Сколько времени?

Люцифер резко проснулся с болезненным криком. Его руки горели, грудь болела, крылья казались пустыми и испорченными, и там, где их не должно было быть, определенно была лишняя пара, он все еще чувствовал, что падает, все еще видел абсолютное отвращение в глазах брата. Он не мог дышать, он не мог дышать, он не мог— Крепкие руки схватили его за плечи, он разлепил веки и посмотрел вверх. В этот момент он увидел высокую фигуру Энджела Даста, склонившуюся над ним. – Воу, коротыш. Все в порядке. Ты в отеле, ты в безопасности. – быстро заверил демон. Люцифер еще секунду продолжал смотреть в разноцветные глаза, его дыхание постепенно нормализовалось, и он снова сосредоточился на окружающем мире. Он лежал на диване в холле. Он увидел несколько тел, стоящих вокруг него: свою дочь, ее девушку, бармена. Все они выглядели немного испуганными, а черные щупальца обвились вокруг его крыльев, удерживая их на месте. Что за— О черт. На него нахлынули воспоминания. Он сломался прям перед ними. Они работали над его крыльями. Он заснул. Ему приснился кошмар и теперь они его держали. О нет, он причинил кому-то боль?! Все тело Люцифера дернулось, когда он мягко отодвинул Энджела в сторону, чтобы осмотреть обитателей отеля. – Простите, простите, мне так жаль! Я веди никого не ударил, правда?! Я—я-я не хотел... – О, расслабьтесь, все в порядке благодаря мне. - Хриплый голос Аластора разнесся по воздуху, когда задние щупальца опустились. – С другой стороны, вы выглядите довольно неважно. Люцифер моргнул. Затем моргнул еще раз. Он увидел, что Оверлорд был прав, все были в порядке. Он почувствовал, как боль медленно возвращается к его крыльям по мере того, как уровень адреналина спадал. Нерешительно он откинулся на спинку дивана и окинул взглядом достигнутый ими прогресс. Крылья по-прежнему выглядели ужасно. Перья были разбросаны по всему полу. Тем не менее, они выглядели немного лучше с тех пор, как он заснул. – Как долго я... а ты…– он не мог собрать мысли вместе, чтобы сказать это. Энджел был единственным, кто ответил, отойдя в сторону, чтобы снова заняться конечностями. – Ты отключился семь часов назад или тип того. Мы все эт время работали без остановки. Семь часов?! Он просто лежал, заставляя их семь часов ухаживать за ним, как за каким-то привилегированным, титулованным королевским засранцем?! Он ужасный гость. Люцифер посмотрел на Чарли. Она все еще выглядела такой обеспокоенной. Как он мог так поступить с ней?! – Ой! Что ж, это было очень любезно с вашей стороны. Вы все заслуживаете передышки. Не беспокойтесь больше ни о чем из этого, я с этим разберусь. Идите и сосредоточьтесь на том, чтобы наслаждаться оставшейся частью дня, я вас больше не задерживаю. Люцифер попытался встать, но несколько протестующих голосов, за которыми последовало множество пар рук, толкнувших его обратно, заставили его остановиться. – Извините, ваше величество, но нет, – Низкий голос Хаска прогрохотал, когда бармен скрестил руки на груди. – Без обид, но вы дерьмово выглядите, и что-то подсказывает мне, что вы и дальше будете выглядеть дерьмово, если мы оставим вас в таком состоянии. – Я в порядке, просто немного не успеваю вычесываться. Я знаю, что раньше это выглядело немного пугающе, и, должно быть, таким существам, как вы, это кажется ужасным, но на самом деле ничего страшного. Нет ничего, что ангельскоюие силы не могло бы исправить за пару... – его фальшивая уверенность поколебалась, когда он попытался определить более-менее точные, но в то же время не вызывающие беспокойства сроки, - э-э-э... ну...