Сколько времени?

Со всем этим дерьмом, которое на него навалилось, Люциферу не потребовалось много времени, чтобы снова заснуть. На самом деле он спал довольно много. С перерывами в течение нескольких дней, пока его тело восстанавливалось после стресса смерти… и всего остального, что сейчас происходило в его голове. В какой-то момент его перенесли в его собственную кровать, и каждый раз, без исключения, кто-то сидел рядом с ним, когда он просыпался. Честно говоря, его прикованное к постели состояние не было полностью связано с его путешествием до смерти и обратно. Он начал чувствовать тяжесть схожую на ту, которую он испытывал в те первые пару недель в отеле и все эти годы, проведенные в изоляции. Хотя никто этого заметил. Кроме Рафаэля, который едва отходил от его постели с тех пор, как он проснулся, но падший ангел был полон решимости держать своего близнеца как можно дальше от его негатива. Он уже сделал так много для него. Но все остальные… они не понимали, что он снова катится по наклонной. И хотя он спал очень много, он все равно чувствовал себя таким уставшим. Потому что, когда он спал, он видел сны. Или, скорее, кошмары. Не то чтобы это было совсем удивительно в данный момент, но он все равно ненавидел это. Сегодня не было исключением. — Разве ты не заслуживаешь этого за то, что испортил всем жизнь?! — ясный вопрос, его лицо и грудь залиты золотом, ножевые раны видны и наполовину сгнили, но каким-то образом все еще кровоточат. — Если бы я только закончила работу, — прорычала Лют, кружа у него за спиной; ее маска экзорциста слегка мерцала в черной атмосфере. — А как же мы? Люцифер обернулся и отступил назад, когда все ангелы, которых он убил в битве, роились во тьме. Их тела были изуродованы и безжизненны, когда они шли к нему. Он даже не знал их имен. — Ты сделал это с нами. Ты думаешь, что заслуживаешь смерти меньше, чем мы? Рука опустилась ему на плечо, и он увидел Лилит. Она оказалась с ним нос к носу в ее полной демонической форме. — Ты запятнал образ меня в глазах нашей дочери. Внедрил в ее разум свою жалкую маленькую задницу и убедил ее, что ты чего-то стоишь. Люцифер отшатнулся, взвизгнув и упав. Его тело слегка дрожало, когда он смотрел на возвышающуюся фигуру Михаила. Золотые глаза его брата резко сверкнули. — Ты правда думал, что я продолжу защищать тебя после всего дерьма, что ты натворил. Мне следовало оставить тебя на той планете с Клериантом. — Ты безнадежен — Это был голос Габриэля, и Люцифер резко обернулся, чтобы увидеть ангела, скрестившего руки и холодно смотрящего на него. — Я не знаю, почему мы когда-либо думали, что ты хоть чего-то стоишь. К его ужасу, Рафаэль толкнул его, и на его обычно добром лице отразилась чистая ненависть, от которой сердце Люцифера разбилось вдребезги. — Я столько времени ждал тебя, и ради чего? Чтобы ты стал всем, кем я себя убедил, что ты не являешься. Отвратительным, дряхлым чудовищем. — Это твоя вина, что Небеса поймали меня. Это твоя вина, что началась война. Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься. Вот почему я тебя бросила, понимаешь? Я не хотела, чтобы я или наша дочь были следующими! Думаю, это не имело значения. В конце концов, ты все равно настиг нас, — Лилит снова зарычала, подняв его за воротник. Чарли была рядом с ней, ее глаза были полны слез ярости, когда она кричала, тыкая пальцем ему в грудь. — Я бы хотела, чтобы ты никогда не возвращался в мою жизнь! Я была счастливее, когда мне не приходилось постоянно заботиться о тебе! Какой отец заставляет своего ребенка разбираться со своими глупыми проблемами?! Клариент развернул его, металлическая хватка сжалась на нежных запястьях падшего ангела. — Ты не заслуживаешь этих крыльев! Ты не заслуживаешь этой жизни, которая свалилась тебе просто так! Ты заслуживаешь гнить! Один и изолированно всю вечность. Обуза для тех, кто вокруг тебя! — Просто сделай им всем одолжение и прекрати, блять, пытаться! Им всем было бы гораздо лучше, если бы ты уже умер. — Ты им не нужен! — Ты никому не нужен! — Ты ничто! И когда падший ангел наконец проснулся, слова Чиновника… все слова на самом деле, громко гудели в его голове. Он приоткрыл глаза, тупо уставившись в потолок… но его разум все еще пребывал в этом холодном, темном небытии, пока он, наконец, не заставил себя медленно сесть и осмотреться. Как и ожидалось, он был не один. Габриэль сидел рядом с ним на кровати. На коленях у него лежала книга, но ангел ангел отложил ее в сторону и направил все внимание на Люцифера. Он слегка улыбнулся. — Эй. Как спалось? Это… ну… ты спал немного неспокойно ближе к концу… — Я в порядке, — перебил Люцифер, глядя вперед и уставившись на край кровати. Падший ангел подтянул колени к груди. — Я… — Почему ты