И здесь жарко. Подвезешь меня? – М-м, – Джисон щурится, – Знаешь, что? У меня просто отличное настроение после вчерашнего потрясающего секса, поэтому я только рад. Садись, расскажу всё по дороге. Сынмин прищуривает глаза от ухмылки, которой одаривает его Джисон, обходя машину, чтобы проскользнуть на пассажирское сидение. – Как мило с твоей стороны. Они заключают перемирие – Джисон не мучает его подробностями лучшей ночи в его жизни, а Сынмин перестает приставать к нему с расспросами о том, кто это, – и он наслаждается его компанией всё время поездки, отвлекаясь от беспокойства, затаившегося в глубине его сознания. Вернувшись домой, он смотрит на уже скомканный листок бумаги с номером. Он подносит его над мусорной корзиной, пытаясь рассуждать сам с собой. В его жизни нет ни времени, ни места отношениям, независимо от того, являются они платонической связью или чем-то большим. А с таким человеком, как Минхо, по-другому никак. Он знает, что будет рассматривать его как «нечто большее», и он… не может. Не сейчас. Он не может поступить так с Наби, не может внедрить в её жизнь совершенно нового человека. Хватит отказывать себе в счастье, – звучит в его голове голос Исыль, – Ты просто обязан позвонить ей. Ей. Что бы все подумали, увидев его с парнем? Это далеко не самая большая проблема; в его жизни нет места людям, которые могут его осудить, а двое его коллег-мужчин замужем, но для него это всё равно в новинку. Он мало кому открывался. К тому же, Минхо моложе, и они познакомились в секс-шопе, черт возьми. Это не та история, которую ты рассказываешь при встрече с родителями. Джисон понимает, что забегает далеко вперед. Минхо явно хорошо провел время и, наверное, просто хочет встретиться снова. Может, он просто такой человек. Некоторые люди не против переспать с незнакомцем, и для них это не будет значить ровным счетом ничего. Джисон не знает, может ли отнести себя к ним. Он вздыхает, засовывая номер обратно в карман. Он подумает. Когда голова не будет затуманена мыслями о том, какой невероятный секс у него был впервые за много лет, он подумает.

✾

В понедельник ему начинает казаться, что Чанбин и Сынмин готовы сделать всё, чтобы он наложил на себя руки. Сынмин даже не учитель – просто тренер команды малой лиги по бейсболу и софтболу – и все же он так много времени околачивается в школе, что все думают, что он тоже учитель. Джисон не против; на самом деле ему очень нравится Сынмин, но прямо сейчас он будто заноза в заднице. Его муж ненамного лучше. Чанбин, учитель этики и его коллега-музыкант, один из его ближайших друзей, и только поэтому он думает, что у него есть право приставать к нему, тыкая в слабо виднеющийся засос, который он изо всех сил старался скрыть косметикой, и настаивать, чтобы он рассказал, от кого он его получил. Чонин – его единственная спасительная благодать. – Повзрослей уже, – ворчит он с чашкой кофе в руке. Чанбин смотрит на него с широко раскрытыми глазами, на что Ян мило улыбается, – Пожалуйста. – Тебе повезло, что ты такой милый, – щебечет Чанбин. Чонин закатывает глаза. – Понимаешь, – продолжает он, – Последнее, о чем я хочу слышать утром в понедельник, – это сексуальная жизнь Джисона. У вас что, со своей всё плохо, ребята? Чанбин в шоке открывает рот, пока Джисон хихикает себе в ладонь, другую поднимая для того, чтобы дать Чонину пять. – Ничего подобного, – защищается тот. – И у нас всё в порядке, спасибо за беспокойство, – добавляет Сынмин (они в учительской комнате отдыха; что он вообще здесь делает?). – Более чем, – соглашается Чанбин, и от его подмигивания Джисон ежится, – Просто… с тех пор, как Хенджин с Юной расстались, нам совсем нечего обсуждать. Пощади, Джисон, хотя бы немножечко расскажи! Джисон качает головой, помешивая свой кофе. – Даже если бы я сказал, кто это, для тебя это ничего бы не значило. Ты его не знаешь. Тишина оглушительна. Как-то странно. Джисон замирает. Прокручивает в голове собственные слова. Блять, отлично. – Его? – повторяют все трое одновременно. Чанбин выглядит взволнованно; Сынмин – потрясенно; Чонин удивлен. Джисон ударяется головой о стол и молится, чтобы в полу разверзлась дыра и поглотила его целиком и сразу. – Ну, и как