Фосфор

Риндо не спал сутки. Глаза предательски слипались, а тело становилось ватным, неподатливым. Молодая медсестра, что, кажется, работает тут не так давно, аккуратно пытается разбудить его. Парень трет глаза, пытаясь сфокусироваться после дремы, что окутала его разум. Женщина в белом вежливо просит его покинуть больницу, ведь, по её словам, это не место для сна. — Извините, я не могу уйти. У меня брат лежит в этой больнице, — он указывает большим пальцем куда-то в даль, в ожидании, что она отстанет от него, ведь он был довольно вежлив. Но женщина продолжала стоять над его душой. — Время посещения ещё не началось, пожалуйста, покиньте это крыло. Вы сидите тут почти сутки. Никуда ваш брат не убежит, а вам, как я вижу, нужен сон. Риндо лишь проигнорировал слова женщины, упрямо продолжая сидеть на лавочке возле дверей. Ему было всё равно, что думает эта женщина. Сейчас важно было дождаться, когда очнётся Ран. Брат важнее сна и правил приличия этой больницы. Вчера поздно вечером, когда старшего срочно повезли в реанимацию, Риндо ожидал самого худшего. Не зная, на что надеяться, чего ожидать, воображение выдавало самые ужасные последствия. Возможно, если бы не девушка, чье имя он уже забыл, то дал бы волю эмоциями. Но если бы и не она, возможно ли, что он потерял бы брата? От этой мысли по спине пробегали мурашки. Нет, никаких возможно. Он жив и всё в порядке. Через пару часов всё такого же молчаливого пребывания в больнице, к парню вышел один из врачей, что оперировал его брата. Седоволосый мужчина с папкой в руках, и как всё остальные работники больницы, в белом халате. — Состояние пациента в порядке, Ираги-сан, — обратился он к рядом стоящей медсестре. — Проведите молодого человека к пациенту. Женщина лишь учтиво кивнула и со словами «пройдемте», увела Хайтани в даль светлых стен больницы.

***

Утро дается очень тяжелым, поскольку ночью долго не удается уснуть. А может дело во вчерашней ситуации с парнем, который решил, что вторгаться в личное пространство - это нормально? Или все из-за сна, который она сегодня видела? Рассуждать можно долго, но вставать нужно и все равно придётся. Подходя к зеркалу, Судо ужасается, понимая, что забыла вчера смыть макияж и сейчас выглядит словно призрак из звонка. Пытается расчесать растрёпанные волосы, что запутались во время сна, мысленно подмечая, что нужно умыться. В ванной прохладно. В ванной она приводит себя в чувства, умывается и собирается с мыслями. Хочет уже взяться за макияж, но отдергивает себя от этой мысли, ведь сегодня никуда не нужно, она будет дома. Это её выходной, который она заслужила. Посмотрев на время, ужасается. Два часа дня. — Блять, — громко ругается, уходя на кухню с чувством утерянной половины дня, что была потрачена на сон. Кто бы знал, что так выйдет. Мона открывает холодильник, беря пару яиц и овощей. Поздний завтрак звучит не так уж и плохо, если учитывать, что она ничего не ела со вчера. Об ноги трётся белый ком шерсти, которого она лестно называет "чувырлой". Кошка лишь мурчит в ответ, изредка мяукая, настырно выпрашивая еды своим видом. Не успела она и продукты нарезать, да масло в сковороду налить, как в дверь постучали. Постучали так постучали, словно пытаются дверь выломать. Судо настороженно берёт в руку один из ножей. Так, для самозащиты, тихо подходя к двери и смотря в глазок.

Никого. И снова стук.

