Замок из песка

      — Я подумала о том, о чем мы говорили, и мне кажется, я готова.              Эмма, не дыша, смотрела, как Рикки копается в своей школьной ячейке, пытаясь достать учебник по химии так, чтобы тонкая организация её хаоса не была нарушена.              — Готова к чему? — спросила Рикки, не отрываясь от борьбы с книгами и тетрадями, наровившими выпасть из шкафчика.              Эмма смущенно опустила глаза, бросив пару взглядов по сторонам так, будто кто-то мог стать свидетелем их диалога. Так, будто кто-то мог понять, о чем они говорят.              — Ну… — неуверенно начала Эмма, вновь подняв глаза. — Мои родители уезжают сегодня на выходные…              Рикки оторвалась от возни с учебниками и, вопросительно сдвинув брови, уставилась на Эмму.       — И Эллиот сегодня ночует у друга, — Эмма чуть подняла плечи.              Боже, как же это неловко. Неужели Рикки не поняла, к чему ведет Эмма своими непрозрачными намеками.       — Продолжай, — сказала Рикки, не отрывая от девушки напряженного взгляда.              Эмма прикусила губу, стараясь мысленно подобрать наиболее подходящие, нейтральные слова для того, что она хотела предложить Рикки. Они встречались почти год и большинство барьеров, возводимых между людьми смущением, уже было ими пройдено. Большинство, но не все. И вот сейчас Эмма решилась наконец разрушить ещё один.       — Я подумала, — продолжила Эмма, отводя взгляд. — Может, ты останешься у меня сегодня, и мы могли бы… Ну, ты знаешь…              Она никак не могла подобрать подходящие слова, а то, что приходило ей в голову (буквально звенело в ушах), она ни при каких обстоятельствах не могла произнести вслух. Точно не в школьном коридоре.       — Ты предлагаешь?.. — Рикки кивнула, как бы поощряя Эмму закончить уже свое приглашение.              Эмма вздохнула и посмотрела прямо в глаза девушке. Во взгляде Рикки читалось удивление, уголки губ дрожали, едва заметно дергаясь вверх: она изо всех сил пыталась сдержать улыбку.              — Рикки, — строго сказала Эмма, но неожиданно для себя сама улыбнулась. — Ты знаешь, о чем я.              Рот Рикки растянулся в улыбке. Она не сводила с Эммы удивленного взгляда, хотя действительно уже давно поняла, что так неловко пытается сказать ей девушка. В последний раз они говорили о сексе на прошлых выходных (всего пять дней назад) — не так уж давно, чтобы забыть, как сильно эта беседа тогда смутила Эмму. Как разговор об этом каждый раз смущает Эмму. Несмотря на то, как Рикки всегда просто говорила о неловких вещах, будто это что-то обычное, чем оно, в сущности, и было, Эмма знала, что в глубине она смущается ничуть не меньше её самой. Отчасти поэтому она не стала говорить всё прямо сейчас — чтобы не смутить Рикки. По крайней мере, такое оправдание утешало Эмму и приглушало голос разума, говорящей ей, что она ведёт себя глупо. Она заботится о Рикки. К тому же, их кто-то может услышать. И что ей приспичило сказать об этом именно сейчас?       — Почему именно сейчас? — словно читая мысли, спросила Рикки.       — Я не знаю… — потупилась Эмма. — Я подумала, что лучше сразу тебе сказать. Хотя, логичнее было бы дождаться конца занятий…       — Эм, я имею в виду, — прервала её Рикки. — Как ты поняла, что готова?       Эмма вновь смущенно улыбнулась и поджала плечи.       — Я много думала об этом с нашего последнего разговора. А когда сегодня Эллиот собрался ночевать у Эдди, я поняла, что это идеальная возможность и нужно ей воспользоваться…       — Не очень убедительно для меня, — заметила Рикки, возвращаясь к своему шкафчику.       — Я не знаю, — обреченно вздохнула Эмма. — Я подумала, что я зануда, а я не такая, ты же знаешь.       — Ты не зануда, — подтвердила Рикки, запирая свой с трудом помещающийся хлам в металлический ящик.       — И что я просто оттягиваю неизбежное…       — Неизбежное? — Рикки вновь улыбнулась, бросив на Эмму удивленный взгляд.       — Рикки, — Эмма умоляюще посмотрела на девушку.              И что она хочет от неё услышать? Что Эмма согласилась бы сразу же, как только увидела её, если бы они были чуть старше? Или всё дело в воспитании Эммы, разговорах о своевременности, так настойчиво проводимых Лизой и Нилом? «Понимаешь, Эмма», — начала как-то Лиза, когда они остались вдвоем. Эмма по просьбе мамы заварила чай и предвкушала очередную беседу в духе «учеба-карьера-мальчики», но на деле всё приняло неожиданный поворот. «Когда двое людей влюблены, в какой-то момент они захотят, как бы это сказать, расширить границы близости…» Эмма подавилась чаем. «Мам, ты хочешь поговорить со мной о… сексе?» — нервно прохрипела она. Эмма чувствовала, как её щеки залились краской, слышала, как сердце стучит в ушах. «Ну, я подумала, ты сейчас в таком возрасте, когда тянет экспериментировать со своей сексуальностью…» — немного смутившись, продолжила Лиза. «Если ты про Рикки, — лицо Эммы ещё сильнее залилось краской. — То у нас ничего такого не было». «И хорошо, дорогая,» — ответила Лиза. — «Но ведь есть не только Рикки, и мне кажется, сейчас самое время обсудить с тобой…» «Не утруждайся,» — прервала её Эмма. — «Нам ещё в 9 классе прочитали лекцию по половому воспитанию. Я прекрасно осознаю, к каким последствиям это может привести.» «Отлично,» — Лиза выглядела так, будто с её плеч только что сняли тяжелейшую ношу. Эмма взяла свою кружку и встала из-за стола, намереваясь скрыться в комнате от дальнейших неловких разговоров. Кто знает, какие ещё темы мама посчитала нужным обсудить сегодня? На полпути к лестнице Эмма внезапно остановилась. «Мам, я знаю, ты думаешь, у нас с Рикки это всё несерьезно. Хочу, чтобы ты знала, что я так не считаю. У нас правда не было ничего такого, о чём ты так беспокоишься…пока,» — с нажимом на последнее слово проговорила Эмма. И, пока Лиза искала слова, чтобы возразить дочери, Эмма удалилась к себе.              — Ладно, — сдалась Рикки. — Думаю, мне лучше не лезть в твои самокопания.              Эмма улыбнулась, стараясь взглядом передать всю нежность, которую она чувствует к Рикки, признательность к её непосредственности. Благодарность за то, что она действительно не стала лезть в паутину рефлексии и самооправданий. Отношения отношениями, но эта часть только для Эммы.              — Так ты придешь сегодня? — спросила она по дороге на следующие занятия. — Моя смена заканчивается в восемь, но я бы хотела всё подготовить…       — Что подготовить? — Рикки подавила смешок, за что получила многозначительный взгляд от Эммы. — Хорошо, могу прийти в девять, устроит?              Эмма прикусила губу, улыбаясь тому, как легко в итоге прошло это приглашение, которое она прокручивала в голове последние два урока, и тому, как она считала едва заметное волнение в голосе Рикки, когда она задала ей свои последние вопросы. И, конечно, тому, как она была счастлива в своих отношениях. Так, как не могла себе представить. Так, как если бы кто-то сказал ей об этом два года назад, в начале их общения, а она бы ни за что не поверила.              — Идеально.

