Лето, закончившееся в декабре

Импровизаторы (Импровизация)
Слэш
Завершён
PG-13
Лето, закончившееся в декабре
Ceeeysi
автор
Описание
Одним прекрасным днем Антон осознает свои любовные чувства к Арсению. Вот только, кажется, они совершенно не взаимны. Теперь Антону предстоит тяжелый путь принятия себя и попытки выстроить дружеские отношения с Арсением, несмотря на пылкие чувства, которые так терзают его сердце.
Примечания
Дисклеймер: 1) Я ни в коем случае не желаю оскорбить Ирину Кузнецову. Эта девушка прекрасна, и я восхищаюсь ей! 2) Я не гарантирую даты и правдивость событий. Происходящее в работе, как выдумано, так и взято из реальной жизни. Настоящие события необязательно происходили в те даты, в которые описываю их я. Приятного прочтения!
Поделиться
Содержание Вперед

Первое полугодие

Как жаль, что тем, чем стало для меня твое существование, не стало мое существованье для тебя. (И. А. Бродский)

Январь Все начало рушиться, когда Антон осознал, что произошло. Когда сознание его встрепенулось, поддернутое дымкой чувств, когда сердце затрепетало, будто гонимая зверем птица в клетке, когда холодок, будто иней, покрывающий ветки деревьев, прошиб его конечности. Все изменилось. Он перестал себе лгать. Долго игнорируемые мысли водопадным потоком хлынули на него, накрывая с головой. Антон не готов был с ними бороться. Да и не умел. Он все эти годы просто подавлял их, не обращал внимание, делал вид, что это мираж, а не настоящие чувства, но потом вдруг понял правду своей жизни. И от лжи самому себе осталось особенно горькое послевкусие. Стало тошно. Странное отвращение к самому себе растеклось ядом по телу. Оно проникало в кровь, текло по венам, заполняло тело. Такое бывает, это вполне обычная ситуация, когда ты неожиданно осознаешь, что всю жизнь играл чужую роль и скрывал правду от самого себя. Строил из себя разные образы. Носил маски. Делал что угодно, лишь бы не принимать себя. И Антон так оттягивал этот момент, что в этой ответственной ситуации, когда правда всплыла наружу исключительно для него, он сделал только хуже. Он решил, что заболел. Решил, что сломался. Что угодно, лишь бы не признавать эти чувства! Но голос в голове, озвучивая терзающие его мысли, напоминал: Антон не просто так хотел дружить с тем парнем из университета, Антону не просто так долго приходилось настраиваться на близость с девушками, Антон не просто так обожал рельефные мужские тела, скидывая это на то, что сам не занимается спортом, хотя это полезно и красиво. Все это было не просто так. Но это было давно. Было до Арсения. Арсений был его другом. Но не таким, как Сережа и Дима. Антон всегда выделял Арсения среди своих друзей. У них была особенна душевная близость, они могли говорить о чем угодно, делиться любыми проблемами и новостями, смеяться и отлично ладили на сцене. Они были идеальными товарищами, подходящими коллегами, но никак не возлюбленными. Да и кому бы в голову пришло, что Антон может любить Арсения? Это ведь так неправильно, что даже думать о таком неприятно. Вот Антон и не думал. Только чувства почему-то все равно зарождались. Они дружили спокойно ровно до того момента, когда Антон, выйдя покурить после мотора, вдруг осознал: он очень сильно хочет поцеловать Арсения. И этот крик души, потребность, влекли за собой не просто похоть и физическое желание, а душевную смуту, которая требовала для успокоения принять всего Арсения, забрать себе, сделать своим, любить его так сильно, чтобы распирало грудь. Но общество порицало такие чувства. Порицал и Антон. Но если идти против себя, потеряешь себя настоящего, и станет только хуже. Антон не думал, что это осознание будет мешать ему. Ну осознал он, что любит Арсения, а дальше-то что? Пусть так и будет, Антон дальше будет счастливо жить и делать вид, что они с Поповым душевные друзья. Кто помешает ему скрывать свои чувства? Как оказалось, он сам. Антон стал чувствовать неловкость, бросать лишние взгляды на Арсения, придавать словам и касаниям ненужные, лживые значения, которые ничего не стоили, но для него были бесценны. Каждое выступление на сцене превращалось в спектакль из его грез. Он мог быть рядом с Арсением, ссылаясь на выдуманных персонажей, и никто не задал бы ему никаких вопросов. А на съемках «Историй» и подавно. Но не в тот момент, когда Арсений, держа Антона за дверьми, стянул с себя розовую кофту и всучил ее Антону с едва различимым шепотом. – Надень, закрой половину лица и иди на сцену! Ганс и Поль не вывезут этот эпизод. Антон усмехнулся. Но глянув на розоватую ткань в руках, улыбка померкла с лица. Ганс и Поль не вывезут эту сцену. Антон не вывезет появиться на этой сцене в кофте Арсения. Однако было не время, чтобы отказывать Арсению и объяснять, почему он не готов к такому повороту истории. Антон послушно забрал кофту, и Арсений, дружеский хлопнув его по плечу, улыбнулся. – Не волнуйся, вывезем эти «Истории». Антон и не волновался. Даже если моторы оказывались неудачными, ему они все равно нравились, ведь опыт, эмоции и аплодисменты они получали. Антон натянул кофту Арсения и послушно закрыл половина лица, затем выбежал на сцену. Дима и Сережа уже были там, они разыгрывали диалог Ганса и Поля в незакрытом баре. А вот Антон внезапно потерял нить истории. Запах Арсения, которым была пропитана кофта, окутал Антона. Шастун судорожно вцепился в ткань, надеясь избавиться от наваждения, словно он держал в объятиях самого Арсения. Ткань была мягкой и теплой, и Антон никак не ожидал, что он растает от одного запаха парня, который ему нравится. В конечном итоге, он что, мальчик в пубертате? Или он теперь всегда так будет реагировать на Арсения? В груди громыхнулось странное чувство. Еще раз и еще. Затем тепло, получаемое от кофты, растеклось по всему телу. Теперь казалось, что Арсений обнимает Антона в ответ, касаясь каждого сантиметра чувствительной кожи. Антон знал, что он эмоционален, но не думал, что настолько тактилен. Неужели это тот самый тактильный голод? Откуда взялось это яркое желание прикоснуться конкретно к Арсению, обнимать его крепко-крепко, зажать в собственных объятиях так, чтобы он никуда не сбежал? Однако позволить такое Антон себе не мог. Ему выпала участь наслаждаться лишь кофтой, от которой безумно несло сладким парфюмом, запахом которого обычно был заполнен их офис. Неужели все, что их когда-то будет связывать с Арсением, это тонкая грань кофты, которая заменит Антону прикосновения? Неужели Арсений не подпустит его ближе? Неужели единственными воспоминаниями останутся лишь терзающие мысли, надежды и запах родного человека, сохранившийся на кофте? *** Февраль – За удачный сезон! – раздался звонкий голос Стаса, который сидел во главе стола, поднимая бокал с пивом. – Чтоб народ также рукоплескал, а мы также зарабатывали смехом! – добавил Сережа, который появился несколько мгновений назад. Он, как обычно, опаздывал. Даже на вечеринку. Даже в честь его коллектива. Был удачно отснят сезон «Импровизаторов», поэтому съемочная группа решила собраться рабочим коллективом в чьем-то загородном доме и отметить получившуюся работу. Антон уже не помнил, чей это был загородный дом, он приехал на машине вместе с Димой и его женой. Перед глазами стояли лишь нескончаемые упаковки с бутылками пива и девчонки из группы, умело нарезающие закуски. Дом оказался тесным для такого количества человек, поэтому Антон оказался зажат с одной стороны парочкой Олеси и Максима, которые то и дела лезли друг к другу пить на брудершафт (Антон никогда не видел, чтобы пиво пили на брудершафт) и целоваться, а с другой стороны Сережей, который постоянно просил Антона подать что-то из закусок, потому что не дотягивался. Дима с женой оказались слишком далеко, но зато напротив сидел Арсений, а рядом с ним Ира. Эту компанию Антон прекрасно знал, общался со всеми, но в то же время не задерживался с кем-то долгим разговором. Антон уже выпил достаточно, наелся и не знал, чем себя занять. Опершись локтями на стол, подперев ладонью щеку, он разглядывал загородный дом и пытался по интерьеру угадать, чей же он. Взгляд Антона постоянно возвращался к Арсению, изучал его профиль, каждую морщинку, очерченные черты, волосы, артикуляцию и мимику. Подхватывал каждое его