Дело дрянь

Как договорились вначале, перевалочный пункт встретил бойцов с распростертыми объятиями. Это был цех с обвалившейся крышей и свисающими балками, не вселяющих надежды, гляди, по колонке не отхватить. Прямо посреди всего красовались зелёные палатки, хаотично расставленные между собой, видимо, единственное, чего хотели бедные «дети» — отдых. Время полночь. Дарк и Вантуз входят в помещение с явным раздражением и самым настоящим желанием просто сдохнуть. Камерамен отряхивает влагу с пальто, безнадёжно лишившегося крохотного шанса остаться целым и не отправиться на тряпки. Зато как зонт тоже ничего. Дарк шагает довольно уставше, делая военное приветствие дамам, оставшимся на патрулирование в тёмные сутки. Спикервумен кидает ответку, мигая подсветкой. Телевизионщица покачивает экраном с выраженным скептицизмом. Кэти просто показывает лайки. Армейская палатка предусматривалась для него. Отдельно. Дарк выкидывает пиджак куда-то во внутрь, зайдя сам чуть позже. Радист находит в собственном беспорядке ИБП, тревожа его покой. Самое время использовать устройство, которое успело покрыться пылью. Что в принципе Дарк и делает, протягивая технику такой же другой технике. Вантуз задумчиво разглядывает подношение спикермена, кивая, приняв в свои, на фоне радиста хлипкие руки. — Напряжение скачет, — выдаёт он, прерывая процесс изучения устройства. — Я могу остаться с тобой, если ты предпочитаешь заряжаться в спящем режиме. — Да, — протягивает Вантуз, махнув рукой на себя, подзывая в сторону палаток собственного отряда, — почему и нет? Иногда Дарк всё же думает, что эти операторы до боли открытые ребята. И немного пугающие. Особенно со стороны. Вантуз лежит, скрестив ладони чуть ниже грудных пластин, пялясь объективом в потолок своеобразного место жительства. Дарк бы подумал, что тот в самом деле вырубился, если не звуки, которые издавали механизмы — в режиме симуляции они были бы тише. А ещё подсветка горит. Радист подключает устройство товарищу, получая кивок, когда энергия прокатилась по телу. — О чём ты хотел поговорить на складе тогда? Про что говорит оператор он понимает сразу. Но сейчас мысли немного встали на место, мол, Дарк, прибереги себя и этого парня. Не хватало, чтобы Вантуза отправили на больничную койку с перегревом, а в последствие искрением. Да и к тому же… Хотя кого он обманывает? Дарк мог с чистой совестью признаться, сказать: «Привет, Дэйв, давно не виделись, я Мэтт, призрак из твоего прошлого…», а дальше? Всё пойдёт по маслу? Дарк на деле вполне равнодушный по отношению к товарищам, которых и не воспринимал как таковых. Он без особых трудностей игнорирует десятки отрядов, рискуя чужими жизнями, если есть хоть какой-то шанс на победу. Или во имя безопасности. Дарк явный сторонник рационализма, по сей день не понимающий большинство из представителей Альянса, не ставивших разум выше чувств, которые, наверняка, были выдуманны ими самими. Так было какое-то время. Пока отголоски прошлого не решили свалиться на него. Ощущения явно хреновые. Даже для такого, как Дарк. А радист, как бы эгоистично не звучало, считал, что он из ряда крепких орешков. И представьте, раз этот «орешек» треснул под натиском всей этой неразберихи, то как треснет камерамен? У него с фантазией проблемы. Однако, это не препятствует Дарку красочно представит остатки Вантуза прямо на разбитом асфальте. Радист качает колонкой. Что-то в последнее время не так. Он ловит взгляд угрюмого объектива с горящей подсветкой, цвет которой не мог банально различить — спикеры страдали ахроматизмом. Благо, воспоминания из прошлого смягчали восприятие мира, придавая хотя бы тусклые краски (тоже с помощью фантазии). Касательно вопроса. Он не знает, что ответить. Тогда им руководили идиотские чувства, разыгравшиеся в теле, и не понять сразу, где болело. Именно болело. Иную характеристику Дарк бы в жизни не подобрал. — Ты напомнил мне кого-то, — Дарк не будет врать, но и не скажет напрямую. Вантуз чувствовал себя так, словно из него выжили все частицы жизни и энергии, больше напоминая действительно технику, ожидающую приказа. — Кого? — видя, что радист не настроен продолжать разговор без поддержки и интереса собеседника, спрашивает Вантуз. Из приличия и небольшого любопытства. — Приятеля, которого я лишился, — откровения — один из лучших способов стать ближе, узнать друг друга, да и чего греха таить манипулировать тоже (Вантуз отбросил эту мысль подальше). Камерамен заинтересованно приподнимается, ударившись верхней частью камеры об потолок палатки, Дарк слегка прилёг, так как рост тоже играл немалую роль. Вантуз замолкает, не решаясь что-то сказать. Дарк мог бы продолжить, а не обрабатывать каждое предложение. Он же радист, ей Богу. Слова поддержки будут звучать глуповато, учитывая характер спикермена, не желающего казаться слабым в чужих объективах, диффузорах и экранах, которые ему так редко, но всё же доводилось видеть. — Знаешь, ощущения так себе, — равнодушно кидает Дарк, по крайней мере слышется оператору, глянувшегося на него немного с подозрением. — Какие у тебя яркие чувства, — хмыкает камерамен, потеряв весь интерес. — Чем я хоть похож-то? «Тем, что вы — один человек», — думает про себя радист, сглатывая подобную фразу неудачно застрявшую в глотке. — Подсознание потянуло. — В целом логично, — хмыкает камерамен, устраиваясь поудобнее, подложив под поясницу то ли сумку, то ли ещё что-то. — Штука стремная, если честно. Меня тоже тянет… На идиотов. Дарк мысленно улыбнулся.

