Убереги меня на рубеже моих дней

Ночь. Вершина далёкой горы. Вокруг леса, горы, внизу – море. После долгой, шумной бури наступило затишье. Деревья больше не клонит вниз, ветер не срывает хлипких веток и не несёт куда-то далеко. Край. Это место так похоже на край Земли. Отшиб высокой горы. Вокруг тишь, далеко морская гладь, а за линией уходящего горизонта словно... конец. Но то было только начало. Минги приехал туда по напечатанным на очевидно слишком старой печатной машинке координатам. Кое-как разобравшись с широтой и долготой взобрался на взятом в аренду внедорожнике вверх по крутой горе, минуя едва ли проходимые лесные дороги. Но таковыми они были только поначалу, потом же, словно по волшебству, минуя бурелом, сломанные ветви местами размытые пути, дорога стала ровной и покладистой. Хорошо, что он начал свой путь рано утром и к вечеру, а не совсем к тёмной ночи добрался до самой «опасной» части пути. Так как погода в тот день бушевала не на шутку, то ехать в гору, неведомо куда, да в целом по собственному наитию было схоже с самоубийством. Но не это, не даже сомнительная личность старой дамы Минги не испугали и вот, пройдя весь адов круг, он на вершине. Припарковал машину у старого огромного дерева, сам устроился в беседке. Сначала его слегка удивило наличие беседки в таком месте, но удивление быстро сменилось на смирение. Ничего удивительного и нет. Всё было мокро вокруг, доски отсырели. И, казалось, Минги мог подождать заказчицу в машине, но сейчас на улице царило такое спокойствие, что просто захотелось в этом спокойствии утонуть, ему отдаться. Потому наплевав на мокрые, сырые доски, он сел на лавочку в беседке и поглядел на ослепительное небо. Оно всё переливалось, журчало, будто далёкие звёзды переговаривались меж собой. По истине волшебное зрелище, которое заворожило его душу. Вокруг было так тихо, что Минги казалось, словно он... умирает и возрождается. Лишь только стрекотали цикады. А где-то совсем поодаль можно было разглядеть неясные блики светлячков. Минги не помнил, сколько просидел, цепляясь глазами за ночное небо. Но в какой-то момент кроме бликов светлячков снизу послышался ясный шум подъезжающего автомобиля. Чёрный БМВ подъехал к его внедорожнику. Минги поглядел в сторону. Из машины вышел водитель. Волосы его были завязаны в тугой хвост, а лица было почти не разглядеть. Он открыл дверь и, подав руку, помог выйти маленькой женщине. Водитель довёл старушку до беседки. Уже тогда Минги отметил его суровый, недоверчивый взгляд в свою сторону. Для него он чужак. Признаться, Минги и сам понимал, что перед ним две сомнительные фигуры. Он встал и поглядел на них двоих. В немом жесте подал старушке руку, чтобы та смогла опереться о него и подняться. Реакция хвостатого была молниеносной. — Убери руку. – Холодно произнёс мужчина. «Бонза* какой-то, не иначе» – промелькнуло в его голове. Минги лишь бровью повёл, но руку не убрал. Внутри вскипело что-то странное. Старушка улыбнулась и как-то даже грозно сказала своему помощнику: — Ну-ну, Куро. Полно тебе пугать мальчика. – И схватилась крепко за руку Минги. Хвостатый хмыкнул и попустил старушку. Минги отметил хватку этой старой женщины и удивился, какой же сильной в свои годы она была. Он поглядел на неё и подумал, словно к встрече с ним она готовилась: изящная шляпка благородного винного оттенка, парадное кимоно, перевязанное того же оттенка, что и шляпка, поясом, и традиционные тапочки. И лицо. Впервые взглянув на её лицо Минги отметил, что хотя и возраст своё брал, выглядела она превосходно. А ещё его поразили волосы. Они нисходили по плечам седыми волнами. Такой красивой женщины в летах он точно никогда нигде не видел. И пока Минги любовался красотой незнакомки, мужчина, названный Куро явно нервничал и почти чертыхался. Минги так и чувствовал его внутренний гнев и не понимал, чего тот кипел, как чайник. — Хозяйка, позвольте осмотреть. – Преданным тоном сказал и было сделал шаг к Минги, однако старушка отрезала чётко: — Ямете!