движение как-то невольно. В зале полном людьми он смотрел только на него. Но тот в ответ на него не смотрел. – Давай выпьем, Антон? – раздался голос Иры, и парень вздрогнул. Несколько раз моргнув, он выпрямился и глянул перед собой, на сидящую рядом с Арсением девушку. Похоже, она думала, что он смотрит на нее. Антон поднял свой бокал и чокнулся с Ирой. Она кокетливо улыбнулась ему и почти не отпила пива. Антон на ее флирт никак не отреагировал. Ира видимо подумала, что он всего лишь не понял намека и будучи скромным парнем не решился отвечать. – Арс, ты обещал рассказать про новый спектакль и… – попытался завести беседу с Поповым Шастун. В это же самое мгновение Ира испытала удачу еще раз. – Антон, может потанцуем? Повисло неловко молчание. Слова были произнесены практически одновременно. Антон не хотел уходить. В нерабочей обстановке он мог спокойно поболтать с Арсением, будучи не напряженным камерами и лишними взглядами. Но теперь появилась Ира, которая изъявляла чересчур открыто свое желание пофлиртовать. Арсений улыбнулся, а Ира неловко заправила прядь волос за ухо. Ира была очень красивой девушкой, блондинка с большими карими глазами, но Антон на нее не смотрел. Многие парни (и не только) любовались ей, однако, Антона она ничем не цепляла. Да, он мог сделать ей комплимент, но лишь потому, что понимал: она симпатичная. Ему нравились полные противоположности: темные волосы, голубые глаза, для полноты картины еще старше лет на восемь. – Потанцуй с Ирой, – вдруг предложил Арсений. – Про спектакль я смогу рассказать тебе позже, а с Ирой вы проводите мало времени. – Отлично! – подскочила Ира, словно получила разрешение. Арсений еще раз улыбнулся и тут же потерял интерес к ситуации: уткнулся в телефон в переписку с кем-то. Антону ничего не оставалось кроме как встать и идти танцевать. Ира флиртовала с ним половину вечера. Ей нравился Антон, он был полностью в ее вкусе, но она никак не могла догадаться, почему он не действует. Неужели она настолько не привлекала его, как женщина? Все просто. Все танцы с Ирой Антон всячески пытался бросить взгляд на стол, на то место, где сидел Арсений, переписывался, пил или смеялся с гостями. Он был одновременно так близко, но и так далеко. Но Антон еще верил, что, может быть, у них что-то получится, ведь Арсений не отвергал его, не говорил, что эти чувства неправильны. Антон еще жил надеждой, как жил надеждой еще пару месяцев назад, что он ни в кого не влюблен. Ира флиртовала. Но просящий ласки Антонов взгляд был направлен исключительно на Арсения. Девушка не замечала этого. Она тоже добивалась своей любви и хотела быть рядом с мужчиной, который ей симпатизировал. Вот только у этого мужчины у самого на уме был другой мужчина. Антон вырвался в перерыве танца на крыльцо покурить. Ира ушла к своей подруге и обсуждала с ней явно парня, а, скорее то, что он ничего не предпринимал, как истукан, но Антону было на это плевать. Он не хотел отвергать девушку открыто, чтобы не ранить ее чувств, но и лишних поводов давать ей не хотел. Как он может встречаться с Ирой, когда рядом такой прекрасный Арсений? Антон вышел на улицу. Февральский пронизывающий ветер ударил в лицо, и Антон поежился, пытаясь посильнее застегнуть и так застегнутую куртку. Антон закурил. Странные мысли одолевали его. Наверное, это все был алкоголь, попавший в кровь. Он будоражил разум и заставлял волноваться попусту. Внезапно дверь открылась. На крыльце возник Арсений. Он встал рядом с парнем, опираясь на перила, и следил за тем, как тот курит, медленно наслаждаясь тем, что табак заглушает мысли. – Ты хотел что-то спросить? – попытался совладать со своим голосом Антон, бросив мимолетный взгляд на Арсения. В последних лучах солнца тот казался бледным и уставшим, будто мерк на фоне последних всплесков солнечных лучей. Но голубые глаза его все также горели. – Просто увидел, что ты ушел. – Меня затанцевали, – усмехнулся Антон, чуть наклоняясь вперед, пытаясь сократить расстояние между ними. – Ты выглядел не особо заинтересованным, – также с усмешкой заявил Арсений. – Ты не смотрел на меня, откуда тебе знать? – А ты, значит, смотрел на меня? – губы Арсения дрогнули, и уголки поднялись в теплой улыбке. Антон ничего не ответил, только сделал еще одну затяжку и прикрыл глаза. Тепло Арсения, который стоял так далеко, могло согреть даже замерзшего Антона на холодном ветру. – Расскажешь про спектакль? – голос Антона дрогнул, и он попытался скрыть это за кашлем. – Все как обычно, – он чуть отвернулся и принялся наблюдать за закатом, окрашивающим небо в алый. Арсений не знал, что в душе Антона сейчас полыхало также, как полыхало небо. Вот только мягкий бледный свет луны успокоит небо всего через несколько минут, а душа Антона продолжит гореть. – Я уехал в такси, заваленный подарками и таким большим количеством букетов цветов, что таксист взял отдельную плату за то, что я несколько раз поднимался в квартиру, дабы занести все. – Я бы хотел побывать на твоем спектакле. – Что тебя останавливает? – Съемки, – Антон попытался улыбнуться. – Пока ты в Питере, я всегда снимаюсь. – Думаю, тебе ставят съемки не просто так, – прошептал Арсений, будто высказал мысли вслух, которые не должны были дойти до Антона. А затем громче добавил. – У тебя очень много проектов. Антон невпопад кивнул и бросил взгляд на Арсения. Тот был таким красивым в последних лучах солнца. Поспешно закутанный в куртку, он скрестил руки на груди, чтобы еще сильнее согреться. На щеках горел морозный румянец, а стеклянные от выпивки глаза чуть блестели. – Ты уже долго здесь, давай вернемся, – сказал Арсений, намекая, что сам замерз. – Заходи в дом, – тут же согласился Антон. – А я еще здесь постою. У нас с Ирой не очень получается построить отношения, и мне неловко рядом с ней. Я покурю еще. Подумаю, – в конце голос парня совсем сошел на нет. Думать совершенно не хотелось. – Антон, не глупи. Возвращайся, замерзнешь, – упрямо настаивал на своем Арсений, но его голос продолжал был таким же теплым и дружеским. Антон отрицательно мотнул головой. Он не хотел возвращаться, потому что в доме друзья, Ира, столько людей, которые хотят выпить и поговорить. Столько лишних глаз, при которых нельзя будет придвинуться к Арсению, насладиться его присутствием, поговорить с ним наедине, чтобы его теплый баритон обращался исключительно к нему. Несмотря на отсутствие камер, Арсений продолжит быть также недосягаем. Но и держать на морозе Антон парня не собирался. Тот мог замерзнуть, заболеть, а у них впереди куча съемок. И как бы ни хотел Антон, чтобы Арсений чуточку задержался и побыл с ним лишние минуты, он предпочел бы остаться на крыльце один, нежели возвращаться к толпе подвыпивших друзей, которые жаждали веселиться. А еще Ира, которая флиртовала с ним. Ни на веселье, ни на флирт Антон не был настроен. Его душа хандрила, и он тратил все силы, чтобы подавить это скорбящее по невзаимной любви чувство. Вдруг Арсений, уже направляющийся к двери, обернулся к Антону, оказавшись совсем рядом с ним, и тихо и печально выдохнул. – Я ведь все понимаю, Тох… – Ничего ты не понимаешь, – за раздражительностью Антон попытался скрыть свои истинные чувства. Когда Арсения сказал, что все понимает, сердце Антона забилось быстрее одновременно от сковывающего страха и от безжалостной надежды. Уголки губ Арсения чуть поднялись вверх, но улыбка вышла печальной. Он открыл рот сказать еще что-то, но в итоге эти слова так и повисли в воздухе неозвученными. Хлопнула дверь. Арсений ушел в дом. А Антон так и остался стоять с дотлевшей сигаретой в руке и брошенным Поповым «все понимаю». *** Март Медсестра выдала направление, передала от лечащего врача курс лечения и поручила практикантке провести больного до палаты. Оказывается, если вовремя не вылечить простуду, можно слечь с пневмонией. Но проблема трудоголиков в том, что они начинают волноваться о своем здоровье только тогда, когда врач ставит неутешительный диагноз, или когда мама в слезах заявляет, зачем издеваться над собой ради денег. Антон не считал, что случилось нечто страшное. Его болезнь вполне излечима, и он лишь жалел о том, что все съемки придется переносить, и он подставляет ребят, заставляя на ходу менять расписание. А