Во имя порядка: железный капитан

Эрофин. Казармы. Спустя два часа. Оплот всей военной мощи, остатков армейского могущества всего Эрофина и Республики сосредоточилась в колоссальном, монументальном и эпохальном строении, что развернулось едва не на полквартала. Высокие толстенные стены-бастионы, огромные устрашающие тёмно-серые башни, где несут службу пушкари и арбалетчики. Даже несмотря на то, что добрая часть солдат дезертировала, даже несмотря на практически урезанное финансирование, даже на тотальное расхищение и растрату средств, военные казармы оставались осколком имперского могущества. Десятки тысяч мечей, луков, алебард, вужей, топоров и арбалетов, вместе с целыми ящиками доспехов, пушками и тоннами пороха продолжали составлять мощный костяк военной безопасности если не Нерима, то его северной части. Двое подошли к мощным тёмным дубовым воротам, которые закрывали дорогу в казармы. Надвратное помещение набито арбалетчиками и лучниками, несущими караул и смотрящими за окрестностями и готовыми отразить любое покушение. Возле врат Клермонт увидел целые нагромождения ящиков, мешков и бочек, возле которых стайкой роились писари а кафтанах и счетоводы, осматривающие товары и вещи, описывающие и сверяющие с договорами. Вместе с городским гулом тут доносился звук черчения перьев о листе, гундёж подсчётов и недовольные вздохи.  - Сколько оружия, военного имущество отпущено на продажу, - возмутился первый лейтенант. - Чем теперь страна будет защищаться? - Зато рынку хорошо, - обрадовался Гийом, подбросив монету. – Он насыщается товарами, простой народ может получить доступ к оружию и самозащите, кузнецы улучшат ассортимент. К чему государству заниматься ненужным накопительством?  Ведь можно отдать это торгующим, получить деньги на развитие и хорошие мероприятия. - Хорошие предприятия? Ты о борделях, наливайках и субсидиях «обиженным»? Ага, только это оружие, его значительная часть, попадёт в руки корпораций, бандитов и националистов, - первый лейтенант кашлянул, на пальцах оказалась капля крови. – Зараза. - Ты бы хотя бы обратился к врачам и лекарям? Если нужны деньги, мы можем скинуться всей ротой. Богам молиться бессмысленно, они мертвы и никогда не были богами. - Я был у лекарей, - остановился аэтерна, ладонь легла на грудь, острая боль пронзила её, скрутив лицо в болезненной гримасе. – Ты сам знаешь, что никто не поможет мне кроме богов. Да и вспомни то пророчество, что дал друид: - Да-да, - забурчал капитан. – «О сын Мьяр Араната, и пронзит гибель бок твой, лёгкое поразит, гибель принесёт». - Это явно метафора и речь идёт о неизлечимой болезни… моей болезни. Они обошли кучу товаров и подошли к воротам, где один из воинов их весело встретил: - Капита-а-а-ан! – радостно закричал невысокий часовой, поправив алебарду, но не сорвался с места. – Капит-а-а-н!  - Тимо! – подошёл к нему офицер и потрепал по лицу, подтянул лямку и ударил по пластине нагрудника. – Как ты выстоял ночь? - Всё хорошо. Но мне куда привычнее рубить врага в поле, чем тут ноги простаивать. - «Серафим» тебя не обижал? – усмехнулся Гийом, посмотрев на высокого воина в шляпе с перьями, стальном нагруднике поверх до боли в глазах цветастой и пёстрой одежды, опершегося на массивный фламберг. - Всё хорошо, капитан. - Славно. Подожди, ещё пара часов и тебя сменят. Гийом махнул рукой, давая знак вратарщикам наверху. Те узнали его, да и часовые давали добро, а поэтому весь механизм управления вратами быстро запустился – люди стали давить на рычаги, балки убирались и спустя пару мгновений они со скрипом отворились, пропуская воинов вовнутрь и открывая пред ними армейские реалии Эрофина. Внушительный внутренний двор, умащённый серой брусчаткой, по краям забитый ящиками с амуницией и инструментами, заполнен тренирующимися воинами. В зелёной, чёрной, голубой, жёлтой форме – многочисленные наёмники орудуют мечами, копьями и дубинками по манекенам, оттачивая приёмы владения. В воздухе витали стойкие и «отрезвляющие» запахи пота, пороха, масел и капусты. Вместе с приказами, закрученными порой в отборный мат, лязгом металла и скрипом механизмов это передавало неповторимую атмосферу казарм.  