florescence (can i be close to you?)

Несколько дней спустя они оказываются дома у Сынмина с Чанбином. Выходя из машины, они громко смеются – во время поездки Наби решила рассказать Минхо о том, что «папа плачет каждый раз, когда мы вместе смотрим диснеевские мультики». Джисон хватает её быстрее, чем она успевает убежать, и теперь она, хихикая, брыкается в его объятиях. Он идёт по лужайке с ящиком пива в одной руке и Наби в другой. – Отпусти! – кричит она, извиваясь у него под мышкой, – Скай сейчас тебя покусает! – Скай никогда меня не укусит, – говорит он, но все равно отпускает её как раз вовремя, чтобы услышать дыхание несущегося им навстречу питомца. – Кто такой Ск… – задыхается Минхо, когда в поле зрения появляется большой золотистый ретривер, а затем прячется за старшим, одной рукой цепляясь за его футболку, а другой прижимая к груди коробку печенья, которое он испек и принес с собой. Джисон отводит взгляд от очаровательного зрелища – Скай в объятиях у Наби, – и с усмешкой поворачивается к Минхо. – Серьёзно? – Что? – тихо спрашивает Минхо, – Ты не говорил, что у них такая… огромная собака. – Не знал, что ты боишься собак, – с нежностью в голосе говорит он. – Ничего я не боюсь, – огрызается тот. – Тогда подойди и поздоровайся, – Джисон жестом указывает на собаку, набросившуюся на громко хихикающую Наби. Минхо испуганно моргает, и, честно говоря, выглядит очаровательно; на самом деле, Скай – самая милая собака, которую Джисон когда-либо встречал, но… – Эй, ты в порядке? – тихо спрашивает он, – Может, мне попросить отправить его на улицу, пока мы здесь? Скорее всего, он всё равно будет играть с детьми, так что… – О, не надо, – уверяет его младший, выпрямляясь, – Всё в порядке. – Уверен? – Джисон разрывается между желанием защитить его и сделать так, чтобы он чувствовал себя в безопасности, и желанием пошутить. Что ж, он может делать всё и сразу, поэтому он, ухмыляясь, протягивает ему руку, – Может, возьмешь меня за руку? М? Кто-то ведь должен защитить тебя от большого, страшного щеночка. Минхо щурится, отталкивая его руку. – Если этот «щеночек» нападет на нас, я подставлю тебе подножку, а сам убегу. Он бросает на пса последний осторожный взгляд, а затем проскальзывает между старшим и стеной, чтобы отнести своё печенье на кухню. Чанбин смеется, подходя к Джисону, чтобы забрать у него пиво. – Ну чего ты, Минхо! – кричит он ему в след, – Он и мухи не обидит! Ну, ладно, иногда он их ест... Но они умирают быстро и безболезненно! – А я тоже умру быстро и безболезненно? – отвечает тот, прячась на кухне. – Пф-ф, – качает головой Со, – Ох уж эти любители кошек. – Самые лучшие люди на свете, да, – раздается голос из-за спины, заставляя Джисона подпрыгнуть. Он поворачивается и видит яркую улыбку Чонина, в руках у него миска с чем-то, напоминающим соус. – А он прав! – смеется Джисон, притягивая младшего в объятия, несмотря на его неохотную улыбку. – Как скажешь, – с этими словами Чанбин исчезает на кухне. Джисон улыбается, когда слышит, как он любезно предлагает Минхо отвести Ская в их комнату, но тот настаивает, что всё в порядке. Хену, их сын, спускается вниз, чтобы поздороваться с Наби, и взволнованно начинает рассказывать ей о новых игрушках, которые они купили для Ская на прошлой неделе, а затем они вдвоем отправляются играть на задний двор, прихватив пса с собой. – Эй, – говорит Джисон, просовывая голову в кухню, – На горизонте чисто, – он хватает им обоим по пиву и жестом приглашает его идти за ним. – Я не боюсь, – бормочет Минхо себе под нос, идя следом. Сев на диван, он недоверчиво поглядывает на дверь, ведущую на задний двор, где Скай и Хену играют в перетягивание каната. – Ага. – Я просто удивился, когда увидел его. – Я так и понял. Минхо только смотрит, ничего не отвечая. – Ты милый, – Джисон ухмыляется, увидев, как краснеют его уши, и, открыв пиво, протягивает его младшему, – Был неудачный опыт с собаками? – Нет. Я просто всегда был с ними осторожен… с большими – уж точно, – он морщится, – Несколько лет назад у меня снизу был сосед, который часто оставлял входную дверь открытой, чтобы его собаки могли выходить погулять. И частенько, когда у меня были планы, мне приходилось оставаться дома, потому что не хотелось попадаться им на глаза. Джисон сдерживается