Простые сложности

Наруто нравились все времена года, включая осень.

Саске начала нравиться осень лишь сегодня.

      Абсурд. Полнейший абсурд, да и только. Он наконец смог сдвинуться с места спустя десять минут, проведённых в прострации, и посмотрел на диван, на котором ещё недавно сидел вместе с виновником его нынешнего состояния. Что вообще произошло? Он, наверное, и не смог бы разъяснить, если бы спросили. К счастью, никто и не спрашивал. Брюнет зашёл на кухню, открыл навесной шкаф, в котором стояла настойка успокоительного и капнул в стакан с водой тридцать капель — обычно двадцать, но здесь особо тяжёлый случай. Кажется в последнее время он чаще всего уставал от эмоциональной нагрузки, а не физической, данный случай не был исключением. Парень с призрачной надеждой взглянул на телефон, лежащий на столике рядом, но уведомлений, как и ожидалось, не было. А чего он ещё ожидал? Сообщения с признанием в симпатии или, наоборот, слов о том, что это было глупой шуткой? Наруто так не шутит и это он знал точно. А ещё знал, что сердце стучит так сильно, что вот-вот придут соседи, жалующиеся на шум в позднее время. Хотя Саске и сам бы предпочёл, чтобы это был звук ремонта, а не его мыслей.       Лёг на кровать быстро и сразу закрыл глаза, надеясь на помощь принятого лекарства. Сейчас понял, что, оказывается, дрожит и сжимает в руках края одеяла, которым укрывался даже летом, предпочитая включить кондиционер на всю и создать себе тёплый кокон. Все мысли старательно отгонялись всеми возможными способами, поэтому уже через двадцать минут в комнате прекратились шуршания и единственным источником шума осталось открытое окно: у людей в нём всё шло в своём ритме и их головы не находились под угрозой взрыва, в отличие от его собственной.       Сегодня пианист проспал всё, что только мог. На телефоне виднелись пропущенные от Карин, Суйгецу и Джуго — репетиция. Они чередовались с пропущенными сигналами будильника, который старательно звонил каждые пятнадцать минут с восьми часов утра до одиннадцати. Даже Сакура умудрилась кинуть ссылку на статью, написанную по его любимой книге пару дней назад. Надо будет прочесть. Наверное, в его телефоне сейчас можно было найти всех, с кем он общался. Всех, кроме одного идиота, весточку от которого так старательно искали полузакрытые глаза. Учиха быстро напечатал короткое сообщение с извинением в беседу группы и ответил розоволосой о том, что ознакомится с материалом чуть позже из-за дел. Он, правда, и сам не знал, каких, но сказать что-то надо было. По-хорошему, надо было написать другу и спросить, в порядке ли он, дабы поговорить как взрослые люди. Но хотя бы раз он просто хотел немного подождать и прийти в себя для начала. Да, определённо, сначала стоит поговорить самим с собой.       Этот момент откладывался уже давно, старательно уходя на второй план, но время уже давно пришло, а сейчас, может, и даже ушло. Он вымученно улыбнулся мысли о том, что похож на девчонку-подростка из фильма нулевых, страдающую по парню в своей комнате с выключенным светом и чашкой чая в руках. Ну, по крайней мере, теперь он их понял. Любовь? Закрытый ещё несколько лет назад вопрос, с которым он предпочитал не иметь больше ничего общего, но слово продолжало мелькать между делом, отвлекая и, честно говоря, раздражая. Да какая, к чёрту любовь? Не то, чтобы музыкант был её заядлым противником или пытался отгородиться от этого, но оставался при своём мнении и сейчас. Максимум, который человек может почувствовать за полтора года — это влюблённость. Хотя для этого нужно очень постараться, преодолев стадии заинтересованности, дружбы и симпатии, оставляя их при этом в себе. Что было у них с Узумаки за это время? Да всё вышеперечисленное, положа руку на сердце. Он честно пытался замять последние две эмоции, предполагая, что он просто впервые дружит с кем-то очень крепко, но отрицать было уже просто глупо. Наверное, идиотом из них двоих как раз таки был он. Саске то и дело переставал дышать лишь из-за пары слов, сказанных в его сторону. И дело было вовсе не в организме — он всё-таки сходил к эндокринологу.       