** Ты можешь идти в машину, Куро. Минги застыл, всё держа её за руку. А хвостатый грозно посмотрел на него и в глазах его отчётливо читалось: «только тронешь – убью». И покуда в глазах было для него предупреждение, старушке он ответил спокойно и достаточно мило: — Да, Ёкито-сан. Но я только принесу подушку. На холодном и сыром Вам сидеть не полезно. — Тихо, мне принесёт Минги. У славного мальчика тоже есть подушка в багажнике. Он обо мне позаботится. И Минги кивнул, глядя на старушку. Его движения сейчас были особенно механические и неторопливые, он буквально чувствовал себя огромнейшим отупевшим увальнем. Водитель ответил старушке что-то вроде: «хорошо, госпожа», а Минги уже готов был сорваться к багажнику, но вовремя сообразил и глядя на старушку, не прерывая до сих пор контакта связанных словно нитями рук не без удивления спросил: — Откуда Вы знаете про подушку? — Я многое про тебя знаю, мальчик. Да и не сказать, что Минги это всё как-то напугало. Он, скорее, понял для себя окончательно, что жизнь его явно уводит на другую, новую дорожку. Совершенно неизведанную и очень странную. И в душе его зародилось не менее странное чувство. Совершенно не мнимое чувство преданности той, которую он держит за руку. Сбегав за подушкой и вернувшись обратно он помог старушке сесть и сам сел рядом. Она глядела впереди себя и молчала какое-то время. Молчал и Минги. В безмолвии этом таилось что-то своеобразное. Скажем прямо, всё это сейчас было своеобразным. Их история началась с телефонного звонка на домашний. Тихо и мирно голос старушки из трубки так спокойно и просто предложил работу. Она чётко изъяснилась о том, что ей нужен телохранитель и о том, откуда о Минги узнала. «Мне рассказал о тебе старый знакомый Якутси». Якутси Минги знал. Тот мужчина держал бар в переулке, куда Минги часто захаживал и где познакомился с Ней. С той девушкой, что изменила течение его жизни. Воочию взглянуть, в жизни-то его тогда ничего и не поменялось. Но душевный склад стал другим. А на момент звонка старушки он работал в айти-компании и неплохо зарабатывал, вот только жизнь ему такая была скучна, потому ночами Минги после побывки в баре Якутси шёл в другие злачные места, где дрался до посинения в боях без правил, сбивая кулаки. Он был лучший боец. Зачем Минги дрался? Да просто потому, чтобы драться. Можно ли сказать, что он дрался от скуки или от желания поскорее покинуть этот мир – сложно звучит. Однако он просто нуждался в силе. В собственной силе. Потому что в мире этом был абсолютно одиноким. У него никого не было. А одинокие люди всегда нуждаются в силе куда больше, чем не одинокие. Потому и чаще одиноких встретишь в тех местах, где проходят бои без правил. Так рассуждал Минги. Они сидели молча, слушая тихое дыхание друг друга. Новые смелые капли дождя стали мнимо срываться, провозглашая непогоду. Где-то вдали заревел гром. Тихо-тихо, но вскоре над их головами пробил треск и рёв, сильный и порывистый. Ударил сильный громовой раскат. — Погода сегодня до того удивительная. – Тихо сказала старушка, всё смотря вперёд. Минги ответил лишь тихим угу, а старушка продолжила. – Давно в нашей местности не было слышно такого грома. Да и ещё долго не будет. Она кивнула самой себе, а Минги зацепился за последнюю фразу. Он вдруг осознал, что в телефонном разговоре старушка очень спокойно дала ему понять, что знает и прошлое и будущее. Он тогда не то чтобы не предал этому значение, но и не задумывался довольно сильно. Но теперь. Всё это было, как на ладони. Снова и снова. — И когда будет ещё такой гром? — В тот день, когда твоё время в моём доме исчезнет. Минги обернулся и поглядел прямо на неё. Старушка тоже посмотрела на Минги своими светлыми глазами. В ночи голубизна её глаз подсвечивалась и выглядело это всё таинственно. Такое таинственное далёкое было перед Минги сейчас, а он, почему-то и не пугался. Принимал всё, как данность. — Мне нужно быть Вашим телохранителем? — Если говорить просто, то да. — Только лишь? Старушка улыбнулась и покачала головой. Её губы-ниточки сложились в удивительно красивую улыбку