от того, чтобы снова назвать его милым, – наверное, уже звучит, как заезженная пластинка, – вместо этого сравнивая его с котом. Чонин присоединяется к разговору, они продолжают обсуждать котов, и Минхо не упускает момента, чтобы начать рассказывать о своих и показать их фотографии. Чонин внимательно слушает, они оба широко улыбаются. Становится тепло от того, как его близкий друг и… еще один его близкий друг, так хорошо поладили. Чанбин подсаживается к ним и по глупости затевает дебаты на тему кошек против собак, где его выигрывают числом три к одному, и громко высказывает своё мнение, чтобы компенсировать отсутствие людей в своей «команде». Вскоре после этого появляется Чан, спокойно говоря, что он любит собак, но и кошки – замечательные создания, и он не хочет, чтобы они ссорились из-за этого. Со по-детски дуется, – наверное, уже успел выпить пива, – и с заднего двора, наконец, с тарелкой жареной кукурузы в руках приходит Сынмин. Поздоровавшись с каждым из гостей, он жалуется на то, как громко они (в частности Чанбин) себя ведут. – Джисон, поможешь с гамбургерами? – спрашивает он, исчезая на кухне. – О, конечно. В голове мелькает мысль, что просьба странная; обычно этим занимается Чанбин, но он и сам уже столько раз готовил их, что Сынмин, видимо, решил, что ему можно доверять больше, чем слегка подвыпившему мужу. Ким учился за границей, в Америке, и, когда был моложе, любил готовить барбекю на заднем дворе, вместе с тамошней семьей устраивая встречи в стиле американских фильмов, потому до сих пор любит проводить время с друзьями именно так. Джисон, уже знакомый с их уличным грилем, вдыхает приятный аромат булочек и радостно мычит. Ингредиенты почти готовы, только вот тарелку Сынмин оставить забыл. Он уже собирается крикнуть ему, чтобы принёс её, как вдруг краем глаза замечает фиолетовую макушку. Минхо с ленивой ухмылкой машет ему той самой тарелкой. – Всё готово? – Почти, – отвечает он, переворачивая котлету одну за другой, проверяя каждую сторону, – Вот, теперь всё. Порядок! Он берет каждую щипцами и аккуратно складывает их на тарелку в его руках. Минхо вдыхает запах и улыбается. – Пахнет вкусно. А Хан Джисон есть в меню? Джисон чуть не задыхается и не роняет булочку на землю, удивившись внезапной шутке. Минхо взял это в привычку – флиртовать с ним в моменты, когда он ожидает этого меньше всего, когда раньше они ограничивались спальней. Он поднимает глаза, видит глупую ухмылку на его лице и понимает, что очень даже не против. – Может, и появится, – тихо отвечает он, – Если дашь хорошие чаевые. Минхо уже открывает рот, чтобы ответить, как вдруг их внимание отвлекает нечто, летящее к ним на всей скорости и приземляющееся у их ног. Секунда, и Скай подрывается с места, устремляясь прямо к ним, и всё происходит как в замедленной съемке. Минхо вздрагивает, бросаясь к Джисону и хватая его за футболку. Тарелка, полная гамбургеров, вот-вот упадет на землю. Джисон в ужасе распахивает глаза, протягивая руку, чтобы поймать её. Одна из булочек соскальзывает с края, но он уже забывает о ней, другой рукой ловя Минхо. Скай не ближе, чем в полуметре от них, как вдруг он чует запах упавшего бургера, навострив уши. Бросив свою игрушку, он подбегает к ним, берет его в зубы, а затем уходит в дальний уголок двора, чтобы спокойно насладиться добытым угощением. Джисон расслабляется: слава богу, они выронили не всю партию, а только один бургер, иначе была бы настоящая катастрофа. Он, нахмурившись, смотрит на испуганных Наби с Хену, а затем переводит взгляд на стеклянную дверь: несколько пар глаз из гостиной устремлены на них. Минхо, кажется, осознаёт это вместе с ним, быстро выпрямляясь и отодвигая оставшиеся бургеры от края тарелки, кончики его ушей краснеют, когда он застенчиво посмеивается. – Ну, что за дела, ребята! – кричит Джисон детям, – А если бы кто-то пострадал? Мы ведь могли выронить всё на землю. – Простите, – виновато тянут те в унисон. – Всё хорошо, – отвечает Минхо, присаживаясь на корточки, чтобы поднять мячик и бросить его обратно в их сторону. Он показывает большой палец погрустневшей Наби, и та нерешительно улыбается. Джисон чувствует, как сердце наполняется нежностью. – Давай я сам, – говорит он, предлагая забрать тарелку у него из рук, но тот