В платьях по капканам прыгать веселее

      Их разбудил тихий, но упорный стук в дверь. Август приподнялся на локтях, глянув в сторону штор. Лучи света из-под них не пробивались. К ним ломились посреди ночи?       — Жанна, это тебя.       — Меня нет, — накрылся одеялом с головой Сергей.       — Ответь, у меня голос сел.       — Никаких переговоров с террористами. Посмотри, кто это, и пошли их.       Вот почему он предпочитал место у окна на самом деле: оттуда можно было соседа использовать как швейцара. Завернувшись в одеяло, как в плащ, Август дотащился до двери и прильнул к глазку. Он не поверил правому глазу, проверил левым. В дверь стучала поджавшая губы Ника, в смутно знакомом сером пиджаке и юбке-карандаше, с заправленными под круглую серую шапку волосами и с сумкой на плече.       — Не открывай, я не накрашена!       Август, включив свет, уже открыл, и Ника протаранила его в номер, закрыв дверь за собой. Она подманила его пальцем, он с готовностью наклонился — и получил звонкую пощёчину, от которой ток пролетел до пяток.       — За что? — прохрипел Август, топнув ногой. На этом заряд угас.       — Вы меня сдали! — шёпотом воскликнула Ника.       — Кому? Когда?       — Я выхожу из поезда, и что я вижу? Менты везде. С ориентировками. Я спрашиваю у проводницы, она говорит, грабителей ищут.       — То есть нас.       — Я тоже так подумала. Но на всякий случай переоделась в проводницу. И что вы думаете? Слышу, мент в соседнем вагоне спрашивает «В вашем вагоне ехала эта пассажирка?» Я еле ноги унесла. Чтоб я ещё хоть раз кому-то помогла!       Раздосадованная Ника швырнула сумку на пол. Брякнули украденные драгоценности.       — Видимо, люди Ворона поняли, что ты их обманула, — сказал Сергей, выглядывавший из-под одеяла.       — Я не договорила. Ну хорошо, думаю. Пересплю у вас в номере… Молчать, — велела она открывшему рот Августу. — И двину дальше. Но кого я вижу у гостиницы?       — Сворачивай викторину, — простонал Сергей.       — Меня подкарауливал охотник за головами!       — Курильщик в чёрном? — спросил Август, зевнув в кулак.       — Это Олег Волков, если его отправляют на охоту за тобой — тебе хана. Он выслеживает всех и всё. Мне повезло, что когда мы с ним первый раз пересеклись, его наняли найти флэшку, которую я спёрла, а за голову мою доплату зажлобили, поэтому я смогла откупиться.       — Под «откупиться» ты подразумеваешь?.. — оживился Август.       — Тебе сколько, четырнадцать? Свои накопления до последней копейки я подразумеваю.       — Представляешь, а я с ним жил, — предательски вклинился из своей пещеры Сергей. — Все мысли только об одном.       — А то у тебя они разнообразные.       — Не в пример твоим.       — Конечно, ага. Назови хоть одно интересное тебе направление в искусстве, кроме Возрождения.       — Прерафаэлиты.       — Не считается. Ты сам признавал, что это была попытка софтребута Возрождения.       — Другие периоды не заслуживают удержания в голове.       — Короче, я отсижусь у вас, — заявила Ника. — Вы у меня в долгу, отказ не принимается.       — Нашла время долги взыскивать, — фыркнул Сергей. — Ты видишь охотника за головами, и куда идёшь прятать свою голову? Прямиком туда, где он тебя ждёт.       — Волкова я, по крайней мере, знаю. Мало ли кто ещё меня караулит в Астрахани. Где я буду спать? — завертела головой Ника.       — На полу, — спрятался под одеяло Сергей.       — Как можно спать на холодном, шершавом полу? Ты ведь пустишь меня в свою кровать?       Ну это удар ниже пояса, почти буквально. Ещё и ресницами хлопала, жалобно глядя на Августа, — сама невинность, дрожавшая от слова «непристойность». Август, закрыв глаза, стиснул пальцами переносицу, будто пытаясь выдавить оттуда все ответы, которые первыми полезли в голову. Нельзя вдвоём, его от призрачного прикосновения воспоминания закоротило, а тут живое, горячее тело под боком. То, что от них обоих останется, уборщица утром в совочек заметёт.       — У него спина больная, — промямлил из-под одеяла Сергей. — А я пинаюсь.       Да ничего он не пинался.       — Спина болит или шея? — обеспокоенно спросила Ника. — Я умею делать массаж. Садись, разомну.       — Ему нельзя массаж.       Почему, потому что тогда он начнёт чувствовать себя хорошо? Ах да, «Стержень». Его лучше не показывать кому попало. Маслом тоже лучше не смазывать — не думать о натирании маслом, не думать о натирании маслом.       — Да, мне… нельзя.       — Жаль. Ну, раз я ничем не могу помочь…       Она сделала сальто назад в кровать, сорвала с Августа одеяло, упала и рывком накинула одеяло до подбородка, растянувшись. Август моргнул. Голова Сергея вылетела, как кукушка из часов, из-под одеяла, он выглядел взбешённым. Но увидев, что Ника в кровати лежала одна, подложив молитвенно сложенные ладони под щеку, одобрительно приподнял брови, сказал Августу «выключи свет, тряпка» и вернулся в укрытие.       «Больше никогда не открою рыжему человеку дверь», — с тоской подумал Август, глядя на холодный, шершавый пол. Чесучий ковролин заснуть ему не даст. Август влез в платье, наспех его застегнул. Парик. Очки. Что ещё, балетки. Оба «спящих» делали вид, что не слышали его сборы.       Август намеревался спуститься, попросить раскладушку за счёт Андрея Ивановича и подняться с ней под мышкой, уложившись в две минуты. Однако конечно, конечно, даже в три ночи в пустом фойе астраханского отеля образовалась очередь: администратора успела занять своими проблемами массивная женщина в олимпийке. На зелёном диване у входа сиротливо распласталась корешком вверх книжка.       — Закройте хотя бы на два дня?       — В наш бар приходят не только наши гости, мы не можем его закрыть ни на два дня, ни на две недели.       — Хотя бы гонять девчонок можете?       — У бара нет оснований отказывать им в обслуживании, если они совершеннолетние.       — Вы понимаете, что у нас первое место на кону?       — Понимаю, но это вопрос дисциплины.       — Это вопрос лишних соблазнов и…       Август устал слушать этот спор и сказал, лениво приподняв тембр голоса:       — Да просто заприте их паспорта в сейфе. Они не докажут, что им восемнадцать.       — Точно, — обрадовалась женщина, — спасибо большое!       — Здесь есть бар? — запоздало поинтересовался Август.       — Да, в ресторане, — с готовностью переключился администратор. — Сейчас он закрыт, но с восьми утра до десяти вечера мы ждём вас. Вы также сможете заказать блюда в номер.       — Что значит закрыт, я пять минут назад видела, как мужчина туда заходил.       — Кто-то из персонала.       Да нифига: женщина обличительно показывала на зелёный диван. Это что, чтец по-прежнему занимал свой пост, ненадолго отлучившись? Август резко обернулся к администратору:       — Раскладушку в четыреста четвёртый, живо.       — Вас не устраивает качество матрасов?       — Меня тупые вопросы не устраивают, тащи раскладушку.       Администратор выдавил из себя улыбку и наклонился к компьютеру посоветоваться, где взять раскладушку и сколько за неё содрать.       — Можете взять нашу, — коснулась руки Августа женщина. — Думали, Андрею Ивановичу у нас придётся спать, но его в последний момент нашли куда подселить.       — Заберу, — кивнул Август. Женщина повела его за собой к лифту. — А что с его номером?       — Говорят… но между нами, да? — Август доверительно ей подмигнул. — Его тётки из гороно выжили.       — Эти милейшие девушки?       — Он от них, говорят, у девчонок своих всю дорогу прятался.       Дисплей возвестил о том, что лифт приступил к сползанию с последнего этажа к первому.       — Ммм, понятно теперь, почему мне говорили про рыжее чудовище.       — Рыженькая, говорят, весёлая. Вот вторая — бульдог. Сидит, на всех рычит, взгляд такой, будто вот-вот всех переубивает. Возглавит потом Минобр, сто процентов.       