Однажды, дважды, трижды

      В первый раз сержант Ник Кей встречает его в Пэррис-Айленд, в штабе приёма новобранцев учебного центра КМП, куда молодого военного временно направили помощником после вывихнутой на служебной операции ноги. Реабилитация своего рода, но Ник предпочёл бы дышать свежим ветром со стороны порта и ощущать на коже солёные капли морской воды, чем часами просиживать задницу в душном штабе. К сожалению, его мнением в данном вопросе уже давно никто не интересовался.       Третий автобус приходит ещё до полудня, привозя с собой разномастную толпу мужчин. Спустя полчаса общения с ними голова Ника гудит воодушевленными лозунгами: «сражаться ради своей страны», «защищать интересы государства», «бороться за свободу и мир», а в глазах уже пестрит лицами незнакомцев. Ник ухмыляется, когда ставит печать на неизвестно каком по счету направлении: законченные романтики даже не представляют, что их ждёт. Заученная по бумажке хрень вылетит из головы вмиг, как только начнется курс молодого бойца. Нику почти их жаль.       На стол перед ним приземляется очередное досье. Кей смотрит на отпечатанное «Колчек, Джейсон. 29 лет» в верхней строчке, внимательно разглядывает черно-белую фотографию, прикреплённую скрепкой в углу листа, и поднимает взгляд на новобранца. Лицо напротив неожиданно оказывается таким же серым, только глубокие фиолетовые тени под глазами ярким пятном выделяются из монохрома.       На формальный вопрос о причине: — Ради погибших. Вы тут вроде всех принимаете, — звучит хрипло. Южный акцент воспринимается тяжело, а Колчек будто специально открывает рот едва ли в половине случаев, когда это реально требуется для лучшего донесения информации. В строке «место рождения» числится Остин, штат Техас, строка «экстренные контакты» — пустая.       Редко услышишь что-то настолько честное, Ник даже думает, что это, наверное, первый раз за последнюю неделю, но в одном этот Колчек прав — в условиях нарастающего военного конфликта на службу действительно принимают всех. Вчерашних обдолбанных торчков тоже.       Когда Колчек подписывает бумаги, руки у него дрожат так, будто он на первой стадии отходняка после серьёзной попойки, а глаза бегают по одной и той же строчке от начала до конца несколько долгих секунд, словно смысл написанного не доходит с первого раза, что только подпитывает безрадостные догадки Ника.       Кей, наверное, тоже отчасти романтик, и потому один вид этого странного новобранца вызывает смешанные чувства: любопытство, где его так в жизни потрепало, мешается напополам с отвращением. Он перебирает пальцами тонкие желтые страницы и скользит взглядом по результатам медицинского обследования, предоставленного пунктом вербовки в Остине. Джейсон Колчек физически и психически здоров, даже по анализам совершенно чист — ну вы только гляньте.       Поставив кривую роспись под тонной информации мелким шрифтом, Колчек шутливо отдаёт честь и, наконец, отправляется на улицу, где командир уже формирует шеренги из вновь прибывших. Половина штаба провожает его настороженными взглядами: да уж, давно им таких кадров не завозили. Ник перекладывает подписанные документы в стопку «годен для прохождения службы в составе оперативной группы», но все равно сомневается, что тот продержится достаточно долго.       До тех пор, пока не видит Колчека во второй раз два дня спустя, когда происходит распределение по казармам. Он даже не узнаёт его поначалу: Колчек стоит в шеренге, в новой пошитой форме, коротко выбритый, как и весь остальной взвод, и вроде даже не такой серый, каким Ник его запомнил (в честь чего Ник вообще его запомнил...). Тот тоже замечает Кея, пару секунд скользит глазами как-то оценивающе, а затем поднимает подбородок и тупит прямо перед собой, как примерный мальчик. Ник лишь пожимает плечами: подумаешь, не велика беда.       Первые три недели возмущения от офицерского состава сыпятся со всех сторон: «Колчек сорвался с каната», «Колчек уронил винтовку в грязь, сегодня останется дежурить вне очереди», Колчек-Колчек-Колчек уже снится Нику по ночам. Он просыпается в холодном поту и ещё долго не может уснуть. К шестой неделе недовольства начинают стихать, Кею даже кажется, что временами он слышит редкую, но похвалу в адрес местной катастрофы. Кошмары, наконец, отступают.       