… проявив немного упорства. – Папа, – о нет, ее голос звучал так печально. На этот раз он действительно облажался. – Ты не в порядке. Ты... – Вы в полном беспорядке, - закончил за нее Хаск. Это тот грубый ответ который его прекрасная малышка не смогла бы сказать вслух. – Просто… позволь нам позаботиться о тебе, – умоляла Чарли. Он покачал головой. Нет, нет, нет, этого не должно было случиться! – Чарли! Ребята, правда, я в порядке! Не надо так драматизировать. Я просто, э—э-э, немного забегался, вот и все. Небольшая, совсем незначительная неприятность, не из-за чего переживать. Определенно, ничего такого, что заслуживало бы вашего внимания! Тебе не стоит беспокоиться из-за этого, – С этими словами он снова поднялся с дивана, уклоняясь от рук, которые пытались удержать его на месте. Он продолжал улыбаться. Просто потерпи еще немного. Все будет хорошо. Ты все еще можешь это исправить. На этот раз ты еще не все испортил. Только рука Чарли на его плече удержала его от того, чтобы окончательно выбежать из комнаты. Он покачал головой, так сильно приподняв уголки рта, что стало больно. – Правда! Честное слово! Я Король Ада! Я могу проводить время со своей дочерью каждый божий день. Черт возьми, я даже со своими братьями снова в хороших отношениях. Что у меня может быть такого, из-за чего я не в порядке? Моя жизнь прекрасна! Я в порядке. Все в порядке! Все в порядке. Она крепче сжала его плечо. Черт, почему его улыбка начала дрожать? Почему его глаза наполнились слезами? Он должен был взять себя в руки. Он снова разочаровывал ее! – Папа! Я—я хочу волноваться. Мы все хотим волноваться. И ты не в порядке. Ты совсем не в порядке, и это убивает меня! Тебе не нужно притворяться, что это не так. Только не для нас. Не здесь. Я больше на это не куплюсь. Я не позволю тебе вернуться к тому, чем ты занимался. Что бы ты ни сделал или ни сказал, это не сможет убедить меня не заботиться о тебе прямо сейчас, так что ты можешь просто… просто сесть и позволить нам это сделать! – Ее тон звучал так, словно она пыталась быть спокойной, но не была уверена, как это сделать. В ее глазах был опасный, упрямый блеск. Тот, который подсказал ему, что она не собирается отступать. Почему она не могла просто оставить все как есть? Отпустить его? Махнуть на него рукой? – Чарли! Пожалуйста, это не— Она прервала его, болезненно повысив голос. – Не говори, что это ерунда, папа! Почему ты продолжаешь отталкивать меня? Почему ты не можешь просто принять то, что мы хотим тебе помочь! – ПОТОМУ ЧТО Я ЭТОГО НЕ ЗАСЛУЖИВАЮ! – его эмоции настолько переполняли его, что признание просто вырвалось. Все в его голове проносилось слишком быстро, и он не мог остановиться, даже когда слова продолжали литься. – Я ничего этого не заслуживаю! Я ужасный человек. Я эгоист, я причиняю людям боль, и... и как бы я ни старался, в итоге я их только разочаровываю. Я должен был стать лучше сейчас! Из-за тебя, из-за твоих друзей, потому что мне наконец-то удалось изменить свою жизнь. Я должен быть счастлив сейчас. Я должен быть рядом с тобой! Поддерживать тебя, любить тебя и быть рядом с тобой, но я не могу справиться даже с этим! Я имею в виду, посмотри на это! – Он обвел рукой,имея ввиду весь ад в целом, – посмотри на все, что я сделал! Если бы не я, никого из вас сейчас здесь бы не было! Вы бы не застряли в этой чудовищной бездне, надрываясь изо всех сил, чтобы вырваться на свободу. Ты, Чарли, росла бы счастливой, и вся ангельская семья была бы рядом с тобой. Не какой-то никчемный отец, который даже не мог заставить себя выйти из мастерской, чтобы лечь спать, а мать, которая исчезла семь лет назад, даже я не знаю куда! По его лицу текли слезы. – Я—я не понимаю, как ты можешь смотреть на меня и не испытывать отвращения! Все, что я сделал, - это