отмахивается, – Уверен? Ты в порядке? – Я в порядке, – кивает Минхо и смеется, громко, но коротко, затем поворачивается на пятках и отправляется на кухню с тарелкой гамбургеров в руках. Джисон следует за ним, останавливаясь в гостиной, где его уже поджидают Чанбин с Сынмином. – О, Джисон! – Чанбин открывает рот, драматично прижимая тыльную сторону ладони ко лбу и притворяясь, что падает в обморок в объятия Сынмина – тот, в свою очередь, ловит его, тихо хихикая. Джисон поджимает губы и с трудом сдерживает улыбку, чувствуя, как вверх по шее ползёт жар. – Ведёте себя хуже детей. Он начинает подозревать, что происходит что-то странное, когда их с Минхо просят съездить в магазин за льдом. Да, начался бейсбольный матч, и они – единственные, кто не собирался его смотреть, но это не похоже на Чанбина с Сынмином – заставлять кого-то, кто у них в гостях впервые, выполнять такие мелкие поручения. Затем, когда они возвращаются, а на столе в гостиной уже стоит ликер и несколько рюмок, Сынмин заявляет, что все уже начали пить, а им двоим придется их догонять. Несмотря на подозрения неладного, они с Минхо всё равно выпивают по рюмке. – Давайте сыграем, – говорит Чанбин, ухмыляясь, глядя на Джисона, – Выпивайте по рюмке каждый раз, когда не знаете значения слов, которые будет использовать комментатор. – Кажется, я уже знаю, кто проиграет, – сухо говорит Джисон. – Ты постоянно смотришь с нами игру, – усмехается Сынмин, – Хоть что-то, да должен был запомнить. Пора бы применить свои знания в нужном русле. – Да, хён, – подначивает Чонин, – Ты всегда хвастаешься, что легко всё схватываешь, вот и проверим. Остальные хмыкают в знак согласия, на что Джисон лишь закатывает глаза. – Да, схватываю то, что важно, а не… как какие-то мужики бьют палками по мячам. Минхо, а ты чего молчишь? Какие-то предвзятые у вас условия. – Да, – Минхо пожимает плечами, – Но я за. – Ого, – он качает головой, упреждающе наливая рюмку, которую пока не собирается выпивать, – Ну, хорошо. Не проходит и двух минут, как ему приходится пить. Он собирался притвориться, что понял, что было сказано, но, когда Сынмин попросил его объяснить, пришлось поспешно признать поражение. – А ты знаешь? – спрашивает Чан у Минхо. – РБИ? Это число пробежек у отбивающего. – Что… – широко раскрывает глаза Хан, – Ты ведь говорил, что не любишь спорт! – Я – нет, но мой папа обожает. Джисон стонет, пока остальные громко смеются, и вскоре ему приходится выпить еще две рюмки. – Я больше не играю, – заявляет он, отодвигая от себя рюмку и чувствуя, как в венах гудит алкоголь. Последнее, чего он хочет, – это напиться и выставить себя дурачком перед всеми – особенно перед Минхо и своей дочерью. Чанбин с Чонином освистывают его, а Сынмин и Чан слишком сосредоточены на игре, чтобы обращать на это внимание. Минхо сочувственно хлопает его по бедру, как нечто снаружи в тусклом солнечном свете привлекает его внимание. Джисон поворачивает голову и, проследив за его взглядом через открытую заднюю дверь, видит, как к Скаю, лежащему на лужайке, приближается серая полосатая кошка. Конечно. Конечно же он забыл сказать Минхо о бездомной кошке, которую подкармливают Чанбин с Сынмином. Он поворачивается к нему и видит, как блестят его глаза. Всё, кажется, уходит на задний план: радостные возгласы по телевизору, жалобы на судью, смеющийся Чонин. Минхо безумно милый, и он так сильно хочет поцеловать его. Он хочет, чтобы Минхо тоже хотел этого, всегда, не только во время секса. Он хочет держать его за руку, хочет невинных поцелуев в губы просто потому, что может. Хочет обнимать его и целовать прямо здесь, на глазах у всех, чтобы Минхо смущенно улыбался и жаловался на то, как ему неловко, а щеки его мило краснели. – Они не подерутся? – тихо спрашивает младший, выводя его из ступора. – М? О… нет, они дружат, – бросив взгляд на остальных, он понимает, что никто на них не смотрит, поэтому встает и протягивает ему руку, – Может, всё-таки хочешь с ними познакомиться? Кивнув, Минхо ставит на столик своё пиво и осторожно берет его за руку, Джисон надежно сжимает её крепче и помогает ему подняться на ноги. Он отпускает его руку только лишь потому, что не хочет, чтобы друзья увидели, и, решительно игнорируя их взгляды, ведёт его к задней двери. Младший с тревогой