Убереги меня на рубеже моих дней

не отпускай меня. спаси себя просто спаси себя

Оставив позади всё, что принадлежало до недолгого момента его настоящему, названное прошлым и откинутое безжалостным роком судьбы, Минги шёл по лесу уверенно и без горести внутри. Он не обладал сожалениями о потерянной семье, принимая всё происходящее сейчас как данность, которую ему раскрыла когда-то Ёкито-сан. Невозможно было сказать, что Минги совсем не чувствует горечи и не привязался к тем, с кем бок о боком жил так долго. И печали в его душе действительно смело можно было найти место. Но сейчас идя к Ней разум его будто очистился и если бы у него (у разума) было свойство иметь запах, то он бы источал аромат свежести после едва ли прошедшего дождя и временами морской отмели. Сейчас нутро его запустило абсолютную пустоту, поддаваясь лишь только первым нитям грусти зашевелиться в самых сокровенных местах. То Минги грустил о Хотару, который не последовал за ним. Ему хотелось забрать пса с собой, чтобы он шёл рядом с поднятой мордой и языком наперевес, топая шумно своими мощными лапами по сырой земле. Чтобы познакомить пса с Ней. Животных она любила и к Хотару бы точно не осталась равнодушной. Однако тот убежал в другую сторону чащоб после их прогулки с Чонхо и возвращаться не собирался. Так с хвостатым другом не вышло ни прощания, ни возможности просто поглядеть друг на друга. Но животные непредсказуемы и Минги это знал. И Минги это принял, мирно шагая вниз по склону горы. Шёл достаточно долго, но времени оставалось не так много до их встречи. Солнечные лучи уже смело и спешно одаривали усыплённую природу, именуя пробуждение. Ветки растений и деревьев просыпались и нарочито потягивались вверх. Лёгкий, чуть слышный ветерок посвистывал в округе. Мокрая земля скользила под ногами и Минги старался быть аккуратным, чтобы не упасть и не покатиться кубарем прямо вниз. Чёрные берцы плотно сели на ногах, вышагивая по илистой почве. То тут, то там лес шуршал и манил своим тихим дыханием. Парень остановился и только лишь на миг прислушался к тишине. В моменте сейчас ему казалось, словно тишина эта поглотила его. Не было слышно теперь ни шуршания леса, ни стрекотания насекомых, ни тихих шагов лесных зверьков. Минги развёл руки пошире и вдохнул глубоко горного лесного воздуха. Тот ударился о стенки мощного, натренированного тела и влетая в голову, взвинтил наперевес кислород. В ту секунду он не только не слышал, но запахов не чувствовал. Только лишь полное единение с собой и пространством. И насыщение себя лёгким, трезвым кислородом. Он прикрыл глаза и стоял так посреди тропинки. На веки Минги ласково опустились солнечные лучи, щекоча аккуратные густые ресницы. С глаз перешли на щёки. Так и стоял он посреди леса, широко расставив руки и не слыша ничего вокруг, не видя ничего перед собой. Лишь чувствуя наполненность лёгких. И чувствуя дух свободы. А солнце так и играло меж собой в догонялки на его теле, свободно передвигаясь от лица по рукам, плечам, груди. Она вздымалась тихо-тихо, и при каждом движении мышцы подрагивали от всё нового потока воздуха, свободно входящего в самое его нутро. Таким ей и удалось увидеть Минги. Удивительно, что он не почувствовал, как снизу к нему навстречу поднимается Она. Не выдержав боле ожидания у дороги, насмотревшись на море, душа её потянула вверх на гору. Она точно знала, что именно здесь по тропинке Минги спускается к ней. Потому и уверенным шагом побрела вперёд, неловко скользя от сырости под ногами. Почти выйдя из-за большого куста, что вырос посреди тропы, взору её предстал Минги, стоящий одной большой горой спокойствия. На лице её тогда появилась лёгкая улыбка. А