Глас сирены

I don't remember falling But still I hit the ground That was before I woke up But let's live in the now Can you see inside of me? I swear to God it's like I'm fading away It disappears right in front of me It wasn't real, it isn't real Red

— …Итак, что мы имеем, — Шеклболт мерил шагами кабинет, сунув руки в широкие рукава министерской мантии. — По словам Изабеллы Забини, у нее был рецепт зелья «Глас сирены» — раритет из раритетов, содержащий множество опасных и запрещенных ингредиентов. Она созналась в том, что применяла его, дабы поправить материальное положение, и даже предоставила рецепт… в обмен на договоренность, что ее привлекут исключительно за это. — То есть за убийство девятерых человек ее судить не будут? — поинтересовалась Гермиона, брезгливо морщась. — Нормально у нас аврорат работает… Как вы вообще ее раскололи? — Поймали на попытке десятого убийства, — не моргнув глазом, ответил Гарри. Гермиона вытаращилась на него: — А я почему ничего не знала? — Тебя не привлекали, потому и не знала. Операция полностью моя инициатива… и мне повезло.       Гермионе показалось, что у нее сейчас закипит мозг. Чем это может им грозить? И что именно эта стерва успела рассказать? — И кто эта несостоявшаяся десятая жертва? — спросила она, просто чтобы потянуть время. — Я, — Кингсли остановился и потер ладонью лысый затылок. Гермиона чуть со стула не упала: — Ты?! Вы что, ловили на живца? — Ну разумеется, — усмехнулся Кингсли, но усмешка вышла усталой и нервной. — Я был идеальной кандидатурой. Вводить в курс дела кого-то еще или стряпать легенды — долго, муторно и рискованно. Так что я сам предложил, когда Гарри упомянул Забини в связи с делом Снейпа. — Но… — Гермиона лихорадочно перебирала в памяти свои отчеты, — разве твое участие не было еще более рискованным? Если бы она добилась полного контроля над тобой… — Да, рискованно. Но еще более рискованным было позволить ей и дальше продолжать охоту на богатых и влиятельных мужчин. И судя по тому, что она рассказала о свойствах зелья — оно куда опаснее Империо, так что ты молодец, Гермиона. Мы действовали, основываясь на твоих отчетах, и приняли все возможные меры предосторожности. Как видишь, все удалось. Победителей не судят.       Гермиона выдохнула. В животе возник противный холодок. — Значит, информация, которую я нашла, подтвердилась? Насчет свойств и побочных эффектов? — Анализ рецепта еще не закончен, но того, что рассказала Забини, пока достаточно, — хмуро буркнул Гарри. — Чем дольше и чаще жертва слышит голос, тем сильнее нарушается психика и ломается воля. Сначала похоже на эффект любовного зелья, потом доходит до полной одержимости. Под конец просто слетает крыша, человек теряет рассудок, становится агрессивен и набрасывается на владельца голоса, а если изолировать — доходит до буйства, может причинять себе увечья и вскоре умирает, не в силах перенести отсутствие контакта с объектом влечения. Напоминает очень сильный наркотик, с которого практически невозможно слезть, привыкание настолько сильное, что отсутствие «дозы» их тупо убивает. Первые ее мужья скончались от побочных эффектов. Остальных она убивала сама, едва проявления… «любви»… становились ей в тягость.       У Гермионы по спине пробежали мурашки. Северус говорил, что основательно переработал рецепт и устранил почти всю побочку. Но она все равно наблюдала аналогичные симптомы. Он, правда, заверил ее, что у самых одержимых симптомы снял, да и воздействие было не настолько длительное, как у Забини, которая наверняка подвергала жертву обработке круглосуточно. Она мысленно перебрала последние выступления, вспоминая реакцию зрителей. Нет, такого повального сумасшествия, как в первые дни в «Нетопыре», она больше не видела — публика от раза к разу становилась все разнообразнее, и набор реакций тоже. Под самой сценой, конечно, по-прежнему торчали бесноватые группи, готовые на что угодно, но остальные вели себя вполне адекватно. — А как насчет побочки у того, кто пьет зелье? В источниках говорилось, что последствия не ограничиваются влиянием только на жертву.       Кингсли пожал плечами: — Не знаю, что тебе сказать. Она кажется адекватной… ну, насколько адекватным может быть человек, который додумался до такого дикого способа обогащения. Похоже, она давно лишилась каких-либо человеческих чувств и не испытывает любви ни к кому. Даже с сыном практически не общается. Мифические сирены пожирали своих жертв живьем. Может, и она бы скоро начала. Влияние зелья на ее психику еще предстоит изучить. — Не понимаю, почему вы решили не судить ее за предыдущие убийства, — медленно произнесла Гермиона, с трудом сдерживая нервную дрожь. — Будь моя воля, я бы прибил ее на месте, — пробурчал Гарри. — Но она предложила щедрые пожертвования в министерские фонды, которые с лихвой закроют дыры в бюджете, и еще останется на экспериментальный отдел, там не хватало денег на разработку множества новых открытий, — он искоса зыркнул на Кингсли, явно недовольный подобным решением. — Если честно, ее это не особо спасет. Зелье плюс покушение на министра. Двадцать лет в Азкабане ее уничтожат. Если и выйдет по амнистии, все равно уже не сможет вернуться к старым фокусам. Ей конец. — Ну допустим… А я-то тогда при чем? — Снейп действительно выцыганил у нее рецепт, как ты и предполагала. И на три года как в воду канул, — продолжил Шеклболт, глядя на нее так, будто пытался просверлить насквозь. — А когда всплыл — в ночных клубах Эдинбурга началось повальное сумасшествие. Кто-нибудь может мне объяснить, как два моих лучших сотрудника могли облажаться и закрыть дело? — Это ничего не меняет, — возразила Гермиона, старательно сохраняя бесстрастное лицо. — Прямых улик по-прежнему нет. Забини может говорить что угодно, мы не сможем доказать, что Снейп варил зелье… и модифицировал рецепт. Разве что она выдвинет обвинения в краже? — Она предлагала такую сделку, — кивнул Гарри. — Она выдвинет обвинения в краже, мы посадим его на полгода-год, а ей за это скостят срок. Мы пока не отбросили этот вариант, хоть он и заслужил более суровое наказание. Если арестуем его за кражу, возможно, сумеем раскрутить и остальное. Но тут, как ты понимаешь, есть некоторые трудности. — На него не подействует ни веритасерум, ни прочие легальные методы допроса, — подхватил Кингсли, усаживаясь в кресло и опираясь локтями о край стола. — На него не подействовал даже «Глас»… либо он вовремя сообразил, что происходит, изобрел антидот, сымитировал полное подчинение, а потом взял то, за чем пришел, и был таков. Сам он не сознается. Поэтому, чтобы взять его за задницу именно за применение модифицированного зелья, понадобится нечто посерьезнее. — Если ты имеешь в виду доказательства, которые добыла я, Визенгамот их не примет, и тебе это прекрасно известно, — напомнила Гермиона. — Если будет свидетель — примет. — Какой свидетель? — Ты, — Кингсли в упор посмотрел на нее поверх переплетенных пальцев. — Визуальное наблюдение эффекта применения, воздействие на тебя саму.       