Цена спасения

Вечер среды. Куникида уже должен бы вернуться домой, но вместо этого он направляется в сторону больничного крыла. Как делает это каждый вечер каждого рабочего дня. Может, и было глупо надеяться, что именно сегодня что-то изменится. Куникида и сам это понимал, но тем не менее, не представлял возможным закончить день, не убедившись в обратном. В конце концов, такой участи, - провести остаток жизни овощем, прикованным к постели без шанса на пробуждение, - Куникида не пожелал бы даже худшему своему врагу. Уж лучше будет умереть, чем влачить настолько жалкое существование - жизнью это не назвать. Подойдя к своей цели, он сделал глубокий вдох. Толкнул дверь. Опёрся на дверной косяк, - Куникида никогда не заходил сразу, - и просто стоял там, словно его присутствие в дверном проёме могло как-то повлиять на ситуацию. Он стоял там с минуту, вглядываясь в темную комнату, и в какой-то момент собрался уходить обратно, но, неожиданно, на его губах медленно растянулась улыбка. Куникида включил свет, и медленно прошел вглубь помещения под чужое недовольное ворчание. - Куникида ку-ун, зачем ты включил свет, я могу спать только при полной темноте, неужели ты не знаешь... Куникида остановился у койки, смотря на Дазая сверху вниз, все ещё улыбаясь. - Ты и так проспал три месяца своей жизни, бездельник. Пора бы и честь знать. Но Дазай этого, кажется, уже не услышал. Он снова провалился в сон, который в этот раз, однако, долго не продлился. - Йосано сан, тут срочное дело!

* * *

- Так значит, никто ничего не помнит? Прошло три дня с тех пор, как Дазай очнулся. Несмотря на отсутствие серьезных ран, он был вынужден находиться в больничном крыле до тех пор, пока его состояние не придет в норму. Голубое свечение, постоянно исходившее от его тела, исчезло, как только он проснулся. - Никто, кроме меня, Акутагавы и Накахары сана. Дазай ненадолго задумался. - Что ж, оно и к лучшему, на самом деле. Иначе нам придется рассказать всем о том, что мы нашли книгу, но она и так приносит всем одни несчастья, я не хочу, чтобы агентство ввязывалось в это. Ты ведь не рассказал никому, Ацуши кун? - Нет, нет! Я ждал вашего пробуждения, чтобы решить, кому и что можно рассказывать. - Молодец, умеешь держать язык за зубами, - Дазай слабо улыбнулся, но через секунду его лицо снова приняло серьезное выражение. - Послушай внимательно то, что я скажу тебе сейчас, Ацуши кун. Когда я восстановлюсь, то соберу всех, чтобы рассказать об этом, но сейчас мне нужно, чтобы хоть кто-то знал. Ацуши напрягся, приготовившись услышать нечто очень важное. Он нутром почуял - ему не понравится то, что он услышит. - Федор был абсолютно прав, говоря, что сингулярность, в особенности созданная противоречивой способностью, имеет абсолютно непредсказуемые последствия. Да, работай сингулярность четко и определенно, все было бы легче, ведь в таком случае результат мог быть один: смерть одного из нас. Ацуши захотелось напомнить, что, вообще то, Федор и так умер, и отдел по делам одаренных сжёг его, совершенно точно его тело у всех них на глазах, но тут понял, в чем именно заключалась важность слов Дазая. Они чего-то не знают. - Последние слова Федора, которых не расслышал Чуя, к сожалению, могут в любой момент воплотиться в реальность... А теперь представь, что будет, Дазай кун если не умрет ни один из нас. Сингулярность - олицетворение хаоса и непостоянства, она может иметь любые последствия. Представь, что будет, если тело мое умрет, но разум поселится в твое? Представь, сколько возможностей мне откроется. Как забавно будет видеть лица твоих коллег, когда я убью их один за другим твоими руками... Ацуши застыл в ужасе. Он с таким страхом посмотрел на Дазая, словно воочию увидел перед собой Федора. - Н-но, Дазай сан, я же сейчас не с Федором говорю, верно? Значит, его идея оказалась не верной, не так ли? - Так то, если бы ты говорил с Федором, думаю, ты бы понял это. Соответственно, идея о том, чтобы полностью подчинить своему разуму мое тело и правда оказалась провальной, однако... - Дазай тяжело вздохнул - Существует ещё один вариант развития событий. Вариант, при котором разум Достоевского действительно переселился в мое тело, но не вытесняет, а живёт на пару с моим. Вполне возможно, что прямо сейчас он дремлет, и сам не осознает того, что выжил. Но я не могу быть уверен, что он не проснется в самый неожиданный для всех момент, чтобы нанести удар. Я даже не знаю, смогу ли я ощутить его присутствие, чтобы заранее предупредить всех. Вы должны быть готовы, Ацуши кун.

