Сколько времени?

Это было нехорошо. Его трость лежала на полу, он понятия не имел, когда уронил ее. Столько всего происходило, слишком много всего происходило. Он ничего не чувствовал, не мог говорить, не мог дышать. Он мог думать только о том, что снова их всех подвел! Все так старались, были такими милыми, а он отплатил им тем, что устроил хаос на собрании, которое, как предполагалось, должно было решить судьбу отеля. Мечта Чарли ни за что не осуществится. Ему просто нужно было встать и все испортить, превратить все собрание в цирк о нем одном. Он же знал, что они их не выслушают. Небеса всегда были настроены скептически, ему следовало держать рот на замке! В этих мыслях он опустился на колени, прижимая трясущиеся руки к груди. Что-то мокрое упало ему на перчатки, а когда он опустил взгляд, то увидел, что капли падают в его щек. Он плакал. Он не чувствовал, что плачет. Он стянул одну руку из перчатки и попытался вытереть лицо, но там было так много влаги, что это ни к чему не привело. Реальность оборвалась, и его снова отбросило назад, в день его падения. Его руки горели там, где он, согнувшись, прижимал их к покрытой рубцами, пульсирующей коже. Из трещин в ожогах потекло золото, когда безжалостная хватка прижала его лицом к гладкому, безупречно чистому полу. Он подавил рыдание, когда кто-то схватил его за клок перьев и потянул! Из его горла вырвался крик, но они просто продолжали тянуть! И продолжали! Затем, как раз когда он подумал, что они закончили, чья-то нога сильно ударила его в спину, резко надавив, когда они обхватили пальцами основание его крыльев. Дыхание Люцифера сбилось, воспоминание на мгновение прервалось, когда что-то коснулось его кожи. Он не знал, что и где, но знал, что что-то коснулось его. Это продолжалось недолго. Он тут же откинулся назад, и это нежное ощущение сменилось жестокой хваткой, когда верхняя пара крыльев оторвалась от его плоти. И тоже не сразу. Это было медленно и болезненно, и он мог поклясться, что почувствовал, как одна за другой лопаются все связки. Абсолютная агония переполняла его организм, уродливым образом смешиваясь с ужасом. Затем произошло нечто забавное. Реальный, ощутимый контакт с кем-то из его реальности усилился, и ему показалось, что его мозг отключился. Он обнаружил, что застрял где-то между прошлым и настоящим. Он понятия не имел, где он находится и кто он такой, если уж на то пошло. Он не понимал, что происходит… и происходило ли что-нибудь вообще. Был ли он вообще жив? Существовал ли он вообще? Существовало ли вообще что-нибудь? Испуганный стон вырвался из его горла, но он не мог сказать, вырвался ли он на самом деле. Было ли вообще место, куда он мог бы убежать, или он просто плыл в бесконечной бездне, где все было нереально, а звук еще не был изобретен. Он дышал слишком часто или у него изначально не было легких? Был ли он просто космической пылью, пытающейся рационализировать свое существование в бессмысленных снах. Было ли ему слишком холодно? Было ли ему слишком жарко? Он уже задавался этим вопросом? Существует ли… существует ли вообще температура? Мог ли он вообще чувствовать такие вещи? Как работает время? Прошли ли минуты? Часы? Столетия? Все это было возможно. Что он делал? — __фе_р Он слышал это? Мог ли он слышать? Он думал, что слышал, но, возможно, ему просто показалось. Иногда у него так случалось. Он все равно думает, что слышал. Почти уверен, что у него была привычка позволять своим мыслям уносить его прочь. Если, конечно, он вообще существовал. Как это называлось? Мычание? Мачтание? Хаха! Слова такие забавные. Что такое слова? — Лу_иф__, — о, в тот раз ему действительно показалось, что он что-то услышал. Он что, с ума сошел? — Папа! Эй, подожди. Он узнал этот голос. Сладкая, как мед, трель, от которой у него сразу потеплело на душе. Услышав это, он придвинулся еще ближе. — Папа! Слышишь__ я ря__ ши! __ осто__ ыши, лад__? Это был голос его дочери. Чарли. О чем она просила его? Просила ли она его о чем-нибудь? Она обращалась к нему, это все, что он знал. Ему нужно было обратить на это внимание. — __шо Фер, вс__ хоро__ мной, — Чарли никогда его так не