переводит взгляд с мяукающей кошки на Ская, спокойно лежащего на траве: его черные глазки смотрят на них снизу вверх, а хвост робко вздрагивает при виде приближающихся людей. Джисон снова берет его за руку – Минхо в немом вопросе поднимает на него глаза. – Это в качестве эмоциональной поддержки, – неуверенно улыбается он, – Если хочешь, можешь снова схватить меня за грудь. Минхо на мгновение смущенно отводит взгляд, а затем, кажется, понимает и хихикает. – Правда? Он чуть крепче сжимает его ладонь, и Джисон чувствует, как сердце трепещет. – Ага, в прошлый раз тебе это помогло, – он садится на корточки, тянет его за собой и подзывает Ская. Пёс быстро слушается, и Минхо издает неприятный гортанный звук, когда он приближается, – Всё в порядке, – почти шепчет Джисон, беря его ладонь и кладя её псу на голову. Поначалу он не решается, но всё же гладит его. – Н-нет, нет, – говорит он, уклоняясь от его попыток обнюхать его и лизнуть ему нос, – Хорошая… собачка. Джисон смеется, почесывая псу спинку и похлопывая по ней ладонью, как ему нравится. Довольный, Скай плюхается на бок и перекатывается на спину, к ногам Минхо. – О, – ухмыляется Минхо, с чуть большей уверенностью почесывая ему грудь, – Да-да, какой у тебя красивый животик. Джисон так сильно улыбается, наблюдая за развернувшейся картиной, что начинают болеть щеки. Спустя минуту к ним приближается серая кошка, которая сразу же ластится к Минхо, будто бы знает его всю свою жизнь. Джисон даже не удивлен; он давно подозревал, что Минхо наполовину кот. – Привет, красавица, – улыбается Минхо. Джисон продолжает играть со Скаем, чтобы он мог уделить ей всё свое внимание, не заставляя пса ревновать, – Как тебя зовут? – Кажется, ребята называют её Клауд. Минхо усмехается. – Скай и Клауд. Интересно, – он почесывает её под подбородком, – Может, у них есть хомяк по имени Грасс? – Вроде бы нет, но я поделюсь с ними этой идеей. – Я был бы признателен. Они играют с животными, пока не садится солнце, и Клауд не начинает мяукать, стоя у своей миски для еды. Джисон приносит из кухни банку кошачьего корма и протягивает её Минхо. Покормив кошку и приведя Ская обратно внутрь, они закрывают за собой дверь. – Мы выиграли? – спрашивает Джисон, игнорируя взгляд Чанбина, – Я не слышал ваших криков, как обычно. – Не думаю, что ты бы их услышал… – Чанбин легко пинает Сынмина, и тот тут же замолкает, – Нет, мы проиграли. – О, отлично. Теперь, может, перейдем к нормальным играм? – Да, – Ким машет рукой в направлении лестницы, – Принесешь что-нибудь с кладовки? Ты всё равно стоишь. – Конечно. Обычно Сынмин не просит об этом, но сейчас Джисон об этом как-то не думает. Внутри разливается счастливая волна алкоголя и нежности, и он совсем забывает о подозрениях, которые засели в голове в начале вечера. Не то чтобы ему никогда не поручали выбирать игру, он знает, где они находятся, но почему-то в шкафу, откуда он их обычно брал, ничего нет. – Сынмин, наверное, спрятал их и просто издевается надо мной, – ворчит он себе под нос, наклонившись и уткнувшись головой практически в самую полку, – Вот же… – Всё хорошо? Джисон вскрикивает от удивления и быстро выпрямляется, тут же ударяясь затылком о полку над собой и скулит, поворачиваясь к Минхо лицом. – О, боже, извини, – тот бросается вперёд, нежно кладя руку ему на затылок, – Ты в порядке? Он кивает, чувствуя, как кружится голова от близости с тем, кто ему нужен больше всего на свете. От того, как сильно он хочет поцеловать его, как хочет быть рядом с ним каждую секунду. Шевеля бровями, он говорит таким тоном, который способен вскружить младшему голову. – Теперь да. Тот не успевает ни среагировать, ни ответить, как дверь за ними громко захлопывается, запирая их обоих в этой кладовке. – Что… – Минхо дергает за ручку. Заперто. – Какого хрена? До Джисона наконец доходит. Он разражается смехом. – Господи. Минхо поворачивается к нему, широко раскрыв глаза. – Что? Что происходит? – Прости, – он прикрывает лицо ладонями, смеется, а потом стонет. Он их прикончит. Его посадят за то, что он убил своих друзей. – Что? – Они всё подстроили, – объясняет он, – Вот, почему они послали нас в магазин, потом попытались напоить, а теперь заперли нас здесь, будто нам всем по пятнадцать, – он колотит в дверь, – Эй! Я знаю, что