Матовая стеклянная перегородка, которую до этого Август игнорировал, оказалась стеклянной дверью. Она открылась, выпуская ирландца с бутылкой в руке.       — Извините, ресторан закрыт! — крикнул через всё фойе администратор.       — Я по-русски не понимаю, — ответил на английском мужчина.       И, прихватив с дивана книжку, он направился к лифту. Кабина как раз подъехала, плааавно открыв двери. Август сам ввалился и женщину за собой утащил, ударив ладонью по кнопке названного ею шестого этажа. Он стучал пальцем по кнопке закрытия дверей, пока кабина не послушалась и не сдвинула их до того, как часовой успел показаться в проёме.       Женщина посмотрела на Августа сочувствующим взглядом.       — Боишься ездить в лифте с незнакомыми мужиками?       — С недавних пор — очень, — прижал ладонь к груди Август.       — Могу научить безотказным приёмчикам, — понизила голос женщина.       — Спасибо, я просто сломаю ему руку.       — А мы тебя прикроем, обращайся.       Внутри разлилось тепло, и Август испугался его совершенной беспричинности. Может, «Стержень» становился всё чувствительнее из-за того, что эмоции жили своей жизнью. Какое ему дело, что незнакомая женщина приняла его в незнакомую компанию? Он даже не собирался с ними разговаривать, он сюда пришёл за раскладушкой.       И её ему отдали, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить других сопровождавших, среди которых Август узнал ту, что из Мурманской или Архангельской области. Это она, небось, рассказывала всем, что он бульдог.       Ника, в полурасстёгнутой рубашке и юбке, подпирала стенку у входа в четыреста четвёртый номер, дуясь на дверь напротив. Её выражение чуть смягчилось при виде Августа:       — Ага, вы двое всё-таки не садисты.       — Это правда наполовину, — хмыкнул Август.       — На какую половину?       Вздрогнув от воспоминания, которое сам же и призвал, Август открыл дверь. К его удивлению, в номере по-прежнему горел свет, и Сергей по-прежнему прятался от него под капюшоном из одеяла.       — Он меня выгнал, — сдала его Ника. — Сказал, что мне тут спать разрешаешь только ты. А раз тебя нет…       — Я не так сказал, — пробубнил Сергей.       — Извини, что не разобрала, пока ты меня тащил на выход.       — Сергей, зачем, — устало выдохнул Август, устанавливая раскладушку у подножий кровати. Влезала впритык.       — Она врёт, сама ушла.       — Конечно, я вру! — всплеснула руками Ника.       — Дверью пыталась хлопнуть, ей доводчик помешал.       — Сама-сама ушла? — без особого интереса спросил Август, заглянув в шкаф.       — Вдохновлённая моими словами. Но не моими действиями.       — Дааа, просто совпало, что меня вынесло туда, куда ты меня нёс.       Август не собирался вникать, кто из них говорил правду. Голова весила целую тонну, и найденная запасная подушка обещала облегчение. На верхней полке Август срубил джек-пот: плед. Снаружи ночь хранила жар дня, но в номере его разгонял кондиционер, и от прохлады нужно было защититься.       Оба шкафных приза у Августа отняла Ника, стоявшая на кровати.       — Спасибочки.       И она без лишних споров переселилась на раскладушку. В чём бы ни заключался применённый Сергеем воспитательный метод, он сработал. Август поощрил его педагогический успех, выключив в номере свет.       — Наконец-то… — выдохнул Сергей, зашуршав.       Сосредоточиться на его шуршании, не слушать, как шуршит Ника, и не строить догадки, какие предметы одежды она стягивала, думать только о том, как зацепить пальцами пуговицы платья в темноте.       — Всем спокойной ночи, — прошептала Ника, когда Август улёгся.       — А крысе — не проснуться, — прибавил Сергей.       — Ирландец ограбил бар, — сонно доложил Август, чтобы тоже что-нибудь сказать.       — Никаких анекдотов перед сном.