пневмония это ничего страшного, и он бы снимался дальше, если бы креативный продюсер с криками не отправил его немедленно лечиться в больницу. В таком возрасте больница с усугубленными простудными заболеваниями превращается в отпуск, поэтому Антон даже не чувствовал себя подавлено, когда шел по коридорам больницы в домашней футболке, шортах, тапочках и с огромной сумкой вещей в руках. Так, легкая слабость из-за недомогания, но переживания о том, что он подставляет команду, намного болезненней. Как только Антон заселился в палату, он позвонил маме и успокоил ее, что все в полном порядке. Затем написал Диме, чтобы тот тоже не волновался, но Позов все-таки решил приехать, причем не один, а с Катей, своей женой, и Олесей Иванченко, у которой он снимался в этот день. Они приехали под вечер как раз, когда Антону сделали капельницу. Часы приема закончились, но небольшой подкуп дежурного врача сделал свое дело, и друзья смогли встретиться с Антоном. Олеся, собранная при полном параде, будто сбежала со съемок, раскладывая на прикроватную тумбочку парня фрукты, причитала. – А я тебе говорила, красное бы носил по вторникам, звезды бы уберегли тебя от болезни. Но не волнуйся, я уже сделала расклад. Карты сказали, что болезнь принесет тебе отрицательные эмоции, и ты будешь подавлен, что вполне ожидаемо из-за здоровья, но все закончится благополучно, и ты совсем скоро окажешься дома. – Карты прямо так тебе и сказали? – усмехнулся Дима, здороваясь с Антоном. – Как ты тут? От скуки еще в окно не полез? – Наоборот, здесь отлично. После процедур можно спать, есть, сидеть в интернете… Я себе такого дома позволить не могу, – усмехнулся он. – Вот, а я тебе говорила!.. – в этот раз Олесе не дали договорить, Антон рассмеялся. – Да-да, я понял! На самом деле, ребят, не стоило ехать. Я бы и по телефону поверил, что вы волнуетесь. Ты еще и Катюху потащил. А дети где? – У бабушки, – отмахнулась Катя, словно это ее не волновало. – Мы столько лет дружим, и я бы не приехала навестить тебя в больнице? – риторический вопрос, который все проигнорировали. – К тому же, твое «все в порядке» означает, что ты лежишь при смерти, но не желаешь никого беспокоить и считаешь, что есть состояния похуже. – Ты сейчас прямо его и описала… – пробормотала Олеся, продолжая, как мама, рассматривать, как в больнице устроился Антон, всего ли у него достаточно, не станет ли он голодать. – А то, столько лет дружбы! – гордо усмехнулась Катя. – К тебе никто больше не приезжал? – после небольшой паузы спросила она. В этот момент Антон отвлекся. До приезда друзей Антон попытался дозвониться до Арсения в надежде, что тот тоже его навестит. Антон, как бы ни крепился, все же чувствовал себя плохо, и хотел избавиться хотя бы от подавленности и поднять себе настроение, увидев Арсения. Но Попов не брал трубку, но тут от него пришло сообщение. «Ты звонил? Не могу говорить» «Да. Я в больнице», – быстро написал Антон, чересчур громко стуча по экрану. «Что случилось?» – пришел моментальный ответ. Теперь Арсений не стал тянуть. Похоже, и правда волновался. «Пневмонию поставили» «Хотелось бы, чтоб ты навестил», – Антон решил напрямую высказать свое желание и не использовать намеки. В конце концов, они взрослые люди и могут изъясняться так, чтобы было понятно друг другу. «Я свадьбу веду, мне некогда» Почувствовав, что это сообщение звучало грубо, Арсений добавил. «Я позвоню Позу, чтобы он заехал к тебе и привез все, что нужно» «Он уже здесь с Катей и Олесей», – ответил Антон. А затем еще одно: «Я хочу, чтобы приехал ты» «Свадьба», – односложно ответил Арсений, будто женился он, и это мешало ему приехать в больницу к другу. «Может, завтра? Съемки же отменили» «Ты же мне сказал, что все понимаешь, тогда приезжай» «Я ведь жду тебя» «По-дружески», – немедленно добавил Антон, чувствуя, как звучало его сообщение. – С кем ты там переписываешься? – одернул его Дима и попытался заглянуть в экран, но Антон вовремя отвел телефон. Он поглядел в экран еще несколько секунд, разочарованно вздохнул, увидев, что Арсений вышел из «сети», так ничего и не ответив, и поднял голову, ловя напряженный взгляд Димы. Судя по всему, он успел разглядеть чат и имя человека, поэтому так хмурился. – В чем дело? Кто там был? – тут же влезла Олеся, взволнованно переводя взгляд с Димы на Антона. – Не врач же? Ну нет, врач бы не писал так поздно! – Это всего лишь Арс, – кашлянув, ответил Антон. Олеся заметно выдохнула, однако, Дима вскинул брови и насмешливо переспросил. – Всего лишь? – Да, всего лишь. Наш общий друг, если забыл, – попытался перевести все в шутку Антон, но Дима не отводил своего пристального взгляда от Шастуна. – Катюш, дорогая, выйдите с Олесей, подождите в машине, я хочу с Шастом поговорить, – ласковый голос Димы заставил Антона напрячься. Его руки вздрогнули, и он испуганно посмотрел на Катю, будто его собирался отчитывать отец и проводить с ним мужской разговор, прогоняя из комнаты маму и сестру. Катя подошла к мужу и положила ему руку на плечо. – Что-то случилось? Вы поссорились? – Кать, все в порядке, просто мы… – также ласково продолжал Дима разговаривать с женой, не отводя взгляда от Антона. Ну вот включал он иногда старшего брата, который его воспитывал, и никуда от этого не денешься. – Пусть Катя и Олеся останутся. Я не хочу, чтоб они уходили. Хотя я знаю, о чем ты хочешь поговорить. – Да что же все-таки произошло? – встряла Олеся, подойдя к Антону вплотную. – Ничего не произошло, Дима с пустого места тайну разводит, – отмахнулся Антон, и его взгляд метнулся к загоревшемуся экрану телефона. Но нет, это было всего лишь оповещение от электронной почты. – Ничего не произошло? – Дима, похоже, взял в привычку этим вечером повторять за Антоном, будто не веря, что он на полном серьезе может сказать такое. – Что-то мне подсказывает, что ты стал особенно трепетно относиться к нашему этому общему другу, который тебе только что писал. – Вообще-то я ему, – это была важная деталь. – То есть… – глаза Кати округлились, и она вскрикнула, будто ожидая чего угодно, но не этого. Ее пальцы на плече мужа сжались, и она задумчиво уставилась в стену, переосмысливая то, что осознала. – Пф, это, – в глазах Олеси мелькнуло разочарование, и она отошла от ребят. – Я-то думала правда что-то интересное скажете. – Хочешь сказать, что знала об этом? – Дима уставился на нее, позволяя Антону придумать себе оправдание, в которое, Позов, безусловно не поверит. – То есть Антон сказал тебе, но не рассказал своему лучшему другу? – Не рассказывал он мне. Дим, а ты слепой? Ты их каждый день вдвоем видишь, ничего не замечал? Меня Максим на одни съемки пригласил, так я сразу все поняла. – На какие съемки? – нервно сглотнул Антон, пытаясь вспомнить, кто еще мог понять о его чувствах. – Ты даже отрицать не будешь! – воскликнул Дима. – В январе на «Истории», – одновременно с восклицанием ответила Олеся. – Дим, ты говоришь так, будто осуждаешь его, – Катя надавали на плечо мужа, пытаясь осадить его. – Ты же друг, поддержи Антона. – Да пиздец, как я должен это поддержать? Я узнаю, что один мог друг молодости влюблен в другого, который на десяток лет старшего него, да и в целом, мужик! – раздраженно сказал Дима, однако, злости в его голос не было, больше усталости. Он провел ладонью по лицу и вздохнул. – И что ты собрался делать? Ты же понимаешь, что Арс вряд ли ответит тебе взаимностью. – Я знаю, – Антон нахмурился. Он, конечно, понимал это, но правда от Димы, сказанная вслух, звучала больно. – Подумаешь, я всего лишь влюбился. – Может, взаимно? – не стала терять оптимистичную сторону Олеся. – Арсений с тобой довольно нежен и… – Не сходи с ума, Шаст, – тут же сказал Дима. – Ты очень чувствительный, эмоциональный, все воспринимаешь близко к сердцу. Твое «всего лишь влюбился» означает, что ты уже написал про него кучу стихотворений, поднимаешься с улыбкой и с радостью идешь на работу, чтобы встретиться с ним, и засыпаешь с грезами о нем. Антон стыдливо опустил взгляд. Его уши загорелись румянцем, который выдал его. – Это же очень мило, – не сдержалась Олеся. – Он искренен в своих чувствах и очень предан. – Чего не скажешь про Арсения, – буркнул Дима. – Он мог друг, но и я не слепой, – он с нажимом глянул