Культивация: размеренная жизнь на горе кишащей монстрами

Шэнь Юань подождал добрых десять минут, прежде чем вернуться обратно туда, где он проснулся, на случай, если это каким-то образом заставит систему перезагрузиться. Он даже сидел возле старого колодца, примерно в том же месте, где проснулся, и ждал. Прошло больше часа, но никаких признаков перезагрузки Системы не было. Даже намека на вспышку, которая могла бы быть окном сообщения, не появилось. Он потратил время ожидания, тщательно обдумывая свои варианты, анализируя то, что он знал, и то, что он подозревал. Его рассуждения с самого начала казались верными: его лучший шанс выжить — найти безопасное место для проживания, по крайней мере, пока он не разблокирует доступ к золотому ядру внутри себя и не сможет нормально культивировать. Лучше, если он станет достаточно сильным — или, по крайней мере, достаточно умным — в использовании этих навыков, чтобы выжить при встрече с разгневанным Шэнь Цинцю. Это было только в том случае, если он вообще хотел когда-либо пересечься с Шэнь Цинцю или Сюжетом. И он был почти уверен, что не хотел. По крайней мере, не напрямую. В этой истории люди в конечном итоге попадали в одну из двух категорий, когда дело доходило до встреч с Ло Бинхэ: они становились его женой или становились очень мертвыми (или, по крайней мере, вероятно, желали бы быть таковыми). Было несколько исключений, таких как его заместитель Мобэй-Цзюнь, но он мог пересчитать их на пальцах одной руки. (И если верить фанфикам о Фудзёси, Мобэй-Цзюнь, несмотря ни на что, был частью гарема.) Поскольку Шэнь Юань не была юной девушкой поразительной красоты (или демоном ужасающей силы), оставалась другая категория — и он уже пресытился ей! Конечно, его лучшая натура побуждала его спасти Протагониста от детского насилия, Нин Иньин от того, чтобы стать добычей, Юэ Цинюаня от того, чтобы стать подушкой для булавок (и так далее), но он не знал, в какой момент истории он находился. Насколько он знал, Система могла вытащить его из эфира и бросить его за 20 лет до рождения Ло Бинхэ или всего за несколько месяцев до того, как он придет и сожжет гору, убив почти всех в секте Цанцюн. Действия сгоряча могли только привести к его гибели, и это никому не помогло бы. Шэнь Юань корил себя всю дорогу до горы Тао Жэнь за то, что не спросил Систему о временной шкале Пути Гордого Бессмертного Демона, когда у него была такая возможность. Когда он снова достиг пайфана, он осмотрел его более внимательно. Довольно простые деревянные ворота пересекали тропу и терялись в густых деревьях наверху, но, насколько он мог видеть, он думал, что крыша могла быть сделана из деревянной черепицы. На его поверхности не было никаких следов краски или морилки для дерева, и не было никаких признаков того, что они просто стерлись с годами. Единственным украшением были простые резьбы десятков зверей, покрывавших один из деревянных столбов, и, возможно, бога или бессмертного на другом, который, казалось, успокаивал или бранил их с едва заметным раздраженным выражением лица. Что-то в этом образе заставило его улыбнуться. Глаза Шэнь Юаня проследили путь, который проходил между двумя столбами и поднимался по первому склону горы. Его могли проложить пять лет назад или тысячу пять лет назад. Каменные плиты были плоскими и бледными, вставленными в темную, богатую лесную почву и ярко-зеленый мох, который рос между ними. Камни казались почти светящимися в послеполуденном свете. Хотя они были слегка тронуты временем и стихиями, они не были особенно изношены, что говорит о том, что немногие ходили по этим камням в течение многих лет после того, как они были проложены. Тропа была достаточно широкой, чтобы по ней могла проехать небольшая тележка, поэтому шансы были хорошими, что она вела к чему-то важному — или, по крайней мере, была предназначена для этого в то время. Как он заметил Системе, люди редко строили дороги в никуда. Их часто даже не строили до начала строительства, а скорее для того, чтобы привлечь людей, когда место, куда нужно идти, уже было построено. Хотя деревья, окружавшие эту местность, были темными, а подлесок был редким и заросшим сорняками, здесь царили спокойствие и умиротворение. Он слышал, как несколько птиц щебетали друг другу комментарии и шуршали среди листьев беззаботно. Вдали он увидел несколько крупных фигур, пасущихся в подлеске, которые, как он подозревал, были оленями или, возможно, заблудшими козами. Трудно было считать эту местность «проклятой», хотя с Системой определенно что-то случилось, когда он ступил под пайфан. Уже одно это заставило его почувствовать себя более настороженным, чем в первый раз, когда он попытался переступить порог. Тем не менее, это не помешало ему решить продолжить свой путь и перестать колебаться. По длине теней было ясно, что время было не намного позже полудня, и, возможно, была поздняя весна или раннее лето, поэтому световой день был длиннее — но в конечном итоге оставалось не так много времени до заката, и он хотел бы, чтобы у него оставалось немного дневного света, когда он доберется до конца этой тропы, если сможет. Было бы неприятно, если бы он добрался до вершины горы и был бы слишком нервным, чтобы исследовать то, что он там найдет, потому что ничего не видел! Шэнь Юань глубоко вздохнул, расправил плечи и продолжил приниматься на гору.                               