Девушка молчит, приняв боевую стойку. В целях своей сохранности даже не спрашивает, кто это. Ведь явно не хозяйка, у которой она снимает жильё. Та бы бесцеремонно открыла дверь ключом, даже не предупреждая о визите. Стук становится всё громче, но уже через пару минут прекращается, словно никого и не было. У Моны сердце стучит, как бешеное от страха. Если это коллекторы, то она даже думать не хочет. Успокоились и ладно, если что, то её дома вообще не было! Ластящаяся об босые ноги кошка становится напоминанием о её позднем завтраке, к чему она со спехом возвращается. Вечер наступает быстро, словно напоминание об зря прожитом дне. Судо затягивает шнурки на ботинках и замыкая дверь, спускается по лестнице, чтобы подышать свежим воздухом. На улице прохладно, но гораздо теплее, чем вчера. Фонари начинают подсвечивать своим противно-жёлтым светом, заменяя солнечный во тьме. Она достаёт сигарету из новой пачки, закуривает, стряхивая пепел, и молча смотрит на небо. Сегодня оно выглядит ярче обычного, без единого облачка на темном фоне, что не может не привлечь её внимания. — Так ты всё же дома была, — голос, что противным звоном отдает в ушах, нарушая минутную тишину. Это напугало. Девушка резко дёрнулась, уронив сигареты. — Блять! Напугал, — возмущённо воскликнула она, принявшись поднимать никотиновые палочки, что хаотично вывалились из уроненной пачки вместе с зажжённой, что пришлось тут же потушить. Риндо Хайтани собственной персоной, сидевший на лавочке и источавший негативную энергетику. — Чего тебе? — Почему не открыла дверь? — Вопросом на вопрос не отвечают. Не твоего ума дело, и вообще, откуда ты тут взялся? — Не твоего ума дело, — язвит он в ответ. Девушка одаривает его сердитым взглядом, садясь рядом на лавочку. — Ты, — резко начинает она, тыча пальцем в парня. — Ты должен мне новую пачку сигарет. — С чего это? — возмущенно спросил блондин, поднимая на неё раздражённый взгляд. Глаза бегают по лицу девушки. Наверное, он единственный, кто увидел её без макияжа. Она словно стала другим человеком. Черты лица стали мягче и теперь она не выглядит как одна из стервозных подружек его брата. Нельзя сказать, что макияж ей не идёт, но без него... Боже, да о чем он только думает! Риндо отдергивает себя, возвращая к диалогу. Кажется, он прослушал ответ девушки. Черт, а он же забыл её имя, но пришёл к ней, чтобы опять попросить о помощи. Мысленно хочется ударить себя за такое поведение. Риндо ждал её около подъезда несколько часов, словно верный пёс. Всё же она помогла ему, но сейчас почему-то не хочет просить её вновь о помощи. Гордость не позволяет. Судо молча заходит в подъезд, направляясь к лестнице, боковым зрением замечая ковыляющую позади фигуру. Девушка тяжко вздыхает. Она устала от него, от его брата, от просто присутствия хотя-бы одного из них! — Ну чего ещё? Пара сиреневых глаз уставилась на нее, молча пожирая взглядом. Да, спасибо за ответ. — Может ты перестанешь молчать и пойдешь домой? Твои родители будут волноваться за тебя и, — она запнулась. Говорить или нет. — за твоего брата. Думаю, что тебе нужно сообщить им о случившемся. — У меня ключей нет. — И? Позвони родителям, объясни всё, что с тобой случилось? У тебя пальцы с языком отсохли? Риндо пытался. Он, правда, пытался держать себя в руках и не огрызаться, сохранять спокойствие, но она выводит его своими словами. Эта её пугливость, что пересекается с грубостью в его сторону. Ещё с самого первого дня. У него все идет по пизде, начиная со вчерашнего дня и продолжаясь по сегодняшний момент. День хуевый, разборки хуевые. Брат попал в больницу, пойти домой он не может потому что... потому что. Он и сам не знает. Боится реакция родителей? Бросьте, вы что! Этим двоим явно не будет дела то него с братом. И так редко навещают, а тут такая честь, забота. Самый максимум, что они смогли от них получить — открытка на праздники, включая дни рождения, вместе с финансированием их жизни. Риндо гордый, он не признает