Вот засада. Этого она не предусмотрела.       Гермиона покачала головой: — Недоказуемо. Ты разве не видел мой последний отчет? Согласно проведенному мной исследованию, на концертах знаменитостей еще и не то можно наблюдать. Без всяких зелий. Девки сами раздеваются и ноги раздвигают. — Вот именно, знаменитостей, — подчеркнул Кингсли. — Да кто угодно бы напрягся, когда какой-то мужик не первой свежести вдруг становится настолько популярным, что бабам массово рвет башню, на ровном месте. Надумай он устроить подобное в нашем мире, может, и прокатило бы, все-таки он здесь известная личность. А там он никто и звать никак. И вдруг такой успех? Особенно если учесть, что он никогда раньше не пел? — Это косвенная улика. Вдобавок, я выяснила, что он три года целенаправленно занимался музыкой и вокалом. Ну надумал человек сменить сферу деятельности, это не преступление. — Гермиона, ты не поняла. Ты должна выступить не просто свидетелем, а обвинителем. Того, что есть, вполне достаточно. Тебя же тоже… э-э… повело? В самый первый раз. А уж ты-то к Снейпу точно никакого влечения до этого не испытывала и вот так с бухты-барахты испытать не могла. На этом и надо строить линию обвинения. Нужно лишь твое согласие, заявление и показания. Остальное мы сделаем сами.       Если бы она сейчас не сидела, ноги наверняка бы подогнулись. Мерлин всемогущий… И как ей теперь выкручиваться?.. — Даже если он что-то и применял поначалу, больше не применяет, — осторожно сказала она. — Прежде чем закрыть дело, я наблюдала за поведением зрителей. Таких симптомов, как поначалу, больше нет. Обычные фанаты.       Кингсли прищурился, с подозрением разглядывая ее: — Я не понимаю твоих отговорок. Ты прекрасно знаешь, что он варил это зелье, у тебя есть доказательства, пусть и полученные незаконно. Но даже если бы их не было, он не стал бы просто так связываться с Забини в принципе, зная ее историю… Собственно, вообще удивительно, как она на него клюнула, ему нечего ей предложить помимо геройского статуса, так что, подозреваю, и там не обошлось без экспериментов с зельями, о которых она либо не знала, либо умолчала… по своим соображениям. В общем, если ты выступишь обвинителем, его можно прижать. Лет семь точно отсидит. Если, конечно, на допросе не сознается во всем сам. Или если не найдем остатки зелья… но на это у меня надежды мало.       Гермиона похолодела. Если министерство сейчас возьмется за Северуса, на всех его наполеоновских планах можно ставить крест. И все, чего он добился к этому моменту, окажется зря. — Я не пойду в суд обвинителем. Лично мне его обвинить не в чем, он ничего мне не сделал. Дело закрыто.       Гарри и Шеклболт переглянулись. — Откроем снова в связи с выявлением новых обстоятельств. Закон позволяет. — Мы проиграем, и весь колдовской мир поднимет нас на смех. Скоро перевыборы. Ты хочешь рискнуть? — она в упор посмотрела на министра. Наверное, они с Гарри чуть ли не единственные, кто смеет вот так с ним разговаривать. Но и это вряд ли поможет удержаться на работе, если афера с зельем вскроется. По сути, она утаила главное вещественное доказательство.       Шеклболт вздохнул: — Гарри, поговори с ней. У тебя лучше получится. — Я могу идти? — У тебя мало времени, Грейнджер. Если Скитер пронюхает или получит доступ к Забини, я не смогу это замять. Свободная пресса, мать ее… — Помнится, Гермиона отлично расправилась с этой… свободной прессой, — ухмыльнулся Гарри, подталкивая ее к двери. — На четвертом курсе. Прикинь, что она может придумать сейчас? На месте Скитер я бы не связывался. — Так она не с Гермионой свяжется, — Кингсли раздраженно отодвинул ворох бумаг в сторону и потянулся за чистым пергаментом. — Общественность пока отвлечется на Забини, об этом наверняка не сегодня-завтра напишут. Но если в статье мелькнет имя Снейпа… И он, и ваше расследование были под моим особым контролем. Скитер достаточно написать, что он замешан в деле, украл рецепт — и его не повязали. Раз он знал о существовании зелья и о том, что Забини его применяла, и не сообщил об этом министерству — вполне тянет на пособничество и прочее в том же духе. Или второй вариант: мы все знали и ничего не делали, следовательно, покрывали бывшего соорденца. Думаю, мне нет нужды расписывать, что будет дальше — вопли о некомпетентности аврората и высшего руководства, может дойти и до требования отставки. Если грянет скандал, вариантов у меня немного: либо брать все на себя, либо повесить на вас. Оба варианта хреновые, но первый полностью обезглавит правительство, а второй — всего лишь лишит министерство двух перспективных сотрудников. С занесением в личное дело. Намек понят?       Гарри тихо выругался сквозь зубы и выпихнул Гермиону в коридор.       Когда дверь за ними закрылась, он схватил ее за локоть и втащил в небольшую нишу рядом с кабинетом. — Ты спала со Снейпом? — без обиняков поинтересовался он. Гермиона, опешив, открыла было рот, но Гарри нетерпеливо замахал руками: — Ой, не прикидывайся, будто не понимаешь. Черт, я знал, знал, что этим закончится… Я же видел, что на тебя подействовало в тот первый раз. Надо было лучше следить, но я отвлекся на эту стерву и… — Не городи ерунды, ни с кем я не спала, — фыркнула она, хотя руки и ноги мгновенно стали ватными. — И что значит «лучше следить»? — Ты же не думаешь, что я мог оставить тебя без присмотра после того, как узнал, что ты поперлась туда без меня второй раз?       Ах ты ж…       Почему, почему она об этом не подумала? Драный Мордред, сколько и чего он успел увидеть? — Ты следил за мной? — возмутилась Гермиона. — Ты настолько мне не доверяешь? Я же обсуждала с тобой все аспекты расследования! — Не за тобой, а за «Нетопырем»… кстати, ты в курсе, что его закрыли? Посмотри мне в глаза и скажи, что ни ты, ни Снейп ни при чем, — недовольно буркнул Гарри, теребя край мантии. — Точнее, следили за Снейпом. Но мой наблюдатель ни разу тебя там не видел, и ты тоже мне не сказала, что продолжаешь там бывать.       В груди немного отпустило. Значит, он следил не лично. А она ни разу не появлялась без маскировки.       