***

      Эмма нервно расправляла складки на одеяле, метая взгляды то на часы, то на раскрытый шкаф, из которого на неё смотрели платья. Уже 20:50, а она всё ещё в халате! По плану Эммы, она должна была быть одетой ещё десять минут назад. Затем семь минут на последние приготовления комнаты, три минуты — проверить еду в холодильнике, а оставшиеся десять минут — про запас, на случай, если Рикки придет раньше. К счастью для Эммы, отпустившей наконец идеально застеленное одеяло и критически разглядывающей свой гардероб, Рикки никогда не приходила вовремя. Что надеть? Взгляд Эммы остановился на черном платье, которое, как она мгновенно отметила про себя, идеально подходило к окружающей обстановке. Комната была неестественно чистой, в вазочке на полках стояли свежие розы и повсюду горели свечи. Эмма уже приготовилась к колким комментариям Рикки, что она пересмотрела телевизор и что свечки в таком количестве скорее вызовут пожар, чем настроят на романтику. Эмма приготовилась, и пусть ей самой это казалось банальным, может быть, даже пошлым, — она так решила. Блики огоньков успокаивали её, от роз приятно пахло, а порядок в комнате… Что ж, это то, как устроен её маленький идеальный мир.              Эмма оторвалась от одежды и снова обвела взглядом комнату. Всё предметы были на своих местах, подобно музыкантам в оркестре, исполняющем симфонию красоты и гармонии. Только одна свечка на столике перед зеркалом потухла. Эмма быстро схватила зажигалку с письменного стола, подлетела к зеркалу и исправила эту фальшивую ноту. Сегодня всё должно быть идеально. Значит, нужно остановить выбор на платье. Не слишком ли странно будет, если она встретит Рикки на ночевке у себя дома, наряженная как на выпускной? Впрочем, Рикки, наверное, не удивится.              20:53. Плотно сжав губы, Эмма уже взялась было одной рукой за вешалку, на которой висело платье, когда вдруг раздался звонок в дверь.              Эмма быстро вытащила платье из шкафа и замерла в нерешительности. Возможно ли, что платье будет всё-таки чересчур? Вновь раздался настойчивый звонок. Эмма вернула платье на место, ещё раз обвела взглядом идеальную комнату, выключила свет и спустилась в прихожую.              Открыв дверь, она увидела Рикки и с досадой на себя заметила, что девушка не стала так заморачиваться с нарядом. На Рикки были короткие милитари-шорты и черная приталенная майка, в которых, впрочем, она выглядела достаточно соответствующе случаю. Эмма, увидев её, почувствовала легкое головокружение и подумала, что если Рикки не скажет что-нибудь прямо сейчас, она с ума сойдет от волнения.              — Ммм, Эм, ты хочешь приступить к делу сразу, как только я войду? — Рикки нахмурилась, глядя на банный халат Эммы.       — Ох, это… нет, я просто… Не успела переодеться, — смущенно ответила Эмма, быстро целуя Рикки в щеку вместо приветствия.              В это мгновение Эмма почувствовала едва заметный запах духов — тонкий, свежесть с кислинкой, — и шампуня, сразу же отметив, что Рикки справляется с подготовкой к вечеру куда лучше, чем она сама. Наверное, когда ты не настолько тревожная перфекционистка, время работает на тебя и не приходится мучиться, выбирая платье на ночевку в собственном доме. Платье. Лицо Эммы вспыхнуло при мысли о том, что она собиралась надеть и как глупо бы сейчас выглядела.              — Я что, рано? — удивленно спросила Рикки, проходя в гостинную.       — Самую малость, — улыбнулась Эмма.              Нет причин так сильно нервничать, думала Эмма. Вечер только начинается, сейчас она быстро переоденется (во что-то подобное Рикки, а не как на премию Оскар) и они поужинают. «А свечи пока спалят мою комнату», — мелькнуло у неё в голове. Чёрт, как можно быть такой непредусмотрительной? Она вполне могла зажечь их после ужина, попросив Рикки подождать в гостиной. Это заняло бы всего несколько минут.              — Ты голодная? — напряженно спросила Эмма, готовая бежать тушить пожар наверху.       — Вообще-то нет, — ответила Рикки, внимательно всматриваясь в лицо девушки. — Ты этот ответ от меня ждала?              Эмма нервно рассмеялась, отводя глаза.              — Хватит делать вид, что читаешь мысли.       — Это простая логика, — пожала плечами Рикки. — Вряд ли ты бы стала есть в халате.       — Я бы переоделась.       — Точно, — кивнула Рикки, освобождаясь от перекинутой через плечо сумки. — Я закину вещи к тебе в комнату?       — Эээ, нет, — быстро отозвалась Эмма. — Там сюрприз.       — Сюрприз? — удивленно повторила Рикки. — Мне уже страшно.              Она кинула сумку на диван и вновь посмотрела на Эмму в ожидании, когда та уже посвятит её в свой план на эту ночёвку.              — Я сейчас переоденусь и мы можем сразу туда пойти, если хочешь, — смущенно предложила Эмма.       — Ты уверена, что тебе нужно переодеваться? — улыбнулась Рикки, подходя к Эмме и беря её за руки. — Ты так нервничаешь, что я подумала, может мы отложим это всё?       — Ты думаешь, я не уверена? — на одном дыхании спросила Эмма.       — Я не знаю, — тихо ответила Рикки, глядя ей в глаза.       — Хотела бы я быть такой спокойной, как ты, — у Эммы вырвался нервный смешок, и она сильнее сжала руки Рикки.       — Спокойной? — улыбнулась Рикки. — Да я уже трижды обошла твой дом, когда поняла, что пришла слишком рано, потому что…       — Потому что?..       — Представь, я тоже нервничаю, — закончила Рикки. — Не так, как ты, конечно. Мне хватило самообладания одеться.       — Заткнись…              Эмма улыбнулась и попыталась вырваться из рук Рикки, но девушка лишь сильнее притянула её к себе.              — Эм, слушай меня, — прошептала Рикки, сократив расстояние между ними так сильно, что Эмма чувствовала её дыхание на своей щеке. — Всё хорошо, тебе не стоит так волноваться. Если ты не уверена, мы можем ничего не делать, просто посмотрим кино.       — Я уверена, — на одном дыхании сказала Эмма и поцеловала Рикки.              Мята/мятная жвачка. И почему Эмме не пришло в голову, что Рикки может волноваться так же, как и она сама? Ведь если подумать, Рикки было так же просто смутить, как и Эмму, она лишь лучше справлялась с демонстрацией своих эмоций. Эмма должна была понять, что чувствует Рикки, как только раздался первый звонок в дверь в 20:53. Это несомненно успокаивает: когда твоя девушка на самом деле разделяет твои чувства и переживания. То, как Рикки справляется со своими эмоциями, придало Эмме уверенности и даже немного успокоило. В конце концов, это не только для Эммы первый опыт. Конечно же, Рикки тоже волнуется. Ей следовало понять это раньше.              — Тогда пойдем наверх? — спросила Эмма, немного отдалившись. — Только я всё же хочу переодеться.       — Как скажешь, чудачка, — улыбнулась Рикки, выпуская руки Эммы и возвращаясь к своей сумке.       — Пять минут! — бросила Эмма, убегая к лестнице.       — Засекаю, — догнал её веселый голос Рикки.       Эмма залетела в свою комнату, включила свет и бросилась к шкафу. Первое, что она увидела, было то самое черное платье, на котором она остановила свой выбор до прихода Рикки. Решительно сдвинув его в сторону, она принялась перебирать свой маечки и футболки-поло, прикидывая, что из этого было бы достаточно ненавязчивым, но при этом сексуальным. «Так, спокойно», — выдохнула Эмма, когда отмела уже пятую футболку и снова почувствовала головокружение. Она достала из шкафа светло-голубую кофточку, к которой шел топ в тон, висящий на той же вешалке. Надеть топ и кофту будет тоже слишком? Думать дальше было некогда, так что Эмма решила перестать заморачиваться и просто переодеться во что-нибудь, что не будет банным халатом. После, критически осматривая себя в зеркале, она пришла к выводу, что сделала удачный выбор, остановившись на этом нежно-голубом ансамбле и добавив к нему короткие джинсовые шорты. Она поправила волосы, ровными прядями падающие на плечи, и снова проинспектировала комнату критическим взглядом. Свечка, которую Эмма повторно зажгла ранее, снова потухла. Должно быть, Эмма сама её потушила, когда в спешке крутилась у зеркала. Быстро исправив этот единственный огрех антуража, Эмма снова выключила свет и пошла за Рикки.              — Выглядишь… Мило, — сказала Рикки, когда Эмма вернулась в гостинную. — Хотя меня устраивал и халат.       Эмма смущенно опустила глаза, улыбаясь.       — Пойдем?       — Пойдем, — с готовностью отозвалась Рикки и последовала за Эммой наверх, пряча руки за спиной.              Перед входом в комнату Эмма на секунду замерла в нерешительности, затем, сделав глубокий бесшумный вдох и посмотрев на Рикки, терпеливо ожидающую за её спиной, открыла дверь. Комнату освещали огоньки расставленных повсюду свечек, они отражались блестками в вазочках, их тени плясали на стенах и потолке, и выглядело это действительно волшебно. Эмма прошла сразу вглубь комнаты, к полкам с розами, стоящими у окна, слева от кровати, и повернулась к Рикки, которая шла за ней.              — Эм, это…       — Глупо? — виновато спросила Эмма.       — Очень романтично, — договорила Рикки. — Наверное. Ты так постаралась.       — Брось, ерунда, — смущенно отвела взгляд Эмма.       — У меня тоже есть для тебя сюрприз, — сказала Рикки, подходя ближе и протягивая Эмме руку из-за спины.              На открытой ладони Рикки лежала маленькая хрустальная статуэтка в форме двух дельфинчиков, летящих на волне. Огонь от свечей переливался на них, оживляя фигурку разноцветными бликами.              — Я думала над цветами, но это было бы банально…       — Они очень красивые, — улыбнулась Эмма, беря дельфинчиков в свои руки. — Спасибо.              Она неловко повертела статуэтку в руках, затем поставила её рядом с вазой с розами и вновь повернулась к Рикки, которая выглядела более напряженной, чем раньше.              — Ты в порядке? — спросила Эмма, осторожно касаясь рукой её предплечья.       — Всё отлично, — ответила Рикки и, положив руки Эмме на талию, притянула её к себе и поцеловала.              Эмма закрыла глаза, в надежде, что это поможет справиться с волнением и, полностью отдавшись ощущениям, плыть по течению. Руки Рикки слегка сдавливали её в объятиях, но поцелуй был нежный и неглубокий: она решила не спешить, чтобы дать им обеим время привыкнуть к обстановке и тому, что сейчас должно произойти. Эмма немного отстранилась, позволив Рикки уткнуться носом ей в щеку, и открыла глаза. Сразу же её взгляду предстала та самая свечка на столике перед зеркалом — снова без огня.              — О нет, она опять потухла, — разочарованно проговорила Эмма.       — Не обращай внимания, — Рикки убрала прядку волос с лица Эммы, пытаясь вернуть её мысли к себе, но Эмма этого словно не заметила.       — Я хотела, чтобы всё было идеально, — сказала она.       Эмма попыталась сделать шаг в сторону стола — за зажигалкой, чтобы вернуть злосчастную свечку к жизни, — но Рикки её удержала.       — Эм, — голос Рикки звучал мягко, но в то же время настойчиво. — Позволь мне.       На этих словах она повернулась к столику с зеркалом и, левой рукой всё ещё обнимая Эмму за талию, правую направила на потухшую свечку и уверенно сжала пальцы в кулак. Фитиль снова вспыхнул и заиграл отблесками в отражении зеркала.              — Теперь всё снова идеально, — Рикки довольно улыбнулась, повернувшись к Эмме.       — Теперь да, — тихо согласилась Эмма и поцеловала Рикки в губы.              Этот поцелуй был уже более настойчивым, хотя Эмма всё ещё не торопилась. Она чувствовала, как правая рука Рикки гладит её по щеке, чувствовала, как её собственная рука сжала предплечье девушки почти бессознательно, а левая рука опустилась ей на бедро. Они уже множество раз переживали эту сцену перед тем, как лечь спать в обнимку, но сейчас для обеих всё чувствовалось так, будто происходило впервые. Щека горела от прикосновений Рикки, руки Эммы держали её крепче, чем обычно, поцелуй становился более страстным. Левая рука Рикки скользнула под голубую кофточку, оказавшись на топе; Рикки улыбнулась, не отдаляясь от целующей её девушки. Было бы гораздо проще, если бы Эмма осталась в халате. Эмма отпустила Рикки, обеими руками быстро расстегнула кофточку и позволила девушке стянуть её с себя. Рикки, едва касаясь, провела кончиками пальцев по руке Эммы, вызвав у неё плеяду мурашек. Затем девушка внезапно отстранилась, быстро освободилась от своей черной майки и, заведя руки за спину, нащупала пальцами застежку лифчика. Эмма решила не отставать от Рикки, отправив топ к лежащей на полу кофточке. Одежда на полу, это Эмма как-то не продумала. Но сильно отвлечься у неё не получилось: в тишине раздался глухой щелчок и в следующую секунду лифчик Рикки уже лежал на коврике перед кроватью. Эмма не решалась поднять глаза, зафиксировав взгляд на черной ткани у ног Рикки, пока та не взяла её за запястье и не притянула к себе. Эмма подняла голову, быстро скользнув глазами по обнаженной груди девушки, и оказалась прямо перед лицом Рикки, которая сразу подалась чуть вперед для поцелуя. Эмма почувствовала, как её рука, управляемая Рикки за запястье, опустилась девушке на грудь. Её тут же бросило в жар; Эмме показалось, что даже губы стали горячее, и она прервала поцелуй и, уперевшись лбом в лоб Рикки, посмотрела вниз. На медальоне Рикки играли блики свечей, а чуть ниже, справа, рука Эммы чуть сжимала мягкую плоть. Столько раз она хотела сделать это, фантазировала об этом, но не позволяла себе даже поползновений в эту сторону, когда была возможность. Она сжала пальцы чуть сильнее и услышала приглушенный вздох, вырвавшийся у Рикки в ответ на её действия. Эмма вновь поцеловала её, чувствуя, как щеки горят от смущения, и переместила руку на талию.              