Ему стоило подумать об это ещё в тот день, когда он обещал самому себе это сделать. Зря тогда он сел за пианино, за которым провёл всю ночь в итоге. Потому что сейчас брюнет не был бы в такой безвыходной ситуации, когда надо обсудить проблему с человеком, а ты и сам не знаешь, что хочешь сказать. А хочешь ли вообще? Да на самом деле, тут и думать не нужно было и маленькая часть мозга, всё ещё способная мыслить разумно, ещё давно пришла к этому выводу. Когда всё в твоей выдуманной схеме любви и симпатии сходится, а ты готов провести с человеком остаток жизни на необитаемом острове, вариантов остаётся немного. Пугало и то, что пианист знал парня со всех сторон, принимая все недостатки, которые могли бы хоть как-то противостоять выводу, к которому он пришёл. Но он не романтизировал образ Наруто, он просто принимал абсолютно всё. Кроме рамена на завтрак.       Произнести это вслух оказалось в разы легче, чем мысленно: — Он мне нравится. И Учиха мог поклясться в том, что готов влюбиться в Узумаки в будущем, даже не пытаясь это предотвратить. Он был бы рад сделать это. Ещё бы остаться рядом с ним хотя бы в качестве друга после произошедшего. Кстати об этом. Спустя час размышлений о своих чувствах, он наконец вспомнил, что же послужило стимулом. Теперь голова отказывалась работать окончательно, ибо это не поддавалось его логике не под каким углом. Вокалист был твёрдо уверен в том, что умеет читать людей и их эмоции хорошо, но Сакура постоянно уверяла его в обратном. Как они поняли позже, он предельно ясно определял мышление и характер человека в целом, составляя очень подробный и точный психологический портрет, но в мимолётных эмоциях и чувствах не разбирался абсолютно. Поэтому даже пытаться понять, что двигало блондином в тот момент, было бессмысленно. Может, Харуно бы и помогла, но писать ей сейчас, погружая в происходящее, казалось неправильным. Особенно учитывая то, что та рассталась с ним со словами о том, что парень в ней не заинтересован. Конечно, о том, что розоволосая уже мысленно планирует свадьбу друзей, он не догадывался. И, наверное, к счастью.        На телефоне так и не высветилось уведомление с заветным именем, а он и не написал, ложась спать в десять часов. Сегодня он и так принял слишком сложное решение. В конце концов, послезавтра день рождения добе, а завтра он будет занят подготовкой к нему. Как раз завтра он и напишет, спрашивая о планах именинника. План вполне идеален.       Алкоголь — зло. К этому вывод пришёл Капитан, садясь за компьютер ближе к вечеру. Понятие «вечер» для него было растяжимым, поэтому на часах горела цифра два, указывающая на то, что лечь пораньше вновь не удалось. Голова раскалывалась весь день, выводя из строя парня, решившего на свой страх и риск всё-таки употребить пойло. В последний раз он пил, празднуя удачное поступление на грант около пяти лет назад, а потом месяц клялся Кибе в том, что больше никогда не попробует эту гадость. Не зря. И всё же можно было отметить, что «день страданий», как мысленно отметил скейтер, отвлёк от произошедшего накануне. Вспомнил он лишь в тот момент, когда, включив компьютер, он увидел окно диалога с другом, выскакивающее автоматически при включении аппарата. Голова заболела ещё сильнее и Наруто, выпив уже пятую таблетку от головы, отправился прямиком в кровать.       Он давно так не радовался раннему пробуждению. Голову наконец отпустило, а позывы блевать прекратились, так что парень был готов кланяться небесам за это. Он взял в руки телефон, дабы узнать, сколько время и в тот же миг уронил его себе на нос, который начал сильно ныть после удара. Ладно, может, и не такое хорошее утро. Проморгавшись, голубоглазый быстро схватил устройство и нажал на уведомление, открывая сообщение и тут же пожалел о том, что не посмотрел текст заранее. Ну, терять уже нечего, поэтому он обрадовался хотя бы тому, что отправитель был не в сети, поэтому время на составление адекватного ответа у него было. «Привет», — оригинально. — «Есть планы на завтра?»       