называла. Голос тоже звучал по-другому. Это… это было… хм… ах, да! Правильно! Это был Ральс! Постепенно он начал замечать, что чьи-то руки касаются его со всех сторон. Они держали его за плечи, сжимали его руки, обвивались вокруг него, ласкали его щеку, перебирали волосы — повсюду. Голоса стали резче, отчетливее, вместо того чтобы быть просто неразборчивой неразберихой. — Люци, ты меня слышишь? С тобой все в порядке. Ты в безопасности. Мне нужно, чтобы ты дышал, — Мягкий, уговаривающий голос Рафаэля привлек внимание падшего ангела к тому, как прерывисто он дышит. Он не успевал вдохнуть достаточно глубоко, как воздух снова вырывался наружу. Легкие двигались слишком быстро, почти нечеловечески быстро. Он открыл глаза и сразу же встретился взглядом с головокружительными, плывущими перед глазами ярко-зелеными глазами. На него накатила волна тошноты, и сквозь то немногое, что оставалось у него в легких, вырвался рвотный звук. Этого было достаточно, чтобы появилось ведро. Рафаэль умело сманеврировал в сторону, высвободив несколько успокаивающих рук, чтобы обхватить Люцифера за спину и направить его лицо к ведру. Желудок падшего ангела скрутило, и он поперхнулся еще раз, прежде чем вылил из себя содержимое дневной трапезы, которую ему удалось съесть — а ее было немного. Забудьте о похмелье, рвота, когда в легких физически не хватает воздуха, — это, должно быть, одно из худших ощущений, которые когда-либо испытывал Люцифер. Казалось, что вся его пищеварительная система пытается вывернуться наизнанку. Рафаэль шептал ему на ухо что-то успокаивающее, откидывая волосы назад, пока его тело боролось между позывами к рвоте и необходимостью дышать. Прошло совсем немного времени, прежде чем его снова начало тошнить. В желудке у него было пусто, но тошнота не проходила. Он застонал, все его тело тряслось еще сильнее, чем раньше, а силы были на исходе. Люцифер почти уверен, что упал бы лицом в ведро, куда его вырвало, если бы не Рафаэль и другие руки, обхватившие его и поддерживающие его. Ангел-целитель позволил Люциферу упасть на него, беспомощно всхлипывающего сквозь прерывистое, короткое дыхание. Он умирал, не так ли? Он истощил свой организм до последней капли кислорода и питательных веществ и постепенно угасал. Люцифер не думал, что его смерть возможна. Он должен знать, он много раз пытался это сделать. Рука брата скользила вверх и вниз по его спине. — Все в порядке, Ферушка. Ты молодец, ты такой храбрый. Мне нужно, чтобы ты сделал несколько глубоких вдохов вместе со мной, хорошо? Следи за движениями моей груди. Ты можешь это сделать? Люцифер не думал, что сможет. Но и ответить словами он тоже не мог, поэтому слабо покачал головой. — Пожалуйста, Люци, — выдавил Рафаэль. В его голосе слышалось отчаяние. Люцифер всхлипнул, и этот звук каким-то образом отнял у него еще больше кислорода. Он не знал, что у него осталось больше, чем он мог бы отдать. Теперь у него начало по-настоящему кружиться голова. — Дай-ка я попробую, — Голос Чарли пронзил его чувства, как радуга в дождливый день. Он моргнул одним глазом за другим, когда она подошла и опустилась перед ним на колени. Одной рукой она провела вверх и вниз по перьям на его крыле, а другой обхватила его лицо. — Папа, давай, мне нужно, чтобы ты дышал. Просто повторяй за мной, хорошо? Ты можешь это сделать? Ради меня? Если бы он уже не плакал, слезы навернулись бы ему на глаза прямо здесь и сейчас. Он не смог. Но… как он мог отказать ей? Он расстраивал ее. Он должен был прекратить это. — Просто попытайся, хорошо? Следуйте за мной. Вдох… — она сделала глубокий вдох через нос, и когда он попытался последовать за ней, то чуть не задохнулся. Она, казалось, не возражала. — Выдох… — она выдохнула, и он снова попытался последовать за ней. На самом деле это не сработало. Он продолжал прерывисто дышать. Несмотря на то, что его выступление было не слишком удачным, Рафаэль радостно прошептал ему на ухо. — Вот так, именно так. Эта поддержка придала ему сил продолжать попытки. Он снова вдохнул вместе с Чарли, и каждый из его маленьких вдохов внезапно стал немного глубже, но далеко не таким ровным, как у Чарли. Ему