вы слышите, придурки! Минхо только моргает, переваривая эту информацию. – Правда? – Да, они, э-э… они уверены, что ты влюблен в меня. – О… – Да, – повторяет он, вздыхая. – Я пытался заставить их перестать валять дурака, и я бы не привел тебя сюда, если бы знал, что они задумали, прости… – Всё в порядке, – улыбается младший, и Джисон смутно думает, что на настоящую его улыбка не похожа; наверное, ему неловко, и это только его, Джисона, вина, – Забавно… может, нам… – Что? – Не бери в голову. Это глупо. – Что? Минхо шумно выдыхает. – Я хотел предложить… может, нам просто заставить их думать, что их план сработал, чтобы они уже отвязались от тебя? Просто… я не знаю, чего они вообще ожидали от этого? Что мы прямо тут целоваться начнем? Джисон ухмыляется, кладет одну руку на полку, а другую – ему на бедро; фильтр «мозг-рот» смочен алкоголем. – То есть ты предлагаешь поцеловаться, чтобы надуть их? Если ты так хотел поцеловать меня, мог бы просто попросить, малыш. Минхо со стоном отшатывается, когда он начинает приближаться. – Я имел в виду, чтобы мы притворились, что целуемся. – О, – Джисон старательно делает вид, что обдумывает эту идею, – То есть ты предлагаешь мне признать, что они победили? Да ни за что, они ведь мне потом прохода не дадут. Минхо понимающе хмыкает, задумчиво оглядывая небольшое пространство. – Ладно, и как нам отсюда выбраться? Джисон подумывает о том, чтобы просто позвонить им, но они, скорее всего, и не подумают отвечать. Он может позвонить Чонину, но тот вряд ли ответит – наверняка он заодно с этими придурками. Можно попробовать позвонить Чану. Или в полицию. Он решает проверить свою последнюю идею, и только потом уже, возможно, звонить Чану. Сложив ладони рупором, он встает к двери. – Наби! На-аби! – Иду, папа! – слышит он ее голос из коридора; она вприпрыжку приближается к кладовой и с виноватой улыбкой на лице распахивает дверь. Она похожа на милого маленького щенка, поджавшего хвост. Прищурившись, Джисон замечает, что и Минхо смотрит на нее с подозрением. – Как это ты так быстро нас нашла? – Тренер дал мне три конфеты, чтобы я закрыла вас тут, – отвечает она, – Он сказал, что это такая шутка, и чтобы я не говорила тебе. Они смотрят друг на друга с открытыми ртами и вдруг разражаются смехом. – Собственная дочь настроена против меня! – Джисон, не веря, вскидывает руки в воздух. – Прости, – тихо говорит Наби. – Всё в порядке, милая, ты молодец, что сразу рассказала мне правду, – смеется он, легонько сжав ее плечо, – Иди играй, а я пойду поговорю с твоим тренером. – Хорошо! – улыбнувшись, она вприпрыжку возвращается в комнату к Хену, который кричит ей что-то о своих кошках в Майнкрафте. Он раздраженно смотрит на Минхо – тот начинает хихикать. – Да уж, – говорит он, – Наби ведь даже не было внизу, когда мы вернулись; хорошо они всё спланировали. – Ты прав… – Джисон щелкает пальцами, – Точно, магазин! Они устроили это и подкупили Наби, пока мы были в магазине. Вот же придурки. Не могу поверить, что купился, я ведь видел, что они вели себя странно! – Стоит отдать им должное, они преданы своему делу. Джисон качает головой, со вздохом проводя рукой по волосам и ведет Минхо обратно в гостиную. – Бог знает, что еще они там задумали. Смотри в оба. – О, Джисонни! – радостно восклицает Чанбин, как только они оказываются в комнате и видят, как все уже играют в Дженгу, – Забыли сказать, игры мы уже взяли! – Какое облегчение, – тянет Джисон. – Долго вы что-то, – спокойно комментирует Сынмин, когда наступает его очередь, осторожно вытягивая один брусок снизу, – Чем вы там занимались? Минхо мило улыбается. – Джисон рассказывал мне о том, что вы с Чанбином сделали на вечеринке на прошлое Рождество… Чанбин прыскает в кулак, когда Сынмин с широко раскрытыми глазами резко поворачивается к Джисону. – Ты не посмел… Конечно, посмел. Еще пару недель назад, вообще-то, но Сынмин заслужил, поэтому он подыгрывает. Он пожимает плечами, когда они с Минхо оказываются на диване, – Чонин двигается, оставляя им двоим совсем немного места, куда приходится втискиваться. – Вырвалось, – говорит он, – Что сказать? Кладовка навеяла море воспоминаний. Сынмин поджимает губы, а щеки его окрашивает яркий румянец. Его муж, явно более пьяный, но гораздо менее сердитый, хихикает. – Мы