поражения. Будет упираться, как баран, но не признает. Поэтому и поплел к девчонке, даже промолчал с её побега, авось сжалиться и приютит. — Чтоб ты знал, я тебя и твоего брата терпеть не могу, — с этими словами отхаркивается, не стесняясь выглядеть в его глазах некультурно, словно её заботило бы это. Риндо чувствует, как начинает закипать ещё больше. Слова, как липкий мед, растекаются в нем, заполняя и запоминая каждый кусочек её слов. В своей голове он успел тысячу и один раз проиграть момент, как ломает ей лучевое запястье. С диким, садистским наслаждением, которого он так жаждал. Девочек бить плохо, он знает это с детства и придерживается, но она словно нарывалась на исключение. Её так и хочется сжать, раздавить, размазать об серый асфальт, окрашивая в бардовый. — Так ты идешь? Или все таки решил бичевать? Слушает её, после чего, срываясь с места, пытается догнать. Лифт в многоэтажке не работает, поэтому девушка вновь морально готовиться к боли в ногах. За месяц жизни тут можно было бы и привыкнуть, но это сложно. Задача, которая кажется ей непосильной. Зато Хайтани словно не напрягается. Молча поднимается по ступеням, ни разу не остановившись, в отличии от нее. — Мы почти дошли, сейчас, — опирается на перила, переводя дыхание и через пару секунд вновь идёт. Смотреть на эту картину без слёз Риндо не может. Сам уже прокладывает то время, за которое он добирался бы один и с грусть понимает, что на месте назначения был бы уже минут так пять-шесть. Раздражение уже прошло, и сейчас, он не может не смотреть на неё со злорадствием. В шутку предлагает понести девушку на руках, на что Судо с недовольством отказывает, говорят, что они уже дошли. В коридоре темно, хоть глаз выколи. Мона включает свет, из-за которого Риндо щурится. Снимает обувь, проходя и осматриваясь. Квартира, что была практически пустой, а из-за большого количество белых цветов казалась огромной, хоть и сдержанной в своём интерьере. И, честно говоря, он бы и не сказал, что тут может кто-то жить. Слишком пусто, чисто и одиноко. Белый цвет стен так и давит, словно он вновь зашёл в больницу. — Спать будешь на диване. Сменной одежды для тебя нет, но могу дать только большую футболку. Надеюсь, что тебя это устроит, — тараторит. — Кушать хочешь? Хайтани неуверенно кивает с соглашением, усаживаясь за маленький круглый стол. Эта резкая смена в поведении сбивает его с толку, а глаза разбегаются, осматривая помещение. Перед ним тут же ставят тарелку с чем-то в белом соусе. На запах тоже было непривычно. — Что это? — Токк в карбонаре. Не нравится, не ешь. Риндо неуверенно берет в руки палочки, пробуя на вкус. — Ну как? Хайтани мнется, медленно прожевывая, перед тем, как ответить. — Нормально, — и ест дальше. Судо фыркает на такой сухой ответ, наливая себе выпить. Даже не обращает внимание на гостя, что уже сложил посуду в раковину и вымыл её за собой. Какой, однако, самостоятельный. — Где у тебя бокалы? — обращается он к ней, на что та медленно поворачивается к нему, указывая пальцем на один из шкафчиков. И он находит. Хозяйничает у нее на кухне, словно живёт тут. Сам наливает себе вина из открытой бутылки, доливая ей в бокал, да ещё так красиво и ловко, словно бармен со стажем. — Споить меня решил? — в голосе смешинка, которую она никак не может скрыть. Ситуация правда заставляла смеяться её, хотя в душе хотелось дать самой себе пощёчину за сегодняшнее решение. Если держишь линию обороны, то держи до конца. — День хуйня. Сама понимаешь. После этих слов бутылка превращается в две, после уже три. Сколько вообще времени прошло? Судо расплавляется в алкоголе, стараясь ни о чём не думать. Думать становится тяжелее, и она понимает - перепила. Алкоголь дает в голову сильнее, чем она думала. Кажется, что это все же сказывается на их общении, потому что объяснить то, почему сейчас Мона гадала младшему Хайтани на картах, в трезвом состоянии она никак не смогла бы. — Ну смотри, — аккуратно поправляет