* * *

- Дазай, ленивая задница, сколько ещё ты собираешься валяться и ничего не делать?! - Отста-ань, Куникида кун, как же ты не видишь, что мне не до тебя. Прошло два месяца с последнего разговора Ацуши с Дазаем. Последний созвал таки всех своих коллег, и предупредил о возможной угрозе. - И что ты нам предлагаешь, в таком случае? - Во-первых, ни в коем случае не убивайте меня. Серьезно, я понятия не имею, что станет со способностью Федора, и перейдет ли она мне вслед за ним. Так что нет никакой гарантии, что Достоевский не переселится в кого-то из вас. - Говоришь так, словно кто-то собирался убивать тебя, Дазай. - Очень мило с твоей стороны, Йосано сан, что ты этого делать не собиралась, но я бы не был так уверен в намерениях, скажем, Куникиды куна... - Да пошел ты к черту, идиот перебинтованный! Не делай из меня монстра, ты сам виноват в том, что я терпеть тебя не могу. - Ладно, ладно, не нервничай, Куникида кун. Вопрос, что делать в случае появления Федора, все ещё остался открытым. У кого есть идеи? В итоге, порешили следующее. Во-первых, одного Дазая не посылать ни на какие задания - кто-то из коллег обязательно должен быть поблизости. Во-вторых, табельный пистолет был отобран и отныне выдаётся в случае крайней необходимости - Дазай хоть и отдавал оружие с недовольным видом, на самом деле и сам понимал опасность данного обстоятельства. В-третьих, найдя и перечитав всё обо всех возможных случаях раздвоения личности, пришли к выводу, что даже захвати Достоевский тело Дазая, он не сможет подчинить себе его на долго. Потому, если такое произойдет, было решено: вырубить чем потяжелее, перевязать самыми надёжными узлами, - Йосано в этом деле мастер, - и ждать возвращения неполноценного человека. Однажды Дазай решил проверить, насколько хорошо все подготовлены, и стал вести себя странно в присутствии Ацуши. Говорить не в своей манере, вскидывать жесты в стиле Федора - он хорошо изучил их, сидя в тюрьме, - изменил походку, мимику, и все в таком духе. Оказавшись в миг прижатым своим подопечным прямо к полу с заломанными за спиной руками, Дазай понял, что волноваться не о чем. "Превосходная реакция, Ацуши кун! Ты стал куда проворнее, чем раньше." Ацуши выглядел очень обиженным, и настойчиво попросил такие фокусы больше не выкидывать. Несмотря на постоянную бдительность, прошло уже два месяца, а никаких следов Достоевского видно не было. Ни малейшего проявления, ни малейшего признака жизни. И со временем, как это часто случается, бдительность начала отступать, уступая место мысли, что, возможно, их все таки пронесло. Конечно, все меры предосторожности все ещё были предприняты и оружие Дазаю, к его сожалению, не вернули, но, по крайней мере, коллеги перестали кидать на него косые взгляды, в любую секунду готовые противостоять. Как говорил сам Дазай, ни малейшего намека на присутствие Федора в своем теле и разуме он не ощущал. Потому и сам со временем начал верить, что план злобного гения провалился. - Так, Дазай, серьезно, поднимай свой тощий зад и прекрати ныть. У вас задание. - У вас? Если у вас, то при чем тогда тут я? - У тебя, Ацуши и Кёки чан. Нам поступила информация о нелегальной парковке краденых машин. Есть вероятность, что замешана организация "Ангелы ада", если это они, то может стать жарко. Так что ты должен быть там. Дазай недовольно пробубнил в диван что-то о том, что с этой никчёмной шайкой машинных воров их младшие сотрудники вполне бы справились сами, но все равно поднялся, размяв затекшую спину. - Ну и далеко эта парковка? - Если источники не врут, в районе Ходогая. Дазай подумал о том, что в принципе, все не так уж и страшно, ведь район Ходогая довольно безлюдный, так что найти и парковку, и воров, будет проще простого. - Что ж, ребятня, собирайтесь, агенты выходят на охоту!

***

Ощущение такое, словно он находится на дне глубокого-глубокого озера. Он пытается всплыть, окружающая его вода ощущается тяжёлой, густой, и совершенно беспросветной. Он чувствует, что подбирался к поверхности уже множество раз, но всякая попытка преодолеть последний барьер затягивает его лишь глубже на дно. Каждая потуга сделать вдох заканчивалась неудачей, но тем не менее, он не чувствовал отсутствия кислорода. Он плыл очень очень долго, слыша какой-то шум на поверхности, но не различая, кому принадлежат эти голоса. Внезапно, возглас, слишком четкий и ясный, по сравнению со звуками, которые он слышал ранее, оглушает затуманенный разум. В душе появляется очень странное, мерзкое чувство, но он не может распознать его. Мираж рассеивается, он чувствует, что толща густой жидкости отступила, и наступила тишина. Распахнув глаза, Дазай первым делом пытается понять, где же он, собственно, находится. В помещении, - под ногами бетонный пол, он был уверен, что не на улице, - было темно, за исключением свечения тусклой лампы на противоположной стене. Было настолько темно, что оказалось трудно распознать даже размер комнаты, ведь ее границы утонули в черноте. Судя по тени от света, исходившего от светильника, и то, насколько эта тень была далеко, это место было даже слишком большим. Словно старый, заброшенный завод. Дазай бы продолжил оглядываться дальше, но, прижав ладонь к лицу, чтобы протереть мутные от долгого сна глаза, он обнаружил одно обстоятельство. Рука была мокрой и липкой, словно... Нет, не словно. Она была в крови. Волна животного ужаса прошила тело, мурашками поднимаясь по позвоночнику, и застревая паникой в мозге. Он не чувствовал боли, а значит, кровь не его. В мозг начало прокрадываться тревожное осознание. Это произошло. Их самый страшный кошмар воплотился в реальность. Медленно опустив взгляд вниз, в поисках источника крови, со страхом увидеть что-то, кроме пустоты, Дазай поледенел. Неожиданно, он услышал лязг металла, столкнувшегося с холодным бетоном, и понял, что все это время держал в одной руке кинжал. Оружие было окровавлено. Упав на колени, Дазай уставился на человека, лежащего перед ним, и на темное пятно багрового цвета, расползавшееся на одежде посреди живота. Воспоминания путались, в голове крутилась сотня мыслей, но одна из них заглушала все остальные. В какой момент все вышло из под контроля?