Правая рука Рикки тем временем проникла под белую ткань на груди Эммы, и в следующую секунду она двумя пальцами сжала сосок. Дыхание Эммы резко сбилось, она ощутила жар внизу живота, почувствовала, что теряет контроль, и из её рта вырвался короткий стон. Она сразу же смутилась и захотела отстраниться, спрятаться, но Рикки левой рукой крепко удерживала её за талию. Пальцы, не ослабляя хватки, потянули вверх, заставив Эмму неосознанно схватиться за руку девушки.              — Рикки, — тяжело дыша, прошептала Эмма.              Хватка девушки ослабла, и Эмма высвободилась. Она сделала шаг назад, глядя в глаза Рикки, которая замерла на месте, скованная чувством, что сделала что-то не так. Но в следующее мгновение её подозрения развеялись — Эмма сбросила с ног вьетнамки, медленно расстегнула пуговицу и молнию и, чуть потянув шорты вниз, позволила им упасть на пол. Рикки захотела подойти к Эмме, но что-то подсказывало ей, что сейчас нужно оставаться на месте. Эмма сама отдалилась и Рикки была почти уверена, что следующий шаг на сближение девушка должна тоже сделать сама. Однако, вместо того, чтобы вновь подойти ближе, Эмма сделала два маленьких шага назад, выпутываясь из лежащих в ногах шорт. Рикки неотрывно смотрела Эмме в глаза в надежде прочитать то, что Эмма хочет от неё прямо сейчас. Эмма тоже не разрывала зрительный контакт, надеясь, что по её взгляду Рикки поймет, что ей нужно несколько секунд, чтобы вернуть контроль над собой, прочувствовать то, что происходит внутри неё, принять эту уязвимость. Но вместо этого она невольно отвлекалась на Рикки: на то, как её кудрявые волосы, немного растрепавшись, падали на плечи, на то, как блестел красный камушек в её медальоне в свете свечей, на то, как ей шли эти её короткие милитари-шорты. Оставшись последним элементом одежды на Рикки (черные кеды, конечно, не в счет), они привлекали на себя максимум внимания. Эмма знала, как Рикки любит эти шорты, она и сама их любила, представляя эту деталь гардероба девушки неотъемлемой частью её самой, хотя они совершенно не отражали её характер! Может быть, разве что, для большинства людей, привыкших к колкой, саркастичной Рикки, нападающей Рикки, Рикки, которая не пустит никого в свой маленький мир. Возможно, для них, но не для Эммы. Её Рикки была мягкой и заботливой, её Рикки была понимающей, нежной, её Рикки была самым добрым человеком на земле. Эти мысли стремительно проносились в голове Эммы, она чувствовала, как любовь к Рикки наполняет её и что это всё, что она хотела бы чувствовать в жизни. Эмма хотела сказать, как сильно она любит Рикки, но эмоции переполняли её и все слова, казалось, были недостаточно выразительны, чтобы раскрыть её чувства.              Она за два шага преодолела расстояние между ними, взяла лицо Рикки в свои ладони и, закрыв глаза, поцеловала, стараясь вместить в этот поцелуй всю нежность, которую она была способна выразить. Когда Эмма отстранилась и открыла глаза, она увидела её улыбку и голубые глаза с играющими в них огоньками, и почувствовала, как волнение, сковывающее её в начале вечера, постепенно отступает. Она быстро избавилась от лифчика, не сводя глаз с глаз Рикки, прикусила губу в улыбке, взяла Рикки за руку и, сжав чуть сильнее, чем обычно, потянула за собой к кровати.              Эмма первая забралась под одеяло и, смущенно улыбаясь, смотрела на Рикки, которая вновь стояла в одиночестве возле кровати. Девушка неторопливо, не прибегая к помощи рук, разулась, и затем так же неспешно, не сводя с Эммы улыбающихся глаз, освободилась от оставшейся одежды. Эмма по привычке смущенно опустила взгляд, заставив Рикки ещё сильнее улыбнуться, закатив глаза. Быстро поняв, что этот рецидив смущения, который, как ей показалось, Эмма преодолела минуту назад, не пройдет сам по себе, она залезла под одеяло, устраиваясь сбоку от Эммы, чуть нависая над ней, и, убрав пряди волос с лица, нежно погладила девушку по щеке.              — Всё хорошо? — шёпотом спросила Рикки.       Её медальон мягко стукнул плечо Эммы, заставив её вздрогнуть от прикосновения прохладного металла, воспринятого обостренным осязанием. Левой рукой — правая оказалась в неудобном положении между ней и Рикки, — Эмма накрыла тыльную сторону ладони девушки.              — Нмм, — Эмма утвердительно промычала, пытаясь сопроводить ответ коротким кивком, после чего притянула руку Рикки от щеки к своим губам и поцеловала её.       Рикки улыбнулась и, опираясь на левую руку, закинутую над головой Эммы, попробовала переместиться, чтобы оказаться прямо над ней, но в этот момент её медальон опасно закачался, угрожая нанести Эмме ощутимый удар.       — Надо его снять… — рассеянно сказала Рикки, прижимая медальон к груди.       — Я помогу, — Эмма высвободила свою правую руку из-под одеяла и обеими руками обняла шею девушки, наощупь пытаясь расстегнуть застежку.       Через секунду цепочка, поддерживаемая Эммой, уже свисала с разных сторон медальона. Лицо Рикки на мгновение изобразило удивление тому, как ловко Эмма справилась с этой задачей вслепую. Она вложила медальон в раскрытую ладонь Эммы, и та, быстро развернувшись влево, положила его на тумбочку. После этого она так же ловко сняла собственный медальон и приземлила его рядом с медальоном Рикки, про себя отметив, что в синем кристаллике огни свечей переливаются ничуть не хуже, чем в красном.              Эмма развернулась обратно, обеими руками обхватив Рикки за шею, притянула её к себе и поцеловала. Заминка с медальонами необъяснимым образом придала Эмме уверенности. Будто вместе с ними она отложила прочь свою нерешительность. Эмма чувствовала, как к ней вернулся контроль, и могла проявлять инициативу. Она слегка толкнула Рикки бедром, заставляя её перекинуть ногу, тем самым переходя в более тесный контакт. Новое ощущение от того, как тело Рикки коснулось её бедра, заставило Эмму бессознательно сильнее сжать девушку в своих объятиях. Правая рука Рикки блуждала по телу Эммы, спускаясь все ниже. Каждое её прикосновение ощущалось как разряд тока. Когда пальцы Рикки дошли до бедра, она внезапно отстранилась.              — Так нечестно, — сказала она и, игриво улыбаясь, оттянула в сторону резинку трусов.              