тревога, что до того засела внутри, исчезла за секунду, когда она увидела его улыбку, подсвеченную ярким солнечным бликом. Он улыбался. И Минги улыбался сам себе и Миру, что пред ним был. И простоять бы мог так очень долго, но тишина мгновенно пришедшая, уже не таясь поспешно ушла. Затрепетал лес, заговорила природа. Где-то поодаль гаркнула резко лесная птица. И Она дернулась, почти выпадая из-за кустарника. Минги тут же открыл глаза и поглядел прямо на неё. Его нутро расшаталось и прыгнуло с обрыва в ту секунду, когда взгляды двоих соприкоснулись меж друг другом. Вот он. Всё так же стоит с разведёнными руками. И она, держась отчаянно за мокрый куст пытается не свалиться на колени, слегка перепачканная в иле. — Ты не поможешь? Я здесь немного падаю. – Тихо, но серьёзно спросила, хотя сама улыбалась. Минги опустил руки, усмехнулся и слишком спокойно подошёл, выхватывая девушку из кустовых пут. Поставил ногами ровно наземь. Она схватилась своими ладонями за его руки, удерживая равновесие. Держалась крепко. И в глаза ему смотрела так же крепко и смело. — Спасибо. — Я опоздал? – Смотря в её лицо спросил своей утренней хрипотцой в голосе. — Нет, ну... если только совсем чуть-чуть. – Кивнула и сморщила недовольно нос. В глаза засветом прорезался лучик. Минги поддерживал её под руки. Она держалась за его руки. Так и застыли, так бы и стояли. Но время бьёт по спинам, чеканит пальцами и шепчет на ухо: «меня у вас нет». И только лишь услышав это он ловко прижал её к себе, окутывая собой её всю. Утыкаясь ему в самую грудь, она прижалась к нему и вдохнула его запах. И Минги пах для неё маняще: почему-то от него веяло утренним костром, морским бризом и самое последнее, что она почувствовала – свежестью от дождя. Минги пах домом. Её домом, в который посчастливилось вернуться. Он же положил подбородок ей на прозрачную, как чистая река макушку и с упоением в сердце держал в своих руках, как самую большую драгоценность. Она была исцелением, что наполняло собой его душу в этом моменте. — Ты пахнешь костром. — А ты спокойствием. И встреча та была знамением начала гонки с собственной судьбой. Которую нагоняет смерть, наступая игриво на поступь бесшумных следов, убегающих от неё беспробудно. И бесполезно.

******

Не дожидаясь больше минуты, с трудом выбравшись из объятий друг друга оба они спустились вниз к машине. Девушка отметила тогда, что Минги был абсолютно без собранных вещей. Только он сам, да его жизнь за плечами. Они сели в чёрный внедорожник. И поехали вперёд. Не было чёткого плана, не было ничего. Перед ними чистый лист в виде извилистой гористой дороги, а что дальше неизвестно до момента сейчас. Потому и на её вопрос: «куда сейчас?» Минги молча пожал плечами. Так они и поехали прямо, спускаясь вниз, в самое сердце города. Рассвет рассыпался и солнце смело тянулось вверх. В открытые окна внедорожника забегал свежий, терпкий лесной запах. Минги вдыхал щедро, будто прощаясь. Она поглядела на него, крепко держа руль и улыбнулась. Встреча эта была для неё радостным, но событием абсолютно фатальным. Давно мечтала она оказаться в его компании, слышать его голос, смотреть в его глаза. Но живя всё это время до момента сейчас как бы сильно не хотела окунуться в него, больше боялась, что момент этот наступит. Внутри неё сейчас был ураган диких чувств. Девушка старалась держаться непоколебимо, но что-то так и царапало, так и когтилось внутри. Цеплялось, да и предательски трепетало. Нервозность её состояния почти нельзя было вычислить, но только не для Минги. Он оглянулся и всматривался в её лисий образ: она и правда была удивительно схожа с лисицей своим прищуром, смелым разрезом глаз, хитрецой