***

Камеравумен обнимает товарища, скрещивая руки за спиной. Вантуз неловко жмётся, робко отвечая на её тактильный контакт. Голубая подсветка смотрит прямо на него, и ему кажется, что та мелко подрагивает. Антенны смешно дёргаются в разные стороны, камерамен опускает смешок. — Как ты? — спрашивает женщина, опуская ладони на плечи напарника. Вантуз упирается лопатками об холодную бетонную стену — что люди, что роботы, но по-прежнему жмутся во всяких тёмных уголках. — В порядке, — Вантуз поглаживает левой ладонью по её плечу, не больше, не меньше. — Я в порядке, — для убедительности повторяет он, на миг остановившись, похлопывая по спине. Она прекрасная женщина, которой Вантуз при всём желании не может ответить взаимностью. Потому что боится. — Ты знаешь Дарка? — Того пресловутого радиста? — звучит грубо, но как нельзя точно. — Пересекались раньше. Думаешь, это Мэтт? — сообразив, выдвинула предположение Вантуза та. Чёрная камера слегка опускается в кивке. — Не знаю, честно. — Он говорил что-то про товарища, которого потерял в прошлой жизни, — Вантуз отлипает от неё, опускаясь на землю. Отсюда видны палатки радистов и операторов, расположенные подальше, везде кипит жизнь. Дарк подгоняет зевак, уныло собирающих палатки и некоторых уверенных, которые делали комплименты женщинам. Спикервумен благодарно кивает, хихикая вслед агентов, неудавшимся произвести должное впечатление. Солнечные лучи плавно пробирались благодаря открытой крыше, где-то слышно как капли воды падают в лужу, превращаясь в некую мелодию. Серость и унылость этого места были не такие уж плохие. По своему эстетичные. Шуршание сбоку Вантуз умело игнорирует — напарница приседает рядом. Она немного наклоняет камеру, используя зум, рассматривая, как её команда собирает вещи, готовясь к посадке вертолёта. Ребята милые. Знающие границы, чуть ли не мамой и сестрой зовут. Кэти внутренне улыбается. Её закалка. Она устала. Впрочем, как и все агенты в этом дряхлом месте. Камеравумен всёрьез сомневалась, считал ли хоть кто-то Альянс своим домом. Солдаты сражались из-за страха быть утилизированными, а не из-за тёплых чувств к Родине и изначальной цели, которая стиралась каждый раз, стоило крови проливаться. Камеравумен — солдат, поставивший чёткое понятие не сдаваться и кидаться в любую опасность. Правда, вначале было чертовски страшно, когда сомнение и смерть дышали в затылок. Кэти научилась быть бесстрашной — у неё не отсутствует страх (не верится, что есть такие), но он умело контролируется в женских руках. Видишь врага — бей, убивай и так далее. Потому что ты агент. Хочешь выжить — рискуй, правда, вот тут мнение расходилось на две крупные, особо спорные ответления. Рискуй чужими жизнями или рискуй собой. Выбор сложный. Для неё точно. Камеравумен — агент, техника. Но Кэти — человек с вполне человеческими чувствами и воспоминаниями, которые бережно хранит, из раза в раз пересматривая. А в теле Камеравумен находится Кэти, вот и вся истина. Для неё оптимальнее выбрать первый вариант — она сильнее среднестатистических операторов, у неё больше способностей, присутствует опыт в боях и прочие неплохие качества. Но камероголовые более чувствительные и коллективные. Кэти видела прилично смертей будучи человеком, особенно смерть Дэйва, оставившее след, тем не менее быстро заживший, стоило Вантузу появиться перед ней. Однако, больше такого психологического ужаса она смотреть не намерена. Может ей тоже хочется быть в роли актрисы? Вантуз отличный напарник, показавший ей дохуя чего важного, когда Камеравумен была зелёная. Привычку кидаться в самый огонь она позаимствовала у него. Камерамен тоже своего рода гений в здешних кругах: полностью отключает чувство страха и мысли с рациональными нотками, он идёт к врагам наполненный желанием искренней победы, оператор ставит ставки в игре с судьбой, поглощаясь в азарт камерой. И эта ставка сыгрывает. Может это удача, а может отточенные навыки профессионала, кто знает. Камеравумен всегда смотрит на шоу, когда Вантуз главный герой. И Вантуз — ёбанный псих. Псих, которым восхищается добрая четверть Альянса. И Камеравумен, и их Титан и много-много других камеро-, колонкоголовых. Вантуз, однако, на подобное закрывает глаза, оставаясь прежним, если не для себя, то для семьи — операторов. Камеравумен видит в нём опору для многих агентов и для себя. Нередко приходя к мыслям — «это он сильный или я слабая?». На подобный вопрос Вантуз мирно похлопал её по плечу и сказал, что ни то и ни другое. Зато они — идиоты. А она — ещё и влюблённая идиотка. Хоть и понимающая, что взаимных чувств ей ещё ожидать доброе никогда. Просто потому что — это война. Вантуз знает о том, что именно испытывает Камеравумен к нему, он дал понять, что любовь была возможна в прошлом. Но никто из них не шёл на встречу. Как говорится — поезд уехал. Кэти попросила не упоминать её признание больше, не между ними, не тем более среди других. Она постаралась забить на это. Вантуз продемонстрировал лайк, молча выражая поддержку. — Я сомневаюсь, — реплика Вантуза так и повисает в воздухе, как гром средь бела дня. Чтобы этот бесстрашный ублюдок засомневался, что-то должно было ударить по камере, Кэти даже представлять не хочет, что ему там свалилось — по всей видимости, нечто большое. — Можешь спросить у его сестры, — предлагает Камеравумен после десятисекундой паузы, пожимая плечами. Здесь она полностью бессильна. Мэтт был коллегой, с которым Кэти иногда обедала, перекидывались фразочками, спрашивали о делах, но, чтобы перейти в дружеские взаимоотношения — нет. — Хочешь, могу я спросить? У Спикервумен в смысле. — Не думаю, что она ответит, — Вантуз ударяется задней частью камеры об бетон. — Хотя, надежда умирает последней. Попробуй, пожалуйста. Камеравумен кивает, поднимаясь с прохладной земли, которая никак не влияла на её функциональность. Он смотрит вслед уходящей фигуре. А после использует зум, чтобы приблизить картинку двух женщин, беседующих между собой. Жаль, не слышит.

***

Спикервумен удивлённо застывает, когда тихий вопрос выходит из голосового модуля напарницы. Операторка задумчиво склоняет камеру влево, махая антеннками, она трёт ладони друг о друга, устанавливая зрительный контакт, как и подобало в общении с камероголовыми. — Мэтт? — шепчет радистка, удивляясь тому, что снизила громкость. Немного нехарактерное для неё действие. — Мэтт, Мэтью, — пожимает плечами женщина, немного приподнимая камеру, чтобы заглядывать в розовый динамик. — Ты знаешь этого человека? Радистка колеблется. С какой-то стороны ясно. Камеравумен и Вантуз ходят вместе, Вантуз — Дэйв, тот в свою очередь — приятель Мэтью, который Дарк. А кто установил родственные связи с Дарком? Спикервумен. Даже, если бы она и не знала, всё равно попала под зонт подозреваемых или свидетелей. Правда, Мэтт не говорил, что делать в подобной форс-мажорной ситуации. Сказать как есть? Дарк вряд ли захочет, чтобы истина вскрылась так, особенно, в его отсутствие. А если соврать мало ли когда они ещё пересекутся, каждая встреча может быть последней и Дарк лишится возможности открыться. А Спикервумен хочет, чтобы братец, так редко выражающий радость, был счастлив. — Боюсь, — чёрная колонка наклоняется, а руки скрещиваются за спиной, на уровне поясницы. — Я не знаю, кто такой Мэтт. Извини, но я не могу помочь с этим, — Спикервумен немного наклоняет спину, сделав слабый поклон. Камеравумен пялится на неё секунд пятнадцать, тихо гудя механизмами. Радистка напряжённо поглядывает на голубой объектив, не решаясь отвести взгляд, который никто бы и не увидел, но эхолокацию всё равно концентрирует вокруг женщины-оператора, тоже своего рода зрительный контакт. — Ничего страшного, — махнула обеими ладонями она, — спасибо за честность. Будь у Спикервумен глаза, один из них неприменно дернулся бы. Она так прикалывается над ней, узнав ложь или в самом деле говорила правду? Радистка хмыкает, как забавно, словно сама призналась честно. — Ага, — та приподнимает руку, махая, — бывай.