Значит, выбираем тактику игнорирования поцелуя? Глупо, но Узумаки вполне подходит, учитывая то, что инициатором как раз таки выступал он. Видеть друга он пока что не хотел, но отказываться сейчас было слишком рискованно, так что тот напечатал отрицательный ответ и заблокировал телефон, совершенно забыв о дате завтрашнего дня. Ну хочет Учиха встретиться погулять после этого, сходят они. Они ведь лучшие друзья! Саске наверняка подумал, что ему просто нужен был тактильный контакт или что-то вроде того. Он ведь парень не глупый, сможет найти тысячу и одну причину действия блондина. Скорее всего, уже нашёл довольно убедительную, поэтому и собирается встретиться как раньше, показывая, что всё забыли и ничего не было. Всё ведь сложилось идеальнее, чем могло! Только вот сердце неприятно сжалось от мысли, что брюнет проигнорировал это. Какая-то его часть хотела, чтобы они обсудили произошедшее. Какая-то глупая и игнорируемая часть.       Получая предложение встретиться в три часа ночи на аллее между их домами, скейтер напрягся. Музыкант решил убить его за посягательство на личное пространство и закопать где-то под сосной. Да, определённо. Ну, он бы и не сопротивлялся: заслужил. Думать о своём поступке он твёрдо отказывался, ибо страшно было, но прекрасно понимал, что сильно сглупил, поддаваясь эмоциям. И всё же на губах при мысли об этом проскакивал тёплый след, оставленный чужими в тот вечер, поэтому Наруто понимал причину своего безрассудства. Как хорошо, что оно не разрушило всё. Как плохо.       Телефон ему приказали выключить ещё до двенадцати, так что все варианты кроме убийства под звёздами отпали и Капитан уже смирился со своей судьбой. Аппарат, как и обещалось, был выключен в половину двенадцатого и его владелец решил скоротать лишние два часа, исполняя план с игрой чего-нибудь романтичного на синтезаторе около открытого окна. Только вот парень не учёл, что комната его находилась со стороны трассы, из-за чего шум толком не давал услышать звук инструмента. Но настрой был серьёзный, поэтому пришлось откопать нужный переходник для наушников и всё же подключить их к синтезатору. Спустя полчаса он уже радостно разминал пальцы, играя один из этюдов.       Наруто глупо улыбнулся темноте комнаты, понимая, как глупо выглядит сейчас. Он постоянно романтизировал свою жизнь, делая из неё чуть ли не сериал про жизнь придурковатого блондина, который то и дело находил неприятности на пятую точку и прекрасно это осознавал. На самом деле, романтизация оказалась вполне неплохой вещью, когда применялась в правильных ситуациях, это скейтер понял ещё лет так пять назад. Может, иногда она и приводит к ужасным поступкам и действиям, но вот в его жизни она лишь помогала. Представлять себя главным героем фильма было весело, а самые сложные периоды жизни воспринимались как кадры с переломным моментом, после чего его жизнь станет лучше в разы, а там ещё и новый этап не за горами. Снимать своё кино было очень даже интересно. И вот сейчас он сидел на полу, играя выученный специально для таких ситуаций отрывок какого-то произведения чешского композитора, название которого так и не смог запомнить. Звучал он вполне драматично, так что новый сентиментальный кадр вошёл в коллекцию и обязательно должен был войти в финальный показ на большом экране кинотеатра. Так и прошло два часа, как он узнал, взглянув на компьютер. Мысли были полностью погружены в музыку и клавиши, после чего вдруг пришло осознание, насколько же прав был Учиха, когда утверждал, что просто не мог поставить в один ряд с пианино любой другой инструмент. На пианино можно было сыграть жизнь. И Саске играл, заставляя Наруто играть в четыре руки.       Выйти пришлось в без пятнадцати три, мгновенно покрываясь мурашками от порыва ветра. Природа наконец начала брать своё, заканчивая продлившийся на месяц летний сезон ближе к началу октября. Первый дождь полил ещё второго числа, обозначая конец тёплых деньков и официальное начало осени. Ещё две недели назад цветущие зелёные деревья сейчас приобрели все оттенки жёлто-оранжевой палитры, а некоторые отличились, окрасившись и в красные цвета всего за пару дней. Начались листопады. Каждый второй листок посчитал своей обязанностью упасть на лужайку или же главную дорогу аллеи, заканчивая свою янтарную картину. Конечно, каждое утро тропинки расчищали, пытаясь скрыть проделки осени, но природа всегда была сильнее человека, поэтому сейчас под влажными из-за постоянных шагов по лужам кедами хрустели опавшие золотые листья. Ветер с каждым днём становился сильнее, особенно проявляясь ближе к вечеру, из-за чего большинство людей укуталось в ветровки и куртку, а самая опасающаяся за свою жизнь группа подоставала даже шапки.       