в улыбке. Глаза её были особенным притяжением для Минги. Их красный оттенок был настолько притягателен, что Минги никогда не мог оторвать от неё своего взора. По природе своей она была альбиносом. Волосы, лишённые пигмента, действительно выглядели волшебными: прозрачные, почти хрустальные и длинные локоны. Свои невидимые брови она часто хмурила и Минги помнил это, тая в памяти её насупившееся лицо все эти годы. Но выделялись и глаза. Посреди бледной кожи и хрупкой феерии девичьего образа зеницы её глядели на него маняще красным, алым цветом. Не ярким, но и не слабым. Красивая, ни на кого не похожая. Среди японцев она была той самой белой вороной. И притягивала к себе слишком много внимания. Смотря на неё сейчас и в конце концов любуясь ей ослепительной чистотой, Минги чувствовал трели волнения. Тяжелое бремя было на её хрупких плечах, и бремя то он сам ей на плечи возложил. Но ему не было не по себе. Все эти годы разлуки Минги лишь спрашивал Вселенную: «почему она?». Ответа от Вселенной, сколько бы вопросов ей не задавал Минги не получал. Сокрытая копной своих волос, она пыталась справиться с чувствами совершенно разноплановыми. То был и непередаваемый восторг и печаль, и горечь, и страх. Но всё пало, когда его рука накрыла её колено и сильно сжала. Она обернулась и поглядела на Минги. — Останови машину, – потребовал властно. — Зачем? На вопрос этот Минги лишь поднял руку выше, забираясь под подол платье, сжал прохладное девичье бедро и Мигнул глазами. Ему нужно было успокоить её душу. Ни секундой больше или меньше, но сейчас. Она съехала с дороги к смотровой площадке. На ней открывался мирный вид на бесконечную морскую гладь. — Минги? — Волнуешься. Ты волнуешься, я знаю. Рука его поглаживала её бедро. Она устремила на него свой взгляд. Не робела, не краснела перед ним, но смотрела смело и взымала каждое движение его руки на своём теле. Она ждала. Тревожилась, даже злилась. В ней таилось множество чувств. Минги подтянулся ближе и второй рукой обхватил её щёку, поглаживая бледность кожи своими пальцами. Смотрел в лисьи глаза, утопал в алом огне, который трепетал и боялся. В руках его она выглядела маленьким лисёнком. В руках его для неё теплилось спокойствие. Высвободив руку из-под платья он потянулся к её лицу и заправил за ухо пряди волос. Они пересыпались в его пальцах, как хрупкие бесцветные колосья. Тело её мирно дышало. Минги был близко и сквозь эту самую близость слышал биение её сердца. Она всё глядела на него. Он всё придерживал её щеку, смотря в ответ. — Ты нужна. Ты всегда была мне нужна, – едва слышно прошептал Минги, заглядывая в самый омут красных глаз. — Минги… – скульнула шёпотом в ответ. — Если ты боишься, я уйду прямо сейчас. Чтобы ты не.. — Я не боюсь. Минги, я терять тебя не хочу. И он рухнул. Её шёпот был слишком громким для заблудшей души. Минги знал, что она принимает и понимает. Минги знал, что только она будет провожатой. Только лишь надеялся, что не столкнётся со зверьком, сидящим внутри неё. Со страхом. — Ты приобретёшь меня, но не потеряешь, – ласково прошептал, пальцем гладя по основанию маленького её носа. — Я уберегу тебя, Минги. Прости, что... — Тс, – прошептал чуть слышно, но сквозь шёпот всё пробивалась предательски хрипота, – тебе не нужно извиняться за то, что чувствуешь. И из её глаз потекли маленькие капли. Минги потянулся и, целуя каждую щёку поочередно, ластился носом о лицо, нашёптывая ей слова успокоения. В ответ на его тихий гул она тоже что-то шептала, отдаваясь такой его ласке. — Минги, я уберегу тебя на рубеже твоих дней... – сказала тихо, в самые его губы, что застыли перед её, смотря вновь в глаза. — Я знаю, я знаю...