Взрыв! Клермонт инстинктивно пригнулся и осмотрелся. Тут же он приметил небольшую пушку, что стоит на одном из башенных строений, откуда открывался вид на тренировочное поле для артиллеристов, устроенное за стенами города и протягивающееся прямо до берега. - Да блядь! – закричал командир батареи со стены. – Глаза твои нарисованные тебе на жопу натянуть нужно! Пролёт в пять метров! Но не только мастера пороха и чугуна тренируются в овладении оружием: - Держать удар, собаки паршивые! – подгоняют инструктора. – На вас стыдно смотреть, крестьяне с вилами и то лучше воюют! - Лейтенант, крестьяне то дерутся за баб своих. Может и нам баб выделят! - Будешь выделываться, отправлю сортиры драить и в нарядах сгною! Иные занимаются с луком и арбалетом. Ровные ряды стрелков с противным свистом и глухими стуками дерева об дерево выпускают по мишеням учебные стрелы и болты. Раз за разом они поливают соломенные конструкции сталью, пытаясь отточить навык прицеливания и стрельбы. - Неплохо, весьма неплохо, - указал инструктор. – Только нужно ещё заниматься. И помните – бандиты не будут стоять в полный рост. Но упражнение номер пятнадцать мы отработаем позже. Третьи бегут кросс – целые вереницы народа тренируются в атлетическом искусстве. Нацепив полное снаряжение, они вновь и вновь преодолевают большое расстояние, стирая ноги в сапогах до кровавых мозолей, обливаясь потом и задыхаясь – всё ради того, чтобы держать физическую форму в норме. Клермонт с чувством глубокого уважения смотрел на красные лица, дрожащие руки и вздувшиеся вены. - Вот видишь, - с улыбкой заговорил Гийом, - не зря в наши карманы сыпется муниципальное серебро. Мы защитим город. Как говорил Маюррей Раттонобард – «частная сотня воинов, нанятая по контракту, лучше, чем тысяча согнанных по феодальному призыву». - Только вот это случилось из-за того, что на воинов Эрофина начались нападки, - с негодованием отметил Трибуле. – Тысячи солдат в один момент стали посмешищем для десятков тысяч. Да и к чему содержать регулярную армию? Платить за неё, придерживаться законов короля об обеспечении семей солдат, если можно отсыпать наёмникам без всяких гарантий. - Ты об Имперском законе «О имущественном содержании солдат Империи, автономных земель и их семей»? - Да, но его всё равно отменили в этой части бывшего королевства. Что так же заставило большую часть людей покинуть ряды воинов. - И правильно. Почему это вдруг у служителей государства должны быть такие преференции? Почему вдруг я должен платить за то, что его выводок и жена вьются вокруг солдата? – Клермонт улыбнулся. – Я рад, что эпоха переплат закончилась. Быть может наша мысль дойдёт до того, что мы отменим и налоги сами по себе. - Хах-ха, - посмеялся Трибуле. – Отмена налогов станет событием вселенского масштаба… это точно изменит мир. Иоганн не видел смысла спорить. Он знал Гийома с самого рождения, видел, как он рос под рукой деспотичного отца, что до восемнадцати лет держал его в тотальном подчинении, подавлении любого ростка свободомыслия и был готов его сгноить за любую идею, не вмещавшуюся в рамки культа и политики Канцлера. Сейчас ему двадцать девять и до сих пор Клермонт не может напиться вина свободы, находя его необычайно упоительным и сладким. Зоркие глаза командира наёмной компании узрели, что тут слишком мало солдат в цветах эрофинской стражи – на десяток наёмников приходится два-три воина в бардовых сюрко. Они так же оттачивают мастерство владения оружием, пытаются сохранить боевые навыки и военное наследие имперской армии, но с такой численностью и оскудевшими ресурсами это даётся с трудом. - Капитан! – подбежал солдат в цветах стоундфилдской компании – сине-голубая шашечка на измаранном чёрном сюрко поверх кольчуги. – Мессир капитан!  