тебе? – Чанбин перегибается через стол, чтобы сжать его плечо и подтолкнуть, – Ладно, без подробностей, я просто хочу узнать, понравилось тебе или нет. Я же знаю, у тебя давно не было… – Это было невероятно, – решительно говорит Джисон, садясь на место, – Вот и всё? Мы хорошо провели время, это была лучшая ночь в моей жизни, он очень милый, красивый, и я теперь не знаю, что мне делать, – он со стоном проводит ладонями по лицу, и кровь стынет в жилах, когда он замечает фигуру, стоящую в дверях. Он с облегчением вздыхает, когда понимает, что это Чан, учитель английского, – не то, чтобы он хотел, чтобы об этом услышал кто-то из преподавателей, но если и так, то лучше уж это будет Чан, – он стоит с кофе в руке, рот его приоткрыт. – Э-э, – нервно смеется он, – Я не вовремя? Извините, зайду позже. – Нет, все в порядке, – говорит Джисон, вставая и собирая свои вещи. Ему не особо нравится идея остаться здесь и услышать еще миллион вопросов или мотивационную речь о том, как он заслуживает счастья и все такое, – Мне нужно готовиться к занятиям. Жаль, что тебе пришлось это услышать. – Эй, это ведь круто, – смеется Чан, входя и занимая место рядом с Чонином, – Любовь, такая штука. – Ага, спасибо. Джисон почти выходит в коридор, как на его пути появляется еще одна фигура – в дверной проем заглядывает человек. С фиолетовыми волосами. Он чуть не роняет всё, что нес в руках, и замедляется, когда встречается взглядом с Минхо. Глаза младшего загораются, но голос звучит робко. – Здравствуйте, я ищу Хан-щи... Какого хрена. – Эт-то я, – отвечает Джисон, улыбаясь и изображая вежливость в попытке скрыть от коллег, насколько это ужасно неловкая для него встреча. Видит Бог, они будут цепляться за каждый малейший намек на драму, пока не раскроют все его грязные секреты. – Я могу вам чем-нибудь помочь? – спокойно спрашивает он, жестом приглашая Минхо выйти в коридор, с тихим щелчком закрывая за ними дверь. – Вообще, э-э… – Что ты здесь делаешь? – шипит Джисон, таща его за руку в темный пустой офис по соседству. Минхо испуганно моргает, а затем вырывает руку из его хватки, сердито нахмурив брови. – Вау, – говорит он, – Успокойся. Я не к тебе пришел. – Значит, к какому-то другому Хан-щи? – криво усмехается Джисон. Минхо косится на него, нахмурившись еще сильнее и склонив голову набок, будто не может понять, почему Джисон так реагирует, но что он должен думать? Ладно, возможно, он ведет себя немного агрессивно. Он смягчается, понимая, что практически прижимает Минхо к стене, поэтому выдыхает и отходит назад. – Что, решил, что я тебя преследую? – усмехается Минхо. Он вздыхает, проводя рукой по волосам, – Слушай, я понятия не имел, что ты здесь работаешь, но давай ты не будешь делать из этого проблему вселенских масштабов? – Из чего? – давит Джисон, – Что ты здесь делаешь? – Я новый учитель балета, – он без энтузиазма взмахивает руками, – Сюрприз. – Учитель… – Джисон щиплет себя за переносицу. Ну, конечно. Конечно, учитель балета, на который он записал свою дочь на прошлой неделе, – это парень, с которым у него был секс. Парень, который работает в сраном секс-шопе и на выходных связал его в своей постели. Твою мать. – На стойке регистрации мне сказали найти тебя и попросить, чтобы ты помог мне с аппаратурой, – медленно говорит Минхо, который уже, по-видимому, на взводе, – Я говорил, что не хочу напрягать тебя, потому что не хотел пересекаться с тобой, но они настояли. – Отлично, – сухо говорит Джисон, уставившись в стену, – Просто прекрасно. – Эм, – говорит Минхо, выдавив нервный смешок, – Какие-то проблемы? Я понимаю, почему ты чувствуешь себя неловко, но ты явно сердишься. – Я записал свою дочь на твои занятия. – Ладно… – Минхо качает головой, как будто не понимает. Джисон не знает, что за этим последует, – И? – И, – он выдыхает, пытаясь упорядочить свои мысли, – Просто… Просто… что? Всё, что он сейчас понимает, так это то, что он в шоке; он ничего не понимает, ему не с чем ассоциировать Минхо, кроме секса и секс-игрушек, и кроме, наверное, котов и того сериала, который они смотрели, но в основном секса – и он должен спокойно реагировать на то, что ему придется отдать свою дочь ему на попечение? К тому же, он