Сколько времени?

Было 9:00 утра следующего дня, и Люцифер играл со своими часами в слишком знакомую игру в кошки-мышки. Уже дважды он говорил себе встать с постели в определенное время, но только для того, чтобы потеряться в своих мыслях и полностью не уложиться в срок. Теперь когда цифры на часах показали ровное 00, и время стало снова идеально, он стиснул зубы, напряг мышцы и заставил себя подняться. … На пять сантиметров, прежде чем плюхнуться обратно, признав свое поражение. Блять. Как он может быть настолько бесполезным? Люцифер свернулся калачиком, перекатился на бок и подтянул колени к груди. Не то чтобы сегодня произойдет что-то особенное. Не то чтобы кто-то действительно ждал, когда он встанет. Он мог бы провести остаток дня в постели, и он сомневался, что это кого-то бы волновало. На самом деле, он мог бы провести остаток своей жизни в постели, и о нем, вероятно, забыли бы. Все, что угодно, лишь бы уберечь его грязные, отвратительные лапы от отеля, когда они потихоньку начнут готовить все к приезду ангелов. Несмотря на то, что их еще не было и не будет по крайней мере еще шесть дней, Люцифер не мог справиться со смесью страха, гнева и неуверенности, которая начала закручиваться в его голове. С одной стороны, если ангелы всё-таки прилетят, он хотел быть там, чтобы поддержать свою дочь. С другой стороны, у обитателей отеля получится произвести лучшее впечатление, если он будет держался от них как можно дальше. Может быть, ему стоит вернуться в замок, пока ангелы будут оценивать Отель Хазбин. Так он ничего не испортит. Но он не хотел этого. От мысли о том, что он снова останется совсем один в этих огромных каменных стенах, у него заслезились глаза. Но он сделал бы это, если бы Чарли посчитала, что так будет лучше. Конечно, он не узнает, если не встанет с постели, чтобы пойти и поговорить с ней. Но что, если он предложит это, а она подумает, что он снова пытается уйти из ее жизни? Использовать это как предлог, чтобы уйти, чтобы он мог еще раз бросить ее. Что, если это так разозлит ее, что она сама его выгонит. Он не сможет этого вынести. Ему будет бы невыносимо осознавать, что он причинил боль своей маленькой девочке, потому что был настолько глуп, чтобы такое предложить. И это после того, как она пригласила его в свою жизнь вновь? Презренный мудак. Он свернулся еще плотнее, раскрывая свои крылья и оборачивая их вокруг своего тела. Король Ада крепко зажмурился, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Почему он вообще плачет сейчас? Почему он так расстроен? Что с ним не так? Вчера все было хорошо. Прошлая неделя была хорошей. У него все было отлично. Так в чем же проблема? Почему он вдруг почувствовал себя таким уставшим и безнадежным? Почему он вдруг почувствовал, что всех усилий, которые он приложит, будет недостаточно? Люцифер захныкал, и звук завибрировал в том месте, где он закрыл лицо руками. Может быть, это потому что это так. Потому что он знал, что, несмотря на все его усилия, в конечном итоге у него ничего не выйдет. Он сделает что-нибудь, что разочарует всех, и он останется один. Снова. Блять. Он ненавидел одиночество. И все же он здесь, не в силах выбраться из-под своего одеяла, чтобы пойти и побыть с кем-нибудь. Ахуено. Неудивительно, что Лилит бросила его. Кто бы захотел быть рядом с таким, как он? С тем, кто постоянно расстраивал других своей неспособностью вести себя как нормальный человек. Или… ангельское существо? Неважно. Его неспособностью нормально функционировать. Не то чтобы он просил этого. Не то чтобы ему нравилось постоянно чувствовать себя несчастным. Ему не нравилось чувствовать, что, если держать остальной мир на расстоянии вытянутой руки, им всем станет лучше. Он не находил удовольствия в ощущении, что его мозг и его тело — это две разные