карты, думает, вспоминает. Ещё не все выучила. — Это король мечей, он говорит нам о том, что в ближайшем будущем твои планы сбудутся. Карьера, бизнес, что ты сам запланировал. Риндо кивает с умным видом, словно он постоянный клиент её клуба по бесплатным гадания. — А дальше? Судо смотрит на него мутным взглядом, а после на карты. — И любовь придет по этой карте, — указывает на одну из карт. Риндо вновь кивает. — Но не скоро, — делает заключительный вывод с важным видом дипломированной гадалки. — Почему это? Хайтани возмущен. Это слышно по его тону. Он неодобрительно косится на карты, словно те затеяли против него что-то недоброе. — А мне то откуда знать, я же не– Договорить ей не дают. Вновь затыкают, но уже не словами, а поцелуем. Девушка приоткрывает рот от неожиданности, пропуская младшего Хайнани дальше, чем могла себе позволить. Во рту отдаёт привкусом алкоголя и это так неправильно. Неправильно, что сейчас его язык исследует её рот. Неправильно, что они вообще сидят тут, что они вообще знакомы. Вся эта ситуация напоминает эффект бабочки, из-за взмахов крыльев которой сейчас всё так, как есть. И ей это не нравится. Не нравится, что сейчас она не хочет отпускать его. Мона не хочет признавать, но ей нравится вот так сидеть и поддавшись опьянению, целовать кого-то. На долго их не хватает, и как только Хайтани отстраняется от неё, девушка резко подскакивает. Что-то мямля про сон и усталость, скрывается за дверью. Красная, словно варёный рак, она заползает под одеяло, стараясь переварить произошедшее. Она пьяна, но ведь не настолько! Корить себя за этот поступок она явно будет очень долго. После такого даже сон отходит на второй план.

***

Просыпается Риндо от неприятного звука, а точнее крика. Пытается понять, где он, вспоминая, что было вчера. Благо, с его памятью ничего не случилось, чтобы что-то забыть. — Блять, — ругается вслух, ища рукой свои очки. — Сколько время? Судо испуганно оборачивается. В руках у нее осколки от разбитой кружки и лопатка. Выглядит слишком по домашнему: небрежный пучок на голове, чёрная майка и пижамные шорты Ах да, он не у себя дома. Молча встаёт с дивана, проверяя свои вещи, которых у него с собой не было и идёт прямиком на выход. — Ты куда это? — неожиданно спрашивает Мона, провожая парня взглядом. — В больницу. У меня там, между прочим, брат лежит. Голос немного хрипит после сна. Не поел, ни попил, но уже пошел. Ну и бог с ним, - думает Мона, убирая осколки. Дверь громко захлопывается, давая понять, что теперь она в квартире одна. На душе становится спокойнее, хотя бы от мысли, что её, наконец, оставили. Она до сих пор не может выкинуть из головы тот поцелуй, поэтому с уходом парня ей правда стало спокойнее. Для неё, если быть честной и откровенной, это был первый поцелуй. За все свои года первый, и кажется, что последний. Это должно же было что-то значить, но она не хотела об этом думать, хотя бы по причине того, что по утренней реакции парня, тому явно плевать. Девушка смеётся сама с себя за допущенные мысли. Словно быдло за вечер станет интеллигенцией, осыпая её любовью. Да и думать о нём заразно, не хватало ещё голову таким бредом заполнять самой себе! Риндо тем временем направляется в больницу. Выглядит он максимально потрепано: волосы завязаны в неопрятную гульку. Форма, которую он не снимал со вчерашнего дня, тоже выглядит не очень то свежо. Носить такую одежду максимально неприятно, особенно на чистом теле. Все же как никак, но принять душ он каким-то образом успел. На улице некоторые индивиды смотрят на него, перешептываются. Но ему, откровенно говоря, все равно. Сейчас главное брата увидеть. Убедиться, что с ним все хорошо и договориться с глав-врачом о его посещении. Последние монеты уходят на проезд, а дальше он и пешком дойдёт. Навестить брата, дождаться, когда он придёт в сознание и тогда он сможет быть спокойным. Тогда груз с души спадёт и на душе придёт спокойствие. О вчерашнем поцелуе он старается не вспоминать.