проговорился, что переспал с парнем, и, если кто-то увидит, как они с Минхо общаются, они всё поймут. Но ведь он не может вот так просто взять, и сказать Минхо, чтобы уходил, – он теперь здесь работает. Все, что ему остается, это смириться и вести себя непринужденно, притворившись, что той ночи никогда не было. Он молчит, поэтому Минхо недоверчиво усмехается. – Что, ты думаешь, что мне нельзя работать с детьми, потому что… потому что я работаю в секс-шопе? – хрипло шепчет он. – Нет, я не… – Нет? Тогда в чем же дело? – с вызовом спрашивает он, складывая руки на груди. Джисон открывает рот, чтобы возразить, но не знает, что сказать. Он видит, как напрягается его челюсть, – Вне всего, чем мы с тобой занимались, я всё ещё человек. Ты ни черта не знаешь, чтобы вот так судить обо мне. Он протискивается мимо него и выходит в коридор, Джисон чувствует острый укол вины. Он последний человек, которого он хотел бы обидеть, но более того, он прав. Минхо был с ним милым, добрым и понимающим, а Джисон отплачивает ему тем, что ведет себя как самый большой на свете подонок. – Прости меня, – говорит он, догоняя его, – Ты не заслужил этого. Прости. Я просто… я запаниковал. Минхо искоса смотрит на него, затем вздыхает. – Просто покажи мне, где взять аппаратуру. Я не знаю, куда мне идти. – Конечно, – отвечает Джисон с принужденным смешком, обгоняя его и ведя в собственный кабинет, в задней части которого стоят музыкальные инструменты. Учеников там нет, до следующего урока осталось еще немного времени, и он хочет устроить младшему мини-экскурсию по школе в надежде разрядить напряженность между ними, когда Минхо снова заговаривает. – Если ты боишься, что я всем расскажу, то не стоит, – говорит он, избегая его взгляда, засунув руки в передний карман своей розовой толстовки, – Я не такой урод, каким ты меня, похоже, представляешь. – Минхо, – вздыхает Джисон, пощипывая переносицу, – Это не так. Это я вел себя как осел, прости меня. Ты был добр ко мне, а я… – Ага, – бормочет Минхо, слегка проводя рукой по клавишам выключенного синтезатора. – И я не боюсь, что ты… – он останавливает себя, – Ну, ладно, я немного беспокоюсь о том, какое внимание это привлечёт, так что, может быть, будет лучше, если мы… – Притворимся, что этого никогда не было? – подсказывает Минхо, пристально глядя на Джисона и беззвучно нажимая на какие-то клавиши. Расположение его пальцев говорит о том, что он умеет играть. Джисон заинтригован, но зацикливаться на этом не время. – В точку, – отвечает он, и ему кажется, что горло сжимает в силках. Но это избавит его от принятия трудных решений. Ему жаль, что он был так груб с Минхо, но теперь он, возможно, перестанет искать с ним встреч, а Джисон без зазрений совести, вины и сожалений о том, что упускает что-то важное, сможет выбросить его номер. – Считай, что ничего не было, – категорично говорит Минхо. Как-то горько это слышать, но ведь он сам попросил, – Так значит, ты учитель… – А ты танцор, – отвечает Джисон, взглядом скользя вниз к его бедрам. Ну, да, это имеет смысл. Разум блуждает в воспоминаниях о том, как его крепкие мышцы и мягкая кожа ощущались под кончиками его пальцев. Как он работал бедрами, чтобы… Джисон быстро отводит взгляд, пока снова не погрузился в воспоминания. Притвориться, что этого никогда не было? Да уж, очень «легко». – Ага, – говорит Минхо, – Я преподаю в студии, там меня и нашли, потом наняли на работу. Кстати говоря, мне пора идти. – А, точно, – Джисон отталкивается от своего стола и направляется к шкафу. Минхо, встав у двери, говорит, что ему нужна стереосистема, пока Джисон роется там в поисках подходящих проводов. В конце концов он все-таки находит нужные и аккуратно наматывает их вокруг стереосистемы, передавая ее Минхо. – Спасибо, – говорит он, касаясь пальцами его руки, когда осторожно берет ее на руки, – И Хан-щи? – М? Взгляд Минхо скользит вниз к его шее, прямо туда, где находится оставленный им плохо скрытый засос. Джисон застенчиво поправляет воротник рубашки, чувствуя, как вверх по шее ползет тепло, и Минхо ухмыляется, снова поднимая глаза и встречаясь с ним взглядом. – Ты должен мне кофе. И когда он разворачивается и уходит, Джисон только смотрит вслед.