сущности. Он ненавидел ощущение, которое возникало у него, когда он больше не мог социализироваться. Когда сокрушительный груз всех его прошлых и настоящих неудач сжимал его так сильно, что он не мог ничего делать. Он ненавидел то, что не мог есть столько, сколько хотелось людям. Он ненавидел то, что не мог спать так, как они. Он ненавидел то, что все, что давалось им так легко, казалось ему таким чертовски невозможным. Он ненавидел это! Он ненавидит это! Он ненавидит это! Он ненавидит себя. И он тоже ничего не мог с этим поделать. Не имело значения, что он пытался сделать, он всегда терпел неудачу. Не имело значения, пытался ли он стать лучше или пытался избавить мир от себя. Ничего не получалось. Он был обречен на неудачу. Его роль во вселенной заключалась в том, чтобы постоянно терпеть неудачу. Так какого хрена он вообще продолжал пытаться? Ради Чарли, сказал ему опасно спокойный голос в его голове. Потому что она любит тебя, и ты ей нужен. Потому что ты больше не смеешь еще подводить. Она — это все, и ты должен продолжать подниматься, чтобы, когда ей будет больно и трудно, ты был рядом, чтобы поддержать ее. Он хотел бы, чтобы это произвело на него большее впечатление в тот момент, чем на самом деле. Он хотел бы, чтобы этого было достаточно, чтобы заставить его суставы двигаться. Чтобы повысить его мотивацию. Чтобы поднять его с постели. Но этого не произошло. Он открыл глаза и посмотрел сквозь перья на яркие цифры на часах. 11:20. Он такой неудачник.

***

Он не двигался весь день и не спал всю ночь, охваченный вихрем ненависти к себе. Однако на следующий день стука в дверь в 10:30 оказалось достаточно, чтобы вывести его из оцепенения и сказать: — Да?! — Папа? — Чарли, — это я. В ее голосе слышалась неуверенность. Это было так неестественно для нее, что он даже сел. — Чарли? Тебе что-то нужно? Небольшая пауза, затем: — Могу я войти? Люцифер заколебался. Он знал, что не сможет собрать всю силу воли, чтобы привести себя в более презентабельный вид. С другой стороны, насколько она знала, он только что проснулся и такой внешний вид совершенно нормален. Кроме того, может быть, было бы не такой уж плохой идеей быть немного уязвимым перед ней, когда она явно была расстроенной. — Конечно, милая. Дверь открыта. Он наблюдал, как повернулась ручка и Чарли вошла. О боже, она выглядела по-настоящему взволнованной. Она закрыла за собой дверь и мгновение постояла в нерешительности, широко раскрыв глаза, когда увидела его. — О, ты их расправил, — Заметила она, и напряжение немного спало с ее плеч, когда она заметила его крылья. Они всегда ей нравились. — Хм? О, да, я просто…… как раз собирался привести их немного причесать, — объяснил он. Это была ложь, но ей не обязательно было это знать. Люцифер жестом подозвал ее к себе. Найдя новую мотивацию, он подвинулся, освобождая место на кровати. Когда она подошла, ее взгляд был прикован к красно-белым перьям. — Могу… я помочь? Я думаю, я все еще помню, как это делается, — Он знал, что она тянет время, набираясь смелости для того чтобы… какова бы ни была истинная причина, по которой она была здесь. Люцифер мог понять ее и дал ей столько времени, сколько ей нужно. Он слабо улыбнулся, все еще борясь с тяжестью на сердце. — Конечно. Она опустилась на кровать рядом с ним. Он наблюдал, как она потянулась, и осторожно предложил ей одну из конечностей. Чарли на мгновение нахмурила брови, словно пытаясь вспомнить, что нужно делать. Однако, когда она начала водить руками по мягким перьям, мышечная память, казалось, включилась. Люцифер довольно замурлыкал, ему всегда было так приятно, когда кто-то помогал ему прихорашиваться. В конце концов, предполагалось, что это социальное занятие для ангелов, но ему пришлось справляться со всем самому. Он аккуратно сложил