Эмма ответила на её улыбку, прикусив нижнюю губу, и, переместив одну руку Рикки на спину, провела по ней к бедрам. Рикки потянула ткань сильнее, на что Эмма тут же ответила, сжав пальцы на обнаженном бедре девушки. Она чувствовала, как белье врезалось ей между ног, становилось мокрым, как Рикки прижимается к её бедру, чувствовала её движения и нарастающее желание внутри себя.              — Снимешь?              Эмма виновато посмотрела на Рикки, но та только улыбнулась. Пришлось недолго повозиться — и последняя деталь одежды Эммы была отброшена в конец кровати. Она хотела сразу же прижаться к девушке, хотела, чтобы Рикки дотронулась до неё. Она подалась вперед, целуя Рикки, давая ей, как она считала, ясные намеки. Рикки не спешила: она снова переместила руку на грудь Эммы и повторила действие пальцев, заставив дыхание девушки участиться. Затем она отстранилась, откинула кудрявые пряди назад и спустилась ниже, обхватив губами сосок.              Из груди Эммы вырвался глухой стон. Правой рукой ещё обнимая Рикки, левой она закрыла себе глаза, борясь с желанием смотреть, что делает девушка. Когда она, подавшись соблазну, приподняла ладонь, её взгляд столкнулся со взглядом Рикки, всё ещё ласкающей ртом её грудь. Эмма почувствовала, как напряглось её тело, как пальцы рук с силой вонзились в кожу. Она до боли прикусила нижнюю губу и, немного приподнявшись, подалась навстречу ласкающей её девушке. Тем временем рука Рикки скользнула вниз, под одеяло. Она провела пальцами по внутренней стороне бедра, приближаясь к месту, ещё недавно плотно обтягиваемому бельем. Сейчас она могла чувствовать жар, исходивший от тела Эммы, считывать её желания по движениям…              Прежде чем дотронуться до неё, Рикки отстранилась и наклонилась к губам девушки. Эмма, тяжело дыша и не сводя с неё глаз, едва заметно отвела ногу в сторону. Она чувствовала, как её щеки наливаются краской, словно она стыдилась поощрять действия девушки и в тайне надеялась, что это движение ногой останется незамеченным. Но Рикки сразу же уловила её намек, как и очередную волну смущения Эммы. Она знала, как заставить девушку почувствовать себя увереннее: Рикки коснулась губами уголка губ Эммы, вовлекая её в нежный долгий поцелуй. В этот момент её пальцы переместились на клитор и, немного надавив, начали исполнять медленные круговые движения. Тело Эммы сразу же отреагировало на эти действия: живот втянулся, бедра чуть повелись навстречу пальцам Рикки, а нога ещё сильнее ушла в сторону. Эмма почувствовала жар в руках, с силой обхватила Рикки, и её пальцы впились девушке в спину. Она пыталась сделать их поцелуй агрессивнее, но Рикки пресекала эти попытки, отстраняясь на пару дюймов, чтобы погасить порыв Эммы. Движения её пальцев не прекращались ни на секунду и в тот момент, когда Эмма, закусив нижнюю губу, издала короткий стон, рука Рикки вдруг скользнула ниже, в складку кожи, и начала массировать вход, надавливая попеременно то одним, то другим пальцами. Рикки быстро посмотрела Эмме в глаза; в её взгляде читался вопрос. Эмма коротко кивнула, полностью отдаваясь ощущениям. Она почувствовала легкое давление и в следующий момент палец Рикки уже был в ней. Это было странное, возбуждающее ощущение: каждое движение пальца ощущалось ударом тока, магнитом, заставляющем Эмму двигаться навстречу. Она чувствовала, как Рикки обеими ногами сжала бедро Эммы, как там становится жарко и мокро. Она протянула руку, чтобы самой дотронуться до Рикки; потребовалось некоторое усилие, но она справилась и теперь рассеянно двигала пальцами по влагалищу девушки.              — Чуть выше, — прошептала Рикки, тяжело дыша.              Из груди Эммы вырвался сбивчивый стон: палец Рикки внутри неё начал двигаться быстрее. Эмма немного сместила руку и, слегка надавливая, принялась двигать пальцами вверх-вниз.              — Да… — выдохнула Рикки.              Эмма ускорила темп, пытаясь соответствовать Рикки. И в тот момент, когда она подумала, что вновь ощущает контроль над ситуацией, пальцы Рикки неожиданно сместились, быстрыми движениями касаясь клитора. У Эммы вырвался громкий стон.       — Боже… — выдохнула Эмма, крепче хватаясь за Рикки левой рукой.       Но Рикки в ответ на это не остановилась, напротив — она ускорила круговые движения пальцами. Эмма чувствовала, как напряглись все её мышцы, как голова чуть запрокидывается назад, а бедра непроизвольно движутся то приближаясь к руке девушки, то в попытке отдалиться от неё. Впрочем, попытки отдалиться были безуспешны: Рикки полностью владела ей, не давая ни секунды передышки. Движения Эммы, напротив, становились более бессвязными, теряли темп; иногда она и вовсе останавливалась, сжимая клитор Рикки чуть сильнее, чем раньше. Вдруг в бессознательной попытке отдалиться Эмма вжалась бедрами в кровать, а пальцы Рикки, не изменяя темп, последовали за ней, и она почувствовала, будто раскаты грома проносятся по её телу от руки Рикки до макушки. Свободной рукой она схватилась за изголовье кровати и уже не сдерживала стоны. В этот момент она могла забыть, что они дома одни, ужаснуться, как она на утро будет смотреть в глаза родным, осудить себя за бесстыдство, — но она не могла сдерживаться, и остальное было неважно. Её стоны наполнили комнату, ладонь руки, сжимающая кровать, безотчетно распрямилась (заставив вазу с розами лопнуть, не выдержав превращения в лёд). Плевать. Эмме ещё никогда не было до этого так мало дела. Казалось, даже если в этот миг рухнут стены её дома, ей будет всё равно. Последний стон перешёл в тяжелый вздох, когда Рикки наконец замедлила движения, а затем и вовсе остановилась, переместив руку чуть выше. Эмма почувствовала, как напряжение волнами сходит с её шеи, почувствовала, как губы Рикки коснулись её ключицы и как девушка легла сбоку и неотрывно смотрела, как она возвращается в реальность.              Эмма открыла глаза и её взгляду предстал потолок с пляшущими тенями огоньков. Про себя она отметила, что в комнате стало темнее: должно быть, часть свечек потухла. Она медленно повернула голову и в полумраке увидела Рикки, её взгляд и уютную улыбку. Было ли ей так же хорошо, чувствовала ли она то же самое? Эмме захотелось сделать что-то для девушки.              Эмма предприняла усилия, чтобы перебороть нежелание шевелиться, разорвав негу, в которой находилось её тело. Она перекатилась на бок и села сверху, ограничивая движения ногам Рикки. Девушка смотрела на неё с ожиданием, не переставая улыбаться. Эмма нагнулась к Рикки, поцеловала её, её шею, стала спускаться всё ниже. Когда она дошла до живота, Рикки чуть напряглась и вытянула голову, пытаясь не терять из вида Эмму, понять её намерения.              — Эм, ты уверена? — спросила она на одном дыхании.       — Да, — так же тихо ответила Эмма и, бросив взгляд на девушку, скрылась под одеялом.       Под одеялом она сразу же почувствовала себя увереннее. Она провела языком по внутренней стороне бедра Рикки, быстро поцеловала и замерла на мгновение, собираясь с решимостью. Она готовилась к этой ночи, проводила исследования. Она знала, как нужно делать и где. Но Эмма не учла, что одеяло не только добавляло уверенности, но и лишало возможности видеть. В это недолгое замешательство она решала, стоит ли ей отбросить его, сделав себя вновь уязвимой, такой же уязвимой, какой была Рикки в этот момент, или попробовать рискнуть сделать всё наощупь. Эмма рискнула и, коснувшись губами разгоряченной плоти, медленно начала применять свои знания.              Она чувствовала, как в теле Рикки растет напряжение, как оно выгибается, подается вперед. Эмма почувствовала себя увереннее и увеличила темп.       — Выше, Эм, — услышала она приглушенный стон.              На секунду Эмма остановилась. «Чёрт. Соберись, она решит, что я совсем дурочка», — подумала она и продолжила свои действия чуть выше. Тело Рикки снова дернулось ей навстречу. В следующий момент рука Рикки проникла под одеяло, неловко провела по волосам Эммы и чуть прижала её к себе. Эмма ускорила движения языком и почувствовала, как рука Рикки выскользнула из-под одеяла и с силой вжалась в матрас. Тело девушки начало дергать в непроизвольной судороге, и первым порывом Эммы было отстраниться, но вдруг другая рука девушки легла на неё поверх одеяла, призывая её не останавливаться. Внизу, под одеялом было жарко и мокро, подергивания Рикки участились, усложняя Эмме работу, заставляя её подстраиваться под нерегулярный темп махов бёдер. Судороги усилились, Эмма почувствовала, как сжимаются бедра девушки рядом с ней. В следующий момент она услышала громкий вздох по другую сторону, и напряжение отпустило тело Рикки. Эмма нерешительно выглянула из-под одеяла и увидела, что девушка всё ещё тяжело сбивчиво дышит, задрав голову к изголовью кровати. Эмма была не уверена, что ей нужно сделать сейчас, но в этот момент рука Рикки, до сих пор сжимающая простынь, легко коснулась её щеки. Эмма аккуратно, стараясь не потревожить Рикки, выбралась из-под одеяла и даже смогла незаметно, как она считала, дотянуться до коробки с салфетками, которую она предусмотрительно поставила на тумбочку, на которую ранее опустились их медальоны.              — Эм, — Рикки повернула голову в сторону девушки.       Эмма быстро закончила приводить себя в порядок, бросила салфетку за кровать и легла на бок рядом с Рикки. Рикки всем телом повернулась к Эмме, и теперь они лежали друг напротив друга, молча глядя друг другу в глаза. Говорить не хотелось, к тому же, чутье подсказывало Эмме, что слова им сейчас не нужны. Было что-то успокаивающе уютное в таком лежании. Словно они общались без слов, одними взглядами, теплыми и бесконечно влюбленными.              — Я люблю тебя, — тихо сказала Эмма, не отрывая глаз от Рикки.              Рикки улыбнулась. Даже в полумраке Эмма видела блеск в глазах Рикки. Она нашла наощупь рукой под одеялом руку Эммы и, сцепив их пальцы, крепко сжала её.              Девушки недолго полежали, улыбаясь друг другу в ночной тишине, после чего Эмма, применив свою силу (маленькие и точные движения), погасила оставшиеся свечи, и они уснули в объятиях друг друга.

***

      Когда Эмма открыла глаза, то с удивлением обнаружила, что Рикки уже проснулась. Девушка лежала на соседней подушке так же, как и прошлым вечером, и неотрывно смотрела на неё. Рикки никогда не просыпалась раньше Эммы до этого, отчего Эмме стало не по себе.              — Привет, — сонно проговорила Эмма. — Ты уже не спишь?       — Не переживай, — словно читая мысли, ответила Рикки. — Я просто рано проснулась.              Эмма нежно погладила девушку по руке в благодарность за её проницательность (и за то, что избавила Эмму от необходимости озвучивать те тревожные мысли, которые моментально зародились у неё в голове).       — Который час? — спросила она.              Рикки на секунду отвернулась к тумбочке за телефоном.       — Начало девятого.       — Кошмар, — улыбнулась Эмма. — Я ещё никогда не просыпалась так поздно.       Рикки улыбнулась и вновь легла на подушку напротив Эммы.       — Наверное, ты вымоталась, — иронично заметила она, заставляя Эмму смутиться.       План сработал: щёки Эммы мгновенно налились румянцем.       — Мне было хорошо, — сказала Эмма, опуская глаза.       — Мне тоже, — отозвалась Рикки, не сводя с Эммы взгляд.       Эмма прикусила губу в ожидании продолжения диалога. Она чувствовала взгляд Рикки, сверлящий дырку в её голове, но не могла поднять глаз.       — Я… справилась? — смущенно спросила Эмма, не выдержав затянувшейся паузы.       — Что ты имеешь в виду? — Рикки ухмыльнулась. — Хочешь устроить пост-опрос? Может, у тебя под кроватью печатная форма подготовлена?       — Рикки! — Эмма всё же подняла глаза на девушку и ткнула её в руку в ответ на её комментарий.       Однако она не могла сдержать улыбку. Она действительно порой подходит ко всему чересчур серьезно, предпочитает учитывать всё по возможности. Наверное, это ещё одна сторона патологического желания всё контролировать. Рикки часто осаждает её своим подтруниванием и это позволяет Эмме ловить свои мысли в такие моменты и не дать им перерасти в тревогу, а затем и в панику. Поначалу это изрядно доставало (если не сказать — раздражало), но со временем Эмма разглядела истинный смысл этих шуток и они начали работать на неё.              — Так в какой форме тебе оставить отзыв? — не унималась Рикки. — Нужен развернутый ответ или оценки по десятибалльной шкале будет достаточно?       — Перестань, — улыбнулась Эмма, толкая Рикки снова.       Девушка сонно потянулась и, сев на край кровати, начала одеваться.       — Неужели мы больше не будем смотреть документалки, — Рикки старалась придать голосу ноты сожаления, но ей не удалось скрыть ликование.       — Почему это? — Эмма нахмурилась и приняла сидячее положение.       — Мне казалось, мы открыли более интересный способ засыпать, — Рикки бросила на Эмму игривый взгляд, натягивая майку.       — Да. Возможно, — смущённо ответила Эмма, принимаясь шарить под одеялом в поисках белья. — Но последний фильм про экологическую катастрофу и мусорные острова был тоже интересным.       — Безумно интересным! — подхватила Рикки. — Я почти не сразу уснула.              Эмма многозначительно посмотрела на Рикки, которая уже закончила одеваться и стояла у кровати в ожидании неё. Тут её взгляду попались розы, хаотично лежащие на полке.              — Что произошло? — спросила Эмма, указывая на цветы. — Я не помню, чтобы мы разбили вазу.       