***

— Эти операторы просекли походу, — шепчет Спикервумен, шагая рядом с Дарком, позади всего отряда. Цокот каблуков заполняет пространство вокруг, расслабляющее действуя. Спикермен удержался от вопроса, как ей не тяжело таскать сумки по несколько десятков килограмм, умело держась на семисантиметровых шпильках. — Любят же они лезть не в своё говно, — Дарк снимает пиджак, который позже повис на левой руке. Спикервумен одобрительно присвистнула. — Почему ты скрываешь свое тело под слоем этих столетних шмоток? — свободная ладонь женщины вильнула по чужим плечам, оглаживая лопатки. — Тебе без пиджака идёт больше, — едва ли не мурлычет та. — Не подлизывайся, — Дарк пихнул плечом сестру, отсмеиваясь. — Талию так подчёркивает, — хихикает она, прикрыв динамик элегантной, словно кукольной, как и у всех представителей Альянса рукой. Дарк пожимает плечами, мол, сам в курсе. — Что там с операторами? — немного выждав, пока отряд пойдёт вперёд, Дарк начинает шагать вслед за ними. — Камеравумен решила добавиться в игру, — отшучивается радистка, спикермен почти не удивляется. — Наверное, Вантуз послал её, гений. Мы как будто не догадаемся. — Дэйв стесняется, — Дарк перекидывает сумку с ИБП, кучкой проводов и лишнего аккумулятора поудобнее, потерев место вблизи шеи. Хондроз решил преследовать до конца. — Какой милый, — смеётся женщина. Возможно, со стороны и кажется, что эти двое грубые и чёрствые — однако, друг друга стоили. — Что она спрашивала? — возвращаясь к изначальной теме, спрашивает Дарк, прислушиваясь и видя, как в километре от них на посадку идёт вертолёт камер. — Знаю ли я кого-то по имени Мэтт, — Спикервумен дружелюбно перекидывает руку через колонку старшего, прижимая к себе. Сильно и слегка больновато, хотя по-прежнему нежно. — Везёт, что я не помню своего человеческого прошлого. — А откуда знаешь, что оно было у тебя? — Я предпочту остаться загадкой в твоём диффузоре, — между делом провела пальцем по защитному стеклу товарища та. — Я шучу, не обижайся! — Дарк сдержанно махает рукой, молча говоря отцепись, внутренне вымученно улыбаясь. Спикервумен иногда страдала тем, что нужно экстренно проявить свои чувства, которые та не могла держать внутри, в зависимости куда ебанёт моча будут и её действия. А вот с какими последствиями вопрос другой. Иногда радистка могла быть крайне активной, сбивая всё на своём пути, по словам техников нередко такое кончалось перегревом и выдохом системы, старающейся удержать хозяйку в норме, потому временно отключая важные части в процессорах, такие как половина эмоционального блока. Неприятно наверное. Их Титана такое тоже не обошло стороной. Особенно, когда тот чуть не спалил полбазы. — Получается, я прав, — делает вывод Дарк, помахивая на себя свободной ладонью время от времени. Ну и жара. — Дэйв — это Вантуз. Хочешь скажу кто такая Камеравумен? — Обойдусь, — радистка похлопывает по плечу брата, — тебе иногда стоит придержать язык за зубами, малыш, — зная о натуре-сплетнице Дарка, подкалывает она. Стоило бы решить, что делать дальше и как быть радисту с оператором. Однако, группа плавно подошла к опустившемуся вертолёту, так что иные повисшие и нерешенные разговоры, родственники предложили оставить на потом, исключительно интуитивно. Операторы забираются первыми, сжимаясь кучками. Вантуз протягивает руку некоторым раненым и телевизионщице, которая с улыбкой благодарит, не принимая. Эдакий жест — справлюсь сама. ТВ всегда отличалась своей недоступностью и отделялась от команды. Может поэтому Дарк с ней сдружился, если такое определение подходит к ним, предпочитавших соло и редко дуэты. Впрочем, Дарк всегда ладил с женщинами. ТВ мило улыбается ему одной из многочисленных мордочек, махая рукой. Дарк присаживается рядом с ней, потеряв Спикервумен из виду, наверняка общающейся с кем-то из своей команды или пилотов. — Как ты, фройляйн? — с усмешкой здоровается Дарк, растягивая ноги, разгоняя масло по затекшим шарнирам. — Умоляю, оставь свои немецкие корни при себе, — телевизионщица по-прежнему улыбается, стерев эмоцию после заинтересованного наклона колонки, экран демонстрирует помехи на сером фоне — более привычные для радиста. — Слово — закон, — хмыкает Дарк, роняя увесистую сумку на пол, зажимая с обеих сторон ногами, сверху кладя пиджак. — Слышала, — протягивает ТВ, слегка откинув спину назад. — Тебя заинтересовали операторы. Точнее оператор. — Это всего лишь тупые догатки моей сестрицы, — понимая, что та, видимо, всё растрещала телевизионщице, отмахивается Дарк. — Я не говорила, что это Спикервумен, — хмыкает она, проводя пальцем по экрану, собрав приличных размеров пыль. Дарк хотел было что-то сказать, как перед ним вырисовывается фигура Вантуза. Спикермен так удивлённо и застывает, держа взгляд на одежде оператора, позже приподнимая колонку. Камерамен протягивает руку ТВ, которую та с особой радостью жмёт. — Рада видеть тебя полноценным. — Шутка уже не актуальна, — сдержанно прошептал тот, отпуская ладонь, складывая в карман. — Как ты и твой отряд? — Умело телепортирую всех, не оставляя никого в опасности, — зная трепетное отношение Вантуза к себе подобным, заверяет телевизионщица. — Если ты об этом. — Место рядом с тобой занято? — Для тебя всё открыто, — пожимает та плечами, стаскивая приличных размеров багаж с места рядом собой. Странно, учитывая то, что здесь надо делиться свободным, а не занимать неодушевленными предметами. Впрочем, оператор никогда не понимал представителей ТВ. — Умещай задницу, псих, — хлопает та по платформе, поворачиваясь к радисту со смеющимся смайлом. Дарк юмор не оценивает. Вечно угрюмые телевизионщики действительно не хотели шутить, а если пытались то не выходило должным образом. — Где Камеравумен? — интересуется ТВ, игнорируя взгляды некоторых операторов, с видимой завистью пялящихся на двух особо квалифицированных мужских агентов по бокам от неё. — В кабине пилотов, — поворачивает камеру в соответствующую сторону он, — не знаю, может что-то понадобилось. Темы для разговоров на этом моменте окончились. Дарк в целом не мог выдвинуть что-то дельное из динамика, несмотря на то, что является спикером. Телевизионщица не может поддерживать диалоги и монологи больше пяти минут, сразу выдыхаясь от общества. А Вантуз желал прийти в себя, не напрягая процессор лишний раз. Курорт называется.