на Олесю, намекая, что давно уже заметил чувства друга. – Может, он просто по-другому выражает свои чувства… – пробормотал Антон, хотя сам не верил в эти глупости. Жить в воздушных замках грез приятно, но, чем выше ты заберешься, тем больнее будет падать. – Не глупи, – пытался вернуть его в реальность Дима. – Он из тех людей, которые на отправленные признания в любви проигнорируют их, дабы не создавать себе лишних проблем. Он из тех людей, который просто не заметит. – Думаю, он догадывается о моих чувствах. На даче, когда мы праздновали съемки нового сезона «Импровизаторов», он сказал, что все понимает. – О, точно, еще в его стиле разговаривать загадками! – фыркнул Дима. – Поговорите на берегу, – предложила Катя. – Когда он приедет тебя навестить, просто объясни ему все и скажи, что ты иногда не можешь контролировать свои чувства, но не хочешь ни обижать его, ни отстраняться, поэтому пусть он будет к тебе немного снисходительнее, если ничего не чувствует… – Он не приедет, – фыркнул Антон, смеясь с абсурдности ситуации. Работа. Они взрослые люди, и у них всегда на первом месте будет работа. – Как не приедет? – не поняла Катя. – То есть он догадывается о твоих чувствах, но не хочет приехать и просто навестить заболевшего друга? – нахмурилась Олеся, вновь заинтересовавшись в разговоре. – Он свадьбу ведет, – оправдал его Антон. – Работает. Это я нам весь график испортил. – А завтра? – И завтра работает, – соврал Антон. – Пару часов выкрасть для тебя можно, – настаивала на своем Олеся. – Я попрошу Максима поговорить с ним. – Не надо! – тут же воскликнул Антон. – Это наши отношения, мы сами разберемся. Я взрослый мужчина, что, я с обычной симпатией не справлюсь? Что может случится? – Ты правда воспринимаешь все близко к сердцу, ты тонкой душевной организации… – попытался аккуратно в очередной раз объяснить свои опасения Дима, но Антон не желал его слушать. – Не стоит обо мне беспокоиться. В конечном счете, вы что, не заметите, если со мной что-то случится? – Мы уже и заметили, – голос Димы становился обеспокоенным все сильнее и сильнее. – Ты мой близкий друг, и я правда… – Поз, – Антон улыбнулся. – Уж тебе-то я врать не стану. Обязательно расскажу, если что-то произойдет. Вот только Антон искренне не видел, что с ним происходит. Он бы признался Диме, если бы сам открыл глаза и понял, в каком плачевном положении находится. Он взрослый состоявшийся мужчина, с которым хотят встречаться женщины, но он по уши, словно мальчишка, влюблен в разведенного парня старше него. К тому же, тот явно не собирается отвечать взаимностью. Антон настоял на том, чтобы перевести тему, поэтому остальное время посещения друзья разговаривали о здоровье Антона, планах по изменению рабочего графика и просто безмятежно болтали. Но, когда они уходили, Дима проводил Антона долгим взглядом, в котором плескалось беспокойство. Дима так и ничего не сказал, не решившись больше поднимать болезненную для Антона тему, но тот стал ему настолько близок за годы общения, что он очень волновался за его состояние. Он принял бы его любым: то, что Антон оказался геем, совершенно не напрягало Позова. Он больше переживал за его чувства к Арсению. Пусть Арсений тоже был близким другом для Димы, Позов все равно встал бы на сторону Антона: их связь была крепче и дольше. Антон остался в больнице и, пусть скрывал это, но сильно расстроился, что Арсений отказался его навестить. В первый вечер он тешил себя надеждами, что работа не позволила вырваться ему, но на следующий день сердце Антона оборвалось от обиды, на которую он даже не имел права. Арсений в обед выложил фотографию в социальной сети. На ней он и его друг-актер Александр гуляли по заснеженной Москве. Получается, Арсений не уехал из города, несмотря на сорванные съемки? Неужели он задержался в Москве ради этого Александра? Антон не имел права на эту ревность. Они не встречались с Арсением, чтобы Антон мог ревновать его, но жгучее чувство, несмотря на запреты, овладело им всем, оставив после себя горькое послевкусие. В любую свободную минуту Антон брал телефон и разглядывал выставленную фотографию. На губах Арсения застыла нежная улыбка. Волосы спрятаны под капюшоном куртки. Он выглядит сонным и очень домашним, будто его только что выволокли из постели. Антон невольно залюбовался им. Пусть он полюбил Арсения за его душевные качества, Антон безумно восхищался внешностью Арсения и считал его самым красивым парнем. Этот Александр был высоким и широкоплечим. Он не совсем полностью влез в экран, но его статная и грубая мужская красота уместилась. Они неплохо смотрелись рядом друг с другом. Наверное, понимали проблемы друг друга, будучи актерами. Наверное, отлично ладили. Наверное, Антон не должен был ревновать. Но он ревновал. Он не понимал, что обиднее: то, что этот Александр выглядел лучше него самого или то, что Арсений остался в Москве, чтобы погулять с ним, но не приехал проведать в больницу Антона. Ревность цепко сплеталась с обидой, и черная туча сковала в своих лапах грудь, сжимая сердце в тиски. Он не имел права на ревность, но ревновал. Он не хотел испытывать то, что испытывал. Он не понимал, почему жизнь стала такой сложной после того, как Антон осознал свои чувства. Он хотел быть любимым. Но добиться этой любви у него не получалось. Арсений так и не приехал. Антон пролежал в больнице чуть меньше двух недель. Арсений дважды позвонил ему, чтобы быстро обменяться парой фраз и сказал, что никак не успевает приехать. Арсений отправил к нему Сережу, и тот привез фруктов, которые никакой радости не принесли. Сережа сказал, что Арсений работал, а потом крайне поспешно уехал в Петербург, даже некоторые вещи на квартире Матвиенко забыл. Антон спросил про Александра, но Сережа мало про него знал. Никаких обид Антон не мог предъявить Арсению, ведь они не встречались. Шастун просто подавил в себе всю боль и сквозь нее широко улыбнулся Арсению при их следующей встречи на съемках после больничного. Широко улыбнулся. Но защитный барьер, выстроенный в его груди, чтобы огородиться от чувств к Арсению, трещал по швам. Антон пытался собирать его по частям, чтобы тот сдерживал его эмоции, но с каждым разом это удавалось делать сложнее. *** Апрель – И чего ты сидишь здесь? – спрашивает Олеся. – Все вокруг танцуют, пьют, веселятся… Ты – причина сегодняшнего торжества, но отсиживаешься где-то в уголке, – тон девушки не звучал осуждающе, скорее, она волновалась, почему именинник не желает быть в центре внимания. Антон поднял на нее взгляд, затем обернулся к толпе. Он и Олеся сидели на небольшом кожаном диванчике в снятом клубе-ресторане, где праздновали день рождение Шастуна. В центре зала, оставив наполовину съеденные блюда и выпитый алкоголь, танцевали его друзья. Их было так много, что разглядеть отдельные лица в шумной толпе не получалось. Однако он знал каждого гостя. Встречал всех поголовно с улыбкой и послушно принимал даже глупые поздравления. – Не хочу, – односложно ответил Антон, но затем пояснил. – Я подарки принял, всех поблагодарил за то, что пришли, выслушал тосты, выпил и поел. Кажется, я выполнил сегодняшнюю норму. От меня больше ничего не требуется. – От тебя требуется веселиться! – воскликнула Олеся. – Почему тогда ты сидишь здесь? Я ведь специально снял все это, чтобы вы могли напиться и отдохнуть. – Я буду танцевать и пить, пока именинник сидит в углу и тяжело вздыхает? Антон, что же случилось? Хочешь, карты принесу? – она улыбнулась. – Какой пожелаешь расклад сделаю! Но этим Антона было не подкупить. Никакие карты ничего нового бы ему не сказали. Он сам знал, почему в такой радостный день печалился. На вечеринку не приехал Арсений. И как бы нарядно ни выглядел Антон и его друзья, как бы вкусно они ни ели, сколько бы алкоголя ни заливали, веселиться расхотелось. Антон принимал каждого гостя, но с каждым вошедшим в ресторан его взгляд мерк. Среди них не было Арсения. Тот поздравил его в личных сообщениях, потом даже позвонил, будто посчитал, что этого мало, но, получив первым приглашение на вечеринку, не явился даже последним. Антон искренне ждал Арсения, но, когда тот не пришел, почувствовал себя таким одиноким в этой толпе друзей, что хотелось плакать. Написав сообщение