***

Пол месяца пролетают слишком быстро, как и жизненные изменения. Впрочем, после той ночи она не встречала ни одного из Хайтани, что значило о том, что от нее, наконец, отстали. С того момента, как Риндо ушёл с утра, на душе остался осадок. Нет, она правда была рада, что два беса покинули её, но что-то на душе не давало покоя. Дни стали проходить по обыденности слишком спокойно: опять новая работа, дом. Иногда менеджер с её старой работы, с которой они немного общались, вытаскивала ту прогуляться и развеяться, как сегодня. Они договорились встретиться около какого-то кафетерия, что недавно объявил о своем открытии. Загвоздка лишь в том, что находиться это удовольствие в соседнем районе. Поэтому, если она не хочет опаздывать, то сейчас лучше поторопиться и постараться успеть на метро, что идёт из Минато в Сибую. Зная расписание поезда, Судо понимала, что очень опаздывает, поэтому очень сильно пожалела, что сегодня на ногах были неудобные кроссовки. На большое удивление, народу практически не было. Это заставляло чувствовать некий комфорт, который нельзя было нарушить до определенного момента. И этот момент произошёл как раз таки с одной из остановок. Полчища парней, что были одеты все как один, одинаково, заполонили все пространство. Выглядели они, конечно, странно. Словно всё неформальное и не типичное для японцев поведение с внешним видом вылезло из тёмных углов в свет. Было в этом что то слишком вызывающее, что то, что явно показывало их протест. Конечно, ни о каком комфорте и речи не шло, ведь даже не смотря на их спокойное выражение лица и бездействия, биты с цепями, что находились в их расположении, заставляли с опаской и настороженностью поглядывать, думая о своей безопасности. — Эй, красавица, чего грустим? — кажется, что обращались к ней. За это время Мона успела осмотреться, понимая, что если и захочет убежать, то в тупике. Количество народу очень поражало. Ей даже в какой-то момент показалось, а не секта ли это? В дневное время на станциях практически всегда пусто, но сегодняшний день стал явным исключением. Может, лучшим выбором в данной ситуации будет игнор. Ну а что? Обычно это срабатывало на улицах с назойливыми парнями, но Мона что-то явно не уверена, сработает ли на этих индивидах. — Чего молчишь? Язык проглотила? Судо одаряет парня холодным взглядом презрения, показывая средний палец. Может так хоть поймет, что никакого общения у них не выйдет. — Ах ты шлюха! Незнакомец резко бросается на нее, от чего та рефлекторно подрывается с места, убегая вперёд по вагону. Бежать неудобно из-за толпы людей и обуви, с которой она сегодня явно прогадала. Хотя, возможно, это ей и на руку. Может повезет и её не догонят. А может не повезет, но нужно верить в лучшее, ведь так? Позади слышатся недовольные возгласы и крик с угрозой о расправе самого неприличного контекста. Бежит с оглядкой, но резко врезается в чью-то спину, немного отходя назад. Похоже, сейчас стоило и впрямь молиться о своей жизни Богу, в которого она никогда не верила. Эх, а ведь мама была права. Что было примечательно, это то, что куртка здорового парня была длиннее, чем у других. Может, он тут был главным и сможет помочь? Ага, конечно. Мальчик доброе сердце, помогает первым встречным. Слабо верится, что он смог бы оказать хоть какую-то помощь, если он сам из этой шайки. — Мышка в мышеловке, — слышится противный голос позади. Бежать некуда, её загнали в тупик. — Пожалуйста, помогите, — машинально выпалила Мона, с ужасом понимая свое положение. Она, как загнанный в ловушку кролик, ничего не может сделать. Конечно, дать отпор можно всегда, но не в этом случае. Тут даже перцовый баллончик не поможет. Вот и погуляла сегодня. Хорошо так погуляла, что неизвестно, что будет с ней в дальнейшем. Убьют прям тут, похитят или изнасилуют, а может все сразу? Кто знает, что на уме у этих гоп-стоп парней. — Что тут происходит? — голос высокого юноши громкий, четкий. У Судо по спине аж мурашки пробежали. Ему бы вокалом с таким басом заняться, а не в банды играть. — Капитан, эта дрянь- — Ты забываешься. Не отвлекайся от нашей первоначальной задачи, — он улыбнулся с какой-то хищной улыбкой, подняв