***

Чем дальше он удалялся от пайфанга, тем темнее и зловеще становился лес за тропой. Время от времени — примерно каждые час при неспешном шаге — на расстоянии не более нескольких футов от каменной дорожки стояла небольшая деревянная скамейка. Хотя до сих пор эти места для отдыха были расположены регулярно, а подъем на гору казался довольно легкой прогулкой, Шэнь Юань всегда пользовался возможностью отдохнуть хотя бы на минуту или две каждый раз, когда натыкался на одну из них. В какой-то момент тот, кто их построил, мог перестать это делать. В конце концов, даже если это было здоровое тело, это не означало, что оно не нуждалось в отдыхе, и он не хотел рисковать травмой, слишком сильно напрягаясь, не зная, на что он еще способен. Особенно учитывая, что получить помощь, если он получит травму, будет проблемой, чем дальше он будет идти. На остановках для отдыха обычно поблизости находился колодец или водяной насос, чтобы утолить жажду. Если нет, то, по крайней мере, там был какой-нибудь приятный природный объект, на который можно было смотреть, пока он отдыхал, например, струйка водопада, интересный вид на долину или странное скальное образование. В целом, тот, кто спроектировал этот пешеходный маршрут, сделал ему лучший опыт, который у него когда-либо был с прогулкой по природе, даже включая то время, когда он путешествовал в Соединенные Штаты и ходил в тематический парк Диснея, посвященный природе. Давящая, влажная жара там значительно снижала его удовольствие от пейзажа, даже если там было больше красивых вещей на квадратный фут, чем здесь, на горе, и практически нулевой шанс нападения монстра. (Хотя он не исключал этого полностью. Некоторые вещи в Флориде росли слишком большими.) Единственным выдающимся преимуществом парка Диснея были пункты первой помощи, разбросанные по всему городу, как кофейни. Они были бы очень полезны! Примерно на полпути к вершине Шэнь Юань остановился в одном из мест для отдыха и съел то, что можно было назвать поздним обедом или ранним ужином. Дело было не в том, что он был настолько голоден, сколько он чувствовал, что лучше всего есть, чтобы поддерживать свои силы. Щедрое предложение старика принесло ему четыре большие мясные булочки, которые были с любовью упакованы и пахли так же чудесно, как и выглядели. Шэнь Юань взял одину из них и с облегчением обнаружил, что она оказалась такой же вкусной, как и утверждал мужчина.  Он осторожно ел, наблюдая, как вода падает с небольшого навеса на склоне горы в бассейн размером с джакузи. Это была такая мирная сцена, что он чувствовал, как будто какая-то ушибленная часть его успокаивается ею, как спокойный момент в фильме Гибли. После еды Шэнь Юань провел некоторое время, сидя на скамейке с закрытыми глазами и ногами, сложенными в позу лотоса, пытаясь снова получить доступ к своей ци или ощутить свои меридианы, даньтяни и золотое ядро. Он задавался вопросом, была ли причина, по которой он потерпел неудачу раньше, в том, что он был в движении, и поскольку он не был должным образом обучен совершенствованию, ему было труднее сосредоточиться на этом.  Прошло несколько минут, но он все еще не чувствовал ничего похожего на прикосновение к своему золотому ядру, однако ощущал внутреннее тепло и чувствовал, как оно подталкивает его вперед, поэтому он не стал задерживаться. Если его инстинкты говорили ему двигаться — он двигался. Остальные три мясные булочки были убраны на хранение, прежде чем он помыл руки и лицо в каменном бассейне рядом с прудом, который периодически наполнялся водой из водопада. Ему потребовалось немного мужества, чтобы напиться из него, реальные опасения о загрязнениях и смертельных бактериях вызывали у него тревогу, но, учитывая, что это был мир Гордого Бессмертного Демонического Пути, он решил, что худшее, что может с ним случиться, это проклятие, а поскольку сейчас это казалось маловероятным, риск был оправдан. Напившись вдоволь (удивительно освежающей и, вероятно, не проклятой) холодной воды, он еще раз с благодарностью посмотрел на приятную зону отдыха, прежде чем продолжить путь. В этих местах отдыха было что-то такое внимательное, что