По крупному телосложению, чёрным волосам, что образ головы подобен ёжику, и узкому разрезу глаз он узнал Деблуа – сержанта отделения сапёрного обеспечения. - Господин капитан! – кричал воин, встав, напротив. – Подпишите рапорт! Мне нужны травы и порошки для создания бомб, а те хлыщи из снабжения мне не дают без бумаг. - Господин капитан, не слушайте его! – вышел другой боец, высокий и худой, как кипарис, сюрко на нём буквально висело куском ткани. – Он алкоголь варит в башне, вот они ему и понадобились. - Ларс, - погрозил кулаком сержант, - гнида из штурмовых, ну хер ли ты пасть открыл и это говоришь!? Вот пойдёшь в сортир, а тебя там сюрприз будет ждать! Пороховой! - Воины, - крепко заговорил Клермонт, - я вас рад видеть, но занимайтесь делом, а не мозг мне выносите! – капитан выхватил лист и перо в чернилах, что держал сержант, став читать и искать место подписи. – Деблуа, я сколько просил – проверь все мечи своего отделения? Если есть уже те, которыми и капусты не нарубишь, то отдай это и получи новые клинки. Что б тебя и бомбы и подсчитай вместе с бочонками пороха.  - Один раз просили, мессир. - Правильно, поэтому второй раз тебе приказываю – организуй работу по подсчёту. Если до завтра мне не сдашь отчёт, я тебя жалованья начну лишать. А ещё лучше, - он оставил быстрым росчерком пера подпись и вернул рапорт, - буду выдавать тебе едой и водой. И, - глубоко вдохнул Гийом, чуть улыбнувшись, - бомб наделай побольше и алкоголь подготовь. Я зайду к вам. Свободен! - Есть, мессир капитан. Только худой паренёк собрался уходить, как на весь тренировочный зал разнёсся ор: - Стоять, солдат! – крикнул Клермонт, и воин встал как вкопанный, Гийом встал прям напротив него. – Лейтенант Беренгар мне поведал интересную историю, как боец его взвода, будучи в патруле за каким-то чёртом полез в окно к распутной бабе, но его феерически-фаллическая сага не удалась, обломилась! Но да хрен с ним, но ты же сорвал ливнёвку и грохнулся прямо в бочку с ночными отходами, придурок. Ты хочешь выставить компанию идиотами!? - Нет, мессир капитан. - Так чем ты думал? Если у тебя мозг утекает ниже пояса, может тебе стоит сменить профессию? - Нет, мессир капитан. - Тогда на кой чёрт ты это вытворяешь?! – солдат стоял молча, не решаясь и слова проронить, что поумерило пыл капитана. – Ладно, я передам лейтенанту, чтобы тебя ставили в часовые, раз в патрули ты нормально ходить не можешь.  Один из воинов регулярной армии протиснулся среди наёмников и быстро подошёл к капитану. Он вытянулся и отдав лёгкий поклон, почтенно обратился: - Его милость, мессир генерал вас ждёт, - поклонившись, он почтенно произнёс. – И как можно скорее! - Дядя Трибуле, - обернулся капитан, встретив добродушную улыбку. – Ты можешь подготовить народ?  - Конечно… нам же выделили целую башню, не придётся собирать всю эту ватагу по городу, - он протянул руку, - до встречи в расположении. Отрав распоряжения, Гиймом направился в казарменные помещения. Пройдя за двери, он смог в полной мере насладиться казарменным бытом, видами помещений и их плачевным состоянием. По носу тут же ударил противный запах плесени, сырости и гнили, что отлично сочетались с видами серых стен, покрытых влажными пятнами. Под ногами хрустит крошёная плитка, отлично сочетающаяся с трещинами и выбоинами справа и слева. Гийом понимает, что после отъёма средств ремонт производить не на что, а последствия «Чёрного дня»[1], когда часть солдат на довольствии взбунтовались и устроили тотальный погром. «Беды перемен», - холодно констатировал мужчина, поглаживая рукоять короткого клинка, словно это талисман. Капитан шёл и лицезрел полупустые стойки с оружием, чувствуя поступь мрачной хандры, что настигла государственные войска. Всюду виднеются мрачные лица, только довершающие убийственный образ губительного кризиса, а ореол вони и смрада, вкупе с настойчивым запахом перегара становился ореолом упадка. Разговоры оказались ещё мрачнее: - Поговаривают, что лейтенант Фридрих примкнул к феодальным владыкам, - говорил стражник, начищая старый меч. – А ведь он оказался умнее – там и жалованье выше, и либералы не пинают. - Да, мудрый рубака, его будет не хватать, - воин показал в сторону комнаты хранения оружия, скрытой за решёткой. – Вчера продали шестьдесят алебард… блядь, они же всплывут у повстанцев. - Такова воля нашего правительства. Деньги же нужно брать откуда-то. С другой стороны, так же доносится истинная песнь уныния: - Три тонны пороха, пять ящиков железа и шестьдесят комплектов доспехов. Что ещё не продали за пару дней? Пока мы тут раскидываемся ресурсами, наши парни на юге испытывают острую нехватку во всём, не говоря уже об оружии и пище. - Слышал новость? Четыре бригады территориальных войск, рассеянные по югу, северу и на автономных областях решили расформировать. Правительство, - фыркнул воин, - совсем рехнулось.  - А сколько в бригадах народу? - По штату три, а реально… о старые боги, я надеюсь там наберётся хотя бы тысяча. - Холера! Это всё равно много народу. Интересно, куда теперь уволенные ударяться? Вот что-то я сомневаюсь, что вчерашние солдаты возьмут грабли и тяпки и станут мирными фермерами. Поднявшись на третий этаж, и наблюдая картину всеобъемлющего упадка, он уловил ещё один диалог, слетевший с уст офицеров: - Слыхал, нашего собрата – полковника прижали. - За что опять? - Местное объедение атеистического ковенанта обвинило полкана в том, что он религиозный фанатик, который развращает девок. - Я уж не знаю, что них большее преступление – быть религиозным или развратником. Ну и чё дальше? - Ну так эти вопли дошли до Совета, а тот, набитый либералами и народниками, отправил по душу полковника целую роту. В итоге всё закончилось тем, что ему вменили – «агрессивную религиозность», «антиреволюционную деятельность» и «развратные действия». - А доказательства? - Да ты издеваешься? Когда это революционерам нужны были доказательства? Конечно же всё ограничилось заявлениями собратьев нового культа, ну и липовыми доносами.  - Только вот сам предводитель «новой духовности»… любит заглянуть к уж слишком молоденьким килеяночкам в порту. Гийом всё же нашёл оправдание тому, что происходит – «это переломный момент, нам необходимый. Армия и разросшиеся государственные структуры проходят оптимизацию, освобождая место деянию народов», - своей мыслью он пытался оправдать и нависшую над ним паутину трещин, и смрадную вонь, и отсыревшие сырые стены, на которые без слёз не взглянешь. – «А пылкие революционеры и просвещённые атеисты, которые тысячелетиями подавлялись религиозниками, сейчас просто забирают себе то, что им причитается». - Пришли, - объявил воин и обернувшись к капитану. – Мессир, будьте вежлевы. Вас уже пять минут ждут. - Я понимаю, открывай. Внутри покоев начальника гарнизона так же есть след руки запустения – вместо роскошной мебели тут старые потёртые диваны, столы и стулья, отмеченные знаком упадка – царапины, следы краски. Ковры под ногами так же веют старостью и покрыты латками. «Что это случилось тут?» - поразмыслил Гийом. – «Неужто у генерала реквизировали всё дорогое имущество?», - в воспоминаниях всплыли строки прочтённого вчера листа, где рассказывали о том, как муниципальная республика решила помочь имуществом многим организациям либеральной, атеистической или магической направленности. Совет настоял, чтобы хорошую мебель, качественное имущество и деньги были забраны у богатых государственных структур и перераспределены в пользу «угнетаемых», ради возрождения справедливости.   - Мессир генерал Франс Эльсас, - вошёл в покои начальника гарнизона капитан, – разрешите. - Проходите и присаживайтесь, - кивнул он, указав на свободное место за большим круглым столом. – Мы как раз вас и ждали, чтобы в полной мере начать заседание. Гийом занял стул и провёл пальцами по лакированной крышке. Тут он увидел ещё шестерых человек, призванных защищать город – пятеро предводителей наёмных компаний и один полковник подразделений регулярных армий. Все с вниманием смотрели на генерала, облачённого в изысканный багряный камзол, расшитый золотом и серебром, на плечах пестрели чудесные погоны. - Господа, - грубый голос выдал беспокойство. – Я вас призвал, чтобы дать боевое задание. Естественно вам будут предоставлены деньги согласно контрактам, - сразу оговорил он главное, помяв лист в руках; услышав, что пререканий пока нет, он стал читать с пергамента. – Как докладывает разведка, в районе Салена были замечены многочисленные банды рутьеров, народников и прочей мерзости под руководством Кристофера Уоллеса. - А это кто? – нагло перебил высшего офицера наймит в зелёном. – Где-то