Арсению, почему тот не пришел, и не получив ответа, Антона сел в дальний угол зала. Если не будет веселиться он, то не стоит портить настроение друзьям. Пусть хотя бы они отдохнут. Может, у них на душе не так тяжело. – Не надо, Олесь, – Антон отрицательно мотнул головой. – Давай ты сходишь покушать. Или, может, мне принести тебе выпить? Попроси любую песню, и я закажу ее у диджея. – Просто расскажи мне, что случилось, – настойчиво попросила Олеся и прищурилась, разглядывая Антона и то, как он пытается отвести от нее взгляд. – Редко именинники чувствуют себя так…подавленно. – Просто не все сегодня пришли, поэтому я немного расстроился, – расплывчато ответил Антон. – Говорю же, ничего серьезного. Олеся нахмурилась еще сильнее. В глазах было видно, как в голове крутятся шестеренки, пытаясь осознать, кто именно не пришел. – О, – наконец, многозначительно вздохнула она. – Так не пришел Арсений. Я даже не подумала об этом. И где он? В Питере? – Не знаю, – Антон пожал плечами. – Я даже не стал спрашивать сегодня, вернулся он уже оттуда или нет. Не хотел расстраиваться еще сильнее. Олеся понимающе кивнула. Конечно, если Арсений в Санкт-Петербурге, его отсутствие не так обидно, а если он уже приехал для работы в Москву, то, что он не приехал, окончательно разобьет сердце. – Ты спрашивал у него? – Вот, – рассказывать желания у Антона не было, поэтому он просто протянул подруге телефон. Она не только прочитала последние сообщения, которые Арсений не просмотрел, но и пролистала вверх, бегая глазами по последним диалогам. – Здесь вы вполне мило общались, – заявила она и тыкнула пальцем на переписку двухдневной давности. – По крайней мере, как друзья уж точно. – Мне кажется, он чувствует, что я в некоторых моментах пытаюсь сблизиться, иногда даже неосознанно, и отстраняется специально. Может, он боится меня? – Чего ты так категорично, – отдавая телефон, вздохнула Олеся. – Может, сомневается в себе или в тебе, не уверен в твоих чувствах или своих. В самом наихудшем случае он не желает рушить дружбу с тобой, но уж точно не боится тебя. – Я не хочу переставать общаться с ним! – пылко вторил Антон. – Плевать на мои чувства, я хочу просто быть рядом с ним, как друг. Я ведь не навязываю свою любовь, я не пытаюсь овладеть им или заставить его встречаться со мной. – Антон, – ласково окликнула его Олеся. – Иногда на нынешнем этапе, так сказать на берегу, проще отпустить человека. Да, будет больно, да, ты будешь опечален потерей дружбы, но, возможно, так будет лучше. Дружить с человеком, которого ты любишь совсем не дружеской любовью, совершенно неприятно. Тебе может быть в сто раз хуже, чем если ты просто отпустишь человека. – Может, это работает, когда тебе лет пятнадцать-двадцать? – выразил сомнение насчет слов Олеси Антон. – Что может со мной случится? Я уже говорил, что я взрослый мужчина. Неужели я настолько ослеплен любовью? Смогу ли я так сильно впечатлиться, как того боишься ты или Поз? – Мы просто предупреждаем, – добавила Олеся. – Но, если ты придешь плакаться нам в плечо, мы не прогоним тебя и не станем злорадствовать, что мы говорили о таком исходе событий. Ты, главное, приди плакаться, а не говори, что у тебя все в порядке. – Спасибо, Олесь, – Антон не стал давать обещание прийти плакаться в плечо, но поблагодарил подругу за поддержку. Он искренне не понимал переживания друзей. Все люди влюбляются. Иногда не взаимно. Разве это может вылиться в трагедию? – А вообще, – Олеся улыбнулась. – Попробуй переключиться. Повеселись с друзьями, отдохни где-нибудь, погуляй с кем-нибудь. В данный момент можно идти танцевать, чтобы отвлечься, – и она указала на танцпол своим изящным длинным пальцем. Антон посмотрел в указанное направление. Олеся не намекала ни на кого конкретного и не настаивала, лишь пыталась расшевелить Антона. Однако Антон случайно наткнулся взглядом на Иру. Она, нарядная и очень красивая этим вечером, танцевала в самом центре рядом с Катей Позовой. Девушки смеялись и отдыхали. В глазах Антона зажегся блеск. Нет, это был не новый интерес и не влюбленность. В голове созрел план, на кого конкретно можно отвлечься. Ира точно не будет против флирта Антона, потому что он ей нравится. Если он немного подыграет ей, то у него тоже появятся чувства. Ведь так же? Олеся заметила странную перемену в лице друга и проследила, на кого же он смотрит. Поняв, что тот следит за Ирой, план Антона моментально дошел и до Олеси. Она испуганно выпучила глаза, но было слишком поздно. Антон уже подорвался с диванчика и понесся широкими шагами в сторону девушки. – Я не это имела в виду! – крикнула она, но ее слова Антона уже не достигли, затерявшись где-то в толпе. Антон быстро возник рядом с Катей и Ирой. Девушки, погруженные в диалог между собой и в танцы, даже немного испугались, заметив громоздкую фигуру именинника рядом. Улыбка Иры стала чуть шире, когда она осознала, что парень подошел пообщаться. Антон ей по-настоящему нравился, и бабочки в ее животе запорхали с новой силой, когда в голове возникла мысль, что еще не все потеряно. Вот только Ира не знала, что его поддельный интерес сыграет с ней злую шутку. Знай она, как будет разбито ее сердце, она бы ни за что не согласилась даже разговаривать с Антоном. Но сейчас, окрыленная нежданным взаимным интересом от Антона, она была поистине счастлива. Какая разница, что будет в будущем? Антон подарит ей те мгновения, ради которых можно будет пережить и разбитое сердце, и любые жизненные невзгоды. – Кать, я заберу у тебя Иру потанцевать? – нарочито растягивая слова, спросил Антон, даже не глядя на жену друга. Та, конечно, кивнула, но в глазах ее мелькнуло беспокойство. Ни счастливая и взволнованная Ира, ни нашедший замену чувствам Антон не заметили этого. Антон увел Иру танцевать в сторону, чтобы обеспечить им хоть немного приватности. Катя, только Антон с девушкой отошли от нее, побежала к Диме и сразу же доложила о случившемся. Она знала о чувствах Иры, но и была осведомлена насчет чувств Антона к другому человеку. – Думаю, он специально пошел с ней танцевать, раз Арсений не приехал, – неловко пробормотала Катя. – Ира моя подруга, Антон мой друг, но все это… Почему не приехал Арс? Ему что, сложно было заявиться на вечеринку к другу? Антон сейчас наломает дров, – обеспокоенно продолжала причитать Катя, видя, как Антон и Ира, танцуя, воркуют в стороне. Судя по красным щекам Иры, Антон перешел в резкое наступление, которое со стороны напугало бы любого, но влюбленная Ира этого не осознавала и не видела никого подвоха. – Я звонил ему вчера, – ответил Дима. – Он еще был в Питере, не приехал в Москву. Он ничего не сказал, что собирается приезжать. Ближайшие съемки только через два дня, вряд ли мы дождемся его сегодня. – А с Сережей ты не разговаривал? Он ничего не сказал? Про Арсения? Про них двоих? Он хоть что-то знает? – продолжала расспрашивать Катя, не отрывая взгляда от друга и подруги. – Похоже, догадывается. Я намекнул ему, что в нашей четверки накалились отношения и неизвестно, чем это разрешится, и он, наверное, меня понял. Но мы с ним не можем полностью влиять ни на Антоху, ни на Арса. Вот именно, что они взрослые люди, и от этого выяснить им отношения еще сложнее. Тем временем Антон бесцеремонно заигрывал с Ирой. Он не говорил никаких пошлостей или грубостей, а весь его флирт преподносился в легких ненавязчивых шутках. Поняв, что Ира его не отвергает, он перестал стесняться, и они чувствовали себя оба комфортно. Антону было приятно видеть счастливую Иру. Он понимал, что причинил ей много боли, отвергая ее, отчего сейчас, получив долгожданную взаимность, девушка расцвела. Антону было комфортно с ней и легко, он практически сразу стал чувствовать себя в своей тарелке и открыто рассказывал что-то или шутил. Однако он понимал, что ощущение привязанности и спокойствия – не любовь. Он успокаивал себя тем, что это первый вечер, проведенный вместе, и чувства еще обязательно придут. Им нужно дать время. Антон понимал, что нужно дать понять всем вокруг, что он нормальный взрослый мужчина, которому нравится девушка, поэтому во время медленного танца решил поцеловать Иру. Кому он что пытался доказать – непонятно. Друзья и так знали, что он сейчас совершает ошибку, Ире