✾

Джисон еле сдерживается, чтобы не сорвать занятие за пять минут до его окончания, прислоняясь к дверному косяку, чтобы посмотреть, что происходит, свободно сложив руки. Минхо бросает на него быстрый взгляд, но не теряет сосредоточенности, продолжая вести занятие – в зале в основном девочки, между ними несколько мальчиков, – он вслух проговаривает названия движений, которым он учил их на протяжении всего урока. – Хорошо, начинаем с тандю… Минхо мягко ведет счет на протяжении всего тендю, плие, релевелянта и бурре – честно говоря, Джисон все эти слова слышит впервые в жизни. Возможно, он ничего не знает о балете, но не нужно быть экспертом, чтобы признать, как грациозно двигается младший – учитывая то, как плавно дети повторяют его движения, выходит, что он не только хороший танцор, но и отличный учитель. Наби выглядит так, будто целиком и полностью находится в своей стихии, – либо Джисон просто ослеплен любовью. Наверное, и то, и то правда; она всегда быстро училась, как и он сам. Он гордо улыбается, когда она встречается с ним взглядом. Он не понимает, в какой момент переключает свое внимание между дочерью и Минхо, пока тот не смотрит в ответ – уголки его губ дергаются вверх, когда Джисон быстро отводит взгляд, смутившись, что его поймали. Вскоре после этого Минхо заканчивает урок, поздравляя детей с хорошо выполненной работой и напоминая им о том, что нужно повторить дома. Как только все начинают расходиться, Наби подскакивает прямо к Минхо – странно. Тот присаживается на корточки, чтобы соответствовать ее росту, и улыбается, когда она приближается, вскинув брови и внимательно глядя на него. Джисон заходит внутрь, чтобы освободить детям проход, и послушать, о чем они будут говорить. – Мне нравятся твои волосы, – застенчиво говорит Наби. – Спасибо, – улыбается Минхо, – Тебе нравится фиолетовый цвет? – Да! – с энтузиазмом кивает она, – Тебе тоже? Он задумчиво мычит. – И мне. Но мой любимый цвет – это мятно-зеленый, прямо как твой бант, – он тычет пальцем в свои волосы, отражая, в каком месте к ее волосам прикреплена заколка. – О! – с широко раскрытыми глазами Наби кладет на нее ладошку, вытягивая шею и глядя ему за спину, чтобы взглянуть на себя в зеркало, – Тогда покрась волосы в мятно-зеленый. – Я подумаю об этом, – усмехается Минхо, – А как насчет тебя? У тебя тоже будут фиолетовые волосы, когда ты вырастешь? – Да! – восклицает она, а затем надувает губы, – Но… папа говорит, что мне нельзя красить волосы, делать татуировки и встречаться с кем-то, пока мне не исполнится тридцать… Она бросает грустный взгляд на Джисона, Минхо следит за ее взглядом, вскинув брови. Джисон понимает, что на протяжении всего разговора слабо улыбался, глядя на них, и быстро меняет выражение лица, с вызовом склоняя голову. – О, правда? Тридцать? – Минхо дуется вместе с ней, – Но ты ведь будешь старая. Джисон тихо посмеивается над очевидным ударом по его самолюбию, но озорная ухмылка Минхо и веселый огонек в его глазах выдают, что он это не со зла. В любом случае, он все равно заслужил. – Знаю! – горячо соглашается Наби. – Ладно, хватит вам, – раздраженно вздыхает Джисон, решив, что пора вмешаться, пока они не устроили восстание против него, – Я не потерплю эйджизма в свою сторону. Если будешь хорошо относиться к своим