И, конечно, он к этой группе не относился, поэтому сейчас в окне можно было увидеть одиноко прогуливающегося парня, одетого в любимые рваные джинсы, дырок в которых было больше, чем ткани и футболку с дедом из аниме, первый сезон которого он так и не досмотрел даже за два месяца. Нужно будет всё-таки закончить его. На ногах были купленные ещё два года назад кеды, в двух местах протёртые до дыр, но подошва держалась на месте, а обувь служила исправно. Так что они явно не окажутся в мусорном ведре ещё как минимум год. На улице, к удивлению, было тихо. В середине недели люди переставали ездить ближе к двум-трём часам ночи, так что сейчас можно было лишь изредка услышать шум проезжающих по трассе недалеко отсюда машин. Воздух наконец стал свежим и Узумаки наконец вспомнил, почему ему нравилась осень, сделав глубокий вдох. У него не было явных фаворитов среди времён года, ибо в каждом он предпочитал находить свои плюсы. Главными достоинствами осени были свежий воздух и шум листьев, покачивающихся от ветра.       Улыбка стала шире, когда, взглянув на знакомую спину, парень заметил свисающий с шеи красный шарф и обвязанную на поясе олимпийку. Конечно, Учиха относился к той самой группе умных и адекватных людей. Тот услышал звук за спиной и, помедлив секунду, повернулся: — Привет, — выдохнул вместе с порывом ветра, встречаясь взглядом с идущим к нему блондином. То ли освещение, а вернее его отсутствие, решило сыграть с ним злую шутку, то ли это были проделки оглушающего хруста листьев под ногами, но музыкант замер, не имея возможности сделать что-либо. Светлые волосы, то и дело качающиеся из стороны в сторону из-за ветерка, сливались с жёлтыми макушками деревьев, превращая всю растительность в часть их владельца. На них светил единственный рабочий на всей улице фонарь, из-за чего пряди отливали золотом, ещё сильнее выделяя голубые глаза, полные жизни. Наруто казался до одури тёплым и нужным. Саске всегда недолюбливал осень, считая её худшим временем года, но сейчас понял, что готов прожить остаток жизни в климате с одним единственным временем года. Какие же чудеса творит добе, даже не понимая этого. — Ты опоздал. — Ублюдок, — смеясь громче шума проехавшей рядом машины, выдохнул парень. Хватило одного взгляда в тёмные глаза, чтобы согреться. — А где лопата? — подходя наконец ближе, спросил он, обыскивая глазами друга. — Складная что ли, раз в рюкзак поместилась? — Какая лопата? — Та, которой ты меня закапывать будешь. Для чего ещё зовут на встречи в три часа ночи? Убийство! — Болван, — понимая, что это было лишь глупой шуткой, выдохнул брюнет и молча зашагал в нужном направлении — А куда мы идём, кстати? — скейтер поравнялся с ним, выравнивая темп и заинтересованно посмотрел в сторону проводника. — На кладбище, куда ещё? — Ты… шутишь же? — напрягся будущий мертвец. Теперь была очередь пианиста смеяться. — Знаешь ли, не смешно! — Господи, ты действительно думал, что я тебя на кладбище поведу? — Ну а кто тебя знает, — как-то странно пробормотал блондин, внимательно изучая кафель под ногами. — Жаль, что мы с детства не знакомы. Могли бы вот так осенью вместе в школу ходить каждый день. — Мы бы не подружились в то время. — Может и так, но друг от друга бы точно не отцепились, сам подумай. Скорее всего, стали бы заклятыми врагами и дрались каждый день, а потом вместе бы шли в травмпункт, словно друзья. В любом случае, мы бы не остались просто знакомыми. — Тогда я ещё сильнее рад тому, что встретились мы лишь недавно. Меня не устраивает роль твоего злейшего врага. — Ну как недавно, полтора года, — на автомате