***

— Ненавижу свою работу, — гневно сплевывает Дарк, едва не порвав пуговицы сверху вместе с галстуком. Перегрелся. Вдали слышны взрывы, постепенно умолкающие. Действия агентов были настолько ленивыми, что ясно одно — что бы на них не напало, опасности уже нет. Радист сканирует локацию вокруг, взбудораженно пытаясь что-то делать, сам не понимая что. Процессор кипит, отправляя непонятные приказы, то ли отступать, то ли нападать. А без последнего слова Дарк в огонь не кинется, уж простите. Пальцы сжимают перила лестницы, когда-то ведущей до крыши здания. Спикермен гоняет воздух по системе, нормализируясь. По крайней мере, так ему казалось. Оператору позади — точно нет. — Это было работой, если бы нам платили, — Дэйв вытягивает ноги, умещая те на шатких перилах, жалобно трещащих под ним. — Когда я свернул не туда? Вантуз имел ввиду своё занятие в Альянсе, скорее всего. Потому что вид скучавшего по прошлому тот не представлял. — Чего ты так…возбудился? — Не знаю, — отвечает Дарк, — рефлексы. Камерамен весело хмыкает. Этот радист напоминал ему какую-то собачёнку: где бы он не был, красный диффузор будет пялится на спину и угрожающе накрывать тенью. А они ведь знакомы всего неделю? Или это время так быстро летит? — Что-то не так, — Дарк наклоняет корпус вперёд, сжимая обеими лапищами прутья, треснувшие под натиском. Динамик поворачивается сначала в одну, следом в другую сторону, словно стараясь развидеть местность, полностью накрывшееся дымом от недавнего пожара и взрывов. Оператор явно не сторонник длинных пауз и из чистого интереса поглядеть, что же там радист увидел, приподнимается. И ничего странного не видит. — Наши воздушные судна, штуки пять и вертолёты-камеры, их больше, — информирует Дарк, услышав работающие техники в воздухе. Удивительно, он предполагает их число исключительно благодаря звуку, хуже передающимся в воздухе. И догадка оказалась верна. Вантуз приподнимает камеру, прямо над ними с оглущающей работой пропейлеров пролетают упомянутые радистом техники. От чего те летят? Или куда? — Они улетают с севера, — пытается придумать логическую цепочку оператор, немного подсказывая товарищу, слабоватому в ореинтировке, в пространстве, как и представители ТВ. — Видимо, что-то их спугнуло. — Или кто-то. Вантуз поглядывает на Дарка, издав какой-то непонятный звук, видимо, положительный. — Заинтриговал, — довольно выдаёт оператор, начав стряхивать пальто от скопившейся пыли и сажи. — Погнали посмотрим. — На что? — Дарк концентрирует слух на камерамене, проходящего позади него — прямо за спиной. Вантуз, уже вставший на ступеньки, поворачивает камеру, говоря так, словно Дарк идиот. — На то, от чего они летят, — пожимает плечами. — Пойдём, давай, — Вантуз подзывает к себе, начав спуск. Ступеньки трещали и наровились прямо-таки подвести тех, кто на них ступал, но оператор шёл так легко, будто они ничего не значили. Дарк в своей сохранности слегка засомневался. — А, да, застегни рубашку и поправь галстук, — камерамен издаёт нечленораздельные звуки из своего динамика, прикрывая ладонью. То, что он смеётся радист понял не сразу. — Мало ли кто подумает, что я тут вытворял с тобой. — Шутка не оценена, — чеканит Дарк, пройдя прямо возле оператора, оставив того позади, к совету всё же примкнув. — Каков твой план? — Никакой, — непонимающе отвечает Вантуз. — Зачем? Весь интерес убивает. — Псих, — бросает Дарк. Знал бы тот, что каждый второй называет оператора подобным образом, гляди, придумал бы что-то новое. Потому Вантуз даже не удивляется, воспринимая, как комплимент в свой адрес.