родителям, то сможешь покрасить волосы в фиолетовый к двадцати пяти. Может быть. Наби громко стонет. – Я все равно буду старой! Минхо задыхается, притворно оскорбляясь, и прикладывает руку к груди, пока Джисон торжествующе смеется. Он просит Наби пойти забрать свои вещи, пока за ней не приехала мама, а сам предлагает Минхо отнести стереосистему обратно. – Я сам, спасибо, – беззаботно говорит он, переобуваясь в кроссовки. Кажется, настроение у него теперь получше, чем раньше, – Твой кабинет ведь открыт? – Нет, – говорит Джисон, выуживая ключи из кармана и вертя их на пальце, – Но мне нужно будет закрыть его, пока я не ушел, так что… Минхо понимающе хмыкает, засовывает пуанты в сумку и перекидывает ее через плечо, берет стереосистему и идет с ней в класс Джисона. – Итак, – начинает тот, идя следом и позвякивая ключами, – Ты хорошо ладишь с детьми. Ну, судя по тому, что я увидел. – Шокирует, знаю. – М-м, не совсем, – отвечает Джисон, – Я просто подумал… ты добрый, терпеливый. А еще любишь кошек. Уход за котами и детьми не так уж и отличается, да? – Коты гораздо более самодостаточны. Да и в целом они лучше людей, – серьезно утверждает он, – Без обид. Но я понимаю, к чему ты клонишь. Мои коты – это, по сути, мои дети, так что. – Именно, – смеется Джисон, открывая дверь для него, – Я к чему это начал вообще… я хочу еще раз извиниться. За то, что вел себя как придурок. – Всё в порядке, – отвечает Минхо, ставя систему на полку, а затем поворачивается к нему с милой улыбкой на губах, – Правда. Я всё понимаю. Я не злюсь. – Хорошо, – с облегчением вздыхает Джисон. На этом моменте они должны были попрощаться и пойти каждый по своим делам, но он не может сдвинуться с места. Минхо тоже мнется, подтягивая ремень сумки повыше. Джисон стоит у него на пути, но ему, похоже, тоже не особо хочется уходить. – Что ж, – начинает он, – Скажи, если я снова лезу не в свое дело, но ты сказал, что Наби заберет мама? – О, да, – отвечает Джисон, – Моя, э-э, бывшая жена. Мы чередуемся на неделе, либо она забирает ее на выходных, всегда по-разному. Зависит от того, насколько мы заняты. Минхо кивает. – Когда вы расстались? – Около двух лет назад, – прикидывает Джисон, – Это было взаимное решение. Теперь мы счастливы. Ну, я так думаю, – он смущенно хихикает, – Мы хорошие друзья. – О, – его брови взлетают вверх, он выглядит удивленно, – Это хорошо, и для тебя, и для Наби. – Да, всё могло обернуться намного хуже, – соглашается Джисон, – Хотя иногда становится немного одиноко, – выпаливает он быстрее, чем успевает остановить себя, – Ну, когда я остаюсь один. – О, правда? – Минхо с веселой улыбкой скрещивает руки на груди, – Хотел бы я знать кого-нибудь, кто мог бы помочь тебе с этим. Если бы знал, дал бы тебе его номер… – Для протокола, – говорит Джисон, – Он всё ещё у меня. – Я на это надеялся, – он глядит вниз, переминаясь с ноги на ногу, – Я знаю, ты сказал, что тебе это не нужно, но я всё надеялся, что ты передумаешь. Мне понравилось. – И мне, – отвечает Джисон, потирая затылок, – Но я правда… я правда не могу так рисковать. Не хочу ставить Наби в неловкое положение, или чтобы по школе пошли слухи… – Но ты ведь оставил мой номер? – прерывает его Минхо, издавая смешок, – Решай сам. – Думаю, я просто… Послушай, у меня никогда не было секса ради