заставляло его представлять доброе сердце, приглашающее гостей отдохнуть и насладиться своим пребыванием на горе. Это заставило его вспомнить фигуру на деревянном столбе у подножия горы и предположить, что между ними, вероятно, есть какая-то связь. Область вокруг этих мест отдыха всегда казалась немного менее гнетущей, но чем выше он поднимался по горе, тем сильнее у него возникало неприятное чувство, что он находится там, где ему не следовало бы быть. Это казалось странным Шэнь Юаню, учитывая, что, за исключением зловещего присутствия глубокого леса, это все еще казалось относительно спокойным местом по стандартам Бессмертного Демонического Пути. Возможно, это были инстинкты простого смертного?  Без доступа к силе золотого ядра внутри него, он должен быть ничем не лучше, в конце концов. И как указала Система, он не был любителем природы до всего этого. Возможно, его восприятие местности было связано не с какой-то присущей ей «злостью», а с тем, что он редко бывал где-то диче, чем городской парк. Добавьте к этому предупреждения старика, отчаянные последние сообщения Системы и осторожность, которую, вероятно, стоит испытывать, находясь в незнакомом месте без запасов, и вы получите рецепт для легкой паранойи. Он, вероятно, был счастлив, что не поддался панической атаке, если подумать. Немного успокоившись, решив, что все это у него в голове, Шэнь Юань продолжил свой путь вверх по горе, немного увеличив скорость и упорно игнорируя любую странность, которую он замечал. К этому моменту он уже прошел точку невозврата, и он не хотел себя накручивать и делать свой ночлег на горе невыносимым. В лучшем случае, если бы он решил спастись, ему пришлось бы спускаться с незнакомой горы в темноте, одному, без оружия… …в мире Пути Гордого Бессмертного Демона, где монстры были обычным явлением, жестокими и, предположительно, присутствовали на этой самой горе. Фантастика. Он развлекал себя (и упорно не думал о монстрах, которых, как он уже решил, либо не было на самом деле, либо они были настолько мелкими, что он все равно мог бы справиться с ними, даже будучи новичком первого дня) в течение следующего часа, сначала пением песен, которые он знал лучше всего, затем песен, которые он знал хуже, но все еще мог выкрикивать их неприятные отрывки, и, наконец, когда его стресс достиг неприемлемого уровня, просто ругая Систему в целом. Все это резко прекратилось, когда он нашел вторую пайфан. Этот, вероятно, когда-то был даже более сложным, чем пайфан у подножия горы, прежде чем время или внешний источник опрокинули и разрушили его. Древесина, использованная для изготовления пайфана, развалилась на тропе гниющими кусками; деревянная черепица, которая раньше покрывала его крышу, вероятно, была разбросана непогодой и животными и затерялась под, казалось, поколениями лесных обломков. Он больше не мог сказать, что это были за резные изображения и могли ли они соответствовать резным изображениям на первом пайфане. Вся конструкция была почерневшей от десятилетия гнили и плесени, но, как ни странно, не тронута мхом, сорняками или другими маленькими растениями, которые обычно восстанавливают нечто подобное в подобных условиях. Этот незнакомый налет черной сажи распространился на камни тропы, близлежащие камни и даже, что тревожно, на близлежащие растения. С нарастающим беспокойством Шэнь Юань избегал почерневшего участка, когда он сошел с заблокированной тропы и немного углубился в лесной просвет, чтобы обойти руины ворот. Он двигался на тщательно рассчитанном расстоянии от всех подозрительных участков, прежде чем смог вернуться на каменную тропу с другой стороны, вдали от инвазивной черной гнили.  