перед собой еще одно крыло, молча работая рядом со своей дочерью, ожидая, когда она наберется храбрости. В конце концов, как он и предполагал, она заговорила. — Я… немного нервничаю из-за того, что ангелы прилетят на следующей неделе. Люцифер слегка напрягся при этом напоминании, но заставил себя сохранять спокойствие. Это было ее время быть уязвимой, а не его. Он молчал, ожидая, что она продолжит. — Я просто… Я хочу, чтобы все прошло идеально. Я так боюсь, что они прилетят сюда, взглянут и улетят обратно на небеса. Что они даже не дадут нам шанса по-настоящему попробовать. Возможно, это наш последний шанс воплотить эту идею в жизнь.… на самом деле помочь душам, которые хотят стать лучше. Но… — она заколебалась, слегка сжимая его перья. — Я так боюсь, что все испорчу. Она встретилась с ним взглядом, и он заметил, что на глазах у нее выступили слезы. Она выглядела так, словно на ее плечах лежал груз всех семи колец. Ему было хорошо знакомо это чувство, и он решил, что это не годится для его любимой дочери. Он тепло улыбнулся, укутывая ее в одно из своих крыльев и притянул к себе. — Ты помнишь, как в первый раз оказалась на карусели? Что я тебе сказал? Он заметил, как она нахмурила брови, и после нескольких секунд, пока она копалась в своих воспоминаниях, решил немного помочь ей. — Я сказал, если ты продолжишь пытаться спрятаться… — Ты пропустишь все веселье, — добавила она, наконец-то отыскав нужное воспоминание. Она не сводила с него глаз, ища хоть какое-то подобие утешения, которое он был готов предоставить. На мгновение перестав чистить перья, он протянул руку и провел костяшками пальцев по ее щеке. — Нервничать — это нормально. Это большой шаг вперед. Но ты не можешь позволить «но» и «возможно» встать у тебя на пути. Ты пытаешься сделать нечто потрясающее в этом отеле, и любой, у кого есть хоть капля мозгов, может это понять. Я полностью верю в тебя и знаю, что ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы показать этим ангелам, насколько велик потенциал твоей страсти. Он увидел, как на ее лице появилась легкая улыбка. — Если встреча пройдет неудачно, а это довольно серьезное «возможно», то это будет не из-за тебя. Это будет потому, что Небеса слишком зажаты в своей заднице, чтобы попробовать что-то новое. И это будет дерьмово… но это будет не твоя вина, и ты не будешь одинока. У тебя здесь буду я и все твои друзья, которые будут тебя поддерживать. Мы что-нибудь придумаем, но пока не заканчивай гонку, когда она еще не началась. — Посоветовал он, успокаивающе поглаживая ее по спине одним крылом, в то время как она продолжала рассеянно перебирать пальцами другое. Боже, иногда он радовался, что у него их так много в запасе. Ее улыбка стала еще шире, и она закинула руку за спину. — Ты прав. Если я буду слишком сильно волноваться, что что-то пойдет не так, значит, так и будет. Я должна сохранять позитивный настрой. — Моя девочка, — проворковал он. Они посидели так еще пару минут, прежде чем Чарли отстранилась, и пара слезинок скатилась по ее щекам. — Спасибо… пап. — Всегда пожалуйста, утенок. Иногда он задавался вопросом, знает ли она, как много значит для него. Он поклялся, что если она этого не поймет, то он сделает все, что в его силах, чтобы показать ей. Что означало… — Хэй, Чар… — теперь настала его очередь говорить неуверенно, и он снова занялся своим крылом, надеясь, что не будет выглядеть слишком беспокойным. — Раз уж мы вроде как перешли к теме следующей недели, я хотел бы кое… кое-что у тебя спросить. — Да? — Спросила она, переводя на него все свое внимание. Ему почти захотелось чтобы она снова вернулась к тому чтобы вычесывать. его перья и не обращала на его слова так много внимания — Ну… У меня не самый лучший… послужной список с небесами. И… Я просто… Я не… если