секса, – тихо признается он, – Я понятия не имею, чего ожидать или чего будут ожидать от меня. – Я ничего не ожидаю от тебя, – говорит Минхо, – Во-первых, мне не нужны отношения; всё, что мне нужно, – это хорошо провести время. А что касается того, что ты не хочешь, чтобы об этом узнали, я умею держать рот на замке. Буду твоим маленьким грязным секретом. – Правда? – с сомнением спрашивает Джисон. – Ну-у... да? Нет, я хочу, чтобы ты всем рассказал, что мы спим, иначе я больше не пущу тебя в свою квартиру, – с сарказмом говорит он, закатывая глаза, – Никто не должен знать. В этом вся прелесть отсутствия каких-либо обязательств. – Разве это не будет странно? Мы ведь теперь практически коллеги. – Тебе сейчас что-нибудь кажется странным? Джисон удивляется, когда понимает, что нет; когда напряжение от беспочвенной паники спадает, он совсем не чувствует неловкости. Присутствие Минхо и его легкая улыбка возвращают его в пятницу. – Думаю, нет. – В таком случае… – он улыбается, подходя ближе, и Джисон чувствует, как сердцебиение учащается, когда грудь младшего касается его руки. Минхо тянется ему за спину и закрывает дверь. Его глаза окутаны тьмой, замок щелкает, и Джисон даже не пытается остановить его. Минхо мягко прижимает его к себе, своим носом соприкасаясь с его. Джисона разрывает между тем, чтобы притянуть его ближе и оттолкнуть, тело гудит от желания, пока мозг кричит, как это глупо, и в какие неприятности они могут попасть, если их поймают. Он снова чувствует себя подростком, делающим то, чего не должен. Он притягивает Минхо к себе, кладет ладони ему на талию и сокращает то мизерное расстояние между ними, целуя его в темноте закрытого кабинета. Боже, эти божественные губы преследовали его все эти дни, и они такие же мягкие, как он помнил. У него перехватывает дыхание, когда Минхо наклоняет голову, углубляя поцелуй и требуя большего. Джисон приходит в себя, когда ладони младшего скользят в задние карманы его брюк и сжимают его задницу, в животе становится тепло. – Минхо, – шепчет он ему в губы, пытаясь найти в себе мужество отстраниться, – Нам не стоит… Не здесь. С тихим звуком, похожим на скулеж, Минхо убирает руки. – Да, – бормочет он, – Да, ты прав. Извини. – Все в порядке, – говорит Джисон, разглаживая руками рубашку. Когда его глаза привыкают к темноте, он видит, как Минхо робко отступает назад, – Мне нравится твой энтузиазм. Тот усмехается, пытаясь скрыть улыбку на губах, разворачивая его за плечи и подталкивая его к двери. – Пойдем уже. Джисон на мгновение прикладывает ухо к двери, внимательно прислушиваясь, чтобы убедиться, что никого нет за дверью, и никто не увидит, как они выходят вместе, после осторожно толкая дверь. Он выдыхает и жестом приглашает младшего следовать за ним. Мысль о том, что тебя поймают, пугает, но в то же время почему-то так волнует. (Это не кажется таким захватывающим, когда он понимает, что может потерять работу в зависимости от того, кто может стать свидетелем происходящего, но всё же.) – Куда именно пойдем? – спрашивает он, закрывая дверь за Минхо. – Ко мне? – тот даже не пытается ходить вокруг да около. Широко раскрытые глаза Минхо полны надежды, и Джисон потерял всю волю бороться с самим собой. Он хочет Минхо, Минхо хочет его, и это все, что сейчас важно. Он кивает в ответ.