я уже слышал имя этого гада. Гийом тепло улыбнулся при виде наёмника в цветах царственного изумруда – это расшитая золотыми узорами рубаха, роскошные штаны и высокие сапоги. Эта расцветка – символ гилиадского происхождения Гириона ла Эльфетта, одного из лучших капитанов стрелковых подразделений. - Кристофер Уоллес это бывший командир одной из башен Эрофина, лейтенант города. Испытанный в войнах с северянами, - мерно ответил Франс, дробь пальцев по столу говорила о нервном напряжении… он не может даже слова сказать наёмникам за нарушение субординации, злоба опаляет сердце. – Под его руководством собралось не менее тысячи воинов. Как сообщает разведка его подразделения состоят из беглых крестьян и стражников. Они разоряют окрестности, разрушают фермы и заявляют о «территории народной власти».  - Опять крестьяшки, - раздасованно заявил человек в кольчуге, поверх которой чёрное сюрко с белым щитом. – Это скучный бой. Мужичьё не чета нормальным бойцам, порубим как барашков и свинок. А бабы? Кривые и косые. Ох, восстал бы кто-нибудь из знати, там девочки гладкие. Это нарушение субординации, льющаяся из проклятой души похоть заставили хлопнуть в ладоши крупного мужика. Одетый в красное и чёрное, нечто похожее на плащ и камзол, с широкой шляпой, украшенной роскошными пышными перьями цвета царственного пурпура. Он буквально взревел, голос был подобен громоподобному басу: - Мальчик, ещё раз откроешь пасть, когда говорит старший, ты в принципе больше не сможешь говорить! – кулак грозно занёсся над головой. – Или тебе приятно получать информацию фрагментарно!? - Ты смеешь на меня орать!? – попытался сопротивиться командир группы наймитов, чей чёрный цвет одежды выдавал новую компанию из Сарнора. – Да я Адальвад из… - Сиди! – словно медведь орал наёмник и одним движением руки, зацепив его за плечо и рванул едва ли не опрокинул на стул «соратника». – Иначе я тебе ноги переломаю, встать не сможешь. И пасти не открывай! Наёмник в чёрном решил не испытывать судьбу – его противник крупнее, опаснее и явно сильнее. Гийом при виде этой картине сам поёрзал, холодок пробежал по его спине. Капитан северян был опасным и  - Спасибо за приведение в порядок, мессир Бальтазар фон Дракенхоф, - одобрительно кивнул генерал. – Итак, перейдём к основному. Как докладывают разведчики, они могут использовать в качестве опорного пункта и базы – «Дозор Эрода». Старая крепость, в которой недолго был наш гарнизон, но…, - запнулся генерал, которому было трудно признать фактическое положение дел.    - Они перешли на сторону мятежников, предположительно, - закончил фразу пожилой седобородый мужчина, часть лица которого скрыл капюшон, облачённый в сине-золотую лазурную мантию; сухие длинны пальцы, осквернённые морщинами сжали длинный посох. – Что ж, в таком случае у врага есть ещё пара десятков крепких солдат, что несомненно усложнит нам жизнь. «А ведь тут собрались практически все», - помыслил Гийом, всматриваясь в удивительно сочетание наёмных компаний. – «Мои отважные штурмовики в бело-голубом. Лучники и арбалетчики Гилиада в зелёном, которым нет равных в стрельбе. Маги и чародеи Карваана в небесном лазурном – наверное лучшие книжки и заклинатели на северном побережье. Щитники Адальвада – чёрные как ночь, и стойкие, как базальтовая стена. Неистовые и яростные «Серафимы», настоящие кровавые ангелы… я бы не хотел стоять у них на пути. И артиллерия Бусико», - взглянул он на мужчину в жёлтом дублете, украшенного золотистыми лентами.  - Что ж, пришло время перейти к разработке плана, - начал говорить генерал, голос стал грубее. – Район мятежа – территория вокруг Салена. Судя по всему, они заняли все пещеры и шахты вплоть до Ледура, вместе с Дозором. Ваши идеи? - Я предлагаю нанести один решительный удар, - сходу предложил Гийом, порывистый нрав отразился в звонком голосе. – Если мы атакуем разом, то сможем лишить их координации, отрежем взаимопомощь и за один раз решим проблему. - Мальчишка, а в тебе огня не меньше, чем в Эрофинском маяке, - с одобрением подметил Бальтазар. – Но это тебе не в таверну заломиться, тут нужен умный подход. - У вас есть конкретный