подвел тебя, как ты можешь этого не замечать? Как ты можешь стоять здесь и думать, что во мне есть хоть что-то хорошее? Я проклят, я – само проклятие! Все, к чему я прикасаюсь, разваливается на части. Небеса знают это! Твоя мать знала это! Все это знают! Дыхание Люцифера стало прерывистым, и он обхватил себя руками, стыдливо глядя в пол. Когда он заговорил снова, голос его был тихим, прерывистым и таким ядовитым. – Я заслуживаю боли за весь тот вред, который я причинил. За весь тот вред, который я продолжаю причинять. Я не заслуживаю, чтобы обо мне заботились. Рано или поздно все это сгорит дотла, твои мечты рухнут, и это будет моя вина за то, что я здесь. За то, что разрушил это... – его дыхание на мгновение прервалось, он понял, что долго не протянет. Усталость быстро навалилась снова. – Вы все должны сделать себе одолжение и забыть обо мне. Это... – его голос дрогнул, и он прикрыл рот рукой, – это к лучшему. И он сорвался. Король Ада издал сдавленный всхлип и рухнул на колени, чувствуя, как из него уходит вся энергия. Боже, теперь они все его возненавидят. Возненавидят за то, что он сорвался. За то, что он был таким беспомощным и слабым. За то, что вывалил на них все свое дерьмо, как будто это их проблема. Им всем было намного хуже, чем ему... из-за него. Он был членом королевской семьи, он мог получать все, что хотел, одним щелчком пальцев, он не может чувствовать себя так. Он того не стоит. Чья-то пара рук обняла его, и он почувствовал, как его голова покоится на мягком, пахнущем ванилью плече. Он знал этот запах. Это была Чарли. От этого мягкого жеста он заплакал еще сильнее. Блять. Он не заслуживал ее. К ней присоединились другие, потом еще, потом еще. Он дрожал всем телом. Его руки обхватили ее, вцепившись в ткань рубашки. Он чувствовал себя самым дерьмовым, самым ужасным человеком на планете, когда она перебирала его мягкие светлые кудри. Она не должна была видеть его таким. Ни один ребенок не должен видеть своих родителей в таком состоянии. – Никто здесь не собирается бросать тебя, – пробормотала Чарли, и было слышно, как усиливается ее отчаяние. Чья-то рука начала гладить его по спине, хотя он понятия не имел чья. Он услышал слезы в ее голосе, когда она продолжила. – Мы все заботимся о тебе. Каждый из нас. И... конечно, ты совершал ошибки. Все совершают ошибки. Но это не значит, что ты не... Ее голос на секунду прервался, и он понял, что это была ее пара рук, когда она крепче сжала его, – Что ты не заслуживаешь любви. Что ты не заслуживаешь быть в безопасности, счастье и комфорте. Люцифер продолжал рыдать. Его мозг сейчас был на пределе. Он не мог ничего делать, кроме как плакать. Он чувствовал себя таким отвратительным. Таким несчастным. Но... в глубине души он лелеял ощущение всего этого комфорта. непоколебимой поддержки, которую они ему оказывали. Он ненавидел то, как сильно это согревало его, ненавидел то, как опьяняюще было чувствовать, когда его обнимали. Он почувствовал, как кто-то медленно начал укладывать его обратно на диван, и на этот раз не сопротивлялся. Он не мог. Когда все его конечности снова смогли свободно двигаться, он начал яростно тереть глаза. Бормоча извинения, в то время как нежные руки продолжали обнимать его. – Эй, Коротыш, те не над’ извиняться. Оки? Мы с тобой.. эй! – Когда Люцифер попытался отвернуться, Энджел Даст схватил его за лицо одной рукой и повернул его голову к грешнику. – Мы хотим эт сделать, лады? Ты никого не обременяешь. Ты больш не один, мы здесь все вместе. Люцифер верил, что демон имел в виду именно то, что говорил, но не мог это почувствовать. Он не понимал, почему они все еще позволяют ему быть здесь, или почему