В третий раз они встречаются в курилке. Ник поджигает сигарету, ладонью пряча дрожащий огонёк от ветра, затягивается и глубоко выдыхает в прохладный вечерний воздух облачко дыма, когда Колчек появляется из-за угла. Застывает на секунду, как зашуганный зверь, а потом вытягивается по струнке, басит звонко: «Сэр!». Кей качает головой, вчерашнему кадету звания нахрен не всрались, однако, почему новичок шатается вне казармы в поздний час спросить все же стоит. Вместо этого он протягивает Джейсону сигарету, совершенно необдуманно, как он отмечает для себя после: никотин в армии на вес золота. Колчек отшатывается от руки, как ошпаренный, смотрит горящими глазами то на лицо Ника, то на сигарету, и, чуть погодя, мотает головой: — Эта хрень убьёт Вас, Сэр.       Ник хмыкает, зажимает тлеющую сигарету в зубах и протягивает уже пустую руку ладонью вверх: — Уж прости, но никогда бы не подумал, что ты из благородных. Сержант Ник Кей.       — Джейсон Колчек, второй учебный батальон, — ладонь у него ощутимо меньше, холодная и влажная от пота, но рукопожатие крепкое.       — Почему не в казарме после отбоя, Джейсон Колчек? На первый раз сделаю вид, что не заметил, но у тебя пять минут или доложу старшему, — пиздит, как дышит, ибо сам в данную минуту не на рабочем месте, но серьёзный тон, кажется, срабатывает на ура. — Свободен.       Джейсона как ветром сдувает, лишь кривая усмешка мелькает напоследок. Ник сжимает руку в кулак и прячет в карман. Небо сегодня чистое, первые звезды появляются на горизонте.       Тринадцать недель обучения пролетают в один миг. Они цепляют друг друга взглядами в толпе одинаково одетых кадетов, кивают друг другу при встрече и на прощание, и разговаривают в курилке ещё несколько раз. Это даже полноценным общением назвать нельзя, дружбой — тем более. Ник снова предлагает Джейсону сигарету, но тот снова отказывается — больше Кей не настаивает, не лезет в чужую голову, опасаясь заблудиться.       И, судя по глазам Джейсона, покопаться там есть в чем. Иногда Ник, наблюдая за ним со стороны, видит взгляд настолько пустой, что страшно становится. Признаться честно, сержант не единожды заглядывал в его досье после первого дня, поддавшись любопытству, но так и не смог найти ничего, за что зацепиться. Обычный парень: невыездной из Остина, начальная школа, средняя с парой несерьезных нарушений и выговором от директора, даже старшую худо-бедно закончил. А затем будто исчез на несколько лет: ни колледжа, ни нормальной работы, ни семьи, ни связей — почти мертвец, разве что в полицию никто не заявлял.       Через несколько дней Джейсона определяют в Куантико. Подаёт большие надежды, говорят, а там база серьёзнее — растит больших парней! Ожидаемо, Колчек выбирает стать пехотинцем. Он даже приходит попрощаться в штаб, где сержант Кей все так же скучает за бумажной работой.       — Какая честь! — смеётся Ник, разводя руки, а Джейсон скалится в своей фирменной улыбке, что Ник видел уже сотню раз, и жмурит карие глаза от слишком яркого солнца. Кей вдруг чётко понимает, что без него на базе станет чуть темнее.       — Не в моих правилах уходить, не попрощавшись. Не хочу потом жалеть, — Джейсон пожимает плечами и протягивает руку; поменялись местами с первого разговора, получается. Вместо рукопожатия Ник притягивает его в объятия, слегка неловкие, но крепкие и теплые. К сожалению, заканчивающиеся так же быстро, как начались.       Кей достает из ящика стола увесистую папку с уже чуть ли не наизусть выученным досье, теперь дополненным характеристикой от командира взвода и направлением на новую базу, и передает Колчеку в руки. Вот и всё, практически официальное прощание: — Покажи им там класс, не расстраивай тех, кто на тебя поставил. Таких немало, уж поверь мне. И береги себя, Джейсон.       — Ты тоже, друг. Может свезёт, и еще увидимся, — хлопнув товарища по плечу, Колчек уходит: на улице уже ждет машина с несколькими подающими надежды везунчиками и не отличающийся терпением командир. Ник смотрит ему вслед до тех пор, пока бритая макушка не исчезает за брезентовым пологом, и качает головой. Сильно надеяться не стоит, ведь практика показывает, что такие сорвиголовы, как Джейсон Колчек, долго не живут.