***

Дым затруднял итак херовую ореинтировку радиста. Так что сейчас Дарк шёл лишь благодаря звукам, которые издавал камерамен в предвкушении от возможной опасности. Звучит как мазохизм. Они идут минут четыре от силы, а после чего слышется громковатый: «Бам» и что-то грохается на землю. — Упс, — выдаёт оператор, пожав плечами позже. — Ну ладно, не смертельно. Прошу, присаживайтесь. — Куда? — мотает динамиком Дарк, в упор не замечая машину перед собой. — Электромобиль, — сдержанно отвечает камерамен. — Сделано у операторов, — прочитав незаметную надпись «Camera», говорит он. Дарк надеется на осязание, уместившись в водительском кресле, согнувшись в три погибели. Чем-то, упавшем на землю оказывается дверь, теперь уже не несущая важности. Вантуз приседает рядом, застегивая ремень безопасности. — Водить умеешь? — Умел, — Дарк стучит пальцами по рулю, обшитому термовинилом. Колонка заинтересованно смотрит под ноги и вокруг. Умел десять лет назад, но вселять страх (едва ли это возможно) в Дэйва, он всё же не спешит. — Как там… Повторение — мать учения. — Чувствую, я снова слягу, — хмыкает Вантуз, опуская стекло полностью, кладя локти, в последний раз оглянув местные пейзажи и возвращающихся солдатов. Дарк отправляет ток прямо в статор, ожидая несколько мгновении, а потом что-то одобрительно щёлкает и машина заводится. Плавно (с натяжкой) удаётся выехать на более менее презентабельную дорогу, ведущую через остатки домов и прочего нечто, чем пользовались люди. Пользовались и они. Сейчас Дарк мало что узнает, хотя бы из-за того, что он впервые здесь. Скорость повышается, а вместе тем и ветер хлещет по объективу с диффузором. Вантуз щёлкает ремнем, отцепив от себя. Непонятно для чего застегнул, если они даже и пяти минут не покатались. Скорее по привычке. Левая рука, облаченная в перчатку сжимает потолочную ручку, а тело полностью высовывается из машины, Дэйв, будь у него человеческое лицо наверняка бы улыбался до ушей. Как обычно. Дарк задерживает взгляд на фигуре, держа руль и вдалбливая в газ чисто на автомате. — Впереди гости, — Вантуз вновь появляется внутри, щёлкая ремнем. — Дави, братишка. Почему-то даже не хочется спрашивать о чём либо. Дарк кивает, послушавшись оператора. Странно, он редко когда делает что-то по чужому желанию. Гостями на дороге оказываются мелкие скибидисты — ничего дельного не представляющие, с ними мог бы порешать каждый агент. Дарк с настоящим желанием посмотреть, что же будет, едва ли не продавливает педаль газа. Вантуз рефлекторно прикрывает камеру, когда в лобовое стекло что-то прилетело, оставив хорошую трещину поперёк. Как минимум наступает тишина. Пока со стороны Дарка, где отсутвовала дверь и хоть какая-то преграда влетает крупный паразит. Спикермен то ли благодаря удаче смог оставить колонку на плечах, то ли ещё что. Но туалетная штука перешла в ответственность Вантуза, то и дело прыгая с одного агента на другого. Дарк выруливает, объезжая павшие обломки, пока на динамик не прецепился ублюдок, норовясь прям-таки отдернуть с корнями. Вот что за у радистов проклятье? Как не глянь, везде эти паразиты. Вантуз копошится где-то у себя и характерным звуком: «Опа», достаёт приличных размеров финский нож, крутанув в руке, а потом отсчитывает секунды вслух. И где-то на двенадцатой втыкает лезвие в голову скибидиста. Дарк избавляется от того, что закрывало зрение, заметив наконец, они летят прямиком на какой-то трамплин. Ему в этот момент кажется, что во всех бедствиях жизни виноват оператор сбоку. Машина была не в самом лучшем состоянии, по крайней мере потому что она использовалась для войны. Но стоило трамплину окончится, а технике рухнуть обратно на землю, Дарк и Вантуз без слов поняли, что что-то не так. — Это дым? — выпустив руль из мертвецкой хватки и отпустив педаль, спрашивает Дарк. Техника катится исключительно по инерции. — Ага, — камерамен щёлкает ремнём, выходя из машины, — прямо из капота. Выбирайся, друг мой. Друг. Как фальшиво и приторно. Однако, Дарк поглядывает на оператора, склонившегося у передней части машины, сканируя. Не физически. Внутренне. Правда, в людях он плохо разбирается. — Что делать будем? — видя, что положение не ахти, интересуется Дарк, понимая и представляя ход дальнейших событий. Перспектива застрять с человеком из прошлого в безлюдных развалах города в предположительной опасности звучит не очень. Вантуз достаёт из карманов ключи, тихо комментируя, а-ля: «Думал, потерялись». Это не совсем ключи. Скорее карта-пропуск и отдельный кусок металла с кнопкой и небольшой складной антенной. ГлитчМобиль. Понимает это, когда с огромной скоростью транспорт чуть не врезается в соседнее здание. Вантуз одобрительно кивает камерой, опускаясь в своё персональное авто. Дарк сдерживает себя от смеха — не хочет повторить судьбу камерамена в красном, которому оружие Дэйва прилетело прямо в линзу. — Мест мало, — Вантуз ударяет ладонью по металлическому корпусу. — Но двоим достаточно. Можешь присесть сзади. Дарк использует джетпак, чтобы не карапкаться и не лезть поверх оператора. Длинные ноги нужно куда-то деть, потому Вантуз слегка дёргает плечами, когда тех коснулась обувь радиста. Не то, чтобы ему брезгливо, скорее непривычно. Учитывая, что в личное пространство оператор решал входить, нежели впускать. Прокатится с ветерком. Данное выражение Дарк понял только сейчас, когда чуть не выпал из-за скорости транспорта, сжав под собой металл до скрипа. Нет уж, спасибо. Он отказывается так кататься, особенно с оператором. Отлично. Псих-камерамен с фетишами на повреждения нижних конечностей тела и опасности. Дарк едва не вылетает из персонального места пассажира, когда некогда туалет приземляется возле многоэтажек. Вантуз зажимает рукой динамик, где примерно находились голосовые модули, прервав отборную ругань радиста, неуспевшую начаться. А позже тыкает пальцем в иссиня-чёрное небо. Если конкретнее — в скибидиста. — Здоровый, — подмечает Дарк, когда слышит тяжёлые передвижения объекта. — С неплохими пукалками, я тебе скажу, — локоть умещается прямо на плечо, давя, тем самым опуская на свой уровень. Попросить наверное язык отпал. — Чё там по плану? — Ты мозг команды, а не я, — спихивая с себя будущую ответственность, Дарк поворачивает колонку, ответно смотря в чёрную линзу. Или не чёрную? — В тот раз план придумал я, — так…они что, поочерёдно что ли предлагают идеи? На такое Дарк в жизни бы не согласился. Вантуз настоящий сукин сын. Но радист назло прикусывает губу, которой нет. — Ахуенно, — хмыкает всё же он, скорее подытоживая сложившееся положение. — Предлагаю оставить эту штуку Титанам и уйти в закат. — Лучше не придумать, — поняв безнадёжность товарища, Вантуз отлипает от него. — Ты со мной? — Надеюсь, ты не живёшь по-принципу: «Кто не с нами — тот против нас»? — оперевшись плечом о сломанный светофор, спрашивает Дарк, понимая, что (вроде) нет. — Клянусь, я подарю тебе книгу с анекдотами, — будь у Дэйва привычное лицо, оно бы неприменно скривилось. — Только не шути больше. — Поверь, это звучит как ещё больший повод, — Дарк резко наклоняет переднюю часть тела вперёд, делая шаг на встречу оператору, в прямом и переносном смысле. — Я с тобой, Вантуз, — а после секундой паузы выдаёт: — Конченая кличка. — Абсолютно согласен, — кивает камерамен. План размытый, но общий, типичный — напролом. Дарк делает быстрые, хаотичные удары ножом в голову, задевая глубже, как он иногда промышлял с сестрой. А Вантуз бил наотмаж своим транспортом, который имел шипы побокам, неприятно сдирающие кожу в местах при соприкосновении. В самый последний момент, когда клешни или металлические лапки, напоминающие паучьи стали коситься, норовясь рухнуть на землю, забрав с собой скибидиста, Вантуз хватает радиста за талию, умещая в свой транспорт. Враг падает, не сумея дальше продолжать схватку. — Спасибо, — Дарк звучит тихо, голос как обычно низкий. С приятным тоном и изредка вибрациями. — Но будь добр, убери свою руку, — немного сконфуженно просит он. Не любитель прикосновении, особенно настолько близких. Да и вообще, у него вроде джетпак был. Вантуз робко извиняется, отцепив ладони, не зная куда деть, умещая на панели управления. Фантомные ощущения всё же остаются возле позвоночника, Дарк умело игнорирует, не решаясь пройти там, где касался оператор. Даже не знает почему. Сделай так кто-то другой — он бы треснул смельчаку по чему бы там у него не было, пригрозив о скорой смерти, потом вообще не надевая одежды, которой коснулись. А тут даже не оттряхивает. Вновь делает исключения. Причём одной и той же персоне.