в первый вечер для счастья хватило бы и флирта, а остальные гости лишь шепнулись между собой и тут же забыли об увиденном. И правда, что в этом такого: просто поцелуй парня и девушки на вечеринке. Вот только на самом деле там разворачивалась настоящая драма. Улучив момент, Антон наклонился к Ире и поцеловал ее. Кажется, девушка этого не ожидала, но не была против. Она добивалась этого мужчину уже больше года, как ему можно отказать! Поцелуй с Ирой был мягким и нежным, спокойным и размеренным, будто лодка качается по волнам, будто ветерок касается лепестков роз, будто узорчатые снежинки кружатся в воздухе. Поцелуй не был неприятным, но и чувств в нем не было. Он просто был никаким. Внезапно кто-то со спины, потянув за плечо, оттолкнул Антона от Иры. Они прервали поцелуй и удивленно уставились на пришедшего. Им оказался Сережа, который, тяжело вздохнув, заявил лично Антону, игнорируя растерянный и ошеломленный взгляд девушки рядом. – Там Арс приехал. Губы резко зажгло. Поцелуй стал неприятен. Ира рядом неожиданно потеряла всю свою красоту. Антон не мог позволить себе оттолкнуть хрупкую девушку, но именно это хотелось сделать. На лице мигом отразилось разочарование. В первую очередь, в самом себе. Где-то на затворках мыслей противный голос уже верещал на Антона, призывая его обратиться к разуму и перестать творить какую-то дикость. Не позволив себе дальше раздумывать над тем, что он натворил, аккуратно отстранившись от Иры и оставив ее стоять растерянную и брошенную, Антон полностью обернулся к Сереже. Тот буравил его многозначительным осуждающим взглядом, и Антон почувствовал, как все его тело немеет от нахлынувших чувств. Сережа кивнул в сторону входа. Антон не хотел туда смотреть. Не желал идти встречать гостя. Ему хотелось убежать далеко-далеко, спрятаться от всего мира и просто поплакать. Но желание увидеть Арсения пересилило его. Антон проследил взглядом в то место, куда указывал Сережа головой. В дверях с большим подарочным пакетом стоял Арсений. Он был одет нарядно, но не слишком пафосно, волосы растрепались, а бледная кожа чуть блестела в плохом освещении ресторана. Он, кажется, торопился сюда. На ватных ногах Антон подошел к Арсению. Тот протянул ему пакет, хлопнул по плечу. Касание обожгло даже сквозь одежду, и Антон вздрогнул. – С днем рождения, – широкая улыбка на лице Арсения говорила об его искренности. – Спасибо, – пробормотал Антон, все еще не веря, что Попов здесь. – Кажется, я тебе немного помешал, – его улыбка превратилась в ухмылку, и он бросил быстрый, едва заметный взгляд, за спину Шастуна. – Ты уж прости, стоило предупредить, – он тут же скрыл ухмылку и улыбнулся. Он все видел. Он видел поцелуй. О каких чувствах к нему теперь может говорить Антон, если в отсутствие парня тут же бежит целовать других девушек? Но ведь он от отчаяния! От нехватки понимая, что нужно делать и как спастись от самого себя! – Я думаю…думаю мне нет смысла оправдываться, – голос Антона дрогнул. Он хотел оправдаться, но понимал, что в этом и правда нет смысла. – Меня ни с кем ничего не связывает, и я вполне свободен, чтобы целовать кого-то. – Вполне, – кивнул Арсений, и прядка его темных кучерявых волос выбилась из прически. Антон из последних сил подавил в себе желание заправить эти волосы ему за ухо. Шастуну показалось, что на мгновение в бездонных голубых глазах мелькнула печаль, но, моргнув, он уже не заметил эту эмоцию и подумал, что это всего лишь наваждение. – Почему ты не отвечал мне? Даже не сказал, что в Москве? Я был уверен, что ты уже не приедешь, – на одном дыхании проговорил Антон, глядя прямо в глаза Арсения. – А я и не был в Москве, – он усмехнулся. – Я только что из Питера. Я утром поехал на вокзал, но все билеты на ближайшие электрички до Москвы были раскуплены. Последняя уезжала поздно вечером, но уже не было никакого смысла ехать на ней. Я рванул в аэропорт. Купил билет на ближайший рейс. Благо, успел. Интернета во время полета, как ты понимаешь, не было, поэтому… – Из Питера? Ты что, ты только что из Питера? – не понимающе хлопал глазами Антон. Видя глуповатую реакцию друга, Арсений рассмеялся и часто закивал, дабы доказать, что не выдумывает. Антон не сдержался и не смог сохранить дистанцию. Он обнял Арсения за плечи и пылко обжигающим голосом прошептал. – Спасибо. Арсений в его объятиях вздрогнул, но не отстранился. И пусть двери для отношений с Арсением также были плотно закрыты для Антона, Шастун был в сотни раз счастливее Иры в тот вечер. Никаких поцелуев и флирта, никаких намеков и шансов. Надежды разбивались о скалы реальности только пуще прежнего. Но Арсений бросил дела и прилетел из Санкт-Петербурга в Москву ради Антона, и для него это было гораздо дороже поцелуев. *** Май Антон раздраженно отбрасывает в сторону телефон. Съемки вымотали его, рабочий день еще не окончен, но еще сильнее выводят из себя сообщения от Иры. Она постоянно пишет Антону, хочет пообщаться с ним и приглашает сходить куда-нибудь, потому что Антон неожиданно перестал проявлять инициативу после своего дня рождения. Он сказал Ире, не желая отталкивать ее, что им стоит повременить с отношениями и не торопить события, Антон желает быть полностью уверенным и в себе, и в ней. И такие слова говорит человек, который не проявлял чувства год, потом неожиданно поцеловал на вечеринке и вновь пропал! Ира стойкая девушка, раз решила терпеть такое. На самом деле Антон лишь ждал, когда наконец-то появятся чувства к Ире. Он пытался выковырять их с подкорки сознания, но их не удавалось даже сочинить. Чувства не появлялись. Ира оставалась доброй и комфортной девушкой, но не той, с которой строить семью и которой дарить свою страсть. Антон понимал, если они пойдут на свидание, все может зайти дальше обычного поцелуя. И это будет крайне странно, если во время процесса Антон станет думать исключительно об Арсении. Ну уж нет, он лучше подождет, пока образ Иры устаканится в его голове, а затем сразу станет действовать. Однако Ира боится того, что они окончательно потеряют эту связь, если не будут торопиться с отношениями, поэтому постоянно пишет или звонит Антону. От этого у Антона чувства не укореняются к девушке, а, наоборот, начинают бурлить и в крайне отрицательном ключе. Будучи сам сдержанным человеком, его начинала раздражать настойчивость. А, быть может, дело было в том, что он мечтал об этой настойчивости от другого человека. – Что-то случилось? – голос раздался совсем рядом, и Антон невольно вздрогнул. Он совсем позабыл, что на обеденный перерыв ушли из кабинета не все, и они с Арсением остались наедине. Антон обернулся к нему, поджал под себя ногу, дабы сесть вполоборота. Арсений сидел на этом же диване, совсем близко к Антону. Услышав раздраженный вздох Антона, Арсений оторвался от собственного телефона и уставился на друга. – Что-то случилось? – настойчивее повторил он, глядя на растерянный взгляд Антона. Антону казалось, увидь он себя сейчас со стороны, точно бы заметил в собственных глазах пляшущие сердца, адресованные парню. – Нет, – тряхнул головой Антон, дабы выбросить из головы все глупости. – Ира пишет. Хочет встретиться. – Так в чем проблема? – не понял Арсений. – А я не хочу, – искренне признался он, пожав плечами. Меняя позу на диване, он невольно приблизился к Арсению, будто его тянуло к парню магнитом. – Помнится мне, ты поцеловал ее на дне рождении, – усмехнулся Арсений. – Если сейчас не хочешь с ней идти на свидание, зачем целовал? Она ведь тебе совершенно не нравится, да? От такого прямого вопроса Антон неловко кашлянул и отшатнулся. Он не ожидал, что Арсений заговорит об этом так прямо. Если они начнут говорить о симпатии Антона, все зайдет в определенное русло, про определенного человека, который сейчас сидит перед ним. Почему Арсений тогда не пытается перевести тему? Или свести все в шутку? Дать какой-нибудь крайне важный совет в отношениях с девушками, к которому прислушиваться будет до абсурдности смешно, ведь сам Арсений не сумел выстроить отношения с бывшей женой. – Зато ей нравлюсь я, – взяв себя в руки, ответил Антон. – А я этого давно не испытывал, – и поймал взгляд Арсения. В его бездонных голубых глазах плескалось спокойствие и ничего не могло выдать хоть капельку