вроде как сами виноваты, да, Сынминни? – Понятия не имею, о чём ты, – огрызается Ким, – Всё, закрыли тему. Давайте играть. – Я не понимаю, – говорит Чонин с заплетающимся языком, – А что случилось на Рождество? – Ах, Нинни, – вздыхает Джисон, похлопывая его по плечу, – Для таких рассказов ты еще не вырос. – Мы с Сынмином одного возраста… – Кто хочет выпить? – выпаливает Чанбин, перебивая его. – Я пас, – подает голос Чан, хихикая над ним. Чонин, наоборот, протягивает ему свой стакан, на что Джисон, вскинув брови, вопросительно глядит на Минхо. – Пей, если хочешь, – говорит тот, – Ты уже много выпил, и должен же кто-то доставить вас с Наби домой в целости и сохранности. – Уверен? – Да, отдохни, – ухмыляется он, толкая его в плечо, – Я уверен, тебе не часто выпадает такая возможность. – А тебе? – спрашивает Джисон, немного надувшись. Он хотел бы, чтобы они напились вместе; до этого момента он видел его пьяным только однажды, когда они пили вино у него дома: он хихикал, краснел и вёл себя безумно мило. Ему интересно, как он ведет себя, когда по-настоящему выпьет. Может, он громко смеется. Может, он сразу становится нежным и мягким и лезет обниматься. Может быть, если бы они оба напились, они бы просто начали целоваться, не беспокоясь о том, значит это что-то или нет. Но не сейчас. Сейчас они в гостях, тут полно людей и, что самое важное, его дочь. Даже сейчас ему не нравится тот факт, что Наби увидит его пьяным. Он и в обычной-то жизни ведет себя неуклюже, а тут еще и под градусом. Ей не обязательно видеть, как эта его черта приумножается в десяток раз. Минхо пожимает плечами. – Говорю же, всё в порядке. Кто знает, может, однажды тебе тоже придется тащить мою пьяную задницу домой. – Хорошо, – усмехается Джисон, принимая рюмку, которую ему протягивает Сынмин, – Еще чуть-чуть, ладно? Я буду вести себя хорошо. Еще чуть-чуть быстро умножается в несколько раз – он забывает считать выпитые рюмки, потому что каждая игра, которую они устраивают, содержит одно обязательное правило: «Пить, пить и ещё раз пить». Джисон, Чанбин и Чонин напиваются почти сразу, Сынмин – средне, а Минхо с Чаном, как единственные, кто более или менее трезв, ведут себя тише всех, но всё ещё громко кричат, когда выигрывают. Джисон облокачивается на Чонина с Минхо при каждом удобном случае, но не может смотреть на Минхо или держаться близко дольше нескольких секунд – он начинает беспокоиться, что еще чуть-чуть, и он перестанет держать себя в руках и поддастся жгучему желанию, текущему по венам. Затаив дыхание, схватит его за подбородок и поцелует; обнимет его и крепко прижмет к себе, вдыхая такой уже родной запах. Пока остальные погружены в споры с пьяным и упрямым Чанбином, он всё же поддается искушению, всего на несколько секунд положив голову ему на плечо. Он вполне может списать всё на выпитый алкоголь, рассуждает он, поворачивая голову и утыкаясь лицом ему в шею. – Тебе весело? – хихикает Минхо, поправляя его сползшие с носа очки. – Ага, – он прижимается к нему щекой и надувает онемевшие губы, из-за чего говорит совсем невнятно, – Хочу спать. – Значит, пора ехать домой, да? – тихо бормочет младший, проводя рукой по его волосам. Джисон так рад, что все вокруг заняты громкими спорами и не слышат его тихий скулеж, когда он прижимается к нему сильнее и еще больше растворяется в блаженстве, – Я не собираюсь нести тебя на руках. – Еще как собираешься, – не задумываясь, беззаботно отвечает Джисон, – Я ведь нравлюсь тебе, помнишь? Ты меня лю-юбишь, – он улыбается, – Сынминни с Чанбинни… вот тупицы. Он понимает, что рука младшего в его волосах замирает, а сам он ничего не отвечает, хотя проходит одна секунда, вторая, третья, – он поднимает голову, чтобы посмотреть на него, но его прерывают еще до того, как лицо Минхо оказывается в фокусе. – Папа? Он подскакивает, будто чужая кожа обжигает, зрение плывет, когда он пытается сосредоточиться на Наби, стоящей на лестнице. Сердце колотится с бешеной скоростью. Она поняла? Она расстроилась? Она злится на него? – Что такое, милая? – Я хочу спать, – она надувает губы точно так же, как он сам несколько секунд назад, – Когда мы поедем домой? – Мы почти закончили! – восклицает Чанбин, умудряясь звучать очень даже трезво, – Подождешь еще несколько минут, пока