Безопасно оказавшись на другой стороне, Шэнь Юань постоял там и еще немного посмотрел на руины пайфан, чувствуя, что ему нужно что-то с ней сделать. Он продолжил свой путь вверх по горе, не слишком долго. Даже если было что-то, что нужно было сделать, и он знал, что это такое (чего он не знал), сейчас было неразумно пытаться это сделать. Солнце уже начинало садиться. *** Шэнь Юань мог почувствовать ту едва заметную, но более сильную тягу гравитации и более холодный, разреженный воздух, которые говорили о том, что он все ближе и ближе к вершине горы. Он был знаком с такими вещами только благодаря многочисленным поездкам на машине или автобусе, когда он вместе со всеми останавливался на живописных смотровых площадках по пути. Он не был уверен, что узнал бы его иначе, учитывая, насколько постепенно тропа вела все выше. По пути было всего несколько ступенек, и ни одна из них не была больше шести ступеней за раз. Даже человек с ручной тележкой мог легко подняться на гору, используя каменные пандусы по обе стороны. Вскоре после этого Шэнь Юань начал видеть то, что выглядело как разветвляющиеся тропы, ведущие в тенистые районы, некоторые из которых были настолько заросшими, что даже при полном дневном свете ему пришлось бы пробираться сквозь них, чтобы увидеть, куда они ведут. Но ни один из этих ответвлений не был вымощен теми же бледными каменными кирпичами, если они вообще были вымощены, поэтому он продолжил свой путь, не останавливаясь, чтобы исследовать. На то, чтобы добраться до конечного пункта тропы, который, казалось, находился очень близко к вершине небольшой горы, у него ушел весь день. Сумерки наступили раньше, чем он ожидал, не приняв во внимание то, что он находился на восточном склоне и поэтому оказался в тени гораздо раньше, или высокие деревья над головой, кроны которых защищали лесной пол от большей части солнца, поэтому он завершил свой путь на гору в темноте. Он двигался в тишине — или, по крайней мере, как можно лучше — больше не чувствуя себя комфортно, рекламируя свое присутствие пением или проклятиями Системы. Он ожидал скромный храм какого-нибудь мирного бога или, по крайней мере, заброшенную усадьбу какого-нибудь дворянина, изгнанного поколения назад, который искренне надеялся на дружелюбного посетителя. Вместо этого его встретил небольшой и очень ветхий домик, на который покушались величественные деревья, окружавшие его, их темные и перекрученные ветви нависали над головой, сплетаясь, как хватающие пальцы, и создавая естественный купол высоко над головой. Была неудачная попытка обучить два тонких дерева, чтобы они образовали лунные ворота в деревянном заборе, который открывался в относительно безжизненный двор, выложенный теми же плоскими каменными кирпичами, что и тропа. Двор был расположен на довольно ровном участке на склоне горы, защищенном с одной стороны грубо выложенной трехэтажной каменной стеной, а с других сторон — деревянным забором высотой в пояс, отделявшим усадьбу от леса. Сторона, расположенная прямо напротив входа в усадьбу, открывала небольшой просвет в кронах деревьев, откуда открывался вид на участок ночного неба и, вероятно, деревню Таорэнь, хотя он не мог быть уверен до утра, пока не увидит больше, чем несколько светящихся точек вдали. Рядом с каменной стеной стоял небольшой деревянный домик, который был в едва ли лучшем состоянии, чем заслуживал название «лачуга». Дом был защищен с одной стороны, откровенно говоря, волшебным деревом. Не было преувеличением считать его «волшебным» — дерево светилось, проливая мягкий золотой свет в темный лес, окружавший его. Когда Шэнь Юань подошёл достаточно близко, чтобы пройти через незаконченные лунные ворота, он увидел, что плоды, которые были уложены среди идеально сформированных листьев и случайных цветущих цветов дерева, были персиками. Не те, что вы увидите в продуктовом магазине или даже на хорошем фермерском рынке, а скорее те, что кто-то мог бы нарисовать, если бы хотел изобразить сад феи и никогда в жизни не видел настоящего персикового дерева. Возможно, никогда не видел настоящего персика. Даже Шэнь Юань, который был далеко не экспертом, узнал в нем фантастическое растение. Дерево было одновременно в трех сезонах: большие белые весенние цветы, золотисто-розовые летние персики, которые были, вероятно, больше мяча, и мотыльки танцующего света, которые фильтровались вниз от осенних ветвей, как волшебная пыль. Шэнь Юаню пришлось сесть на камни двора, чтобы просто все это воспринять, смесь внезапной усталости и благоговения захлестнула его, заставив его уставшие и дрожащие ноги