волнения, которую надеялся увидеть Антон. Ему хотелось верить, что у него есть шанс. Он будет верить в этот шанс до конца, пока его сердце не разобьют окончательно и не втопчут в грязь. Как казалось Антону, он был от этого совершенно далек. На деле, до этой крайности оставались считанные шаги. – Думаю, ты сделаешь ей больно, если ответишь взаимностью, не имея реальных чувств, – задумчиво проговорил Арсений. – Как по мне, встречаться с человеком из жалости… – Во-первых, мы не встречаемся. Во-вторых, не сравнивай свою ситуацию с моей, я с ней не из жалости, а из побуждений спасти себя, – жестче, чем хотел, прервал его Антон. Слова вылетели, будто стрелы, и пронзили Арсения. Он округлил глаза, тут же замолчав, и чуть отвернулся, пытаясь скрыть лицо от Антона. – Пожалуй…пожалуй, ты прав, – его голос был совсем тихим, и только после этого Антон осознал то, что сказал. Он попросил не сравнивать ситуации, намекая на него самого и Арсения, мол, Попов не желает встречаться с Шастуном из жалости, это не подходит его принципам, поэтому и отвергает. – Извини, – тут же опомнился Антон. Его сердце забилось быстрее. Как-никак это было практически признание, и Арсений только что с ним согласился, принимая истинные чувства друга по отношению к нему. – Я не должен был этого говорить. – Все в порядке, я все понимаю. Антон скривился. – Прекрати говорить эту отвратительную фразу, что ты все понимаешь, – отмахнулся Шастун. – Она еще хуже, чем сказать: «я абсолютно, точно, без сомнений не люблю тебя». Вырвавшаяся фраза повисла в воздухе. Гробовая тишина охватила комнату. Антон вздохнул, закрыл глаза, провел ладонью по лицу и вновь открыл. Осознание того, что он только что выдал Арсению, ударили с головой. Впрочем, он был искренен с ним. Антону совершенно не нравилась фраза: «Я все понимаю». Арсений все понимал, но почему-то продолжал поступать противоположно, опровергая собственные слова. Арсений проглотил ответ. Что он мог сказать? Извиниться? Повторить фразу Антона?Стало бы только хуже. Так он хотя бы оставил Антону надежду на то, что в душе Арсения есть хоть капля тех сомнений, которая впоследствии разовьется в чувства. Вот только Антон уже не мог сдержаться. Эмоции захлестнули его с головой. Вот он настал настоящий момент признания, совершенно не такой, как представлял себе Антон, однако, настал. В его душе бурлило море, полыхал пожар, свистел ветер. – Только скажи, зачем ты тогда приехал на день рождение? Зачем мчался, если ничего не чувствовал? Зачем так всколыхнул душу, если «все понимал»? На мгновение, которое растянулось в вечность, повисла тишина. В глазах Антона блестели непрошенные слезы, как последние капли дождя, стекающие на окнах. Сам ураган чувств прошел, оставив после себя пустоту, но Антон не жалел о сказанном. Как после непогоды наступает благоприятная свежая пора, так и после его слов чувства перестали так сильно сдавливать грудь и позволили дышать. Арсений смотрел на Антона, не отрываясь и почти не мигая. Его лицо было совсем рядом, парень замер, будто боясь пошевелиться. В его глазах плескались сомнения, но Антон уже знал ответ. Он не хотел слушать никаких извинений, потому что Арсению не было за что извиняться, но и просто так перевести тему Шастун не был готов. Он зашел слишком далеко, чтобы сейчас развернуться и зашагать в обратную сторону или съехать в боковую и сделать вид, что никогда не проезжал по этой дороге. Антон знал ответ, поэтому не хотел его слышать. Если озвучить эти слова, он станут реальными и разобьют последние надежды Шастуна. А их в последние месяцы тягостная дружба не есть то, ради чего готов жить Антон. В последнее время общие воспоминания стали омрачаться чувствами. Поддавшись порыву, Антон хотел поцеловать Арсения. Хотя бы просто легко чмокнуть, хотя бы в уголок губ, чтобы сохранить тепло его кожи на своих губах навсегда. Но Арсений ловко увернулся. Губы Антона коснулись лишь воздуха. Он фыркнул, смеясь над самим собой и своей самоуверенностью. Своими глупыми надеждами. – Даже не подаришь мне поцелуя? – тихо спросил Антон. – Зачем? – Чтобы я жил этими воспоминаниями. Арсений отвернулся. Уж лучше бы Антон прожил жизнь с воспоминаниями об одном единственном поцелуе, чем был отвергнут, будучи недостоин всего одного несчастная поцелуя. Однако Арсений так и не подарил Шастуну тех воспоминаний, ради которых тот бы мог жить. *** Июнь Антон, кажется, проводит последний месяц будто в трансе. Делает все, чтобы не оставаться наедине с Арсением. Слишком громко смеется, слишком сильно жестикулирует, слишком сильно ссылается на другие эмоции, берет слишком много работы. И только на концертах и съемках позволяет себе быть настоящим. Раньше он не любил камеры, потому что при них они играли чужие роли. Теперь он обожает прятаться за ними. Оказывается, быть искренним на огромную аудиторию еще и проще, чем носить маски и скрываться. Будь настоящим. Тебя все равно никто не воспримет всерьез. Он будто проживает сразу несколько жизней, приумножает каждую эмоцию, чтобы заглушить мысли. Он знает, что быстро вымотается и потеряет интерес к жизни, но это будет потом. Главное, сейчас заглушить те чувства, которые стали еще ярче после отказа, и собрать тот самый защитный барьер, который никак не склеивается глупыми надеждами. Друзья забили тревогу. Пришлось рассказать и Сереже, что произошло. Все вокруг волнуются, что Антон стал странно себя вести и даже свое состояние и испытываемые чувства переводит в шутку, не позволяя никому заговорить с ним всерьез. Он прячется от внешнего мира и защищается, пытаясь совладать с вулканом в своей груди. С Арсением они ни о чем не разговаривали после того неловкого диалога в офисе в обеденный перерыв. Арсений тоже заметил изменившегося Антона, его эмоциональную нестабильность. Тот мог безудержно хохотать и уже через несколько мгновений грустно сидеть в телефоне, не поднимая головы даже тогда, когда с ним разговаривают. Он мог гневно разрывать тексты песен, что писал, но через несколько секунд успокаивать команду, которая ничего не успевала, или девушку в коридоре, которую уволили. Он мог творить какие-то глупости, танцевать тверк или показывать голубя, в общем, нести полную чушь, но уже через час будто стыдится всего себя, и его сложно было вынудить рассказать при других какую-нибудь неловкую или смешную историю. Антон считал, что он в полном порядке. Он все также пытался сблизиться с Арсением, рушил дистанцию на съемках, когда при камерах никто ничего не мог сказать ему, но знал, что не получит взаимности. И все эти притворные прикосновения на камеру и на сцене приносили в разы больше боли, чем если бы их и вовсе не было. Они были актерами и комиками, они все вчетвером играли множество ролей, день ото дня, но только Антон оставался искренним и дарил в этих образах Арсению то, что тот не мог принять в реальной жизни. Его любовь. После того неловкого отказа симпатия не исчезла, а, наоборот, превратилась в любовь. Крепкую, словно после десяти удачных лет брака. Антон учился жить с этой любовью, будто она была каким-то изъяном в его теле или болезнью. Живут же люди с одной рукой или ногой? Видят только одним глазом или слышат только одним ухом? Антон видел в своей любви к Арсению такой же изъян. Много было причин для невозможности их союза: и то, что они были мужчинами, и то, что жили в России, и то, что были коллегами, и то, что друзьями, и даже дурацкая разница в возрасте и то могла помешать. Но самое главное – их чувства. У Антона их было слишком много, но, впрочем, он бы даже смог принять роль того, кто любит, но почему-то роль того, кого любят, никак не принимал Арсений. Были ли в его душе какие-то чувства? Боялся ли он чего-то? Или просто не хотел грубо отвергать друга? Все это для Шастуна навсегда останется тайной, и лишь его переизбыток чувств то, с чем он должен будет жить до конца. – Мы пойдем заберем доставку, – сказал Сережа, когда они вчетвером сидели в офисе. Он встал с кресла и толкнул в плечо недалеко сидящего Диму, чтобы тот пошел с ним. Антон и Арсений что-то пробурчали в ответ, соглашаясь, но, услышав собственные голоса, немедленно передумали. Антон вскинул голову, устремив быстрый взгляд на Арсения. В его голубых глазах плескалось