Практичная девушка

      Всю следующую неделю Элизабет большую часть времени проводила в спальне с Лиамом. И сильно подозревала, что по части любовных утех у неё за эти дни кругозор стал шире, чем у Фэйт за годы. Тот случай, когда качество важнее количества.       Поначалу ей было страшно чуть ли не до потери пульса, вдобавок она стеснялась, но, в конце-то концов, о графе Лиаме не зря ходили легенды как о лучшем любовнике всех времён и народов (или, по крайней мере, лучшем любовнике современной западной Британии и восточной и центральной Ирландии). Не то чтобы бы он был очень нежным, но он был терпеливым и хорошо с ней обращался, пускай поначалу некоторые его предложения - которые на самом деле были не предложениями, а констатацией того, что произойдёт в ближайшем будущем, - и действия её смущали или попросту пугали, но он всегда добивался, чтобы в итоге ей самой это нравилось. Нередко Элизабет обнаруживала, что умоляет его продолжать, не останавливаться.       Он ни разу не остался с ней на всю ночь. Насытившись, уходил к себе. Она не расстраивалась, лишь слегка удивлялась. Лиам сам удивлялся: если был выбор, он предпочитал спать рядом с красоткой, а не один, но почему-то мысль о сне рядом с Элизабет вызывала у него неуютное ощущение.       Он не мог сказать, что она ему не нравится. Она была необычной. Правда, иногда даже слишком.       Когда он игриво, хотя и сильно, шлёпнул её – да, по тому месту, по которому и полагается шлёпать, - она, недолго думая, точнее, вовсе не думая, извернулась и лягнула его, едва не расквасив ему нос пяткой. Лиам, схватив её за ногу, поинтересовался, какого чёрта Элизабет делает. Она зажала рот ладонями, то ли от страха, то ли от желания скрыть нервный смешок.       - Прости, - пропищала Элизабет сквозь пальцы. – Само собой получилось. Я как-то не очень люблю, когда меня бьют.       После этого для него, естественно, стало делом чести показать и доказать ей, что определённое применение силы может приносить удовольствие.       Неопытность делала её податливой и беззащитной, и вместе с тем она не была безропотной и безвольной. В эротическом смысле ей нечем было удивить Лиама, но она удивляла его в другом плане. Она частенько умудрялась разговаривать в моменты, казалось бы, для разговоров совсем не предназначенные.       - О боже! - громко стонала она, извиваясь под Лиамом, впиваясь ногтями ему в спину. – О боже, о боже, о боже!!! – Вдруг приподняла голову и, выдохнув, презабавным тоном осведомилась: - Ничего, что я приписываю ему твои заслуги?       Лиам не сразу понял, что она что-то говорит, и уж тем более до него не сразу дошёл смысл её слов. А когда дошёл, Лиам невольно хохотнул, хотя весь организм у него сейчас был настроен отнюдь не на смех.       - Побереги язык для других целей, девочка, - исхитрился выдать он полноценное предложение.       - Ладно, но… О боже! – взвизгнула Элизабет от его неожиданного манёвра. – О боже!..       Когда всё закончилось и Элизабет немного пришла в себя, она взглянула на Лиама, который теперь лежал не на ней, а рядом с ней, и задумчиво промолвила:       - Наверно, ради справедливости в следующий раз мне надо кричать: «О Лиам!»       Он посмотрел на неё, почти не двигая головой, и хмыкнул:       - Можешь кричать что хочешь.       - А если я закричу: «Долой короля, свободу Ирландии!»? – поинтересовалась она.       Лиам провёл ладонью от бедра Элизабет до колена, по которому её похлопал, и вздохнул:       - Хорошо хоть, ноги у тебя всё-таки ровные, Элли. Потому что в голове явно перебор с извилинами. Как ты только додумалась приплести сюда короля и Ирландию?       - Разве это не логично? Ты ирландец, должен переживать за Ирландию.       - А ты британка, должна любить Британию и особенно её короля.       - За что мне его любить? Он не сделал ни для меня, ни для моей семьи ничего хорошего.       Зачем ей столько лишних знаний и в целом мыслей в голове, и, главное, как они в принципе там оказались? Лиам только диву давался.       И ведь позже эта мелкая зараза действительно закричала почти в самый кульминационный момент:       - Долой короля, свободу Ирландии!       А в другой раз, когда Лиам вошёл в неё, она выдала:       - Восстановление исторической справедливости, дамы и господа: вторжение Ирландии в Британию! – Причём настолько комично-пафосно, что это было бы оскорбительно для Лиама, если б не было так потешно.       Зря он считал, что она не даст ему ничего нового в постели. В постели Элизабет сделала с ним то, чего не удавалось ни одной другой женщине, - заставила его скатиться с кровати от смеха.       Периодически Лиаму хотелось её придушить или прибить. Не насмерть, но так, чтоб она вспомнила своё место. Его раздражало, что когда они начинают развлекаться, она способна соображать достаточно, чтобы умничать. С другой стороны, было особым удовольствием делать так, чтоб она теряла способность соображать и могла только послушно подчиняться да беспомощно умолять.       Однажды Элизабет, устроившись рядом с лежащим на животе Лиамом, спросила вдруг:       - Можно?       - Можно что? – не понял он.       - Дотронуться до твоей татуировки.       - Глупость какая-то, Элли, - хмыкнул он. – Ты её уже касалась, не раз.       - Да, но… ненамеренно. – Она нерешительно примолкла, не сводя взгляда с его татуировки в районе правой лопатки.       - С чего тебе в голову вообще пришло, что нужно спрашивать разрешения?       Она пожала плечом.       - Ну, дотронься, если тебе так хочется, - равнодушно разрешил Лиам.       Она протянула руку и осторожно провела пальцами по изображению причудливого зверя с буквой А под лапами.       - Что значит этот рисунок?       Лиам опять почувствовал себя неуютно. Обычно он был не прочь поговорить о себе, ему нравилось, когда его о нём расспрашивали. Но с Элизабет было чувство, что любая информация может быть использована против него.       - Он значит, что не надо засыпать пьяным в таверне в компании татуировщика, который тоже пьян, но недостаточно, чтобы отключиться, зато достаточно, чтобы захотеть порисовать.       Элизабет хотела сказать, что надо быть полной дурой, чтобы поверить, будто такой мастерский рисунок что-то сделал спьяну; да не стала. Если Лиам не хочет говорить правду, это его дело.       Лиам пробыл в Сильвер-Харт гораздо дольше, чем сам от себя ожидал – восемь дней. Потом уехал навстречу новым приключениям, точнее, развлечениям, а Элизабет осталась. Он раздумал отпускать её раньше срока.