почувствовать слабость. Он не знал, как долго он мог бы оставаться в таком состоянии, просто глядя на персиковое дерево, как полная луна поднималась над головой между небольшими просветами в лесном пологе, и задаваясь вопросом, стоит ли ему искать намек на лица в персиках (или вместо этого беспокоиться о том, что богиня появится, чтобы отругать его), когда его чувство мирного удивления было прервано испуганным уханьем сов, а затем внезапной леденящей тишиной ночных существ. Отводя взгляд от дерева, Шэнь Юань посмотрел обратно в темный лес… только для того, чтобы увидеть несколько пар глаз, злобно смотрящих на него, прямо за пределами золотого света персикового дерева. *** Последовала долгая, неприятная пауза, пока его мозг обрабатывал то, что он видел, и правильно переводил это в: « Отвали, о боже, ты словно хочешь , чтобы тебя съели, что ты делаешь, просто сидишь там???» Он двигался медленно, вспоминая похожие моменты из сотен или тысяч романов и анимационных сцен, когда несколько пар глаз превратились в то, что должно было быть десятками. Когда он отступал назад к маленькому домику, более темные фигуры, прикрепленные к этим глазам, начали подкрадываться ближе. Казалось, чем дольше он смотрел, тем меньше становилось свечение персикового дерева и тем ближе подкрадывались фигуры в темноте. Шэнь Юань чувствовал их коллективную злобу, как неприятное прикосновение к его коже. Внутри него росло чувство неправильности. Ближайшее сравнение, которое он мог сделать, было то время, когда он поздно вечером вернулся домой из колледжа и чуть не наткнулся на встревоженного мужчину, нервно ходящего взад-вперед перед вокзалом. Бесчувственный взгляд, который он получил сквозь хирургическую маску, которую мужчина носил на носу и рту, был таким же — оценка того, насколько он слаб и насколько легко его можно было бы контролировать или даже убить, пока он забирает что-нибудь ценное, и хладнокровная оценка того, стоит ли это хлопот. К счастью для Шэнь Юаня, в ту ночь ответ был «нет», это не стоило времени мужчины, и он проигнорировал его и возобновил свою ходьбу с сердитым шипением. На этот раз у него была леденящая душу уверенность, что ответ для существ в тени будет «да». По крайней мере, в одном он был счастлив: этот маленький домик, состоящий из деревянного дома, его двора и персикового дерева, которое освещало местность, примыкал к этой плоской каменной башне, как будто тот, кто построил его, сам вырезал каменную стену, чтобы защитить одну сторону своего дома от именно такой возможности. Таким образом, он мог позволить себе повернуться к ней спиной и не беспокоиться о том, что его обойдут с флангов те, кто находился вне досягаемости света дерева. Если бы у него было время осмотреть дом до этого, он мог бы зайти внутрь для еще большей уверенности в безопасности, но, насколько он знал, в настоящее время это было логово гигантского паучьего зверя, который съел бы его, прежде чем он перешагнет порог, — поэтому он не осмелился. Шэнь Юань в итоге отступил назад к стволу дерева, на мгновение напрягшись от тревоги, когда коснулся его, прежде чем почувствовать, как расслабляется, узнав, что это такое. Это было почти как иметь человека, охраняющего его спину, а не дерево. Сказочное дерево или нет, он был уверен, что оно не сможет убить зверей или монстров, которые прятались вне поля его зрения, поэтому он продолжал смотреть в темноту, никогда не встречаясь взглядом ни с чем, но следя за дюжиной или около того пар глаз, которые он видел. Ему так и не удалось рассмотреть ни одного из них.  