Гарри, определенно злой и расстроенный, в упор посмотрел на нее: — Я должен был сразу догадаться. Ты как-то взяла у него кровь на анализ, а мне наплела, что в контакт с ним не вступала. Уже одно это показалось мне подозрительным, но ты вроде бы пришла в норму после того раза, да и потом вела себя… адекватно. — Кровь можно взять различными способами, — возразила она, изо всех сил стараясь подавить дрожь в голосе. — Даже дистанционно. Тебе ли не знать. — Да, именно так я и думал, — он приспустил очки на кончик носа. — Пока не увидел Снейпа в министерстве совсем недавно. В обеденный перерыв. И выходил он из твоего кабинета.       У нее упало сердце.       Все-таки прошляпили. Обычно он приходил под дезиллюминационным и уходил так же, снимая и накладывая заклинание в ее кабинете. Но пару раз она отвлеклась. Мог ли он забыть?..       «Или сделал это специально, чтобы попасться кому-нибудь на глаза. Он же однажды… почти угрожал, что Гарри все узнает…»       Она впилась ногтями в ладони. Нет. Нет-нет-нет. Он бы этого не сделал. Он не стал бы так нарываться. Ситуация уже изменилась. — Как давно? — Гарри все так же глядел на нее, только теперь на его лице читалось скорей разочарование, и ей было больно это видеть. Ну да, он небось считал ее непогрешимой… а тут такой косяк. Еще и с кем, со Снейпом! — Гарри… — Блин, Гермиона… Как тебя угораздило? И почему ты ничего мне не сказала? Или на тебя так сильно подействовало, что тебе и в голову не пришло обратиться ко мне? — Да потому что я ничего такого не планировала, — буркнула она, чувствуя, как начинают гореть уши, а затем и лицо. — Я вела расследование по всем правилам. — Поначалу — возможно. Но потом что-то произошло, и… — он сжал кулаки. — Черт, а? Он что, таки опоил тебя чем-то? Мать твою… Я должен был догадаться раньше. Но я даже помыслить не мог… Ты-то тоже хороша. Я тебя привлек всего лишь как эксперта, а ты мало того что вышла за рамки обычного наблюдения, так еще и вступила с ним в контакт! Как мне теперь разгрести это дерьмо? — Гарри, ты потащил меня в тот бар, не предупредив, что именно там происходит! — рассвирепела Гермиона, вцепившись в подол мантии. — Я попала под действие «Гласа», хоть оно и было минимальным, и ты это видел! Если бы ты предупредил меня заранее, я бы подготовилась лучше! Может, вы с Кингсли изначально договорились использовать меня вслепую? Тоже ловили… на живца? — Никто никого не использовал вслепую! — прошипел он, наступая на нее, пока она не уперлась спиной в стену. — Я бы его в порошок стер, если бы заметил хоть что-то! Если бы узнал, что он тебя принуждает к чему-то! Я бы… У меня было предчувствие, что что-то не так, но когда я пытался с тобой поговорить, ты заверила меня, что все в порядке. — Раз было предчувствие, почему не озвучил? Почему не спросил напрямую — «Грейнджер, какого хрена?» Когда ты увидел его у моего кабинета, почему?.. — Да потому что ты уже закрыла дело, — рыкнул Гарри. Спохватившись, что слишком нависает, сделал шаг назад. — Я был занят… вот и решил, что ты уже большая девочка, сама решишь, с кем трахаться, — он снял очки, прикрыл глаза и с силой сдавил пальцами переносицу. — Прости. Ты права, я должен был вмешаться… С учетом этого долбанного зелья — должен был… Но операция с Забини как раз вошла в решающую фазу, и я все силы направил туда. Надеялся, что если мы ее все-таки расколем, и ей будет что сказать… по твоей же наводке, кстати… Мы сможем прижать его. А если он тебя еще и принудил… — Не принуждал. Все случилось… добровольно.       Гарри обескураженно уставился на нее, подслеповато щурясь. Поднял брови: — И не шантажировал? Не… ну не знаю… может, он специально… втянул тебя в отношения, чтобы ты… — Ничего подобного, — отрезала она, с трудом сдерживая дрожь. Мерлин, что она творит? Ее карьере конец.       Он снова шагнул вперед, пристально всматриваясь в глаза: — Мы оба знаем, что он использовал зелье. Если ты выступишь обвинителем по этому делу… можно даже приобщить отчеты из лаборатории, уж они-то… — Какие отчеты? — невинным тоном уточнила Гермиона. Гарри нахмурился: — Хочешь сказать, ты их… — Ты же не думаешь, что я храню бумаги, которые компрометируют мои методы работы? Я не имею права опираться на подобные доказательства при официальном разбирательстве. Это в первую очередь ударит по министерству.       «И по мне тоже». — Тем не менее, ты раздобыла кровь, сделала анализы, — снова рассердился Гарри. — Для чего тогда? — Рассчитывала подтвердить подозрения законным путем в ходе дальнейшего расследования, неужели не ясно? Но поскольку ничего не подтвердилось, то и нет смысла обсуждать. В отчетах анализ не упомянут, о нем знал только ты… ну и Кингсли рассказал. Дело закрыто, состав преступления отсутствует. — Но он же применял зелье! — Больше не применяет. — И ты вот так спустишь ему это с рук? С чего ты вообще взяла, что не применяет? Это он тебе сказал? — Гарри вернул очки на место и скрестил руки на груди. — Ты и сейчас с ним спишь? Или не только спишь? Что между вами вообще происходит?       Гермиона открыла рот, чтобы ответить — и поняла, что ответа у нее нет. Она затруднялась определить, что именно происходит между ней и Северусом, но стандартным романом это никак не назвать.       Гарри, видимо, понял. Тяжело вздохнул и потер лоб: — Блядь… Ты понимаешь, что с тобой будет, если это откроется? И что будет, когда станет известно, что был шанс его посадить, а ты отказалась свидетельствовать против него? — Я как минимум потеряю работу и больше никуда не смогу устроиться, — Гермиона вперила в него злой взгляд. — Или меня привлекут за пособничество. Не думай, что я идиотка. — Тогда зачем ты его выгораживаешь? — Помнится, когда ты пришел ко мне с этим делом, то сам сказал, что хочешь дать ему еще один шанс. Чтобы его не тягали почем зря. И что мы многим ему обязаны. Помнишь такое? — Это было до того, как я узнал, что подозрения не беспочвенны. Разницу видишь? — Вижу, — кивнула она. — И если тебе нужны гарантии, что он больше не станет делать ничего противозаконного… — …то ты готова прямо сейчас отказаться от всего, чего достигла за семь лет? И даже сесть готова? Если Кингсли решит раскрутить Забини на вторую сделку, чтобы она обвинила Снейпа в краже…       Она не была к этому готова.       Черт возьми, чего ради? Хороший секс — не оправдание. И зацепиться не за что. Если она вступится за него, то потеряет все, а он — как раз наоборот, получит все, чего хотел, и радостно устремится в новую жизнь.       Так же, как сделал это в восьмидесятом, натравив Вольдеморта на Поттеров. На подругу детства и первую любовь. А уж она-то ему вообще никто. Перешагнет и не поморщится.       «Прекрати. Прекрати-прекрати-прекрати. Он с лихвой искупил это предательство, причем, совершенное больше по глупости, чем из искреннего желания навредить».       Откуда ты знаешь? Ты не можешь этого знать, Грейнджер. Он почти не говорит о себе. Все, что тебе о нем известно, ты берешь из его песен. Так себе источник.       Она отмахнулась от голосов в голове и посмотрела Гарри в глаза: — Я не знаю, что тебе ответить. Но и обвинять его ни в чем не стану. Лично мне он ничего плохого не сделал.       Он обреченно покачал головой и поднял руки в капитулирующем жесте: — Я так и знал, что Снейп еще где-нибудь всплывет и в очередной раз испоганит нам всю жизнь. Надо было добить его, пока он лежал в коме. И что теперь будем делать? — Не знаю, Гарри. Но простых решений я не вижу. — Кингсли с тебя не слезет. Он намерен довести это дело до конца. То, что вытворяла Забини в ходе… охоты… Снейп же творил то же самое. Как ты можешь оставить его на свободе после такого?       Гермиона опустила голову. Ей нечего было ответить. — Подумай, что ты теряешь, — предпринял он еще одну попытку. — Если и не посадят за компанию, то наверняка уволят… Ты же лучшая в отделе. Не делай этого. Ну сядет он, так не умрет же, если ты настолько на него запала, вскоре получишь его обратно. Может, Кингсли организует амнистию, если он сознается сам, скостит срок до минимума.       «И потеряет время. А в его случае время терять никак нельзя. И еще неизвестно, в каком состоянии он выйдет из Азкабана. Там уже нечего будет спасать».       Ей захотелось плакать.       И ведь даже рассказать некому. Даже Северусу. Ему особенно, он наконец-то созрел для выступлений с группой, и если разразится скандал, его насильно втянут обратно в колдовской мир. Может, все же удастся замять, чтобы Скитер не успела ничего написать? Ей ведь не удалось разнюхать и половины того, что творится в их отделах.       У нее жутко разболелась голова. Надо все обдумать где-нибудь в тишине. — Гарри, сделай мне одолжение — не говори Кингсли. По крайней мере, не прямо сейчас. Мне нужно немного времени. — Я и не собирался ничего говорить, — Гарри укоризненно поджал губы. — Но если это всплывет, и узнают, что я знал… — Ты узнал только сейчас. А тогда был занят. — Я не хочу, чтобы все это повесили на одну тебя. — Но это ведь я заварила всю эту кашу. — Если бы я тебя не втянул… — на лице Гарри было написано отчаяние. Гермиона потянулась к нему и привычным жестом взъерошила волосы. Они редко говорили о чувствах, но она знала, что защищала бы его до последнего. И надеялась, что он относится к ней так же. Во всяком случае, за семь лет совместной работы он ни разу не давал повода усомниться в этом. Черт, если вспомнить, в каких передрягах они побывали… — Не надо, — она взяла его за руки и слегка встряхнула. — Ты правильно сказал. Я взрослая. Я сама за себя отвечаю. И я облажалась. Я не прошу тебя пытаться замять все это или нарушать закон ради меня, я не стала бы о таком просить. — Я знаю, — он грустно улыбнулся, сжимая ее пальцы в ладонях. — Но и крысой быть не хочу. Мы достаточно дерьма повидали. Я надеялся, что больше не придется. — Чтоб мы да не копались в очередном дерьме? — хмыкнула она. — Это не о нас. — Я постараюсь отвлечь Кингсли, чтобы он к тебе сейчас не лез. Обдумай все хорошенько, и поговорим завтра, ладно? — Ладно.       Гермиона вернулась в кабинет, методично разобрала оставшиеся дела, прикидывая, кому можно их передать, если ее действительно уволят. Как она ни раскладывала ситуацию, не могла найти ни единого приемлемого варианта. Или ее вынудят заново открыть дело и выступить обвинителем, или Забини пойдет на вторую сделку, обвинив его в краже — и тогда рано или поздно его раскрутят насчет модифицированного «Гласа». В любом случае, его как минимум должны потащить на допрос. И Азкабана ему не миновать. А она может запросто загреметь следом, если не станет сотрудничать с министерством.       И ведь винить некого, кроме себя и своей дурной головы. Точнее, даже не головы, а кое-чего другого.       Чтобы Гермиона Грейнджер попалась на подобном? Вот у Скитер был бы праздник, жучиха спит и видит, как отомстить за все их стычки еще с турнира.       После обеда ее вызвали к министру повторно, на сей раз одну. — Гермиона, мне кажется, ты не понимаешь всей серьезности своего положения, — начал Кингсли, но она лишь покачала головой: — Как раз понимаю, и очень хорошо. Как ни крути, если все это попадет в газеты — мы окажемся по уши в дерьме. — Поэтому мне и непонятны твои сомнения, — его тон сделался чуть холоднее, чем обычно при разговорах с ней. — Подозреваю, что здесь замешано что-то личное, но хочу напомнить, что ты не имеешь права приплетать сюда личные отношения, какими бы они ни были. Ты — министерский сотрудник, дознаватель. Снейп был и остается проблемой. Мы знаем, что он украл рецепт — варил или не варил, уже не столь важно, если станет известно, что он разгуливает на свободе с подобным рецептом, общественность нас живьем сожрет. Мы не можем спустить это на тормозах, не в этот раз. Если ты выступишь обвинителем… — Это неправильно, — уперлась Гермиона. В преддверии второго визита в этот кабинет она уже немного успокоилась, наконец-то включила голову и теперь была намерена сопротивляться до последнего. — Я не жертва. Никогда не была ею, ни в начале расследования, ни после. А привлечь к делу магглов нельзя, если какие-то симптомы и были, уже ничего не доказать. — Ты попала под воздействие зелья, пусть даже он и не ставил перед собой цель окрутить именно тебя, — возразил Кингсли. — Ты имеешь полное право обвинить его в этом. — И чтобы мое имя трепали во всем колдовском мире? Однажды я уже подобное пережила, и тогда тоже был замешан афродизиак, — не сдавалась Гермиона, впиваясь пальцами в подлокотники с такой силой, что побелели костяшки. — Я не хочу проходить это снова. И в суд с этим не пойду.       