***

Самокопание — самая неприятная вещь, которая с ним когда-либо случалась. Дарк мало когда думает о своих уже совершенных поступках, не примыкая к той категории агентов, из раза в раз размышляющих: «Правильно ли это было», «Стоило бы мне сделать что-то другое» и так по классике. Это безусловно плюс. Правда, иногда мысли всё же достают тебя из жопы, в которую ты казалось бы недавно их засунул. Та часть Дарка, более человечная и приближенная к эмоциям твердила, что, мол, Мэтт, ты не в порядке, лечись, встань на путь истинный. И возможно он бы её послушал. О да, неприменно послушал. Правда, на ринг вышла другая позиция, немного жестоковатая, тем не менее оптимальная, способствующая большей возможности сохранности — хоть сгори целый свет, лишь бы он был согрет. И пока что первая в нокауте. Вантуз — опять-таки крупное исключение из правил. Дарк не знал почему и зачем это делал, если, конечно, делал осознанно, а не на поводу эмоций и неких чувств (он уже не человек, какие чувства?). Может из-за сложившейся раннее дружбы, когда Дэйв нашёл подход к холодной натуре Дарка. А может ещё что. В общем, имеет ли это сейчас, в войне, какую-то важность? Дарк смотрит на разгоревшийся пожар. Новая мишень туалетных — морской порт. Агенты идут в наступление, больше проигрывая, нежели наоборот. Слышны работы джетпаков, взрывы где-то вдали и звуки, словно что-то падало в воду. Он утешает себя тем, что наверное скибидисты. Потому что, если это агенты — то Дарк явно не хочет испытать подобную судьбу. Определённо нет. Колонка поднимается вверх, наблюдая за подоспевшей подмогой в лице вертолётов с агентами. Дарк замечает транспорт Дэйва, застывшего в воздухе, словно набирающий силу для контрудара. И когда подобное происходит, а происходит оно быстро, радист прикрывает динамик от разлетевшихся обломков, делая шаг назад. Почти завораживающе. Не будь контекста в лице разбушевавшегося положения, идущего в минус — восхитительно. — Не зависай, придурок, — удар по лопаткам он чувствует раньше, чем голос Спикервумен, вырвавшей из мыслей, а позже перенесшей его чуть подальше от места, куда приземлилась часть мостового перегружателя. Стоит отдать должное. Дарк мысленно вздрогнул от представшей перед глазами картинкой о том, как на его колонку смачно приземлилась такая штучка. Спикервумен хлопает по плечу брата, наклонившись чуток — Дарк вечно сутулился, сейчас так вообще поник, что ясно по опустившимся, подозрительно раслабившимся плечам. А радистка, которая является одной из высоких среди среднестатистических представителей колонкоголовых сама по себе на каблуках, что придавали пару не лишних сантиметров. — Дарк, некровник ты мой, всё нормально? — у них обоих полно дел, а они стоят, болтают с чувством выполненного долга. — Спасибо, — он ударяет кулаком по чужому плечу, оставив складку на идеально выглаженном пиджаке. — Сестрица. — Не драмматизируй, а, — Дарк кивает на прощание, активировав джетпак, улетая за огромные контейнеры. — Будь осторожен, Мэттс, — шепчет она, когда вокруг не остаётся никого лишнего. Видимо, желание убивать и кромсать немного заразно. Дарк прыгает с одного скибидиста на другого, выполняя резкие движения ножами, проливая кровь, нередко капая и на товарищей внизу. Техника для отталкивания с поверхности создаёт ультразвук, способствуя большей высоте прыжка вверх. — Как там твои успехи? — невзначай спрашивает Вантуз, опирая камеру об ладонь. ГлитчМобиль застывает в воздухе, рядом с Дарком. — Сносно, — кивает радист. — Много их ещё? — Достаточно, — кряхтит оператор, оторвавшись от панели управления, пожимая плечами. — Вспомнился какой-то мотив… Типа танцуй, — Вантуз ведёт руками в стороны. — Или ещё что-то. — Не шибко, — принимая положение, отвечает Дарк. — Гляди, может и подсказал бы. — Да не парься, — Дэйв махает рукой, повернув транспорт правее, — я не любитель музыки. Джетпак нагружается, делая резкий рывок в сторону группу скибидистов. Диалог на этом заканчивается. Вантуз поворачивает камеру в совершенно противоложную сторону, направляя транспорт туда. На ходу выпрыгивая из него, используя фирменное оружие, добивая средних туалетных. ГлитчМобиль переключается на автопилот, улетая к оставшимся врагам, которых мог в теории убить. Он привык отключать мысли во время боя, концентрируя всю имеющуюся мощь в битву — желательно в чужие лица. Правда, в последнее время становится сложнее. Не то, чтобы на это влияло нахождения особо квалифицированного от спикеров, хотя безусловно тоже играло немалую роль. А скорее его мысли насчёт радиста. Вантуз уже не первый день смотрит записи из 80-х, пытаясь найти сходство, точнее найти-то нашёл. Теперь надо заняться самовнушением, что «Дарк — не Мэтт», потому что принять всё как есть он не собирается. Да и вообще, как Мэтт посмел утаивать от него информацию о своей сохранности? Нет. Мэтью из прошлого его бы из земли откопал, чтобы рассказать — он часто срал на этнические нормы, был прямолинейным грубияном. Пожалуй, именно эта часть характера запала Дэйву, потому что он сам являлся из ряда конченых. Ещё и Спикервумен что-то недоговаривает. Вечно эти танцующие долбаёбы создают проблемы вокруг себя, попадая на операторов. Но, как бы Вантузу не хотелось, правда всегда настигнет. И Дэйва, и Мэтта-Дарка с его напарницей, Камеравумен и ТВ-леди. Всех. Потому камерамен со стыдом сдаётся перед ней, смирившись с тем, что призрак из прошлого не остался там, стоя за спиной. Возможно, Вантуз находит в этом некое спокойствие. На вопрос меньше. Осталось только поговорить. Мэтт хоть общительным не был, но всегда считал, что поболтать вечерком, хлебая несколько чашек чая — вполне мило и близко. Дэйв вновь сошёлся с ним. Он могли обсуждать что-то общее, касательно работы, плавно переходящие в быт, а позже на нечто личное — возможно, о прошедших делах в университете или колледже, что-то из семейного положения (не подумайте, оба были холостяками), порой внутренние желания и мечты. Но в целом Мэтт открываться не спешил, даже и не желал в какой-то степени. Хотя та крупинка, которую Дэйв по счастливой случайности высосал — огромный шаг для Дарка. Разговоры безусловно важны для них. Для него. Задумавшись, Вантуз не сразу замечает резко сменившуюся обстановку вокруг, избежав трубу, стремящуюся в камеру по чистой случайности. Оператор поворачивается назад, к подъёмным кранам, облепленными скибидистами, которые прыгали на агентов внизу. Ух ты. Что-то новое. ГлитчМобиль приземляется, словно услышал мысли хозяина, Вантуз запрыгивает в транспорт, метнувшись вверх, не замечая взгляд экрана с помехами. Чёрная дымка окутывает силуэт и один из бойцов, телевизионщица, покидает поле битвы. Дарк смотрит ей вслед, не понимая причину ухода, сестра говорит что-то про экстренное совещание, а после отшучивается. Странные эти ребята-телевизоры. Камерамен толкает туалета с корпуса транспорта, стоя на нём на своих двух, больше используя как поддержку для нахождения на более высокой точке. Взаимствованный автомат у одного из операторов начинает стрелять в скибидистов на кране, сбивая тех вниз, предположительно в воду. Спикервумен появляется рядом, молча помогая, удачно не