Шэнь Юань думал, что если бы он мог просто увидеть их, то узнал бы хотя бы некоторых из них по их описаниям в веб-романе. Знание того, что такое существо, давало вам инструменты для борьбы с ним, и он был особенно хорошо вооружен. Но они скрывались в тени и никогда не давали ему шанса получить преимущество. Формы, которые должны были быть знакомы, были искажены и неправильны. Были высокие, смутно оленьи, которые прятались за сломанным забором на задних лапах, время от времени заглядывая за дерево, как будто ожидая сигнала, который позволит им броситься вперед и присоединиться к веселью. Большие громоздкие массы, которые он принял за валуны или кусты, пока они не открыли глаза, а затем не сплющились, чтобы снова раствориться в тени. Некоторые размером с тощих волков, а другие — с лис. Все они были такими же темными, как тени, к которым они прижимались, за исключением их безумных красных или желтых глаз. Чем позже становилось, тем больше меркла аура персикового дерева, и тем ближе к нему подбирались угрожающие фигуры ночи, скользя в более темные тени, когда он отводил взгляд, и крадучись все ближе, как самая ужасная версия игры в "красный свет, зеленый свет", в которую он когда-либо играл. Они неумолимо пробирались во внутренний двор через проломы в заборе — не многие монстры, но некоторые из тех кто помельче. Ближайший монстр был теперь менее чем в двадцати футах от него, скрываясь в тени, высотой с бедро, от того, что выглядело как поднятая грядка во дворе неподалеку. Ближе к нему не было укрытия, поэтому, если бы он приблизился ближе, это почти наверняка было бы для атаки, а у Шэнь Юаня не было оружия. Он тоже боялся оглядываться в поисках его, зная, что если он отведет взгляд от направления угрозы, он станет уязвим. Ни один из полускрытых монстров не смог подобраться ближе, хотя еще четверо сумели проскользнуть через щели в заборе, чтобы спрятаться в подобных местах во дворе, в основном за более высокими грядками, которые выстроились по краям огороженной территории. Его тело, казалось, распознало опасность раньше, чем он сам, волосы на его руках встали дыбом от тревоги. Когда он сознательно зарегистрировал их присутствие, озноб заставил его содрогнуться. Он слышал тихие, влажные звуки, которые издавали монстры, когда они лизали свои челюсти, и скрежет когтей по камню, когда они пытались продвинуться еще на эту долю ближе, на случай, если это даст им преимущество, чтобы нарушить тупик, в котором они находились. Это продолжалось часами. Ужасное напряжение. Отвратительные маленькие звуки предвкушения и жадного, голодного расчета. Щекочущее ощущение пота, стекающего по его позвоночнику, оставляя после себя озноб. Это была одна из самых напряженных ситуаций, которые Шэнь Юань когда-либо переживал в своей жизни, и беспомощный ужас от нее — быть легкой мишенью, не имея возможности сделать больше, чем выбирать, за каким монстром он следит, — заставил его почувствовать, что это длилось дольше, чем на самом деле. И кроме этих маленьких ужасных звуков и случайного шипения ветра в деревьях или рушащейся скалы где-то на горе, все происходило в тревожной тишине. Крик застрял у него в горле, готовый к использованию. Из-за этого было трудно глотать. Даже дышать было трудно. В конце концов — мучительно медленно — ночь начала поворачиваться к утру, и свечение, которое испускало персиковое дерево; свечение, которое, казалось, отталкивало монстров, снова начало неуклонно распространяться наружу. Монстры были вынуждены отступить, неохотно рыча. Некоторые из них рычали и щелкали зубами друг на друга, чтобы выпустить свою злость от того, что не смогли подобраться достаточно близко для убийства. Звуки, которые они издавали, были не похожи ни на что, что Шэнь Юань когда-либо слышал в своей жизни, и по всему телу у него пробежали мурашки. Как только монстры наконец отступили обратно в более глубокую линию деревьев по другую сторону каменной тропы, и все меньше и меньше из них смотрели на него издали, Шэнь Юань соскользнул с ствола дерева и сел на траву. К тому времени, как исчезла последняя пара безумных глаз, он дрожал и тер руки, чтобы согреться, так как его тело тряслось от прилива адреналина. Он попытался заставить себя делать медленные, глубокие вдохи, чтобы успокоиться, но только когда рассвело и радостный птичий щебет снова наполнил лес, он начал по-настоящему расслабляться. Час спустя Шэнь Юань вздрогнул, выходя из оцепенения. После того, как он сонно огляделся, он свернулся калачиком у основания персикового дерева, натянул капюшон своей мантии на голову и заснул, слишком измученный, чтобы иметь силы двигаться и найти более удобное место. Он был убежден, что нигде на горе не было безопаснее.