Кингсли, очевидно, забывший о той истории, помрачнел, и Гермиона слегка воспряла духом. Может, все же удастся отвертеться? — Мы устроим закрытое заседание, твое имя в прессе упоминаться не будет, — поколебавшись, предложил он. — Нет. — Он все равно причастен к делу Забини, это зафиксировано в протоколе. — Да брось, — фыркнула она. — Ты так уверен, что эта паучиха не соврала на допросе, пусть даже под веритасерумом? Обвинить Снейпа хоть в чем-нибудь — для нее дело чести, слыханное ли дело — чтоб от нее сбежал мужик. Обычная женская месть. И именно так это и будет выглядеть, если ты приплетешь его к ее делу. А если сделаешь все в обход меня, я все равно выступлю на суде свидетелем. И расскажу… свою версию. И все свои исследования маггловского шоу-бизнеса озвучу. Выглядит куда достовернее, чем то, что говорит эта маньячка… Кроме того, ты сказал, что влияние зелья на ее психику пока не изучено, но что оно изменило ее — уже факт. Кому поверят больше — ей или мне, министерскому дознавателю с хорошей репутацией и множеством раскрытых дел? — она перевела дух, до боли выпрямила спину и нанесла последний удар. — Ты, разумеется, можешь сейчас вызвать Снейпа на допрос, чтобы подтвердить, что он знал о «Гласе», но он окклументор, и допрос фактически бесполезен. Он может сказать, что ничего не знал, никакого зелья в глаза не видел и не слышал о нем. И у тебя останутся лишь показания убийцы, отчаянно желающей смягчить приговор и ради этого готовой утопить кого угодно и как угодно. Плюс то, что вы отказались от намерения судить ее за предыдущие убийства и судите только за покушение на тебя и использование запрещенки, а взамен получили щедрое пожертвование. Скитер за это точно ухватится. И достанется всем. Вообще всем.       Глаза Шеклболта потемнели, на щеке дернулся нерв. — Похоже, Снейп отлично над тобой поработал, — процедил он. — Иначе ты не стала бы его отмазывать. — Никто надо мной не работал, — Гермиона не моргая смотрела ему в лицо. В «битве взглядов» она чаще всего выигрывала, да и Шеклболт — не Северус. — Я оцениваю факты, которые можно представить Визенгамоту, по закону. Как и полагается в моей профессии. — Если ты откажешься, выходит, я зря рисковал собой? — Кингсли нехорошо прищурился. — Тебе, разумеется, все подробности неизвестны, но я подвергался воздействию этой дряни намного сильнее и чаще, чем ты, если верить твоим отчетам. Или ты с самого начала писала в них неправду? — Я не подвергалась воздействию этой дряни. Я писала правду, исходя из того, что видела. А потом провела дополнительное исследование и поняла, что могла прийти к ошибочным выводам, поскольку не владела информацией по теме. И почему это ты зря рисковал? Вы же взяли ее на горячем. — Я могу вызвать тебя на официальный допрос, в ходе которого ты так или иначе все расскажешь сама. И про анализ, и про выявленный в нем модифицированный «Глас». — У тебя нет ни одного формального повода, — отрезала Гермиона, мгновенно ощетиниваясь. Похоже, игры действительно закончились. — То, что я отказываюсь писать заявление и выставлять себя жертвой — не преступление. Я не считаю себя жертвой, и ты не можешь меня заставить… — Вообще-то, могу. Поскольку ты работаешь в министерстве, я могу организовать проверку благонадежности всех сотрудников отдела правопорядка.       Гермиона похолодела. Она знала, в чем состоит подобная проверка, они уже ее проходили после войны. Но тогда ей нечего было скрывать, и она спокойно отвечала на вопросы под веритасерумом.       Сейчас — совершенно другое дело. Ее контракт с министерством позволял такую проверку. Но только до тех пор, пока она остается сотрудником отдела правопорядка.       Она поднялась из кресла. Взяла со стола министра чистый лист пергамента и перо. Кингсли в недоумении следил за ней. Закончив писать, она на мгновение помедлила, затем решительно поставила подпись и развернула заявление об уходе к нему. Он прочел. Поднял на нее тяжелый взгляд. Долго смотрел, словно не узнавал ее. — Не делай этого. — Я уже сделала. Завизируй, и я сегодня же соберу вещи. Собственно, я уже их собрала. — Вот так, значит? — он повел головой из стороны в сторону, опершись обеими ладонями о стол. — И куда подевалась вся твоя принципиальность? Ты так рвалась защищать права магглов, а теперь что? — он глянул в заявление. — «По собственному желанию в связи с личными обстоятельствами, не позволяющими выполнять служебные обязанности»? Чтобы я уж точно не мог тебя удержать? — Просто подпиши, Кингсли.       Его лицо потемнело еще больше, хотя ей казалось, что это в принципе невозможно с его цветом кожи. Он рывком дернул пергамент к себе, поставил размашистую, нервную подпись, постучал палочкой по пергаменту. Они глядели, как под его подписью проступает золотой оттиск министерской печати. — Тебе полагается отработать еще две недели, — в его голосе было столько горечи и непонимания, что ей стало трудно дышать. Видимо, он считает ее предательницей… Они же всегда были в одной команде. — Но раз уж до этого дошло… Скитер со своими прихвостнями не вылезает из министерства, так что лучше тебе здесь больше не появляться. Оставь все свои дела в кабинете на столе, я передам кому-нибудь сам.       И полез в шкафчик, где хранилась бутылка коньяка на случай полного трандеца. За семь лет они не раз пили коньяк в этом кабинете.       Гермиона развернулась и в гробовой тишине вышла за дверь. И с каждым шагом к своему кабинету ей все сильнее казалось, что груз на ее плечах, и без того непомерный, становится еще тяжелее. Вернувшись к себе, собрала вещи. Отправила Северусу смс, что у нее срочные дела и вечером она не придет, благо недавно оба обзавелись мобильниками, чтобы не тратить время на сов.       А в атриуме наткнулась на Риту Скитер. Та плотоядно ухмыльнулась и выпустила из сумочки неизменное ядовито-зеленое перо: — Знаменитая Гермиона Грейнджер. Когда же вы, милочка, уже перестанете задирать нос и дадите интервью? У вас наверняка есть что поведать читателям и «Пророка», и «Ведьмополитена». — Вероятно, тогда, когда вы перестанете писать гадости. — Исключительно правдивые гадости. Многим здесь не помешает немно-ожечко усмирить свое непомерно раздутое эго. — Подойдете ко мне хоть на фут ближе — засуну вам ваше перо в такое место, откуда его будут очень долго доставать хирургическим путем, — клятвенно пообещала Гермиона, направляясь к каминам. Скитер хищно оскалилась и клацнула длинными ногтями по металлической застежке сумочки: — Судя по всему, вам, дорогуша, давно пора что-нибудь… засунуть, а то так и помрете в дознавательском отделе скучной старой девой.       Гермиона вспомнила стонущего Снейпа, извивавшегося под ее руками, и широко улыбнулась, демонстрируя «акуле пера» отменные зубы — зря, что ли, родители-стоматологи трудились в свое время? — Судя по всему, вам, Рита, давно пора обновить методы добывания информации. С тех пор, как в министерстве установили ловушки для жуков, вы только и можете, что выдумывать сенсации на пустом месте. Как вас еще не уволили? Пишите-ка вы лучше рецепты пирогов в кулинарную колонку. Там вас точно ждет успех. — Вот скоро и узнаем, — тошнотворно-медовым голоском заверила ее Скитер, когда Гермиона уже шагнула в камин. — О-о-очень скоро.