они все еще так добры к нему. Хаск, казалось, понял это. – То, что ты сделал, твои ошибки - все это не имеет значения. Не для нас. Ты не такой монстр, каким себя считаешь. Каким тебя считают многие люди. Ты просто... старался изо всех сил, и все вышло не так, как ты надеялся. Каждый здесь может это понять. Да, потому что все присутствующие втянули все человечество в это дерьмо. Верно. Но… Люцифер предположил, что бармен может понять это чувство. – Весь смысл отеля в том, чтобы дать нам второй шанс. Прощать людей и прощать себя, – присоединилась Вэгги, – если я способна смириться со всеми ужасными вещами, которые я совершала... то и ты сможешь. Король Ада оглядел все души, собравшиеся вокруг него, и почувствовал, что слезы снова наворачиваются на глаза. Он не знал, что сказать или что подумать. Его тело разрывалось между тем, чтобы отвергнуть их любовь и принять ее; цепляться за все, что они хотели сказать, или позволить этому ускользнуть от него. Чарли взяла его за руку, на ее лице была та искренняя любящая улыбка, от которой растаяло его сердце. – Тебе было больно…очень сильно и очень часто в твоей жизни. И... и, наверное, я никогда по-настоящему не замечала этого раньше. Но теперь я вижу. Потребуется время, чтобы все это осозналось и все изменилось. Я знаю это. Хорошая новость в том, что ты окружен людьми которые тоже прямо сейчас справляются со своими проблемами и они будут готовы поддержать тебя в трудную минуту. Ты просто... должен пообещать, что позволишь нам. Когда она так смотрела на него, держа его за руку, вся такая умоляющая, было трудно сказать "нет". И все же он не был уверен, что сможет сдержать обещание "да". Поэтому он ограничился простым: – Я... попробую. Очевидно, этого им было достаточно. Они осторожно отстранились, позволяя ему снова устроиться поудобнее. Крупные слезы все еще катились по его лицу, и он не пытался их вытереть. Это не сработало. Они расположились вокруг него и снова принялись за его плохо кошмарно выглядящие крылья. Люцифер больше не протестовал. Он не пытался настаивать на том, что они сделали достаточно. Не пытался спорить. Он только что пообещал Чарли, что попытается впустить их... и он полагал, что это был такой же хороший первый шаг, как и любой другой. Как бы ему это ни было ненавистно, как бы ни заставляло его чувствовать себя ядовитым, отвратительным ничтожеством, он позволил этому случится. В конце концов, его слезы перестали течь, и он еще глубже опустился на диван. Он просто... так устал. Усталость, пробиравшая до костей, была почти сокрушительной, но он не был уверен, что будет правильно снова заснуть так скоро. – Боже мой, мой повелитель. Знаете, немного отдыха сотворило бы чудеса с вашими ужасными мешками под глазами. Они вам крайне не идут. Люцифер догадался, что таким странным способом Аластор давал ему понять, что спать можно. Он проворчал что-то в знак протеста, что-то о том, что Радиодемон просто завидует и мечтает, чтобы у него были такие же великолепные глаза, как у него, и его веки медленно закрылись. Время от времени пальцы на одном крыле останавливались, вероятно, кто-то хотел передохнуть. Иногда кто-то задевал большой комок перьев, и крыло Люцифера дергалось от боли. И все же, несмотря на всю эту суету, он все глубже и глубже погружался в сон, пока, прежде чем осознал это, не провалился глубоко и надолго. Сегодня был тяжелый день. Один из самых тяжелых в долгой-предолгой жизни Люцифера. Но, может быть, только может быть, он действительно сможет начать делать шаги к исцелению. Залечивая все раны, которые все еще кровоточили. Может быть, ему наконец-то пришло время начать поправляться. На этот раз по-настоящему.