✾

– Ты невероятный, – шепчет Джисон, крепко вжимая его за бедра в матрас. Джисон укладывает его так, как ему нравится, проверяя, насколько широко он может раздвинуть ноги, и такой ли он гибкий, как кажется (ответ: да, да и еще раз да). Никто не смеет осуждать его искреннее восхищение. Это удивляет больше, чем следовало бы, учитывая, что младший преподает балет, но это все равно нечестно – как можно быть таким идеальным? Особенно сейчас, когда он лежит перед ним, раскрасневшийся и готовый на всё. Его запястья пристегнуты к каркасу кровати над головой, когда Джисон ускоряет толчки. Он красиво, жалобно стонет, дергая руками. Он ни разу не попросил расстегнуть его – по крайней мере, всерьез, – и похоже, он только рад быть полностью в его власти. Джисон быстро понял, что нужно, чтобы свести Минхо с ума – когда он шлепает его по бедру, тот хнычет, дрожа от удовольствия, ему нравится, когда он гладит его грудь, а еще больше – когда он тянет его за волосы. Минхо всё это обожает. А Джисон обожает делать ему приятно, обожает его красивые стоны, и обожает то, как жадно и ненасытно он принимает его член. Минхо способен убить. Это слишком для его бедного сердца; Джисон загонит себя в могилу, если они продолжат в том же духе. Джисон падает на него во второй раз за этот вечер. Снаружи начинает темнеть, мрачная синева тусклым светом омывает постель. Тело младшего блестит от пота, его грудь вздымается, пока он пытается отдышаться. Он кажется неземным. – Ты в порядке? – спрашивает Джисон, пытаясь освободить его, – Я ведь не сделал тебе больно? – Нет, хен, – тихо смеется Минхо. Освободившись, он вытягивает руки над головой, надув губы. Он похож на маленького котенка, – Если бы и сделал, я был бы только рад. – О, – он чувствует, как краснеет, – Хорошо. Минхо хихикает, пока он хватает салфетки, чтобы помочь ему протереться. – Ты милый, – говорит он. – Никакой я не милый, – фыркает Джисон, тыча пальцем ему в лицо, – Я старше, так что… Эй! – кричит он, когда Минхо вытягивает шею, щелкая зубами в попытке укусить его за палец. – Ладно, дядечка, – ухмыляется он, потянувшись вперед и щекоча его под подбородком, как одного из своих питомцев, – Всё равно милый. – Какой наглый, – нерешительно ворчит Джисон, чувствуя, как на лице угрожают появиться улыбка и румянец, пока он нежно вытирает его торс салфеткой. – Есть хочешь? – спрашивает Минхо, проверяя время. Джисон колеблется. Он не уверен, что думать на тот счет, что между ними снова всё по-прежнему – непринужденно и легко. Это приятно и, безусловно, лучше, чем могло бы быть, реши они забыть друг о друге и сделать вид, что между ними ничего не было. Минхо милый и забавный, и Джисон уверен, что это главная причина, по которой ему с ним так хорошо, но… проводить с ним больше времени, чем нужно, – вряд ли лучшая для него идея. Он хочет сказать: «Да», угостить его чем-нибудь, чтобы отплатить за прошлый раз. Хочет сидеть у него на диване и обсуждать их любимый сериал в окружении его котов. Черт, а что, если после ужина его будет ждать еще один раунд? Искушение. Ему нравится Минхо как личность, он хочет быть рядом с ним, хочет, чтобы они стали ближе, даже если как просто друзья, – но разве это не выходит за рамки «отношений без обязательств»? Или рамки бывают разными? Конечно, риск есть даже в дружбе с тем, с кем обычно только целуешься и занимаешься сексом, но Джисон не уверен, что готов к таким рискам. У Минхо в этом плане, возможно, и много опыта, но у Джисона – нет, так что ему нужно быть осторожнее. Он не может быть эгоистом, не может позволить себе пренебречь интересами своей дочери. – Мне, наверное, пора домой, – говорит он, свешивая ноги с края кровати и начиная натягивать свое белье обратно. Он нежен, но тверд, когда набирается смелости посмотреть младшему в глаза, – Не стоило оставаться в прошлый раз. Это вряд ли было по правилам нашей с тобой договоренности. – М-м, – с нечитаемым выражением лица Минхо только моргает, – Хорошо. – Может, я закажу тебе что-нибудь? – предлагает он, застенчиво улыбаясь, – Ну, чтобы отплатить за то, что ты накормил меня тогда. – Нет, все в порядке, – отвечает Минхо, – Я просто хотел тебя угостить. Спасибо тебе за твой фантастический член. – Тогда спасибо за великолепную… задницу? – шутит он. Минхо тихо смеется, и Джисон, улыбаясь про себя, встает, чтобы продолжить одеваться, пока