папа с учителем закончат? – Хорошо, – бормочет она, возвращаясь в комнату к Хену. Джисон чувствует себя виновато и почти зовет ее обратно, намереваясь сказать, чтобы она собиралась домой, но они и правда почти закончили, поэтому он решает подождать. Спустя несколько минут Сынмин, оказавшийся победителем, вскакивает на ноги и с торжествующим воплем подбрасывает в воздух колоду карт, за чем следует раздраженный вздох Чана. Джисона заставляют помочь Минхо навести порядок, и как только комната приходит в свой первозданный вид, он, спотыкаясь, направляется к лестнице, чтобы позвать Наби. Ответа нет, – наверное, она уснула, – и он уже начинает подниматься по ступеням, как его вдруг хватают за футболку и тянут обратно вниз. – Я сам её позову, – говорит Минхо, – Не хочу, чтобы ты навернулся и разбил себе нос. – Да… хорошая идея, – соглашается он, наблюдая за тем, как тот поднимается наверх. Как только Минхо оказывается вне пределов слышимости, Чанбин обнимает его за плечи и встряхивает. – Это твой шанс, Джисон-а! – шепотом кричит он. – На что? – Чтобы вы с Минхо остались наедине! – шепчет он с таким лицом, будто говорит самую очевидную вещь на свете, – У тебя дома. Ночью. Пока Наби спит. Джисон стонет и безуспешно пытается вырваться из его хватки – Чанбин обнял его словно коала. – Ничего между нами нет, когда же ты это поймешь? – И не будет, если продолжишь так тупить! Мы всё это придумали не для того, чтобы ты… Он резко замолкает, когда слышит приближающиеся шаги. Когда Минхо появляется в поле зрения, сердце замирает. Он гордо улыбается, пока из-за его спины выглядывает темная макушка. Он несёт Наби на спине, подсунув руки ей под колени, пока она, сонно моргая, обнимает его за шею. – Кое-кто очень устал, – хихикает он. Джисон просто стоит на месте и с нежностью и обожанием в глазах смотрит, как он спускается по лестнице. Он пьян. Он очень пьян. – Готов ехать? – спрашивает Минхо, склонив голову. Он такой милый, в сотню раз милее обычного, пока Наби спит у него на спине, будто это место для нее удобнее собственной кровати. Джисон хочет, чтобы этот момент длился вечность. – А… да, – он похлопывает себя по карманам, – Сейчас, только найду ключи от машины… Со всего первого этажа доносится коллективный стон. – Эй, – предупреждающе говорит он. – Какой это уже раз? – вздыхает Сынмин, распластавшийся на полу, – Пора бы вложиться в металлоискатель. – А тебе пора бы вложиться в то, чтобы завалиться нахрен, – усмехается Джисон, бросая быстрый взгляд в сторону дочери, чтобы убедиться, что она спит и не слышит, что он говорит. – Ты постоянно их теряешь! – смеется Чонин, пока Чан помогает ему надеть пальто, – Хён, пойдём, пока они не заставили нас помогать ему в поисках. – Уже иду, – говорит Чан, – Пока, ребята! Спасибо, что пригласили! Обещаю, Нинни дойдет до дома в целости и сохранности. Все прощаются, Чанбин обнимает их напоследок, и они выходят. Как только дверь закрывается, Джисон вздыхает и плетется к дивану, останавливаясь, когда слышит звон ключей за спиной. Минхо с ухмылкой на губах вытаскивает их из кармана. Он облегченно вздыхает. – Ты идеален, – пьяно говорит он, – Выходи за меня. Минхо быстро моргает, а затем смеется. – Конечно, Хан-щи.

✾

Джисон помнит, как Минхо опустил окна, эйфорию, которую принёс за собой прохладный ночной воздух, как ветерок целовал его кожу и развевал волосы. Уличные фонари освещали профиль младшего, пока он вёз их с Наби домой. Как он повернулся к нему с легкой улыбкой и тихо произнес: – Ты пялишься. Джисон только согласно хмыкнул в ответ. После этого он заснул и проснулся, когда услышал, как Минхо нежно уговаривал Наби выйти из машины и снова забраться ему на спину, уводя ее внутрь с обещанием вернуться за папой. Джисон смотрит, как они уходят, и чувствует, как сердце захватывает нечто опасно нежное. Возможность того, что Минхо отнесет внутрь и его, конечно, заманчива, но он и так принёс ему достаточно неприятностей за эту ночь, потому он самостоятельно пробирается внутрь, всего один раз спотыкаясь на ступеньках, ведущих к крыльцу. Он входит и слышит отдаленный шум воды наверху, догадываясь, что Наби, наверное, уже чистит зубы – без сомнения, по просьбе Минхо. Он садится у подножия лестницы, слушая, как младший напоминает ей переодеться