поправил собеседника Узумаки. — А почему? Какая тогда устраивает? — Друга, как минимум, — и сам понимай, что подразумевается как максимум. — Ну, как видишь, звёзды сложились верно, — старательно не обращая внимания на услышанную фразу, улыбнулся Наруто и, подложив руки под шею, посмотрел на небо. — Жаль, что их почти не видно в городе, — вновь подул холодный ветер и парень вздрогнул. — Да, жаль, — непонятно хмыкнул Учиха и полез в рюкзак. — Замёрз? — Немного, — враньё. — Я не рассчитал немного, выбегая налегке. — Держи, — доставая синюю олимпийку, вокалист протянул её другу. — Там внутри ещё шапка есть на всякий, погода сейчас каждые десять минут меняется. — Спасибо! — искренне завизжал блондин и в ту же секунду натянул на себя вещь. — Так и знал, что ты относишься к этой категории. — Какой? — Во время похолодания нормальные люди достают тёплую одежду. А те, кто заботится о своём здоровье посильнее, и шапки. — Я взял её лишь для тебя, — неопределённо кинул пианист. — Мы пришли, — они зашли на территорию охраняемой платной автостоянки. — Ты что, машину купил? — оживился согревшийся Капитан. — Погоди, в такое время машины не показывают, а воруют… — прошептал он, глядя на то, как Саске копошится в карманах. — Идиот, — тихо засмеялся тот, доставая наконец ключ. — Кидай всё лишнее на задние сиденья и заваливайся на пассажирское. Хотя, если хочешь, можешь сесть и назад, — сам он в это время уже оставил рюкзак на полу задней части машины и сел на водительское место. — Не, я с тобой, — довольно оповестил голубоглазый, воспринимая команду о «заваливании» слишком буквально, после чего почти прыгнул на сиденье. Музыкант к этому времени уже успел завести машину и поправлял всё, готовясь ехать. — А у тебя хоть права есть? — послышался недоверчивый шёпот справа. — Нет, добе. У меня нет прав, — выдерживая спокойный тон, ответил он, держа в одной из рук нужный документ. Блондин увидел его уже почти на середине пути, при этом соглашаясь ехать с другом даже при неимении водительских прав.       На вопросы, куда едут, он не отвечал, поэтому оставалось лишь надеяться на то, что кончина будет быстрой. Как удалось выяснить, машина была арендована на день и была полностью в их распоряжении, правда, вместо того, чтобы погонять на пустой трассе, они сейчас ехали куда-то за город, где жилых домов было и не видно. Встал вопрос: а были ли они там вообще? Наруто упорно не мог понять, что же стало главной причиной столь странной поездки, вдруг спровоцированной брюнетом без плана, хотя тот всегда предпочитал расписывать неделю наперёд. Сегодня ему впервые довелось увидеть пианиста за рулём, ведь машины ни у одного из них не было. И теперь он понимал, что очень зря, ведь такого Учиху ему доводилось видеть очень редко: взгляд был устремлён прямо на дорогу, из-за чего веки были немного напряжены, но остальные чёткие линии лица немного расслабились, становясь более мягкими. От парня просто веяло уверенностью и чуткостью, даже несмотря на то, что на протяжении всего пути над ухом, не замолкая, нёс какой-то бред скейтер, а тому приходилось отвечать. Он честно пытался понять, в чём же заключается разница между «кик флипом» и «хил флипом», но спустя двадцать минут безуспешных объяснений, парни пришли к выводу, что Капитан просто покажет наглядно по возвращению в город и тогда всё станет ясно. — Может, ты всё же скажешь мне причину столь странной поездки и куда мы наконец приехали? — парень вышел из машины, оглядываясь по сторонам. Лишь пустая степь. — Ты действительно всё ещё не понял? — Нет, — а что он мог понять? — Тогда жди дальше, потом поймёшь. Пошли, — за спиной хлопнула дверь машины и Саске с рюкзаком на плече оказался впереди. — Куда ты идёшь? Машину хоть заблокировал? Мне взять что-нибудь? — слишком много вопросов. — Ты удивительный человек. Тебе не сказали ничего кроме места и времени встречи, при этом довольно странных. Приказали отключить телефон и привезли в пустошь. И всё, что тебя волнует — это закрыта ли машина, — Учиха улыбнулся. — Действительно удивительный. — Ну, если посмотреть под таким углом, то звучит и вправду