потребовалось некоторое время, чтобы правильно синхронизироваться с ней, и даже тогда дрожь в его дыхании и теле не утихла. В какой-то момент он вдохнул достаточно глубоко, чтобы ощутить в носу запах яблок с корицей, и этот аромат помог ему успокоиться. В конце концов, он достиг того порога, когда снова почувствовал контроль над своим телом. Должно быть, она поняла это по выражению его глаз, потому что улыбнулась. — Вот так, — прошептал Рафаэль ему на ухо, — просто продолжай в том же духе. Ты так хорошо справляешься, Люци. — Мы все тя держим, коротышка. Эти гандоны ниче с тобой не сделают — Откуда-то из-за спины донесся отчетливый говор Энджела. Люцифер просто продолжал дышать, обмякнув в объятиях Рафаэля, а Чарли держала его мокрое лицо в одной из своих ладоней. Изнеможение накатило на него, как поезд, но его нервная система все еще была слишком взвинчена, чтобы позволить ему расслабиться. — Пр’стите — прохрипел он, его голос звучал дрожал, царапая горло. — Я н-не хотел все… испортить. — Все в порядке, папа, ты ничего не испортил. Ты просто защищал меня, — в ее глазах заблестели слезы, и он понял, что она тоже плачет, — спасибо тебе. Король Ада сделал долгий, глубокий вдох, проглотив один из многочисленных комков в горле, когда он перестраивался поудобнее. Его суставы запротестовали от резкого движения, некоторые из них хрустнули, когда он попытался осмотреться. Они находились в тускло освещенной комнате. Все были на месте. Михаил, Вэгги и Хаск стояли вокруг него, как часовые, расправив крылья, чтобы создать для всей группы ощущение уюта. Рафаэль был справа от него, а Чарли, очевидно, впереди. Габриэль стоял слева, запустив руку ему в волосы, и он мог разглядеть, как все шесть ладоней Энджел Даста скользят по его пояснице, огибая основания крыльев. Черри сидела рядом с Энджелом, улыбаясь и держа в руках маленькую ароматическую свечу. Даже Аластор был там, он стоял прямо за крылатым барьером, повернувшись спиной, и тени ползли у его ног. Подождите минуту. Люцифер снова огляделся. Они все еще были в зале заседаний. Он едва мог разглядеть место, где его трон был отброшен в сторону, за перьями Вэгги. Огни над их головами все еще горели в полную силу, Радиодемон использовал свои силы, чтобы сделать пространство внутри маленького щита, который он создал, более темным. Единственная мысль, которую Люцифер смог придумать для этого, была: Хах. Черт, он действительно потерялся. У него только что случилась настоящая паническая атака на глазах у Высших чинов Небес, и ему было все равно. Причина, по которой он так растерялся, нахлынула на него волной воспоминаний, и он медленно моргнул. У Люцифера было достаточно мозгов, чтобы почувствовать себя глупцом, поверив, что Чиновник мог причинить ему вред, когда он был всего лишь голограммой. Затем он осознал, что Ральс и Габби оба прикасаются к нему. Это означало, что ангелы действительно были здесь. Так что да, он был в реальной опасности. Он не был уверен, чувствовать ли ему облегчение от этого или нет, учитывая обстоятельства Люцифер проворчал что-то неразборчивое, инстинктивно сильнее прижимаясь к руке Рафаэля. — Хочешь, я отведу тебя обратно в отель, Люци? Я бы и раньше отвел, но не хотел делать ничего хуже, — Успокаивающее и терпеливое отношение брата только еще больше измотало падшего ангела. Он не был уверен, что когда-нибудь перестанет дрожать, хотя на данный момент было неясно, было ли это от паники, перевозбуждения или усталости. Он неуверенно кивнул, снова что-то бормоча. — Хорошо, — прошептал Рафаэль, поднимая его. Чарли стояла рядом с ними, готовая последовать за ними, когда целитель поднял руку. — Нет, я думаю, будет лучше, если ты останешься здесь. Тебе еще нужно провести собрание. Я позабочусь о нем, обещаю. Люцифер видел, что его дочь разрывается на части, и попытался улыбнуться ей снисходительной, ободряющей улыбкой. Он не уверен, что это сильно подействовало, учитывая, что улыбка даже не коснулась его глаз, но, тем не менее, она расслабилась. Последнее, что он увидел, прежде чем портал закрылся за ним, были рога Чарли, торчащие из ее головы, когда она повернулась обратно