в пижаму, желает ей спокойной ночи, – она тихо отвечает ему тем же, – после чего дверь ее спальни захлопывается. Он почти засыпает прямо здесь, пока голос Минхо не вырывает его из мыслей. – О, ты уже здесь, – внезапно он оказывается прямо за ним, осторожно подтягивая его к себе, чтобы он встал на ноги, – Давай, вставай, уложим тебя в постель, дядюшка. – Эй… – слабо протестует он, но позволяет ему вести себя вверх по лестнице в ванную. Минхо протягивает ему зубную щетку и уходит, возвращаясь со стаканом воды в руках, как только он заканчивает. Вместе с благодарностью за помощь Джисон чувствует вину. – Извини, что пришлось так бегать со мной… – тихо говорит он, сделав большой глоток воды и забравшись в постель, – И за моих друзей. И за их собаку. – Всё в порядке, – усмехается Минхо, – я ведь говорил. Я сам сказал тебе отдохнуть, – он пожимает плечами, накрывая его одеялом. – Мне нравится заботиться о тебе. Сердце колотится с бешеной скоростью. – Это как быть волонтером в доме престарелых, – добавляет он. Джисон стонет, прикрывая глаза ладонями и отказываясь признавать самому себе, что считает его смех самой милой вещью на свете, несмотря на то, что смеется он сейчас над ним. – Значит, ты не против переспать со своим пациентом, понял, – говорит Джисон, подпирая голову локтем и глядя на младшего, сидящего на краю кровати, – Отвратительно, Минхо. – М-м, разве кто-то может устоять перед таким дилфом. Джисон в ответ только моргает, и Минхо уточняет: – Только там в начале «дедок». – Да я как-то и сам понял, спасибо. – Ну, мало ли, – ухмыляется младший, через одеяло похлопывая его по бедру, – Наверное, мне пора… – Оставайся, – прерывает его Джисон, хватая его за запястье быстрее, чем он успевает встать. Минхо смотрит сначала на их руки, а затем ему в глаза. – А… в гостевой? – Здесь, – тихо отвечает он, – Со мной. Это ведь… нормально? – А ты как думаешь? – Минхо прочищает горло, – Ты пьян. – Я не прошу тебя заняться со мной сексом. Я просто… я просто хочу, чтобы ты побыл со мной. Взгляд Минхо бегает по его лицу, глаза поблескивают в темноте. Сердце пропускает пару ударов; неужели он переступил черту дозволенного? Напился и окончательно облажался? – Ладно, – наконец отвечает он, – Сейчас только стащу у тебя штаны и почищу зубы. Джисон улыбается. – Хорошо. Именно сейчас всё так, как и должно быть. Минхо остается на ночь, таскает его одежду, у Джисона даже зубная щетка для него в ванной стоит. Всё вышло из-под контроля – его чувства растут, как сорняки, расползающиеся по некогда прополотой клумбе; красивые, яркие, но по-прежнему вредные сорняки. И проблема в том, что он понятия не имеет, как от них избавиться. Он не знает, хочет ли этого вообще. Всё, что он знает, – так это то, что он запутался. Секс без обязательств. Конечно. Проблема в том, что несмотря на договоренности, Джисона будто магнитами к нему притягивает, и как только младший оказывается под одеялом, – то ли из-за алкоголя, то ли из-за сквозняка, который, как ему кажется, он чувствует в воздухе, – он прижимается к нему со спины, отчаянно ища тепла, дать которое может только он. Так, будто это не он сам установил границы, которые нельзя пересекать. И то, что Минхо позволяет ему сделать это, – то, как он кивает, когда Джисон спрашивает, всё ли в порядке, как поворачивается и утыкается носом ему в шею, как кладет свою ладонь поверх его, как проводит кончиками пальцев по костяшкам, – заставляет задуматься. То, как Минхо смотрит на него. Как прикасается к нему, как целует его. То, как он заботится о нём – и не только о нём, но и о Наби тоже. В самом начале Минхо прямо заявил, что всё, чего он хочет, – это хорошо провести время, но он дал Джисону гораздо больше, и теперь Джисон пытается отплатить ему тем же, и... то, что между ними, чем бы это ни было, продолжает расти. Поначалу он думал, что Минхо видит в нём не больше, чем хорошего любовника. Потом, помимо этого, он стал ему и хорошим другом. А теперь... что теперь? – Минхо? – М? Он боится, что Минхо почувствует, как сильно бьется его сердце. Сейчас не время, говорит он себе. Ты пьян. Ты пьян, и ты пожалеешь об этом. – Спокойной ночи, – он нежно целует его в висок. – Спокойной ночи, Ханни-хён. Минхо переплетает их пальцы, и Джисону остается только думать.