странно. — Странно? Звучит подозрительно и опасно. Я бы не согласился так ехать, заставил бы предварительно рассказать все детали. — А если бы я позвал? — и так знал ответ. — Поехал бы, — после недолгого молчания выдохнул брюнет. — Вот и я поехал. Ты ведь написал. — Всё равно удивительный, — музыкант покачал головой, останавливаясь в двадцати метрах от друга, и начал доставать что-то из рюкзака. В темноте почти ничего не было видно, да и звёздное небо сейчас было интереснее, чем бессмысленные догадки. — Здесь звёзды видно, красиво, — озвучил мысли Наруто и перевёл взгляд на выкладывающего вещи на землю друга. — Да, это одна из причин выбора локации. Успеем посмотреть их ещё немного. Пошли. Здесь тропинка недлинная, но узкая для машины. Минут тридцать и мы на месте.       Его всё же заставили надеть шапку, ибо здесь было холоднее, чем в городе. Местность была достаточно непривычная: степь, перемешанная с пустынными горами. Шли вверх, но подъём был не слишком резкий, а дорожка протоптана уже давно, значит, место не самое обычное. Узумаки не был особым любителем походов в горы, да и не интересовался этим ни разу, так что не знал ничего дальше своего района и нужных точек по городу. Их окружала тишина, которую нарушало лишь дыхание поднимающихся и треск сухой травы под ногами. Иногда Саске оглядывался и спрашивал, всё ли в порядке, иногда держал за руку на крутых подъёмах с галькой. В какой-то момент они почти решились переходить мелкую речку босиком, но тот ещё раз обошёл местность и наконец нашёл «переход», представляющий из себя несколько крупных камней, сложенных один за другим, так что мочить ноги не пришлось. Ну, по началу. Потом блондин дёрнулся из-за появившегося из неоткуда суслика и полетел в воду, таща за собой и спутника. Однако тому повезло больше, ибо он сумел удержаться, промочив лишь ноги до колена. Насквозь мокрый Капитан лишь весело засмеялся, радуясь тому, что мобильник остался на столе в его квартире. Запасной пары штанов не нашлось, зато чёрная олимпийка, завязанная на поясе музыканта, пригодилась сильнее, чем думали. Ну, хотя бы верх у него остался сухим. И шапка, конечно. Потом, правда, его заставили снять олимпийку и завязать на поясе, ибо «так риск заболеть чем-то серьёзным будет меньше», а на плечи дали накинуть плед.       Пришли почти вовремя, задержались всего на десять минут из-за инцидента. Теперь голубоглазому закрыли ещё и обзор, заставляя держать у глаз собственную мокрую футболку как повязку. Вели за руку и аккуратно, будто боясь сделать лишний шаг, хотя, скорее всего, так и было. Прислушиваясь к дыханию в метре от него, Наруто даже забыл, что мокрый и холодный — всё отошло на задний план. — Открывай, — Саске оказался сзади, но продолжал держать за руку, теперь ещё крепче. — Только не двигайся, — а вот это уже интересно. Именинник убрал с глаз футболку и медленно открыл глаза, привыкая к вдруг появившемуся свету. Они стояли на обрыве, возвышающемуся недалеко от города, поэтому тот сейчас был как на ладони. Стояли они очень высоко, на уровне около пятидесятого этажа, а прямо перед глазами светились здания и практически пустые улицы. Стало ясно, почему его попросили не двигаться. — Красиво, — всё, что смог сказать, но его поняли уже до этого.       Музыкант отпустил руку и отошёл на пару метров, вновь открывая рюкзак. С плеч содрали плед, из-за чего скейтер немного поёжился, но не обернулся. Через пару минут он наконец налюбовался видом и, поворачиваясь, столкнулся взглядами с Учихой, замершим во время застёгивания рюкзака. Тёмных глаз почти не было видно, но и без этого удалось понять, что они пытаются решить что-то важное. Надо будет спросить потом: прямо сейчас всё равно не ответит. Так и сели на плед, в тишине. Спутник взял с собой пару бутербродов, купленных в круглосуточном кафе и два термоса с чаем. Блондин начал есть первым, в то время, как музыкант сделал всего глоток и посмотрел сквозь сидящего напротив парня. — Знаешь легенду о Девятихвостом лисе? — Слышал что-то краем уха в школе, но не изучал нормально. — В ночь на десятое октября над тогда ещё деревней возрос силуэт