Рикки неловко осмотрелась по сторонам и нашла осколки на полу у кровати.              — Босиком лучше тут не ходи, — предупредила она, отправляя осколки в мусорное ведро. — Ваза лопнула, когда ты… сама понимаешь.       — Не совсем. Не передашь мне халат?       Рикки взяла висевший на двери банный халат и кинула его на кровать.              — Ну же, Эм, — сказала Рикки и подняла руки ладонями вверх.       — А, это.       Каждый раз, когда Эмма думала, что смутиться сильнее она уже не сможет, в разговоре всплывала новая подробность, заставляющая её краснеть.       — Пойду поставлю цветы в воду, — сказала Рикки, возвращаясь за розами.       — Хорошо, — радостно ответила Эмма. — А я забегу в ванну. Я быстро, обещаю.       Последнее она добавила, уловив взгляд Рикки, в котором читалось недовольство, что девушка собирается оставить её одну надолго.              Рикки с цветами вышла из комнаты, и Эмма, посидев в обнимку с халатом ещё пару минут, начала наконец шевелиться. Всё-таки если и были минусы в том, чтобы быть русалкой, то они заключались в невозможности принять душ и нормально умыться. Вопреки обещанию Рикки не задерживаться, Эмма не смогла отказать себе в теплой ванне: если уж предстояло превратиться в русалку, то с комфортом. Пока вода из крана хлестала по блестящей чешуе хвоста, Эмма прокручивала в голове прошлый вечер, стараясь не упустить ни одну мелочь. Она часто слышала о том, что первый раз неприятный и болезненный, всё проходит странно и быстро, а потом и вспоминать об этом не хочется. Неужели врали? Или они с Рикки действительно так подходят друг другу, что в их первый раз всё было совсем иначе? Может быть, она просто сильно нервничала и не заметила неприятных ощущений, а в следующий раз…              Эмма остановилась на мысли о следующем разе. Конечно же, почему она не подумала раньше? Это их первый, но не последний секс. Они всё ещё встречаются, к тому же, Рикки сказала, что ей тоже было хорошо. Даже пошутила, что больше не придется смотреть фильмы, которые выбирает Эмма. Значит, она точно намерена это повторить. Эмма почувствовала, как от этих мыслей по её телу побежали мурашки. Нужно ещё раз залезть в учебник анатомии. Несправедливо, что существует так много книг по сексу между мужчиной и женщиной и практически никакой литературы — про секс между двумя девушками. «Девушки устроены гораздо сложнее»,— возмущённо думала Эмма, быстро пролистывая справочник для взрослых в книжном магазине.       Ладно, глупо снова думать об этом и сомневаться в себе. В конце концов, Рикки ей ответила — не может же Эмма ставить под сомнения её слова?..       Но сомнения сами возникли в ней, не спрашивая разрешения, не требуя анализа. Эмма прокручивала в голове весь прошлый вечер, каждое действие, каждое слово, которые помнила… А также те слова, которые помнить не могла. Потому что они так и не были озвучены. Рикки не сказала, что любит её. Это был подходящий момент, к тому же Эмма решилась сказать это первой. По её представлениям, прошлым вечером она сделала всё, чтобы облегчить для Рикки это признание, но оно так и не прозвучало.              И теперь Эмма старается забить голову всем подряд, лишь бы не чувствовать нарастающие тревогу и неуверенность, что скребут внутри.       Ну конечно, Рикки её любит. Было бы глупо в этом сомневаться, ведь с тех пор, как они сошлись, их отношения становились только лучше. Месяцы, проведенные с Рикки, стали самым счастливым временем в жизни Эммы, и она была уверена, что они не были бы таковыми, если бы Рикки лишь изображала чувства. Если бы Рикки притворялась, Эмма бы заметила. Или она всё это время бессознательно пропускала все знаки, радуясь отношениям, которые сама себе придумала?..       Всё, пора остановиться. Эмма уже неприлично долго торчит в этой ванне, а ведь ещё сушиться, это тоже не быстро. Девушка в очередной раз попыталась взять под контроль свои мысли и переключила внимание на избавление себя от хвоста.

***

      Когда Эмма спустилась, Рикки валялась на диване, читая журнал. Розы из комнаты Эммы стояли в нелепой светло-синей вазе на журнальном столике, а рядом лежали ноги Рикки, как и всякий раз ровно до того момента, пока Эмма деликатно не уберет их на пол или к себе на колени, устраиваясь рядом.              — Это мамина фарфоровая ваза? — удивилась Эмма, указывая на цветы. — Рикки, она коллекционная, очень редкая.       — И что? — откладывая журнал, спросила Рикки. — Это ваза. Я подумала, цветам в ней будет комфортно.       Девушка встала с дивана и, повернувшись лицом к Эмме, поймала её многозначительный взгляд.       — Хорошо, — сдалась Рикки, взмахнув руками. — В следующий раз я поставлю их в чайник. Надеюсь, он не антикварный?       Эмма улыбнулась и повернулась к холодильнику.       — Ну-с, что на завтрак? — донесся голос из-за спины.       — Посмотрим, — Эмма быстро пробежала взглядом по полкам. — Есть суши, которые должны были быть нашим вчерашним ужином…       — О, так у нас должен был быть ужин? — Рикки кивнула, изображая удивление.       — Есть йогурт, молоко… Можно сделать хлопья. Или я могу приготовить блинчики, которые ты любишь. Уверена, у нас где-то должно быть малиновое варенье, мама всегда оставляет…       — Эм.       Рикки заметно снизила громкость голоса, обращаясь к Эмме. Более того — она звучала нерешительно, даже грустно. Эмма моментально развернулась от холодильника и устремила на девушку обеспокоенный взгляд. Рикки стояла там же, посреди гостинной, взволнованно глядя на Эмму. Столкнувшись с ней взглядом, она завела одну руку за шею и сжала плечо — типичное действие, когда она пытается скрыть, что нервничает. После недолгой заминки она отпустила себя и открыла рот, будто собиралась с духом сказать…              — Я люблю тебя, — рука Рикки шлепнулась вдоль туловища и девушка продолжила говорить на одном дыхании. — Прости, что не сказала это вчера. Я даже не знаю, почему я это не сказала, ведь это правда, и я всегда любила тебя, и ты знаешь, что это так, и я это знаю. Наверное, я боюсь говорить это, вдруг как только я это скажу, всё исчезнет, ты исчезнешь, и я буду думать, что это всё моя вина. А потом я подумала, что ты наверняка сейчас думаешь, почему я это не сказала, и придешь к выводу что это значит что-то плохое, что всё не так идеально, как тебе казалось…              За время сбивчивого объяснения Рикки, Эмма преодолела расстояние между ними, встала напротив, запредельно близко, обеими руками взяла девушку за руки, улыбнулась и твердо посмотрела ей в глаза.              — Рикки, — перебила она негромко, но отчетливо, и чуть сильнее сжала её руки. — Всё идеально.