***

      Получив от Гермионы сообщение, что она не придет вечером, Снейп заволновался. Опять влезла в какое-нибудь расследование и приходится работать сверхурочно? Но когда она не появилась ни на второй день, ни на третий, его беспокойство переросло едва ли не в панику. Неужели все? Надоело? Она больше не хочет его видеть? До концерта оставались считанные дни, и теперь он никак не мог настроиться на работу, хотя надо было еще успеть решить миллион вопросов и отрепетировать два миллиона нюансов. Два дня никак не мог уснуть, на третий не выдержал, выпил снотворное и отрубился — по ощущениям это был не сон, а скорей кома. Утром долго вертел в руках мобильник, сгорая от желания позвонить, но задавил эти порывы на корню и ограничился смс-кой, интересуясь, все ли у нее в порядке.       «Много работы. Не приходи. За мной наблюдают».       Он перечитал сообщение несколько раз, недоумевая. Наблюдают? Кто? Зачем? Может, кто-то узнал о том, что они… Но кому это вообще интересно? Тем более, дело закрыли.       Вечером Гермиона появилась в студии уже почти под конец. Когда он брал вечерние часы, то мог посидеть подольше, не доплачивая, а потом сам закрывал и относил ключи хозяину, благо тот жил неподалеку. Гермиона оглядела аппаратную и направилась было к привычному месту в углу, но Северус отодвинулся от компьютера и поманил ее к себе: — Иди сюда.       Не дожидаясь, подтащил ее за руку, пока она не оседлала его колени. Вид у нее был усталый. Волосы закручены в неопрятный узел. Мешковатый свитер на пару размеров больше, чем нужно. Правда, вместо джинсов — очередная длинная юбка. Очень удобно. — Что-то случилось? — Ничего, — она улыбнулась, но улыбка вышла натянутой, и у Снейпа упало сердце. — Почему ты не захотела, чтобы я пришел? — Много работы. И я ни на минуту не оставалась одна. — Ты не хочешь, чтобы нас видели? — А ты хочешь? — она легонько оперлась локтями о его плечи, скрестив запястья за затылком. Он сдвинул брови: — Если дело закрыто, значит, никто не придерется. — Скитер по-прежнему ошивается в министерстве. Да и не только она. Ты давно не показывался. Они сразу на тебя набросятся. — И что? — Ничего, — Гермиона прижалась к нему теснее, прильнула щекой к щеке. — Обними меня.       Снейп крепче обхватил ее за талию, запустил руки под свитер, чтобы погладить спину. Шепнул на ухо, прежде чем поцеловать в шею: — Пойдем ко мне? — Я… не могу сегодня. — Что-то не так? — Все нормально, я просто… Хочу выспаться. А если пойдем к тебе, выспаться не светит.       Он расстроился. И разозлился на самого себя, решив, что в ее глазах, очевидно, выглядит похотливым козлом, которого только секс и интересует. — Это не обязаловка, не хочешь — не будем. Можем просто лечь спать. — Я лучше посплю дома. День был… тяжелый. — Зачем тогда пришла? Могла бы сразу домой. — Хотела тебя увидеть.       Северус окончательно растерялся. — Хочешь, я провожу тебя? — предложил он, не зная, что еще сказать. — Не стоит.       Но с колен не слезла, просто сидела, прижавшись и обняв его за шею, и это почему-то нервировало еще больше. — Гермиона… — М-м? — Чего ты хочешь? — Прямо сейчас? — И сейчас, и… вообще. Я же вижу, что-то случилось. Я не понимаю, чего ты хочешь от меня. — Мне ничего не нужно, Северус. — Так не бывает. — А ты всегда во всем ищешь подвох? Считаешь, всем от тебя обязательно что-то нужно? — Так было всегда. — Но не со всеми ведь, правда?       В горле пересохло. Он терпеть не мог подобные разговоры. Но ему давно следовало задать этот вопрос. — Есть что-то, что… я не могу тебе дать? Что-то, чего ты хочешь и не получаешь?       Она вздохнула и принялась перебирать его волосы, наматывая пряди на пальцы: — Я не готова отвечать на такие вопросы. С чего вдруг тебя это интересует? — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — вырвалось у него, и он вдруг понял, что это действительно так. — Мне хорошо. Правда. Иначе я бы не приходила. Хотя, признаюсь, поначалу у меня были сомнения.       Снейп поморщился. Кто же знал, что все так обернется? Он-то тоже поначалу думал, что это на один раз. Максимум на два. А теперь, когда она стала…       …кем? — Поцелуй меня, — шепнула она, касаясь губами уха — от этого сразу становилось жарко. Он легонько сжал ее голову в ладонях, нашел ртом ее рот, прикусил нижнюю губу, как ей нравилось. Она томно вздохнула, скользнула пальцами по его волосам, по груди, задрала свитер и завозилась с пряжкой ремня в его джинсах. — Гермиона… — от ее прикосновений он плавился и терял волю. Стоило начать ее целовать — и готово, в штанах так тесно, что почти больно. — Если не хочешь, мы не… — Но я хочу, — она наконец-то разобралась с застежкой, поднялась с его колен, чтобы снять белье и задрать юбку, и снова опустилась на него. Зажмурилась, позволяя проникнуть до упора, откинула голову назад, кусая губы. Ему нравилось смотреть на нее такую. Она будто чувствовала это и нередко устраивала «шоу», но делала это так непринужденно, что ему и в голову не приходило заподозрить, что это специально. Вот и сейчас — вцепилась в его плечи, плавно скользя вверх-вниз и ища точку опоры, а когда нашла, взялась за дело так рьяно, что ему вообще не пришлось шевелиться. — Гермиона… — Пожалуйста, молчи… Я хочу… только чувствовать…       Что, черт возьми, происходит?       Ее учащенное дыхание, раскрасневшееся лицо и приоткрытые губы сводили его с ума. Он не мог сопротивляться, когда она была так близко… Будто его и впрямь чем-то опоили, хоть он и знал, что это не так. Снейп крепче ухватил ее за бедра, задавая темп и молясь всем богам, чтобы хозяину не приспичило сейчас заглянуть в студию — он не мог вспомнить, вешал ли защитные чары на дверь. Гермиона ускорилась сама, больно впиваясь ногтями сквозь свитер, выдохнула в шею, сжала внутри — и он взорвался, кажется, даже прошептал ее имя, прижимая ее к себе так крепко, что мог бы сломать ребра.       Гермиона поцеловала его в щеку и поднялась с колен, расправляя юбку. Северус облизал губы: — Стой, ты не кончила? — Нет. — Иди сюда, — он попытался поймать ее за руку, чтобы снова усадить, но она уже привела себя в порядок несколькими взмахами палочки и призвала сумочку: — Не надо.       Северус нахмурился, пристально вглядываясь в ее лицо. — Помнится, в первые разы ты мне чуть яйца не отрывала, если я не доводил тебя до оргазма, — осторожно произнес он. — Мне было хорошо, — она погладила его подбородок, приподняла голову, чтобы чмокнуть в губы. — Работаешь завтра? — Да, я… Хочу дописать кое-что до Рождества. Ты придешь? — Утром созвонимся, — и выскочила за дверь так быстро, что он не успел ответить.       Снейп обмяк на стуле, тупо таращась в пространство перед собой. Спохватившись, застегнул джинсы и уставился в экран с незакрытым музыкальным редактором. Вот что это сейчас было? Если он ей надоел, зачем полезла трахаться? А если не надоел, почему не позволила доставить удовольствие и ей? Зная ее, это странно. То готова была голову откусить из-за того, что не уделил ей должного внимания, то вот…       Тролль их разберет, этих женщин.       Он выключил компьютер, закрыл студию и поплелся домой, надеясь обойтись без снотворных. Но голова так гудела от бесконечных «а что если…», что уснул он лишь под утро.