все еще здесь? — внезапно спросил он, снова перебивая брата, прежде чем тот успел что-либо сказать. Наступила минута потрясенного молчания, и Люцифер старался не смотреть на брата — Что? — спросил Габриэль. Его голос звучал тихо… и немного обиженно. Челюсть Люцифера сжалась, глаза слегка потемнели, мысли закружились. — Я просто… зачем тратить твое время? Наверняка есть дела поважнее, чем нянчиться со мной. Он почувствовал, как ангел слегка пошевелился, и когда он снова заговорил, его тон был сочувственным. — Люцифер… — Уже прошло, сколько? , дни с тех пор, как я проснулся, а я до сих пор ни разу не вышел из своей комнаты, — продолжил он, сворачиваясь в еще более плотный клубок. — Конечно, нет. Ты все еще восстанавливаешься… — Разве?! — рявкнул падший ангел, — физической раны нет! Мне не больно! Со мной все в порядке, кроме того, что творится в моей тупой голове. Я не выздоравливаю, Габриэль, я деградирую. И это не нормально. Его хватка на коленях усилилась, ногти впились в штаны. Слова вырывались быстрее, чем он успевал их контролировать. — Я имею в виду, вы все так добры ко мне. Такие любезные. Пытаетесь помочь мне поправиться и работать над собой, и вот я здесь, там, где начал. Не могу подняться с кровати, как будто последние несколько месяцев и не было. Х- Как тебе это не надоело? Как тебе не надоел я?! — Слезы текли по его лицу, и он резко шмыгнул носом, отворачиваясь и вытирая их. — Люцифер, — вздохнул Габриэль, и падший ангел старался не смотреть, когда он обошел его, чтобы сесть перед ним. Но затем он почувствовал, как пальцы коснулись его щеки, медленно направляя его лицо, пока у него не осталось выбора, кроме как встретиться с наполненными любовью серо-голубыми глазами. — Ты мне никогда не надоешь. Король моргнул, глаза его были широко раскрыты, печальны и полны недоумения. Он не мог этого понять. — Ты пережил… так много за последние несколько недель. Тебя пытали, твоя жена вернулась и напала на твою дочь, ты был вынужден изгнать ее, ты… ты и Чарли поссорились, началась война. Никто не ожидает, что сейчас с тобой все будет в порядке. Падший ангел снова попытался отвести взгляд от стыда, но его брат крепко держал его. — Я… я здесь, потому что я чуть не потерял тебя, Люцифер. Я нес тебя на руках и наблюдал, как жизнь медленно покидает твое тело. Ты чуть не умер. Но даже когда глаза ангела блестели от влаги, Люцифер опустил взгляд вниз. На этот раз Габриэль не пытался остановить его. Стыд и ненависть скрутились в его животе, и он прикусил губу. Следующие слова, которые покинули его рот, были горькими и пустыми. — Разве это было бы так уж плохо? Он на мгновение поднял взгляд, как раз вовремя, чтобы увидеть, как потрясение и чистый страх заполонили лицо Габриэля, а слезы уже было невозможно сдержать и они потекли по его щекам Ответ был твердым. — Да! О Боже, Люсь, да! — Он поправил хватку на щеке падшего ангела, сжав ее сильнее, словно внезапно испугавшись, что если он отпустит ее, тот ускользнет. — Так много людей любят тебя! Я люблю тебя, — настаивал он, но Люцифер отказывался смотреть ему в глаза. — Я долгое время жил в мире, в котором тебя не было, и позволь мне сказать тебе, что это мучительно по сравнению со всей красотой, радостью и светом, которые ты даришь окружающим тебя людям, — Он настаивал, поднимая теперь другую руку, так что румяные щеки падшего ангела оказались зажатыми между его ладонями. Но он все еще был таким нежным. — Ты… ты не знаешь, что сделала с нашей семьей потеря тебя, Люси. Это почти сломало нас. Рафи был… безутешен долгое время. Все те редкие моменты, когда он не плакал или не запирался в своей комнате, он кричал на Михаила за то, что он сделал. Когда… когда Микки оправился от своего гнева, он полностью замкнулся в себе, полностью пронизанный чувством вины и превратившись в оболочку того уверенного в себе человека, которым он был раньше. А я… я… я был просто потерян. Я чувствовал себя таким пустым, как будто целый кусок моей души был… вырван. Я был не таким как раньше. Я так скучал по тебе. Не проходило и дня, чтобы я не думал о том, чтобы пробраться в Ад, но я убедил себя, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Что ты злишься на меня за то, что я не остановил это. За то, что я просто стоял там, удерживая Рафи, пока они… Его голос сорвался, и потребовалось несколько мгновений безуспешных попыток, прежде чем он достаточно собрался, чтобы продолжить. Люцифер никогда не видел, чтобы его брат так много плакал. — Я твой брат, я должен защищать тебя! В первый день, когда я вошел в этот Отель и снова увидел тебя, я поклялся себе, что больше никогда не буду стоять в стороне и не позволю чему-то вроде твоего Падения случиться снова. Но — но потом тебя схватили