к суду. На мгновение он испугался за ее безопасность, но когда вспомнил, с кем она была там, то позволил себе забыть об этом. Его братья и ее друзья позаботятся о ее безопасности. — Бедный Реми не знали, что и подумать, когда в портал вошел ангел с дрожащим королем Ада на руках. В своем совершенно измученном состоянии Люцифер изо всех сил пытался что-то объяснить/представить, но слова застревали у него на языке. Рафаэль заговорил вместо него после пары попыток. — Эм… здравствуй. Я брат Люци? Рафаэль. — Я… эм… Реми. Я его работник. Рафаэль заерзал, поправляя Люцифера в своих объятиях, и улыбнулся. — В таком случае… как ты думаешь, ты не могли бы заварить ему чаю? Это был тяжелый вечер. Желательно что-нибудь расслабляющее. Я собираюсь отвести его в его комнату. Люцифер проникся новым уважением к птенцу, когда они не стали задавать вопросов. Они просто улыбнулись, кивнули и исчезли в направлении кухни, в то время как Рафаэль проводил его в покои. Целитель откинул одеяло, устраивая их обоих поудобнее и еще крепче прижимая Люцифера к своей груди. Падший ангел был бесконечно рад, что его брат не пытался уложить его в постель одного, утешение от того, что рядом есть еще одно существо, которое можно обнять, было более успокаивающим, чем он хотел бы признать. Люцифер не должен был так удивляться, когда тот всхлипнул. Ральс был примерно таким же эмоциональным, как и он. Внезапно у него возникло ощущение, что это объятие было таким же важным для его почти близнеца, как и для него. Рафаэль зарылся лицом в волосы Люцифера, прижимая все еще дрожащее лицо падшего ангела к своей шее. — Все в порядке, Люци. Ты со мной. Я никуда не уйду. Люцифер глубоко вздохнул, позволяя сладкому травяному запаху Рафаэля наполнить его чувства, и задрожал. Вскоре по комнате разнесся тихий стук, и Рафаэль слегка отстранился. Ровно настолько, чтобы они оба смогли сесть, когда он дал разрешения войти. Он прижимал Люцифера к себе, когда вошли Реми, держа в руках не одну, а две кружки с дымящимся напитком. И снова Люцифер не мог не ценить ворона еще больше. Рафаэль пробормотал тихое «спасибо», принимая кружки, а Реми наклонили голову, прежде чем снова удалиться. Ангел нежно протянул Люциферу его чашку, и они оба несколько минут сидели в уютном молчании, пока пили. Когда половина чая была выпита, Ральс отставил кружку в сторону. Люцифер последовал его примеру, целитель взял его за руки. Именно тогда он понял, что так и не надел перчатку, из-за чего огрубевшая красно-золотистая кожа на его правой руке была полностью обнажена, когда ангел потер тыльную сторону большими пальцами. При виде того, как его ближайший брат прикасается к такой ядовитости, его чуть не стошнило снова. Он издал тихий, пристыженный стон. Рафаэль просто крепче сжал покрытую шрамами руку. — Ты действительно напугал меня сегодня, — признался ангел. Он наклонился вперед, прижимаясь лбом к лбу падшего ангела. — Я знаю, ты не мог это контролировать, так что не расстраивайся… но… видеть тебя таким? Я… я ненавидел это. Из его глаз потекли слезы. — Я видел, что ты был в ужасе и… и… Я ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Ничего не помогало, как бы я ни старался достучаться до тебя, ты как будто ничего не слышал. Как в тот день, когда ты… исчез. Я не мог тебе помочь, я ничего не мог сделать! Это… это напомнило мне о том, как ты… Резкий всхлип прервал его, и он бросился вперед, заключая Люцифера в объятия. От такой резкой перемены Люцифер слегка вскрикнул, но, тем не менее, растаял в руках брата. — Мне так жаль, Фер! Я не должен был этого допускать! Я должен был сделать больше, я—я должен был проверить, как ты, я должен был пойти с тобой! Они били тебя! Они пытали. Ты страдал, а я не помог тебе! — Слезы быстро впитались в плечо Люцифера, и он уткнулся лицом в грудь своего близнеца. Он знал, что они больше не говорят о сегодняшнем дне. — Мне очень, очень жаль! Падший ангел начал медленно поглаживать спину своего брата круговыми движениями. — Все в порядке, Ральс. Ты… ты сделал все, что мог. Я бы не хотел, чтобы ты тоже из-за чего-то попал в беду. Это место… тебе бы это не подошло. Рафаэль