огромного Девятихвостого лиса. Говорят, его призвал считающийся пропавшим без вести парень, хотя никто точно не знает. Видели лишь мужскую фигуру в маске. Он обрушил на деревню несколько разрушительных ударов под контролем того самого исчезнувшего, но один из воинов решил сразиться с зачинщиком, в результате чего тот потерял контроль над лисом. Девятихвостый попытался сбежать из деревни, однако воин смог переместить его в отдалённое место, куда также доставил свою только родившую сына жену. По легенде, демон был запечатан в ней, но печать ослабла во время родов, из-за чего нападение и начали именно в этот момент. Женщина смогла сковать лиса, несмотря на то, что это значило её скорую кончину. Понимая это, она предложила мужу вновь запечатать Девятихвостого в ней, дабы прикончить его хотя бы на время. Понимая, что это является лишь началом конца, воин отказался, решая запечатать демона в собственном сыне. Лис понял, что с ним собираются сделать, поэтому предпринял попытку убить младенца, однако оба родителя встали на его пути, защитив сына ценой собственных жизней. В последние минуты жизни мать говорила что-то сыну, а отец, вложив в печать свою жизнь и жизнь любимой, наконец расправился с Девятихвостым, окончательно запечатывая его в мальчике, перед этим попросив главу деревни считать ребёнка героем. Ровно в семь часов утра десятого октября младенец стал спасителем деревни, становясь Джинчурики Девятихвостого демона-лиса по имени Курама на этом самом обрыве. С днём рождения, Наруто.       Блондин, наконец вспоминая о собственном дне рождения после упоминания даты ещё в первом предложении, понял причину всего происходящего и вдруг осознал, насколько же Саске заморочился по этому поводу. Подумать об этом долго ему не дали, ведь послушать легенду тоже было интересно, так что голову занял рассказ о лисе, чьё имя звучало знакомо, но никак не могло вспомниться, почему. Заканчивая свою речь, брюнет улыбнулся, словно радуясь том, что смог осуществить задуманное и, стараясь унять дрожь, перевёл взгляд на еду, после чего взял один из бутербродов. Казалось, если бы он сейчас был хоть немного ближе к обрыву, свалился бы оттуда. А может, и прыгнул бы сам. Смотреть на именинника было страшно, поэтому он занимал свои глаза разглядыванием всего, что только возможно было увидеть, будь то пластиковая тарелка или замок на рюкзаке. Весь контроль над собой поехал к чёрту, когда слева раздался голос, чей владелец явно улыбался: — Спасибо, — важнее миллиона слов. Смотреть всё ещё было страшно, так что Учиха вспомнил о рассвете, который как раз должен был начаться в это время. Он посмотрел на него и мысленно отметил, что правильно рассчитал все тайминги, за что мог себя заслуженно похвалить. — Там рассвет красивый, посмотри, — чувствуя на себе прожигающий счастливый взгляд, сказал он. — Ты тоже красивый, — держать язык за зубами сейчас было практически невозможно. Спроси Саске о его симпатии и он сознается, не думая ни минуты. — Я, кстати, в семь часов как раз таки и родился, — именинник улыбнулся, всё же переводя взгляд на небо. — Да, красиво.       Так и сидели в тишине, наблюдая за сменой цветов на небе. Джинсы у Наруто так и не высохли, в отличие от футболки, которую он наконец надел. Олимпийка быстро была сложена в подобие подушки и оказалась у него под головой. Узумаки умел устроить себе комфортное место отдыха даже на краю обрыва. С одной стороны, это восхищало, с другой же — насколько он всё-таки непробиваем даже физически. Пианист так и остался сидеть в той же позе, в которой сидел ещё во время рассказа легенды, но теперь изредка поглядывал на лежащего рядом друга, пытаясь окончательно решить, стоит ли рисковать моментом. В очередной раз задумавшись, он не успел отвернуться до того, как голубые глаза посмотрели в ответ: — Спрашивай, — что хочешь спрашивай, на всё отвечу. — О чём? — О том, о чём думаешь всё утро. — Почему ты это сделал? — Перестал себя контролировать, — он был готов к этому разговору. Когда-то он должен был свершиться. — Не сдержался, — вариант с признанием победил ещё в тот же вечер, когда Узумаки пытался