план? – учтиво спросил Карваан. - Что если предложить переговоры. Попробовать договориться с ними? – неожиданно для всех свирепость «Серафима» сменилась на дипломатию. – Это обедневшие крестьяшки, да солдатня без жалованья. Всяких вольнодумцев и шлюх вы заливаете серебром, а на своих граждан и монетку зажопили? - К великому сожалению, - с нотками еле сдерживаемого гнева заговорил генерал, лицо стало мрачнее небес во время бури. – Муниципальный совет решил, что бунтовщики, антиреволюционисты и повстанцы, что злобно расхищают имущество, должны быть наказаны самым жестоким образом. - Да что говорить, - вновь вмешался Гийом, активно жестикулируя руками. – Мои ребята готовы взять на себя зачистку пещер, штурм их укреплений. А «Серафимы» Дракенхофа вместе с магами пойдут на штурм главной твердыни. - Неплохой план, - провёл рукой по бороде чародей, - для штурмовика. Нам же нужно понимать, что мы действуем против отчаянных людей и пещеры могут стать не более чем приманкой, - он шелестнул несколько пергаментов и всмотревшись в значение строк, продолжил. – Мои маги мне отписывались, что как минимум сорок бочек с порохом могло попасть в руки мятежников, - он махнул руками и по воздуху перенёс в «коконе света» листы, положив их в руки генералу. – Они посмотрели торговые договоры, ордера и отсмотрели пути поставок и пришли к выводу, что ряд торговых компаний, в том числе и крупнейшая корпорация «Ост-Нер», с помощью перекупщиков, хорошо разжились на рутьерах. Если бы удалось наложить мораторий на торговлю оружием. - Вы сами понимаете, что мы не можем ограничить свободную торговлю, - резко отрезал высший офицер, по хмурому лику Клермонт понял, что это ему самому не нравится, но будучи слугой своей страны, он не вправе даже осуждать её курс, ибо новорождённая и бойкая революционная свобода очень остро относится к критике самой себя. - Да и свобода торговли довольно сильно и приятно наполнили рынки, - нашёл в безумии либерального  - Что вы предлагаете, мессир Карваан? – вернулся к главному генерал. - Атаковать всеми силами локацию, где находится Кристофер, - уверенно произнёс чародей, - если мы захватим или уничтожим его, то мятежное сообщество в течении недели придёт в такой гнусный упадок, что мы сможем их брать хоть голыми руками. Во всяком случае, практика пятилетней давности при восстании под Сарнором, показывает, что крестьяне, разбойники и вчерашние солдаты очень быстро разбегаются после ликвидации лидера. - Есть возражения? – вопросил генерал, откинувшись на спинку трона. – Если нет, тогда я готов зафиксировать финальный план, руководствуясь Коллективным договором «Об обороне». Обсуждение не имеет смысла. Наёмники понимали, что что-то большее предлагать нет надобности, да и что дельного могут высказать командир артиллерийского, стрелкового и оборонительного контингента, что не способны самостийно проводить штурмовые операции или успешно вести контр-партизанскую войну. - Итак, - высший офицер махнул в сторону писаря, что укутавшись в тени, потаённо и скрытно сидел в самом углу, и до воззвания к нему, оставался в неизвестности для остальных. - Да. «Как мышь», - усмехнулся Клермонт. - Записывай в протокол собрания – Руководствуясь разделом четвертым, пунктами тридцать пять и тридцать семь, я, как компетентный представитель заказчика, посоветовавшись с Исполнителями, выполнив требования пункта двадцать первого Договора, утверждаю следующий план действий, - осмотревшись, и получив кивки одобрения, он продолжил. – Капитану Бальтазару фон Дракенхофу и капитану Гийому де Клермонту подготовить совместные штурмовые группы для захвата «Дозора Эрода», капитану Карваану и капитану Бусико обеспечить поддержку. Капитану Гириону и капитану Адальваду выделить оборонительные смешанные подразделения, чтобы обеспечить оборону, при попытке прорыва к осаждённым. Писарь быстро чертил строки на протоколе, на основании которого появятся более подробные боевые распоряжения. Клермонт задумался о том, кого уже поставить и как распределить людей, а кого и оставить. Ну и посоветовавшись с румормейстером[2] нужно подумать, куда потратить деньги от