резко всхлипнул, отстраняясь, чтобы посмотреть брату в глаза. — Тебе оно тоже не идет! Это… это…… раньше ты был таким ярким. Это место… и Небеса, — он произнес это слово с такой болью, что у Люцифера защемило сердце, — забрали все это. Ты… тебе было так больно. И… и ты все еще здесь. Я могу сказать, какой груз ты несешь, но ты все еще здесь. Борешься, стараешься и присутствуешь ради своей дочери. Ты такой храбрый, Люси. Эти слова вызвали совсем не ту реакцию, которую должны были. Король отстранился, сжался в комок и отвернулся. Стыд пронзил его изнутри. Потому что это была неправда… Не совсем. — Я не такой храбрый, как ты думаешь. Если бы он смотрел, то увидел бы, как Рафаэль растерянно моргнул. Вместо этого он услышал, как тот спросил — Что ты имеешь в виду? Вопрос заставил Люцифера заметно вздрогнуть. Он отвернулся еще больше, насколько это было возможно, и опустил плечи. — Я… — он заколебался.… он действительно делал это? Действительно признавался в этом? Он никогда никому не рассказывал об этом раньше. Ни Лилит, ни Чарли — никому. Это был один из многих страшных секретов, которые он держал при себе. Но он уже зашел так далеко. Сказал так много… Он вздохнул. Да. он делал это. — Я здесь… не потому что я всегда был сильным. Потому что я сражался. Я просто… — он сжал кулаки, делая долгий судорожный вдох, — так и не нашел ничего, что могло бы меня убить. Рафаэль резко втянул в себя воздух, и Люцифер оглянулся. Он не хотел этого, он был полон решимости никогда больше не смотреть на ангела, опасаясь увидеть осуждение на его лице, но внезапный шум было слишком сложно проигнорировать. К счастью, он ничего этого не заметил. Его сверкающие зеленые глаза были круглыми, как блюдца, и он смотрел на падшего ангела так, словно тот сказал ему, что скоро наступит конец света. Король почувствовал, как его сердце сжалось в груди, и на него мгновенно нахлынуло чувство вины. Зачем он это сказал? Это только расстроило Рафи. Он такой еблан. Рафаэль снова схватил его за искалеченную руку, на этот раз немного отчаянно, как будто боялся, что Люцифер исчезнет прямо сейчас. После его признания последовало молчание, растянувшееся на несколько минут, пока его брат соображал, что он имел в виду. — Ты… ты… — очевидно, ангел не знал, что сказать, хотя это и не было неожиданностью, — когда… как давно… Люцифер вздохнул, скрестив руки на груди в защитном жесте и одновременно освободившись от хватки Рала. Раз он начал, то должен продолжать до конца. И все же он не смог сдержать слез, навернувшихся на глаза. Он отвел взгляд и уставился на свои колени. – … Первый раз это было вскоре после Евы. Лилит уехала на выходные в круг Зависти, и я почувствовал себя таким… одиноким. Таким опустошенным… Я больше не хотел этого делать, поэтому я наколдовал пистолет и попытался… — его голос прервался из-за небольшого комка, образовавшегося в горле, и он несколько раз сглотнул, прежде чем смог его проглотить, — попытался застрелиться. От такого откровенного признания у него перед глазами все поплыло, и он изо всех сил вытер глаза плечом. Его брат провел своим крылышком колибри по его лопаткам. Смесь гнева и отчаяния всколыхнулась в душе короля, отразившись на его лице, когда он выдавил из себя следующие несколько слов. – Это не сработало. Пуля даже не ранила меня. Я… я пытался еще два раза с тех пор, как родилась Чарли. Затем, после того, как они с Лилит ушли… — он вздрогнул, -…все стало… очень плохо для меня. Я перепробовал… все. В любом случае, все, что пришло мне в голову. Но… ничего так и не сработало. Каким бы творческим я ни был, у меня все равно ничего не получалось. В конце концов я понял, что здесь, внизу, этого никогда не добьешься. Пара слезинок скатилась по его лицу, и он поднял руку, чтобы быстро смахнуть их. Что-то темное и извращенное горело в его сердце, чувство чистого отвращения к самому себе, такое сильное, что было почти трудно дышать. Оно давило ему на грудь, как слон, сдавливая его изнутри. К его удивлению, Рафаэль снова притянул его к себе, повернув так, чтобы он мог крепко обхватить Люцифера обеими руками и всеми крыльями. — хорошо. — твердо заявил