испуганного парня за воротник. — Я сегодня добрый, так что съеби с глаз. Тот лишь молча повинуется, убегая в другую часть транспорта. Судо нервно выдыхает, держа руку на сердце. Пальцы до сих пор дрожат, хотя она понимает, что не стоило играть с огнем. Юноша смотрит на неё с недовольством, хмыкая себе под нос и возвращаясь на свое место. С гнетом на душе, она и не замечает, как доезжает до своей остановки. Ждет, когда все это стадо выйдет, а после выходит сама. Смотрит на время в телефоне, радуясь, что поездка была не такой долгой. Глазами ищет вариант, как бы быстрее пройти сквозь это полчище, не натыкаясь на очередную потасовку. — Ты будешь пятым сожранным "свастоном", — кричит какой-то парень, после чего получает от другого по лицу. Судо недовольно смотрит на это представление, мысленно возмущаясь сегодняшнему дню. — Да вы заебали, — ворчит девушка, доставая свой мобильный, чтобы заснять все происшествие, а после и в полицию заявить на них можно. По причинение вреда окружающим. Конечно, она могла бы пройти мимо, сделать вид, что ничего не видела, как и остальные люди, но понимала, что тогда это будет неправильно. Нарушители должны понести законное наказание. Вызвать полицию будет слишком шумно, учитывая, что сейчас вокруг нее метро буквально кишит гопниками. — Так-так, кто же это у нас тут, — телефон сзади выхватывают из рук, чего Судо не ожидала. Она резко разворачивается, оглядываясь. Земля уходит из под ног, когда она видит два знакомых, таких ненавистных лица. Старший, видно, уже выздоровел, раз стоит перед ней живой и здоровый. В его фиолетовых глазах читалось раздражение, но девушке было абсолютно всё равно. Если им что-то не нравится, то это явно были их проблемы. — Отдай мой телефон, — требует Мона, пытаясь выхватить гаджет из чужих рук, но счетно. Разница в росте, да еще взаимная ненависть. Судо уже жалеет, что помогла им тогда. — Как интересно. Ты только глянь, Риндо, — парень её абсолютно игнорирует, смотря видео, которое она записывала. Запись хоть и была короткой, но людей она постаралась заснять как можно лучше. — У нас тут крыса завелась. Старший Хайтани тыкает на кнопки, удаляя видеозапись, после чего отдает ей телефон. В горле образуется ком. Она хочет высказать своё недовольство, но лишь сердито смотрит. — Не мешай ребятам играться, а то проблем не оберёшься, — заключает он. — Тогда я вызываю полицию, — наконец говорит она. — Мне плевать, что у вас там, но вы мешаете мирным жителям, — она набирает номер в ожидании ответа, но телефон с силой забирают, зажимая её руки позади. — Ты глупая, а может, будет лучше сказать, ебанутая? Что тебе непонятно было из того, что сказал мой брат? — Риндо ломает телефон, выкидывая две его части в мусорный контейнер, что стоял неподалеку. Судо не знает, что делать. У неё уже скоро глаза на лоб полезут от этих двоих. Честно, ей очень больно было смотреть на то, как безжалостно обошлись с её вещью. Это ведь не просто телефон, а последняя память о семье. Телефон брата. И если ещё до этого мнения о младшем Хайтани было нейтральным, то сейчас оно резко скатилось к плинтусу. — Вы — тупое стадо, вам заняться в жизни нечем, кроме как ломать и причинять другим людям вред? — Стадо? Дорогая, стадо у пастухов, а мы - стая. Держимся вместе. — Не вижу особой разницы, — язвит в ответ, пытаясь вырваться из цепкой хватки. Злобно смотрит на Хайтани, после чего со всей силы бьёт ногой по колену. И не промазала же! Её тут же отпускают и кажется, что Ран недоволен таким исходом событий. — Ну ты и сука, — ругается с ехидной улыбкой, держась за ушибленное место. Младший вертится вокруг него, помогая сесть на лавочку. Осматривается в поисках девчонки, но её и след простыл. Удрала. Риндо с раздражением цокает, все также думая о том, что её правда стоило бы получить жизни. — Эй, Рин, у меня тут идея одна возникла, — неожиданно делится своими мыслями Ран, растирая место удара. — Я тут ещё после твоих рассказов, пока в больнице лежал, все думал об этом. Он берёт в руки телескопическую дубинку, расправляя её во всю длину. — Она много выебывается, поэтому будет нашей следующей целью. Сейчас займёмся выносом мусора, а после поиграем.