Небеса. Потом ты сражался с Лилит. Потом… потом в твоем животе торчало копье, и ты истекал кровью у меня на руках. И каждый раз я был бессилен что-либо сделать, пока ты страдал! — Теперь его голос звучал отчаянно, все больше поддаваясь слезам. — Поэтому мне все равно, сколько времени это займет! Сколько у тебя будет промахов. Я буду поддерживать тебя снова и снова и напоминать тебе каждый день, насколько ты важен, если это потребуется. Ладно? Мне все равно! Я сделаю все, что потребуется, чтобы не подвести тебя снова. Не потерять тебя снова. Я — я больше не хочу жить без тебя. А затем он притянул Люцифера к себе на руки. Его пальцы глубоко зарылись в его волосы, направляя лицо падшего ангела к его плечу. Это небольшое действие вызвало громкий, прерывистый всхлип, вырвавшийся из горла Люцифера, и он зажмурился, когда из него потекло еще больше слез. Хватка Габриэля была сильной и крепкой, пальцы успокаивающе массировали его голову. — Это не твоя вина, Люси. Никогда не была. Тебе позволено быть не в порядке столько, сколько нужно. Я никуда не уйду. Голос ангела-посланника был мокрым и густым от слез, и слова только заставили младшего брата плакать сильнее. Он громко всхлипнул, звуки были отвратительными и горькими в его горле. Они терзали все его тело, заставляя его дрожать все сильнее и сильнее, когда он чувствовал, как знакомое истощение снова начинает тяготить его тело. Словно его кости накачали свинцом. В какой-то момент отчаянные рыдания начали переходить в тихую икоту, когда он прижался к Габриэлю, беспорядочно запутавшись руками в складках одежды брата. Габриэль осторожно переместил их так, чтобы они оба лежали на боку под одеялами так, чтобы их лица находились на расстоянии всего лишь одного-двух дюймов друг от друга. — Я так сильно люблю тебя, Габби, — пролепетал младший брат, чувствуя, как наволочка под его щекой быстро становится влажной от его слез. Другой нежно улыбнулся, рукой убирая выбившуюся прядь с лица падшего ангела. — Я знаю, Люси. Я тоже тебя люблю. Так же сильно, если не больше. Почему бы тебе не поспать еще немного, ладно? Ты выглядишь измотанным. Тело Люцифера затряслось сильнее, он отвернулся в страхе, и его глаза наполнились слезами. — Я не могу. Я… я боюсь. — Чего ты боишься? Кошмары снятся? — Хотя брат не звучал критически, Люцифер все равно почувствовал, как в его животе забурлил стыд, когда он кивнул в знак подтверждения. Сколько ему, пять? Габриэль снова откинул волосы, задержавшись пальцами на румяной щеке падшего ангела. Это действие побудило Люцифера снова встретиться с ним взглядом. — Почему? — спросил он — О чем они? От одного этого вопроса нижняя губа падшего ангела задрожала. Он тихонько прикусил ее, а слезы потекли по виску и носу. Он прижался к старшему брату, отвечая. — О всех. Клериант и Лют, и Сера, и ты, и Ралс, и Микки, и Чарли, и Лили, и Энджел, и Хаск и другие гости отеля — все люди, которым я причинил боль… все люди, которых я убил. И вы ненавидите меня. Вы все ненавидите меня. Вы говорите мне, что я… я недостаточно хорош. Что я р-разочарую всех и я н-не должен быть счастлив. Что я пр-ричиняю боль людям. Что я не д-должен быть жив, потому что я все ис-испортил. Он закрыл глаза, и рыдания снова стали немного сильнее. — Я ненавижу это! Я ненавижу, как ты смотришь на меня. Я ненавижу — я ненавижу бояться тебя. Но даже когда он это говорил, он чувствовал, как его усталость начинает побеждать. Он сопротивлялся ей изо всех сил. Он был напуган. Так напуган. Он не хотел видеть отвращение в их глазах, когда он снова их подведет. — Эй, — прошептал Габриэль, ожидая, пока падший ангел снова откроет глаза, — все будет хорошо. Я не могу обещать, что тебе не будут сниться кошмары… но я могу обещать, что буду здесь все время. И неважно, как я смотрю на тебя там, потому что здесь, и прямо сейчас, я смотрю с большей любовью и привязанностью, чем когда-либо чувствовал к кому-либо в своей жизни. Хорошо? И я буду продолжать смотреть на тебя так, пока это не прогонит все эти неприятные образы. Я с тобой, Люцифер. Все будет хорошо. Просто поспи немного. В этот момент у короля не было силы воли спорить. Он чувствовал, как его притягивают ближе, когда его веки опустились. Слабые всхлипы все еще вырывались, и он глубоко прижался лицом к груди Габриэля. Сильный запах эвкалипта и лаванды только помог ему еще глубже погрузиться в сон. Когда он уже был на грани, брат снова прошептал ему на ухо: — О… и еще кое-что… Падший ангел тихонько промычал, показывая, что он все еще не спит. Все еще слушает. — Ты заслуживаешь жить. Больше, чем кто-либо, кого я когда-либо встречал. Люциферу не дали возможности ответить, он еще сильнее прижался к брату и снова погрузился в ожидающие его объятия сна.