***

      Северус ждал ее звонка до полудня, но она так и не позвонила. Когда попытался набрать сам — абонент оказался недоступен. Первым порывом было аппарировать в Лондон, но гордость помешала. Если Грейнджер больше не хочет его видеть, он не станет навязываться и бегать за ней. Еще чего. Да и вообще… Пора завязывать. Он прекрасно жил до нее, прекрасно проживет и дальше. Сейчас ему есть чем заняться, а на всякую возню нет времени. И уж тем более нет времени вникать, что творится в этой бестолковой кудрявой голове.       Видимо, придется признать, что он действительно не годится ни для каких отношений, кроме разового перепихона. Обидно… Кто бы мог подумать, что ему станет так обидно и больно? Разве не этого он хотел? Не привязываться? Ни от кого не зависеть?       Ну и черт с ним.       Он отправился на репетицию, они неплохо поработали, он даже смог расслабиться и покайфовать от музыки. Ему с трудом верилось, что он слышит то, что сам написал. Самым страшным было решиться и что-то показать этим ребятам, которые разбирались в музыке куда лучше него. Он не удивился бы, если бы они сказали, что это полное дерьмо, но они послушали раз, другой, третий, барабанщик стал подстукивать, затем подобралась басовая партия, остальное импровизировали около часа, пока не нащупали то, что нужно. Как те паршивые демки, которые он напевал на диктофон, кое-как подыгрывая себе на синтезаторе, могли так быстро превратиться в… это? Еще учиться и учиться. Нет бы начать этим заниматься сразу после войны, не растрачивая семь лет на ерунду. Столько времени потерял. И неизвестно, успеет ли теперь наверстать.       Они прогнали каждую песню по два раза и уже собирались сыграть всю программу целиком, когда у двери кто-то нарочито громко кашлянул: — Ну надо же… А я думал, что Гермиона меня разыгрывает.       Снейп закрыл глаза, мысленно выругался и только после этого обернулся к Поттеру, небрежно опершемуся плечом о косяк: — Посторонним вход запрещен. — На входе об этом ничего не сказано, — не стушевался очкастый мерзавец. — Ну вы даете, профессор… Не ожидал от вас.       От Снейпа не ускользнули недоуменные взгляды, которыми обменялись музыканты, услыхав его старое звание. Черт, принесла же нелегкая… — Пять минут, — сказал он им. — Я разберусь.       И буквально вытолкал Поттера за дверь. — Я смотрю, нашему бравому аврорату все никак не дает покоя моя персона, — прошипел он. — Вы в своем уме, вот так ляпать языком при магглах? — Вы не сможете притворяться долго. Рано или поздно у них возникнут вопросы, особенно если вы продолжите экспериментировать с зельями, — жестко отрезал Почти-Главный-Аврор-Всея-Магической-Британии. В такие моменты Снейп как никогда жалел, что Вольдеморт не задушил это недоразумение в колыбели вместо того, чтобы кидаться запретками. — Поттер, мне некогда с вами препираться. Чего надо? — То есть вы еще не в курсе? Даже «Пророк» выписывать перестали? — Поттер выудил из внутреннего кармана куртки сложенную в несколько раз газету. — Скажите спасибо, что пришел только я. Сейчас бы многие с удовольствием подержали вас за горло. Или еще за какие-нибудь места.       Снейп, чувствуя, как внутренности сжимаются в ледяной клубок, развернул газету. Броский заголовок над колдофото ведьмы сногсшибательной, экзотической красоты будто хлестнул наотмашь.       Секрет «черной вдовы» раскрыт! Изабелле Забини грозят 20 лет Азкабана!       Он попытался прочесть статью. На первый взгляд — обычная желтая пресса с претенциозными заявлениями без каких-либо подробностей.       …Как дело Забини связано с увольнением «лучшей сотрудницы» и самой молодой главы дознавательского отдела Гермионы Грейнджер? Мы давно предполагали, что в министерстве процветает кумовство, и сомнительная «героиня войны» была назначена на эту должность по личной протекции министра, но теперь между ними, похоже, пробежала кошка. Послужило ли причиной резонансное дело Забини или дело в личном конфликте? Вдобавок, спецкорреспонденту «Пророка» стало известно, что совсем недавно министерство магии получило щедрейшее анонимное пожертвование. Не связано ли это с тем, что мадам Забини получит всего двадцать лет, а не пожизненное?..       Снейп моргнул. Забини раскололась, а Гермиону уволили?..       Вычленить из этого потока бреда какую-то вменяемую информацию не представлялось возможным. Взгляд цеплялся за отдельные слова. Современная сирена… десятая попытка убийства не увенчалась успехом… опаснейшая разработка древнегреческих магов… министр пока не дает комментариев… дознаватель первой категории Гермиона Грейнджер… проявив всю свойственную ей некомпетентность… отправила дело в архив… налицо преступный сговор… волна беззаконий и взяточничество…       Поттер, от души насладившись его замешательством, криво усмехнулся: — Как вы все-таки здорово устроились… Я-то все думал, почему вы тогда напакостили абсолютно всем, кроме Гермионы. А вы, оказывается, просто выжидали. Так круто подгадить — это же сколько надо было готовиться? Может, вы и план этот придумали только из мести?       Снейп смял газету в руке, лихорадочно соображая. Аврорат каким-то образом все же прищучил Забини… вероятно, ловили на живца, раз тут написано о каком-то неудавшемся убийстве… Ну допустим. Но при чем тут Гермиона? — Меня чуть под трибунал не подвели, — продолжил Поттер, с ненавистью глядя на него. — Гермиона вообще потеряла все. Как вас только земля еще носит? Знаете, я уже жалею, что защищал вас. Пусть вы вроде как и спасли колдовской мир, но лучше б вы сдохли в той хижине. — Поттер, что за бред вы несете? Если пришли арестовывать — предъявите ордер. — Арестовывать? Вас? — наглое гриффиндорское отродье едва не расхохоталось. — В том-то и дело, что никто вас арестовывать не станет. Вам и предъявить-то нечего, может, народ еще и героя из вас сделает, раз сумели уйти от Изабеллы Забини живым, да еще с рецептом «Гласа сирены». А уж зная вас, чтоб вы да не воспользовались таким раритетом для личной выгоды? Аврорат теперь до конца дней с вас глаз не спустит, так что в этом вы просчитались. Попытаетесь снова применить зелье — вас тут же схватят за задницу. И раз Гермиона ухитрилась взять у вас кровь на анализ, а вы даже не заметили — рано или поздно вы попадетесь. Теряете хватку. Жаль, что легально эту улику как доказательство использовать нельзя, а то бы вы уже сидели вместе со своей подружкой Забини.       Снейп еле сдержался, чтобы не двинуть ему по носу. Что за хрень? Какая кровь? Какой анализ?       