отвлечься на шоу и выпивку, но на самом деле был сосредоточен лишь на одном. — А если более глобально? — желание могло возникнуть лишь в тот момент из-за физического контакта, поэтому вокалист пытался докопаться до главной причины. — Чёрт, теме, ты хочешь сейчас выпытать у меня признание или как? Что именно ты хочешь услышать? Что этого не повторится или то, что ты нравишься мне? Тогда на оба вопроса ответ «да». Хотя, я думаю, ты и так понял это, так что суть твоего вопроса сейчас в чём заключается? Я не понимаю, — оказалось, он был не так уж и готов, ибо по телу прошла дрожь, а голос предательски был готов сорваться. Парень закрыл глаза и провёл рукой по лицу, пытаясь стереть мысли, чувства и всю ситуацию, возвращаясь на пять минут раньше и отвечая «нет». — У меня есть подарок, — глухо отозвался рядом голос музыканта, вновь копшащегося в вещах. Кажется, его эта ситуация не трогала совершенно. — Вот, — блондин приоткрыл один глаз и неуверенно посмотрел на протягиваемые ему светлой рукой листы бумаги. Избегая самого дарителя, он аккуратно забрал подарок и сел, чтобы посмотреть на него нормально. В руке оказались ноты, довольно сложные для его уровня. Выучить их сейчас явно не предоставлялось возможным, но блондин всё же продолжил осматривать листы с обеих сторон по очереди. — Я написал это сам. Впервые полное произведение на пианино. Но не буду играть его тебе, ты сам выучишь, если захочешь. Понадобится около трёх лет занятий, чтобы сыграть его, но я знаю, что если ты захочешь, то сделаешь это. В любом случае, единственный экземпляр нот в твоих руках и больше это произведение не услышит никто. Так что делай с ним что хочешь, оно теперь принадлежит тебе.       В голове начали путаться все слова и фразы, которыми он мог бы ответить на это, убивая под корень все мыслительные процессы. Сказать что-то сейчас было практически невозможно. Этот подарок был самым личным и ценным из всех возможных. Он и представить не мог, что Саске подарит ему целое произведение, написанное лично для него. Руки на автомате продолжали листать страницы, то и дело переворачивая их второй стороной и, когда последняя из них была повёрнута, глаза зацепились на одинокой надписи в правом нижнем углу:

«Ты мне нравишься.»

      Бумага выпала из рук и скейтер начал судорожно её собирать, стараясь не дать ни одному листу испачкаться. Руки тряслись, а мозг трубил сигнал тревоги на всю громкость. Саске сидел рядом, молча наблюдая за развернувшейся картиной, когда, будучи на нервах, Узумаки протянул ему собранные три листа на сохранение, сопровождая бурчанием: — Чего сидишь? Собирать надо быстро, а не смотреть, — немного не такой реакции он ожидал от друга.       Тот наконец судорожно поднял оставшиеся две бумаги и замер, выходя из сложившейся нервирующей ситуации в ещё более нервирующую. Так он и смотрел на ноты, не решаясь пошевелиться или сделать вдох, когда лист вдруг забрали из рук, а чужие губы накрыли собственные. Голубые глаза столкнулись с синими и, наконец приходя в себя, сощурились. Парень напротив почувствовал, что Капитан улыбается. Тот, медленно начал отвечать на поцелуй и потянул на себя брюнета, ложась обратно на плед. Учихе пришлось рухнуть на локти, дабы не разорвать контакт, за что он надавил на тёплые губы сильнее, вызывая ответное действие.       Когда воздух кончился, а губы начали ныть, вокалист откатился на спину, ложась рядом прямо на траву. Дыхание было сбито, а мозг выключен, но на лице сейчас сверкала искренняя улыбка, которая светилась ярче показавшегося перед ними солнца. Рука вдруг почувствовала чужое тепло, когда ладонь рядом сжала её, переплетая пальцы. Сегодня они встретили и солнце, и луну, но светились они оба одинаково. — А если бы я не признался? У тебя два экземпляра нот было заготовлено? С «ты мне нравишься» и «ты мой лучший друг», — вдруг глупо и счастливо засмеялся Наруто. — Идиот, — начал в ответ смеяться второй. — На втором было «прости, но ты мне нравишься», но на французском, а не итальянском, в отличие от того, что получил ты. — Почему? — Итальянский мне нравится больше. — А мне нравишься ты.