и Минги глядел на неё, не отрываясь. — Мой мальчик, моё прошлое далёкое и тёмное, как и эта ночь. Было ли что-то светлое в моей жизни решать лишь воле судьбы. Вселенная и сама знает, кто есть кто. Однако прошлое предполагало и убийства и смерти. Оно так кишмя и кишит. Бывало и своими руками мне приходилось лишать душегубов их времени. Сейчас пришлось успокоиться. Сам понимаешь, руки эти, – она подняла свои изящные руки и они, подсвеченные лунным светом, выглядели ухоженными, но тронутыми старостью, – мало что могут. Мне нужен ты. — И многих придётся убить? — Их не так много осталось. И за всё время, что ты со мной пробудешь, не так часто придётся тебе убивать. Чаще пугать. — Когда Вы позвонили по телефону, то сказали, что мне нужно быть готовым не только к этому. К чему ещё? — Я знаю когда твоё тело умрёт, мой мальчик. И воля судьбы привела меня к тебе не для того, чтобы я назвала точную дату. Минги слушал, внимая каждое слово. — Судьба лишь свела два пути, чтобы соединить наши души. Так заведено. Мы должны были встретиться, минуя все обстоятельства. — Моя бабушка однажды обмолвилась, что путь мой станет моим, когда я познакомлюсь с сыном под властью девяти.*** И что мать сына этого укажет моего проводника в мир усопших. Старушка улыбнулась. — Как прибудешь в наш дом, спросишь у Куро, что значит его имя. Твоя бабушка увидела лучшего из лучших. Видимо Куро станет для тебя важным человеком. — Куро. Девятый сын. Это Вы. Вы и есть та, с которой судьба должна была свести... – Минги глядел на старушку и понимал, что наконец встал на свой путь. Что пророчества бабушки, которую все считали полоумной, сбываются в моменте сейчас. — Заключая со мной договор сейчас под этими звёздами, под этим дождём, слушая рёв грома, я хочу сказать тебе две только вещи: первое и самое главное. Когда время твоё придёт, ты покинешь дом и покинешь семью, а Вселенная заберёт тебя сама. Часу будет спущен час. Минги вдохнул глубоко-глубоко. В лёгкие запустился свежий лесной запах. Внутри всё стало легко. — И второе. Оборвав сейчас все связи с прошлым, ты скажешь лишь одной своей спутнице, той самой девушке из ночной лавки Якутси всю правду обо мне. Она примет. Она поймёт. И она станет той, кто будет сопровождать тебя в последнем твоём пути. — Она? Почему она.. откуда и о ней.. — Тихоооо. Тихо, мой мальчик. Вот потому, как волнуется о ней твоё сердце. Потому-то и она станет той, с которой смерть твоя будет наступать на пятки вам двоим. Никому другому проводником твоим не стать. Так и завершится ещё один круговорот Вселенной. — Вы ведь тоже часть этого круговорота? Старушка не ответила. Лишь снова улыбнулась. Дождь стих. Грома, как и не бывало. Куда-то лёгкий ветер уволок за собой тучи. Ослепительное звёздное небо предстало перед двумя сидящими в беседке. Оба они сидели, покуда старушка не захотела встать. Минги встал первый, видя желание её тела, подал руку. Крепко держась за него, такого большого и надёжного, старушка прошла к краю беседки и поглядела на звёзды. Сопроводив её до края Минги тоже поднял голову вверх. Миллионы созвездий, миллиарды звёзд. В этом море небесном утонул он давно. И как путника оно манило его. Тишина села на плечи. Минги всё ждал. И старушка тихо сказала: — Минги. Защищай до последнего пота и крови, и если нужно будет жизнь отдать, так отдай же её во благо той, кому служишь. Вселенной. Ты мой посланник ей, мой мальчик. — Я готов, Ёкито-сан.

******

Вспоминать сейчас ту далёкую ночь Минги было спокойно. Он верно служил законам Мира и хозяйку свою не предал. По пятам шёл по следам семьи. И сейчас все они мирно спят в доме. Грядёт рассвет. Солнечные лучи уже кое-где пронизывают далёкий горизонт. Минги в последний раз обернулся на свой дом и тихо-тихо, шевеля губами, произнёс тайное прощание. Он не обернулся, тихо закрыл за собой дверь и вышел прочь. Идя прямиком через лес к трассе внизу, в голове его словно всё обнулилось. Не зная наверняка, но чувствуя всем естеством, что дух Ёкито-сан провожает своего мальчика в последний вечный путь.