ты думаешь, что было бы лучше, если бы я не путался под ногами, пока ангелы будут здесь, я бы пойму. Он сосредоточил свои пальцы на том, чтобы отцепить от своего крыла выпавшие перья. Люцифер затаил дыхание. Так вот, это был тот момент, когда она начнет кричать на него за то, что он не хочет быть рядом с ней, как должен. После того, как он только что пообещал поддержать ее. — О… Ну…… Я как-то не думала об этом. Король Ада резко выдохнул. По крайней мере, она не разозлилась… по крайней мере, пока. Чарли что-то промычала, помолчала несколько долгих мгновений, прежде чем продолжить. — Я не… Я не знаю. Я бы чувствовала себя лучше, зная, что ты рядом, но если ты думаешь…… если тебе будет некомфортно… Другие его крылья — те, над которыми еще не работали, — удивленно раскрылись, когда он махнул руками. — Что о… нет, ненене! Нет, меня устроит любое твое решение. Как ты захочешь. Я просто не хочу, знаешь, портить всю твою работу своим присутствием, вот и все. Возможно, у Рая и изменилось мнение об отеле, но они определенно четко дали понять свое мнение обо мне. Даже не задумываясь, он потер кожу под перчатками. Чарли заметила это и потянулась, чтобы взять его за руки. Внезапный контакт заставил его снова встретиться с ней взглядом. С нежностью, на которую, по его мнению, не был способен человек, она сняла черную ткань, обнажив грубую, отвратительно выглядевшую кожу под ней. Люцифер прикусил губу, когда она провела руками по шраму, и в ее глазах появился странный блеск. — Нет. Я не собираюсь прятать тебя, как какую-то постыдную тайну. Ты мой отец, и я горжусь этим, и мне все равно, что думают некоторые ангелы, которые либо не видели тебя тысячи лет, либо слышали только истории. Я… мне нужно, чтобы ты был рядом. Я буду чувствовать себя лучше, зная, что ты меня поддерживаешь. И, если ты не… если тебе кажется … Я хочу, чтобы ты был там, если ты захочешь. Ах, черт, когда она берет и говорит такие слова это пробивает на эмоции Он прочистил горло, посмотрел вниз и, моргая, чтобы прогнать влажность из глаз, вернулся к своим крыльям. — Хорошо, я буду там. Для тебя все, что угодно. Затем руки дочери снова обвились вокруг него, и он тихонько вскрикнул от удивления. Он быстро растаял в объятиях, чувствуя, как тепло, исходящее от нее, постепенно начинает передаваться и ему. Это заглушило меланхолию яркими и радостными ощущениями. Она отстранилась, и они оба смахнули слезы, шмыгнув носом, прежде чем снова погрузиться в уютное молчание. Они действительно были похожи больше, чем он когда-либо хотел признать. Чарли решила остаться и помочь ему с перьями. Эгоистично, но он почувствовал, что начинает чувствовать себя лучше. Было приятно осознавать, что даже в ее возрасте она все еще готова искать утешения у своего старика. Также было приятно осознавать, что она не стыдится его, хотя ей определенно следовало бы стыдиться. Из-за этого мысль о том, что он неудачник, что он абсолютно бесполезен, казалась менее реальной. Когда его крылышки были полностью ухожены, а слезы давно высохли, Чарли встала с кровати. Она взглянула на часы, и он, проследив за ее взглядом, увидел, что на экране в форме утки ярко высвечиваются цифры 11:54. Она протянула ему руку, и на ее лице появилась теплая улыбка. — Не хочешь перекусить? Люцифер на мгновение заколебался. Час назад он не смог бы этого сделать даже ради нее. Однако сейчас он обнаружил, что его мышцы стали более послушными. Он улыбнулся, принимая протянутую руку, и щелкнул пальцами, чтобы придать себе более презентабельный вид, когда она помогла ему подняться. — С удовольствием, — согласился он, продемонстрировав свою трость, прежде чем взять ее под руку и позволить ей вывести его из спальни. Ему было так приятно проводить с ней время, что он даже решил воспользоваться лифтом.