младший не привлекает его внимание. – Если ты так хочешь отблагодарить меня… Он с любопытством оглядывается, совершенно не ожидая, что от увиденного у него чуть не перехватывает дыхание. Минхо просто лежит, но выглядит так божественно, что хочется плакать. На пах натянуто одеяло, а остальная часть открыта; сильные бедра напрягаются, когда он приподнимает одну ногу. Одна рука у него за головой, а палец другой он подносит к своим пухлым розовым губам, голодным взглядом блуждая по его фигуре. – Можно мне разок побыть сверху? – спрашивает он. Он похож на греческого бога – если бы греческие боги были такими же сексуальными и красили волосы в фиолетовый. Пурпурная краска в те времена была бы редкостью, а его волосы свидетельствовали бы о принадлежности королевской крови, ведь даже тысячелетия назад он был бы выше всех остальных. Стоп, что? Его губы кривятся в довольной улыбке, и Джисон понимает, что, должно быть, сказал это вслух. – Я думал, ты уже бывал снизу…? – говорит он. – Э-э, д-да! Да, – отвечает Джисон, – Это просто было… давно. Очень давно. Минхо хмыкает, вставая, чтобы надеть белье и подойти к своей полной чудес тумбочке. Джисон, закончив застегивать рубашку, с любопытством наблюдает за ним. – Я не буду тебя торопить, – говорит он, роясь в содержимом, – Если ты не хочешь, то я и настаивать не буду. Но… – Джисон узнает в одной его руке тот самый вибратор, а во второй – фаллоимитатор побольше. Он решил отдать их ему? – Тебе, похоже, понравилось, поэтому я хочу подарить его тебе. Я всё равно им не пользуюсь. – Э-э… – Джисон принимает подарок с небольшим беспокойством. – Всё чисто, не волнуйся, – усмехается Минхо, – И это тоже возьми. Он протягивает вторую игрушку. Она розовая и полупрозрачная, одна из самых маленьких в его коллекции, и ее объективно трудно назвать «пугающей», но прошло так много времени с тех пор, как он занимался подобным, что он не может не нервничать. – Что? – ухмыляется Минхо, – Ты ведь сам хотел попробовать что-то еще. – Ну… да, – он потирает затылок, – Я думал, ты уже понял, что это был предлог, чтобы снова с тобой увидеться. – Ой, – наступает его очередь смущаться. На губах младшего появляется легкая улыбка, – Если они тебе не нужны, можешь не брать. Я просто подумал, что они могут помочь, если ты захочешь… ну, ты знаешь. Джисон сглатывает, когда в голове всплывают образы того, как он сидит на нем, или как, зная его силу, Минхо вжимает его в матрас. Не то чтобы мысль о том, как Минхо оказывается сверху, не приходила ему в голову, но у него не было времени зацикливаться на этом, – он как-то сразу сделал вывод, что младший предпочитает быть снизу, а он сверху. Вот и всё. Но теперь он знает, что Минхо заинтересован в этом, и от этой мысли внутри становится тепло. Поэтому он решает, что самое меньшее, что он может сделать, это принять подарок и хотя бы попробовать. – Конечно, ничего страшного, если ты не захочешь, – пожимая плечами, говорит Минхо после небольшой паузы. – Да, хорошо, я… я дам тебе знать, – отвечает он, нервно хихикая. Он смотрит на игрушки в своих руках, – Мне их в карман положить или… Фыркнув, Минхо шлепает его по руке, а затем приносит пакет из тонкой черной ткани. – Спасибо. – Не за что, – отвечает он, вручая ему очки и провожая его к двери, – А теперь проваливай уже, чтобы мы с котами могли спокойно приготовить ужин. – А ты уверен, что не хочешь, чтобы я что-нибудь тебе заказал? – спрашивает Джисон, останавливаясь у порога, чтобы почесать Суни за ушком, а затем надевает ботинки. – Все в порядке, – настаивает младший, – Но в среду я жду свой кофе. – Понял, – он неуверенно топчется у двери, не зная, как попрощаться. В прошлый раз он так спешил, что ему не пришлось беспокоиться об этом, глупо чмокая его в губы, но теперь… что ему делать? Чего он хочет, так это прижать его к себе, поцеловать на дорогу, но он воздерживается. Вместо этого он протягивает ему руку, еле подавляя усмешку, когда Минхо удивленно вскидывает брови. – Приятно иметь с вами дело, Минхо-щи, – слишком официально говорит он, заставляя Минхо рассмеяться, пожимая его руку в ответ. – Взаимно, господин Хан, – отвечает он, – Надеюсь на скорую встречу. – Да, я буду на связи, – подмигнув, Джисон выскальзывает за дверь, – Пока. – Пока-пока, осторожнее на дорогах. Джисон крепче прижимает к себе пакет и с улыбкой на лице уходит.