Лабораторный анализ, мелькнуло в голове. Вот как она узнала. Она взяла у него кровь, ее проверили в лаборатории… вероятно, нашли что-то, что не смогли определить, а потом за дело взялись колдомедэксперты и…       Но ведь она не брала у меня кровь. Я бы заметил. Она не…       В животе что-то неприятно зашевелилось, по телу пробежали горячие мурашки подступающей паники, вгрызаясь под кожу.       Резинки. Она все время укоряла его, что в первый раз в гримерке он не использовал никакую контрацепцию. Постоянно тыкала его в это носом. Это что же… Он сам предоставил ей материал для проверки? Только это была не кровь, а…       Мерлин всемогущий.       Такого он при всей своей извращенной фантазии предусмотреть никак не мог. Ему в голову не приходило, что такое в принципе возможно. И уж точно не в исполнении Грейнджер. Это что же, в первый раз она поддалась специально, чтобы заполучить… «улику»?       Он тут же вспомнил, как она упомянула, что «Глас» действовал на нее куда слабее, чем на остальных, и поэтому она смогла его изучить. Он и сам видел, что симптомы у нее недостаточно ярко выражены, да и из-под воздействия она вышла гораздо быстрее. Тогда он не особо задумался, не до того было, но сейчас… Как такое может быть? Он опробовал зелье на самых разных женщинах, и все прекрасно работало. — Где Грейнджер? — только и спросил он, все сильнее комкая газету и даже не замечая этого. Только бы не сорваться, только не сейчас, не перед этим ничтожеством. Поттер скорчил рожу: — А с чего вас это волнует? Или надеетесь и дальше трахать ее, чтобы использовать для прикрытия грязных делишек? Вряд ли вам это удастся. Она больше ни за что не отвечает, ее уволили.       Снейп стиснул зубы, едва не прикусив язык до крови. Гермиону уволили за то, что не раскрыла его дело? Поэтому Поттер так бесится? — И вы заявились в Эдинбург только чтобы сообщить мне новости? — зло выплюнул он едва ли не в лицо Поттеру. — Меня все это никоим образом не касается. — Ну да, я так и понял. Законно вас за яйца не взять, — ядовито процедил Поттер. — Но я хочу, чтоб вы знали. Гермиона вас раскусила, и очень быстро. Она вычислила ваше зелье и все компоненты. Вам повезло, что она не сумела поймать вас с этим варевом. Но она вас раскусила. И можете не сомневаться — она это так не оставит, так что прыгайте с моста, вешайтесь, варите себе яд, рано или поздно она вас достанет, и тогда вы пожалеете, что выжили в войне. Если всеми вашими… новыми навыками вы обязаны исключительно зельям, то здесь у вас ничего не выйдет. Вы наверняка это поняли, потому и задумали ее уничтожить, когда она вас раскусила, да? Как были предвзятой мелочной сволочью, так и остались, — Поттер бросил презрительный взгляд на дверь в студию и усмехнулся, делая шаг к выходу. — Интересно, что скажут эти парни, когда узнают, что все ваши таланты — на самом деле пшик? Но магия ведь для того и существует, правда?       Снейп, кипя от ярости, вонзился ногтями в ладони. Перед глазами заколыхалась алая пелена. Подраться с аврором и угодить в каталажку накануне концерта? Верх безрассудства. Он должен выступить. Хотя бы для того, чтобы потом об этом узнал колдовской мир. Правда, какой ему от этого прок? Если Забини на допросе рассказала вообще все… включая и то, что он утащил у нее рецепт… и если все это попадет в прессу… Никто не поверит, что обошлось без «Гласа». А ему о-очень хотелось, чтобы хоть раз в жизни к его деятельности не приплетали зелья. Как будто без зелий он вообще ни на что не способен.       «Сам виноват. И продолжаешь принимать всякую дурь, прежде чем выйти на сцену».       Едва Поттер скрылся из вида, Снейп привалился спиной к стене и потер щеки ладонями, дрожа с головы до ног. Горло сдавила ледяная рука, в грудь будто воткнули сотню раскаленных игл. Почему все опять летит в тартарары? Он нашел общий язык с Грейнджер, и что, теперь опять убегать, прятаться, менять профессию? Прыгать с моста, вешаться, варить яд?       Ну уж нет. Яд — разве что для Поттера и всей их доставучей компании, да и то слишком просто. Уж лучше повторить старую выходку и сделать так, чтобы Поттер еще с полгода не мог ублажать жену или кто у него там. Хорошо бы и министру подлить то же самое. И Рите Скитер заодно.       Он расправил скомканную газету и вчитался в статью. Никаких конкретных фактов, сплошь домыслы, да и то читаются между строк, а не озвучены напрямую. Забини выболтала свой секрет, но его имя нигде не упоминалось… пока что. Он все еще не понимал, при чем здесь Грейнджер. Или она параллельно вела два расследования? Поттер оперировал исключительно закрытой информацией, которой Гермиона наверняка с ним делилась, но раз его не арестовали и даже не вызвали на допрос, выходит, законных оснований приплести его к делу Забини или предъявить ему что-то еще так и не нашли.       Снейп помотал головой, впиваясь ногтями в лоб. Ничего не понятно. Раз теперь на нее повесили всех собак, выходит, она действительно могла его посадить… но по какой-то причине отказалась свидетельствовать, и ее просто уволили? Или не просто уволили?       От всех этих мыслей у него разболелась голова. Свои зелья он, разумеется, оставил дома.       Сунув сложенную газету в карман, он вернулся в зал. На него уставились четыре пары любопытных глаз. Детский сад какой-то. — Профессор? — насмешливо вздернул брови Эдриан, барабанщик. — Каких наук? Ты не говорил, что у тебя есть ученая степень. — Блин, теперь ясно, с чего тебя понесло в музыку, — фыркнул Джефф, клавишник. — Наука — это же скука смертная. А это кто был, бывший студент?       Вот же сволочи. Сообразительные, однако. — Может, это вовсе не степень, — протянул Крис, лениво перебирая струны гитары. — Может, он из мафии. У них там… прозвища всякие.       Снейп наградил их фирменным взглядом, от которого все семь курсов в Хогварце обычно забивались под парты. — Может, и не степень, — загадочно сообщил он музыкантам. — Если на концерте не сыграете на все двести процентов… — …наутро нас выловят из моря разобранными на запчасти? — хохотнул Эдриан, мотнув кудрявой гривой. — Черт, Расс, это было бы круто для имиджа. Прикинь, какие заголовки: «Знаменитый фронтмен Silver Tongue блаблаблабла оказался мафиозным боссом». Слушай, расскажи, как там все устроено, интересно же. — Ну вас в задницу, — пробурчал Снейп, невольно подумывая о старом добром Обливиейте. Нет, он не выдержит до конца репетиции. — Заканчивайте без меня, тут все равно оплачено за два часа. — Э-эй, а ты-то куда? — возмутился Крис. — Мы же специально приехали, чтобы… — Срочное дело. Я перезвоню, как только освобожусь.