беспокойство. Похоже, он начинал бояться оставаться наедине с Шастуном. Это приносило Антону сильную боль. – Я пойду с вами! – подорвался на ноги Антон, и Дима с Сережей удивленно обернулись. Быстро метнув взгляды между двумя друзьями, они многозначительно кивнули, понимая, что Антон переживает оставаться наедине с Арсением. Однако Арсений посчитал, что он поступил грубо, не дав Антону остаться рядом с ним. Он должен был тщательно скрывать свои переживания и не позволять эмоциям прорываться сквозь маску актера. – Сиди, я спущусь с ребятами, – встал Арсений, откладывая телефон. – Нет, я! – будто дети, они начали препираться друг с другом. Дима не выдержал и, гаркнув на обоих злым тоном, приказал: – Останьтесь уже оба здесь молча! – и, хлопнув дверью, вышел вместе с Сережей. Неловкость повисла лишь на пару мгновений. Все-таки годы дружбы сделали свое дело. Парни облегченно выдохнули и решили вернуться к своим делам. Антон растянулся на диване, а Арсений сел на соседний диван и взял в руки телефон. Антон прикрыл глаза. В полной тишине кабинета до него доносилось дыхание Арсения. В своих мечтах он позволял себе думать о том, что Арсений лежит рядом с ним, и Антону разрешено привычно касаться его, а не дожидаться камер, чтобы без лишних подозрений и чувств быть подпущенным к тому, кого любил. Умиротворенную тишину и дыхание нарушил стук клавиатуры. Арсений кому-то писал сообщение, и звук на его телефоне эхом разносился в гробовом молчании кабинета. Антон тут же открыл глаза. Его безмятежные грезы были разорваны посторонними звуками. Антон не ожидал, что увидит Арсения совсем рядом с собой. Тот сидел на соседнем диване с его стороны и с кем-то переписывался. Невольно взгляд Антона зацепился за переписку, и медленно думающим мозг, который секунду назад наслаждался выдуманными образами, разглядел слова: «гостиница» и «жду», а следом от обоих отправителей эмодзи, в том числе красные сердца. Оцепенение охватило Антона. Он не мог оторвать взгляд от экрана чужого мобильника, однако, буквы сливались, и ни одного слова разобрать не удавалось. Впрочем, фантазия уже сама надумала то, что нужно было. – С кем переписываешься? – беззаботным тоном выдавил из себя Антон, хотя внутренне содрогнулся. Он перевернулся на живот и уставился скучающим взглядом на друга. – Неважно, – тут же ответил он и заблокировал экран телефона, хотя собеседник отправил еще какое-то сообщение. – Да ладно ты, я не подсматриваю! – вскинул руки Антон настолько, насколько позволяла ему лежащая поза. Арсений одарил его прищуренным взглядом и улыбнулся. – Прямо не смотрел? – он улыбнулся, но эти слова не звучали осуждающе. – Только если чуть-чуть, – Антон не умел врать, тем более уж Арсению. – Мне было просто любопытно, я открыл глаза, и прямо… Арсений не дослушал его и рассмеялся, тут же, будто невзначай, откладывая телефон подальше от глаз Антона. Арсений протянул руку и потрепал Антона по волосам. – Ты все еще ведешь себя, как подросток. Прикосновение обожгло Антона, и он не успел придумать, что ответить. Арсений, кажется, даже не заметил жар, которым опалились уши Антона. Арсений пытался сохранить их дружбу, но безмятежное общение уже не было возможно. Антон крайне остро реагировал на каждое их взаимодействие, и любовь была тому причиной. Арсений отверг Антона, даже не подарив один поцелуй, разбив все надежды, но продолжал играть в непонятные игры и позволять им сокращать дистанцию даже вне выступлений. Вернулись Дима и Сережа. Они принесли доставку от курьера и поставили полные пакеты на столик, облегченно выдохнув. – Вы взяли что-то попить? – поинтересовался Арсений. – Чай есть, в том числе холодный, – ответил Сережа. – Я заварю себе кофе, – и, взяв кружку, Арсений направился в коридор. Уже из-за закрытой двери донеслось. – Я быстро, не ешьте без меня! Дима и Сережа закатили глаза, а Антон прыснул от смеха. Он подошел к друзьям и принялся помогать доставать их обед. Они решили подвинуть столик к дивану, и Антон ловко принялся двигаться его, как вдруг его взгляд зацепился на лежащий на полки телефон Арсения, который он убрал долой от Антона. Экран загорелся и раздался привычный звук сообщения. Антон не сдержался и быстро пробежал глазами по сообщению. Ему писал «Александр», но сообщение не подходило к деловому имени отправителя: «Ладно, не отвлекаю от работы, созвонимся!». Антон закатил глаза и громко церемонно фыркнул. – Что? – окликнул его Дима, думая, что его недовольство обращено к решению передвинуть стол. – Да пишут ему всякие, – отмахнулся Антон. И он привычно перевел бы это в шутку или сделал вид, что ничего не заметил, если бы не дрогнувшие руки Сережи и не то, как он замер в положении наклона с порцией еды в руках. – Ты знаешь, про кого я, Сереж? – тут же спросил Антон. Ему должно быть плевать, но он никак не мог смириться с чувствами. – Про Арса, – бодро ответил тот. Но обмануть Антона не получилось. – Это понятно. Я имею в виду, кто ему сейчас писал. – Да кто ж его знает. Кто-то да пишет. Но по сомнению в голосе Сережи становилось понятно: он все знает. – Это тот самый актер, да? – скривился Антон, вспоминая, как Арсений гулял с ним, когда Шастун лежал в больнице. Антон помнил, как долго разглядывал их общую фотографию и думал о том, как хорошо они смотрятся. Сердце вновь уколола былая ревность, на которую он не имел права. Приняв молчание Сережи за согласие, Антон продолжил допрос. – У них все серьезно, да? Я видел переписку, – решил использовать блеф Антон. Сережа покосился на него, и парень поспешно добавил. – Не всю, конечно, но некоторые детали, которые дают мне понять о том, что… – Не все серьезно, – перебил его он. – Арс идиот, это я тебе как его лучший друг скажу. Вы друг друга стоите, – он фыркнул, но поймав злой взгляд Димы, тут же спохватился. – Между вами классная химия. Ой, то есть…вы прекрасно друг друга чувствуете, ну… – Просто заткнись, – шикнул на него Дима. Антон опустился на край дивана. Его обуревали странные чувства. Все-таки та ревность не была необоснованной. Да и насколько честно ответил Сережа? Правда ли у них все несерьезно? Или Матвиенко не хотел ранить друга? Странное опустошение пронзило его сердце. А затем заполнилось жгучей горькой ревностью. Чем же этот Александр был лучше него? Что в нем было такого, чего не было в Антоне? Чем же он зацепил Арсения? Сережа понял, что сболтнул лишнего, и чувствовал себя неловко, поэтому поспешно произнес: – Я пойду потороплю Арса, – и скрылся за дверью. Первую минуту Дима продолжал раскладывать на столике заказанную еду, но мрачная атмосфера, окутывающая Антона, разрасталась, задевая в том числе и Диму. Позов не выдержал и уселся рядом с Антоном, оставив еду. – Что ты видел в переписке? – Сердца друг другу шлют. В гостиницах ждут, – без особого энтузиазма ответил Антон. Дима помолчал немного, не зная, какими словами его поддержать. – Что там с Ирой? У вас же вроде почти все получилось… – Да… Идем на свидание в четверг, – не особо радостным тоном заявил Антон. – Ты все-таки решился? – воодушевленно спросил Дима. – Вроде того, – отмахнулся Антон и после недолгого молчания продолжил. – Знаешь, Поз, я так ненавижу этого Александра. Мне от него мерзко. Да, я должен уважать его, раз Арсений выбрал его, раз он испытывает к нему симпатию. Но мне так тошно, так противно! Как я могу желать им счастья, когда сам люблю? Я знаю, этот Александр ни в чем не виноват, и я должен уважительно относиться к выбору того, кого люблю я, но ведь я люблю Арсения! Как мне спокойно снести эту смуту в душе и принять то, что он счастлив без меня, выбрав другого человека? Как мне доказать себе после этого, что я не ничтожество, раз был благополучно оставлен тем, кому мне хочется преподнести весь мир и позволить уже наконец-то вонзить кинжал мне в грудь, чтобы не испытывать этого ужаса? – Антон… – пробормотал Дима. – Ты очень хороший парень. Быть может, вам просто не суждено быть вместе? Знаешь, всякий должен быть опыт в жизни… Антон отвернулся. Он вовсе не относился с пренебрежением к словам друга, он всего лишь боялся показать слезы, застывшие на глазах. Быть может, просто им не суждено быть вместе? Быть может, какая-то ошибка с извне повлияла на их отношения?
Вперед