***

      Они долго бродили по улочкам города, болтая о мелочах, в основном, о том, что попадалось им на глаза. Проходя мимо бассейна, Эмма вспомнила ещё одну историю про соревнования по плаванию, которую не слышала Рикки. Очертания школы в конце улицы (на которую девушки не свернули) заставили их уделить несколько безумно скучных для Рикки минут обсуждению годовых контрольных. Пустующее здание, в котором раньше было Джуснет кафе, оттянуло на себя особенно много внимания. Четыре месяца назад, несмотря на неуемный энтузиазм Эша и то доверие, которое оказывал этому энтузиазму Уилфред, кафе стало стремительно терять клиентов, не выдерживая конкуренции с крупными франшизами, открывающими свои ресторанчики по соседству. Уилфред приложил все усилия, чтобы выстоять в этой неравной борьбе, но два месяца спустя был вынужден объявить Эшу, Эмме и ещё двум сотрудникам, которые согласились работать за меньшую зарплату, что закрывает Джуснет и вряд ли его двери откроются вновь. Эш воспринял новость стоически, пожал руку Уилфреду, удалился — и с тех пор Эмма его видела лишь раз, случайно столкнувшись тележками в супермаркете на субботней распродаже. Сама же она переживала из-за закрытия любимого кафе гораздо сильнее. Рациональная часть подвела её, уступив эмоциям, которые обычно сопутствуют всякому хоть сколько-то значительному изменению в жизни. Эмма проработала в Джуснет полтора года, у неё, как у Клео и Рикки, было связано множество ценных воспоминаний об этом месте, и попрощаться с ним оказалось не так уж легко. Даже Рикки, видя подавленность Эммы, проявила чудеса такта и не стала подтрунивать над ней, а напротив, окружила девушку поддержкой и усиленно вникала во все соображения Эммы (коих было бесчисленное множество) о том, что можно было бы ещё предпринять, чтобы сохранить кафе на плаву. Сама Рикки не питала к Джуснет сентиментальных чувств, а её краткосрочный опыт работы там скорее поспособствовал тому, чтобы их не было. Когда в разговорах между друзьями кто-то из них вспоминал, как девушки были коллегами, Рикки передергивало. Она говорила, что Эмма была просто невыносимой и что разговаривать об этом она будет, только если вновь устроится туда работать, чего, конечно же, никогда не случится.              Сейчас, проходя мимо заколоченных дверей, девушки снова невольно окунулись в воспоминания, но вскоре переключились на обсуждение идей, что они бы сделали с этим помещением, будь у них деньги. Эмма имела в голове сразу несколько бизнес-планов, но даже для неё самой все они меркли по сравнению с идеей Рикки о кафе с живой музыкой. Спортивная тематика Джуснет канула в Лету, зато местечки, где за коктейлем можно послушать талантливых исполнителей, набирали популярность. Девушки много говорили об этом и в этот раз, минуя бывшее место работы.              Прогуливаясь мимо пляжа, Рикки без особого рвения предложила поплавать — так, как вариант продолжения маршрута. Но Эмма ответила решительным отказом: с океана надвигались тучи и погода могла застать девушек врасплох, лишив возможности вернуться домой, когда они захотят. Впрочем, по той же причине девушки решили разойтись по домам: если скоро начнется гроза, лучше встретить её там, где тепло и уютно, а главное — где есть крыша над головой. Эмма (как обычно смущаясь) поцеловала Рикки в щёку, и они разошлись в разные стороны, подгоняемые усилившимся ветром.       Эмма успела добраться домой до начала дождя, о чём немедленно проинформировала Рикки, отправив ехидное сообщение.       

ЭММА

Я дома, а ты почему молчишь? Сушишь хвост, лежа на газоне?;);*

             Она планировала сразу пройти к себе в комнату и приступить к более тщательной уборке: перед тем, как покинуть дом, девушки быстро спрятали свечи и на скорую руку застелили постель, чтобы не вызвать подозрений у Эллиота, если он по возвращении решит сунуться в комнату старшей сестры. Вместо этого взгляд Эммы упал на розы в нелепой фарфоровой вазе, оставленные Рикки на журнальном столике в гостиной, цветы, которые стали свидетелями, как Рикки во второй раз с начала их отношений призналась Эмме в любви. Воспоминание об этом моменте вызвали у неё счастливую улыбку. Разве её жизнь сейчас могла быть лучше? Определенно нет. А вот мамину драгоценную вазу нужно было спасать. Эмма неспеша подошла к журнальному столику и уже протянула руки к вазе, как вдруг голос за спиной назвал её имя.              — Эмма, вот ты где, — услышала девушка громкий голос матери.       Тут же быстро обернувшись, Эмма увидела маму: та стояла у кухонного столика над раскрытым журналом с рецептами. Должно быть, пока Эмма не нарушила её одиночество, Лиза была занята выбором блюда, которое она приготовит семье на обед.       — Вы уже вернулись, так быстро? — Эмма несколько смутилась, но почувствовала облегчение, что родители не столкнулись с Рикки утром.       — Хотели сделать сюрприз! — лицо Лизы озарила улыбка. — И это не всё. Подойди, не хочу говорить громко, вдруг Эллиот услышит.       Эмма послушно проследовала к кухонному островку, даже не пытаясь строить догадки, о каком сюрпризе идет речь. Вместо этого она невольно подумала, выглядело ли её лицо также, когда она предложила Рикки остаться у неё прошлой ночью. «Тогда понятно, почему Рикки так развеселилась, ” — подумала она.       — В общем, как ты знаешь, — важным тоном начала Лиза. — Следующий год твой последний год перед колледжем…       Телефон Эммы пиликнул, оповещая о новом поступившем сообщении. Она скорчила виноватую гримасу и быстро открыла мобильный.        РИККИ Ага меня уже везут в цирк лол              — Прости, — Эмма захлопнула телефон. — Продолжай.       Лиза бросила на Эмму недовольный взгляд, но уже через мгновение её лицо вновь сияло.       — Так вот, мы с твоим отцом решили, что раз после этого года у тебя начнется взрослая самостоятельная жизнь, это наша последняя возможность сделать что-то всей семьей — как родители и дети. Что-то особенное, что навсегда сохранится у вас с Эллиотом в памяти о том, как здорово нам было вместе.       Вдалеке прозвучал раскат грома. Эмма, всё это время с полным вниманием слушающая мать, вновь отвлеклась на мысли о Рикки и о том, дошла ли она всё-таки до дома. И почему нельзя написать нормально, зачем нужно всегда заставлять её, Эмму, нервничать?       Тем временем Лиза, взявшая небольшую паузу в своей речи, сделав глубокий вдох, перешла сразу к сути.       — Мы всей семьей поедем в кругосветное путешествие! — она едва заметно подпрыгнула от восторга. — Целый год будем колесить по миру, только представь: Европа, Азия, Америка… Возможность для тебя заглянуть в зарубежные университеты!       Эмма стояла оглушенная, словно в этот раз гром разразился прямо у неё в голове. «Путешествие… Целый год…» — обрывки фраз в замедленном воспроизведении проносились у неё в мозгу.       — Когда? — сипло спросила она.       За стенами дома зашелестела листва, осаждаемая каплями дождя. Водный поток быстро набирал силу, превращаясь в настоящий тропический ливень. «Когда же?» — настойчиво прозвучал в голове собственный голос.              — Когда? — Эмма повторила свой вопрос громче.              Телефон в руке пиликнул снова, разрезая тишину, повисшую на кухне, одновременно вклиниваясь в звуки дождя снаружи.       — Через месяц, двадцать восьмого декабря! — улыбка Лизы стала ещё шире. — Мы решили отметить Рождество дома. Подумать только, если всё пойдет по плану, мы будем встречать Новый год в России!              Лиза во все глаза смотрела на Эмму, ожидая от неё реакции: радости, восторгов, благодарности в конце концов. Но Эмма выглядела потрясенной — и только. Её лицо не выражало других эмоций, кроме удивления, да и она сама не могла бы сказать, что чувствует сейчас, о чем думает. Звуки дождя стали как будто громче после объявления даты, отметила про себя Эмма. Она вспомнила про новое сообщение и, слабо отдавая себе отчет в своих действиях, открыла телефон. РИККИ И ты меня больше никогда не увидишь