он хриплым и влажным голосом. — Я рад, что этого не произошло. Я не знаю, что бы я сделал, если бы я… если бы ты… Лицо короля Ада исказилось от отвращения, в его голосе отчетливо прозвучала горечь. — Ты бы с этим справился. Рафаэль быстро покачал головой, его хватка стала невероятно крепкой. Его дыхание прерывалось от слез. — Нет… Нет, я… я не думаю, что я бы смог. Я… мне потребовалось много времени, чтобы прийти в себя после твоего изгнания. Единственное, что не давало мне сойти с ума, это знание, что ты все еще жив. Если бы я… если бы кто-нибудь сказал мне…… если бы я когда-нибудь узнал, что ты… ты… — его голос на мгновение дрогнул, — я… я не думаю, что когда-нибудь стал бы прежним. Это признание, казалось, потрясло весь мир Люцифера. Он был уверен, что брат быстро забыл о нем. Что Рафи скучал по нему, но пришел в себя и пошел дальше, как обычно делает Рафи. Но… он боролся? Из-за Люцифера? Падший ангел не мог этого понять. — Я так счастлив, что у тебя ничего не получилось, потому что я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, Ферка! Ты самый лучший брат, который у меня когда-либо был, и я люблю тебя. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя! — Эти слова заставили Люцифера еще больше вжаться в ангела. Он так боялся, что однажды эти слова окажутся ложью. Рафаэль никогда не разочаровывался в нем, и часть его все еще считала, что это всего лишь вопрос времени. Целитель не пытался ослабить хватку, поддерживая одной рукой затылок своего младшего брата. — Большое тебе спасибо, что рассказал мне. За то, что почувствовал себя в безопасности и рассказал мне. Я… Я так горжусь тобой. Пожалуйста, пожалуйста, если ты когда—нибудь снова почувствуешь такое — не делай этого, ладно? Не бросай меня? Ты можешь позвонить мне в любое время дня и ночи, и я приду, чтобы быть с тобой. Мне плевать, что случится, потому что я скорее получу нагоняй от Небес за то, что сбежал, чем рискну потерять тебя снова! На этот раз навсегда. Пожалуйста, Фер. Не оставляй меня. Он казался таким отчаянным, таким испуганным, но в то же время таким невероятно решительным. Падшему ангелу не нужно было видеть лицо своего брата, чтобы понять, что он говорит искренне, и что он и дальше будет говорить искренне. Это согрело что-то в сердце Люси, что уже давно ожесточилось и заледенело от пренебрежения. Король не знал, что ответить, он не знал, как пообещать то, в возможности чего он даже не был уверен. Хорошо, что брат никогда не требовал от него ответа. Они просто сидели вместе, давно забыв о чае, заключенные в объятия друг друга, пока Рафаэль окутывал их своими крыльями. Целитель уложил их обратно в лежачее положение, прижимая маленького демона к себе. Что за безумие? Люцифер все еще дрожал. Теперь это была всего лишь легкая дрожь, но ее присутствие было очевидным. Люцифер не был уверен, почему он это сделал, но от переполнявшего его чувства комфорта он тихо застонал. По его лицу потекли слезы, и он еще крепче прижался к брату. Он не хотел, чтобы это заканчивалось. Он не хотел, чтобы его оставляли одного прямо сейчас. Все еще казалось таким болезненным, свежим и пугающим. Это побудило его брата тихо прошептать ему на ухо бесчисленное количество сладких, успокаивающих обещаний. — Все в порядке. — Я здесь. — Я никуда не уйду. — Я рядом. — Я не отпущу тебя. — Ты в безопасности. — Я люблю тебя. В какой-то момент веки Люцифера отяжелели, и он почувствовал, что начинает таять в тепле их объятий. Он снова заскулил, сам не зная, что в этом переживании превратило его в маленького беззащитного щенка, но Ральс не пытался протестовать. — Спи, Фер. Все в порядке. Я буду прямо здесь, когда ты проснешься. Я обещаю. И это именно то, что сделал падший ангел. Обещание что-то прояснило в его сознании, и он позволил своим глазам закрыться. Крылья вокруг него сомкнулись, прижимая его еще теснее — если это было возможно — и перекрывая все доступы прохладного воздуха, которые проникали в объятия. Лежа там, окутанный непреклонным теплом и нежностью своего брата, ему не потребовалось много времени, чтобы прислушаться к его приказу. Не успел он опомниться, как отключился.