попадая под снаряды. Вантуз благодарно кивает, показывая лайк, не сразу заметив один из немногих жестов, означающий нечто вроде: «Осторожно» — протянутый указательный палец, мол, смотри. Дэйв поворачивает камеру к скибидисту, который напрыгнул на ГлитчМобиль, опуская того вниз, создав неравенство в весе. Вантуз сжимает руками бока транспорта, ногой отпихнув туалета. Правда, безуспешно. Летающий экран-голова ТВ появляется донельзя вовремя, сжигая морду унитаза. Камерамен пялится на милую мордашку, вчитываясь на после появившийся текст: «Ты в своём репертуаре». Вантуз пожимает плечами, догадываясь о том, что телевизионщица увидит. Камера опускается вниз. Камеравумен стоит рядом с двумя боевыми леди, показывая пальцы вверх. Дарк мелькает рядом с сестрой, что-то говоря ей в динамик, прикрывая тыльной стороной ладони. Будь у него лицо — нахмурился бы. Вантуз приземляется прямо возле элитного отряда, стряхивая с пальто накопившуюся грязь. Пожимая руки ТВ, делая фирменное рукопожатие с Камеравумен. Моментально разжав, поглядывая вокруг — не хочется напороться на сплетников, среди своих подозрительная информация разлетается быстрее, чем скорость его транспорта. Особенно, романтические догатки всяких суходрочеров. Так Вантуз совершенно случайно узнал, что состоит в отношениях сразу с двумя женщинами, которые были вообще не в курсе происходящего. Да и если бы только это. Альянс трепетно относится к особым агентам, сохраняя их для более удобного случая, не упуская возможности иногда помучать. Но всякие свои личные интересы придётся держать под замками. Альянс не терпит подобное. Они все отработаны по принципу того, что чувства — гадкая херня, оставшаяся после людей, неоднократно мешающая выполнению долга. Дефект, брак, ошибка, обязанная быть исправленной. Вантуз сжимает ладони в кулаки. Он не хочет быть слабым, непризнанным. Но иногда так хочется быть другом, а не знакомым; быть любимым для кого-то, а не товарищем. Так, стоп. Для кого любимым-то? Самый банальный, тем не менее логичный ответ — Камеравумен. Нет. К ней влечение до смеха малое, чтобы звать я любовью. Может что-то и было, но в прошлом. Друг-техник? Звучит интересно. Но Денни вряд ли сторонник всякой романтики, он предпочитает компанию себя и своих безумных мыслей. Да и Вантуз к нему не побежит за лаской. ТВ-леди? Тут конкуренция побольше. Ладно, шутка вышла неэффектной. Делать ему нечего. Их взаимотношения напоминали брата и сестру, вечно не ладящих между собой, нередко прибегающих к рукоприкладству (со стороны ТВ конечно же). Да ито с натяжкой. Камера-Титан? Так… Мысли свернули явно не туда. И это плохо. Ответ: стопроцентное нет. Спикервумен… Мм, не-а. Кто-кто, но радистка занимала одно из последних мест в списке потенциальных любовничков. А вот её брат… Вартуз делает фейспалм, позже уловив вопросительные взгляды членов элитного отряда. — Ничего, — отвечает он на ещё неозученный вопрос Спикервумен, потянувшей руку для того, чтобы ткнуть в него. Дарк хихикает, пихнув её плечом. Что за тупая привычка угорать друг с друга? — Кто-то не в настроении, — передразнивает радист, оперевшись локтём об плечо Спикервумен. В голосе не звучит конкретная злоба или ещё что. Просто язвительно. Полное чувств послания на три счастливых буквы оператора прерывают звуки грохота сбоку, куда элита поворачивает колонки, камеры и экран. Огромный взрыв ослепляет всё вокруг на миг, разгоревшись горячим пламенем, убирающим холод, что стремился от беспокойной в последнее время воды местных морей. Агенты-камеры убегали от новой волны нападающих. Спикервумен и телевизионщица кинулись на помощь товарищам, исчезая моментально. Вантуз использует ГлитчМобиль, желая поглядеть на пожар поближе. Удивительно, что несмотря на свою смерть в прошлом, в нынешней жизни камерамен не боится огня. Хотя может он подкорректировал код изнутри, отключая подобный страх. Дарк никогда не помогал агентам, в частности операторам. Просто руки не тянулись. Да и зачем? Если те не в состоянии продолжать биться или банально подняться с земли — для чего они вообще нужны? Однако, сейчас, когда на них не обрушилась очередная металлическая балка, Дарк хватает Камеравумен, лишившейся снаряжения, предназначенного для полёта. — Прошу прощения за резкость, — радист слегка подкидывает напарницу, дабы ухватить получше. Камеравумен ему безразлична. Хотя, вспомнив, что эта персона — Кэти, Дарк внутренне смягчается. Слабость перед представительницами женского пола никогда не была минусом. Наверное. Он опускает её на один из оранжевых контейнеров, убедившись, что никакая опасность им не угрожает. — Оставайтесь здесь. Сомневаюсь, что вы сможете вести бой без способности летать, — о Боже. Как много слов. — Благодарю, агент, но не стоит, — Камеравумен оттряхивает перчатки, подключая пушку сзади, ИК-подсветка загорается красной. До чего же операторы настырные ребята. Дарк лишь в теории понимает их излишнюю жертвенность. Но зачем так отчаянно? Неразгаданная тайна. Он складывает руки на груди, вслушиваясь, как механизмы в аппарате для стрельбы характерно щёлкают, а снаряды женщины с превосходной точностью сбивают десятки сортиров на пути. Присоеденятся к битве — последнее, чего он желает. Радист приседает на край контейнера, слыша звуки телепортации ТВ. Колонка приподнимается вверх. Экран телевизионщицы умело маневрирует между разными конструкциями. Значит пришла подмога? Дарк опускает взгляд. Два ТВмена, стоящие поодаль от происходящего, ближе к воде, не внушали доверия. Экраны о чём-то говорили, сквозь помехи и реверс Дарк отличил слова «человек», «солдат», «база». Колонка заинтересованно наклонилась вбок, а эхолокация сконцентрировалась вокруг двух особ. К сожалению, те больше ничего не сказали, исчезая в дымках. Радист пытался проследить взглядом, куда именно они направились, но учитывая темень вокруг и скрытность этих ребят, это стало невозможно. — Всё в порядке, агент? — женщина опускается на одно колено, кладя ладонь на плечо. Кэти знает, что Дарк был человеком. Может потому обратила внимание. Раньше оба относились друг к другу наплевательски. Дарк вымученно показывает палец вверх, улетая, когда ладонь в перчатке отпустила его. Камеравумен тяжело провожает радиста взглядом, будь у неё губы, та бы поджала их. Редко когда этот парень демонстрировал подобное поведение. — Да, я слушаю, — мелодичный голос Спикервумен отвечает на звонок, вдали слышны взрывы, а рядом чей-то полу-живой выдох. — Держитесь, агент, — шепчет та, поудобнее перехватив раненного. — Дарк в подавленном состоянии, — возня со стороны напарницы затихает. — Я в курсе, — без радости отвечает Спикервумен. — Не навредит ли это ему или не понизит работоспособность? — Я что, напоминаю тех ребят в белых халатах? — немного оскорбленно выдаёт радистка, позже попадая в поле зрения, Камеравумен махает той с контейнера. — Ладно, — ставя точку в разговоре, Кэти поворачивается в сторону вражеских групп, застреливая. — Просто думала, что ты ему можешь помочь. Вы же типа… — Полу-кровники? — спрашивает женщина-радио, стоя позади. Как она не услышала стук каблуков? Камеравумен махает рукой. Порой лень объяснять что-либо.

***

Вантуз прокатился спиной об асфальт, неприятно сдирая ткань пальто, благо жилетка с рубашкой создавали некую защиту. Таз с правой стороны больно колол. Руки врагов сцепливаются замок, оператор отодвигает чужую голову с извилистой шеей. Какой позор так сдохнуть. Обломок бетона летит прямо на них. Вантуз использует максимальный рывок, чтобы выбраться из-под туши скибиди-мутанта, которому снаряд зарядил прямо в голову. Камерамен стряхивает грязь с перчаток, не замечая как на него кинулся ещё один переросток. Сделав пару смачных кувырков, он чувствует как камера свисает вниз не чувствуя хотя бы какой-никакой поверхности. Вантуз поворачивает голову на девяносто градусов, смотря как волны бились об бетонную конструкцию порта. Камера и плечи уже опасно нависают над водой. Вантуз тяжело дышит, минимизируя движение со своей стороны. Сдаваться со стыдом не хочется, да и умирать как-то рановато. Яркий свет от пожара и взрывов попадал на мутанта, нависшего над ним, грозно бросающим тень. Фу. Лицо врага — самая ужасная вещь перед смертью. «Ребят… Может пора помочь?», — но предложение сглатывается, стоит ноге надавить на грудь сильнее. Чего это враг мешкается? Наверное, пытается получить удовольствие от бессилия агента. — Извращенец, — хмыкает Вантуз сам себе. Резкий свист заставляет обоих повернуть головы влево. Из тени выбирается фигура Дарка, лениво шагающая на помощь. Камерамен выдаёт нечто вроде: «Боже», поворачивая камеру в противоположную сторону, поглядывая на Камеравумен, которая подмигнув, отправила выстрелы дротиками прямо в голову мутанта. Оператор вздыхает полный облегчения. Принимая поданную Дарком руку, вставая с холодной поверхности. Вантуз показывает палец вверх напарнице, рядом с которой приземлилась Спикервумен, нагнувшись, шепча на «ушко» новую информацию. — Я уж думал… — Удивительно, — хлопает в ладоши Дарк, — ты способен думать, — поворачивается, идя к сестре, не услышав, как взрывная волна окутывает правую часть гавани. Вантуз, в очередной раз показывающий превосходный пример удачи, ловит горящие материалы упавшие прямо в его шедрые руки. Оператор скидывает их, ощущая как кубарем прокатился вместе с двумя так точно тушами. — Дэйв! — Дарк двинулся вперёд, застыв вместе с скибидистами и камераменом, удивлённо пялящихся на него. Рука безвольно падает, Спикервумен подходит к нему, что-то взволнованно говоря, что ощущается по подрагивающей подсветке. Камеравумен задерживает взгляд на радистах, складывая руки на груди, готовясь отчитать, мол, чё за секреты. Телевизионщица хватает операторку за плечи, указывая пальцем на Вантуза, который, как бы ему не хотелось, не мог полностью испытать удивление и взолнованность товарищей, просто из-за того, что его сейчас раздавят и выкинут в море. Кэти моментально спохватилась, идя на помощь. А ТВвумен исчезает в дымке. Правда, не появляясь рядом с камераменом, а около двух ранее увиденных Дарком телевизионщиков, что-то говоря им, стоя спиной к Вантузу, пытаясь отгородить вышестоящих от элиты — кучки мусора по сравнению с этими типами. — Дарк, братишка, приди в себя, — Спикервумен хлопает его по груди, стараясь вразумить. Такая реакция очень необычна для радиста, в силу того, что он привык сдерживать себя и не поддаваться эмоциям, что как-либо мешали. Сейчас Дарк просто замер, прокручивая одно — «Дэйв». Он назвал имя Вантуза у всех на глазах, привлекая внимание высших чинов, которые здесь явно не с приятными намерениями, по крайней мере по отношению к нему точно. — Я… — радист прижимает руку к динамику, скользив по защитному стеклу, больше размазывая, чем делая картинку чётче. — Что я наделал? — Похрен уже, — Спикервумен истерически водит взглядом с ТВ высокого ранга и ТВвумен, высказывания которой умело игнорируют, грубо пихая, идя к изначальной цели. Вантуз замешан в этом, а значит утянет и ближних, коими окажутся Камеравумен, ТВ-леди и Дарк, а там уже и сестрица его. — Мэттс, это не шутки, уходим. Ты ведь не хочешь столкнуться с ТВ? Отрицательное покачивание колонкой. — Вот и я не хочу, — радистка толкает его, насильно поворачивая. Удержавшая внимание на брате, женщина не видит преград перед собой, наступив на кого-то, приподнимая взгляд сталкиваясь с ТВменом, демонстрирующим фирменную мордашку. — Рад видеть вас в добром здравии, товарищи-радисты, — кивает он. Делая шаг навстречу, вынуждая родственников отступить. — Я не собираюсь причинить вам зла. Дарк прегрождает сестру от незнакомца. Хотя рука — фиговая защита, но он предпочёл утешать себя мыслями подобного рода. — S-092, просим вас пройти со мной, — телевизионщик резко хватает радиста за пиджак, притянув к себя, между экраном с помехами и красным динамиком остаются считанные сантиметры. — Эй, — Спикервумен смыкает замок вокруг запястья вышестоящего, наплевав на субординацию и прочую хуйню. Не тогда, когда её близким угрожает опасность. — Объяснитесь. — Я не думаю, что мне стоит приклонится перед грязью вроде вас, — по-прежнему лестно продолжает ТВ, постепенно открывая истинную натуру. Не дожидаясь лишних слов, телевизионщик хватает радиста, телепортируясь. Крайне быстро, если сравнивать с среднестатистическими рядовыми ТВ. Спикервумен подлетает к женщине этой фракции. Лицезрея натуральную безвыходность на её экране. — Эй, ТВ, — радистка кладёт руку на плечо, касаясь кожаной куртки. — Ты знаешь куда они направились? Без слов, дама хватает за шкирку Камеравумен, лишившейся Вантуза, которого на ровном месте отобрали. Спикервумен более аккуратнее, притянув за плечо. — База телевизионщиков, — шипит она, сквозь белый шум.