награбленного и полученного по договору. Когда до ушей донёсся последний росчерк, настало и время закончить это заседание: - Ну что ж, - улыбнулся Гийом, радуясь, что можно уйти и начать подготовку, - пора бы разойтись по своим делам? - Это ещё не всё, - на пороге появился чуть выше среднего паренёк. Его роскошная тёмная мантия градоначальника, украшенная узорами из злата, распахнута на груди, давая узреть узорчатую роскошную рубаху. Глаза болели от блеска пуговиц, отделанных серебром, украшений и рукавов, столь же ярких от золотоносных нитей. Образ довершал белоснежный пушистый воротник, сделанный из меха северного медведя. Все увидели открытое полноватое лицо мужчины, рыжие волосы убраны назад, ясные глаза украшал монокль. - Мессир Дориан Ван Бодденбрук, - поднялись все, с почтением выразив присутствие богатого и щедрого работодателя. - Рад приветствовать вас, мессиры капитаны. Дело в том, что через пару недель в Эрофине соберётся Республиканский парламент и туда рвётся Таранор Коарек. - Лев севера? Великий волк Кабаэта!? – с восхищением говорил предводитель щитников. - Именно так, - кивнул Дориан, подав мягкий жест рукой, он предложил всем сесть и сам заняв место за троном, продолжил говорить; Клермонт почувствовал едкую горечь в словах градоначальника. – Очень печально, что вокруг Эрофина сейчас довольно много преступных и повстанческих группировок. Наша задача – обеспечить безопасность Парламента и представителей Республики. Хотел добавить, что также поднмиут вопрос о суждении над землями, их составом и судьбой. - То есть? – смутился Гирион. – Судьба земель? - С крайней скорбью хочу вам раскрыть одну из язв нашего времени, - тень на лице выразила всё горе неримского народа. – Единственное, что сейчас сохраняет целостность, это Северное Королевство, - в руках прошелестели большие пергаменты, листы осторожно легли на стол. – Это Декларация о независимости.  - Что?! – возмутился генерал, кулак, обтянутый в кожаную перчатку ударил по крышке. – Кто посмел, мессир!? А как же единое и неделимое Королевство? - Срединное Королевство умерло, когда… пропал Наратзул. Эрофинцы больше выступают за республику, а вот феодальные владыки Гилиада, Ледура, Стоунфилда и Фалдрина объявили о «строгом следовании нравами и идеалам предков», объявив о независимости, - мужчина коснулся лица, губы искривились, выразив неприязнь, полилась речь, отравленная хандрой. – Всего пару часов назад Эрофинский совет провозгласил меня Великим консулом республики в ответ на независимость юга. Вот ирония, - будто бы отстранённо усмехнулся мужчина, холодный и растерянный взгляд словно прикован к пергаментам. – Война кончилась всего месяц назад и теперь народ Нерима столкнулся с нелёгким миром, - Дориан вобрал побольше воздуха, чтобы произнести это. – Срединное королевство за гранью распада. Четыре силы возникают на его территории и каждый думает, что он вернёт былую славу с тем малым, что осталось.  - И кто же? – осторожно спросил Карваан. - Первые – мы, - гордо заявил градоначальник. – Республика Эрофин, объявившая строгое следование идеалам либерализма и демократии. На юге феодальные правители стоят на страже привилегий и права крови. Они собираются избрать своего короля, чтобы он повёл их на войну. На западе Остров туманной Башни с Аманом и прочими землями объявили о своём нейтралитете. А в самом сердце рождается новое государство – националисты, бандиты, рутьеры и многие другие собираться в неустойчивое военное государство под знамёнами «Алеманнского возрождения»[3], объявив Тирин своей столицей. Четыре силы рвут то, что было Срединным королевством, и каждая сторона теперь претендует на место в Парламенте Республики.  - А юг? – прозвучал вопрос чародея. – Я слышал, что в Остиане не всё спокойно? Старая ересь треплет свободные и наивные мозги? - Похоже, что так, - безрадостно молвит Дориан, сложив руки на груди. –Южнонеримское государство[4] так и не влилось в неримское общественное пространство, за исключением торговли. А сейчас, как сообщают мои источники там вновь набирает силу храмовое движение. - Про автономные регионы я так полагаю и говорить нечего? – спросил наёмник в зелёном. - Именно. Остров Туманной башни, ряд островов и других вассальных земель ещё пару недель объявили о независимости, - безрадостно сообщил Дориан, опустив лицо. – Вынужден констатировать, что Нерим разваливается на куски, нет того, кто бы смог его сохранить. - Удивительно, что вы готовы поделиться с нами этой информацией, - недоверчиво отметил Гирион. – Не каждый правитель готов делиться бедами своей страны. - В этом нет никакой тайны, - махнул муниципальный владыка, - все об этом знают, ибо после провозглашения свободы слова и запрете любой цензуры все эти проблемы итак любой о них кричит.  - А что с муниципальным советом? Кто там сейчас рулит? – вкрадчиво поинтересовался Карваан. – Почему целая сотня не может сойтись во мнениях о политике? Как внешней, так и внутренней? - Потому что там слишком много либералов и народников, а между ними вбивает клин «Вольный народ». Первые требуют принять Статут «О правах личности», где они страстно желают закрепить тотальную минимизацию прав государства и расширить права граждан. Вторые со свирепостью и яростью требуют принять Декларацию «О равенстве и общественном имуществе». А третьи… такой ненависти я не видел очень давно. Они с яростью проповедуют если не уничтожение, то максимальное урезание прав религиозных организаций. - И это ещё не говоря о лоббирующих интересы могущественного купечества, консерваторов, пары представителей феодальной знати и всякого другого «политического песка», - с глубокой скорбью отметил Карваан. - Вы совершенно правы, мессир чародей. Озвученное здесь не было тайной. Гийом слышал, что принесла опьяняющая свобода неготовым народам Нерима. «Светорождённые были железным корсетом, что поддерживал порядок, но он и сдавливал свободу», - поразмыслил Клермонт, чувствуя, что времена либерализма, распущенности и вольностей становятся всё более накладными для страны. – «Но когда-нибудь это должно было случиться. Рано или поздно мы бы вкусили плод свободы. Во всяком случае, претерпеть год-второй лихорадку свободу ради развитого социального либерализма куда более выгодней и лучше, нежели ещё пару десятилетий провести в когтях тирании и под «заботливым» ярмом деспотии. Рано или поздно свободные индивидуумы поймут, что добровольное сотрудничество намного лучше местечковых войн или грёз по тотальной справедливости под железной рукой вечных деспотов. Путь к свободе тернист, там много искушений, но он стоит того». - Что ж, - глубоко начал Дориан сложив руки на груди, Гийом прочёл в глазах градоначальника глубокую хандру, тем не менее смешанную с надеждой. – Вы – эрофинские капитаны, вы его защита и оборона и на вас возложена важная миссия защита его населения. Я вас сердечно прошу отнестись к своей задаче очень ответственно. Простой народ смотрит на вас, видит в вас последних защитников государства. Поэтому прошу вас – чтобы ни случилось, под какие знамёна вас бы не призвали, за чьи интересы вы не сражались бы – оставайтесь на стороне чести, правды и справедливости. Да, вы не рыцари древности, вы наёмники, но следование светлым идеалам – то немногое, что отличает нас от животных, - Дориан поднялся и окинул всех серьёзным взглядом, в котором каждый увидел огонёк надежды. – Надеюсь, вы меня услышали. А теперь – все свободны, совет считаю оконченным.  Все встали и поклонились Дориану. Он заслуживал этого, хотя бы потому, что с отчаянием приговорённого пытался наладить работу Правящего совета, что стал прообразом муниципального правительства. Гийом заметил тень синяков под глазами, говорившую о том, что он ночи напролёт работает и пытается применить скудные ресурсы с максимальной эффективностью. - Да будет путь ваш светел, - поклонившись в ответ, покинул заседание Дориан, оставив военных наедине. - А куда запропастился капитан Гильермо? – спросил Клермонт. – Давненько я не видел его. Хотя парни в чёрно-синем наводят шум по городу. Всех удивило, что поправив шеврон с пушкой на золотой ткани, ответ взял малоречивый Бусико: - Видал его вчера. Он собирал отряд, собирался поохотиться на «тетеревов». - Мудро поступает, - глубоко произнёс Карваан. – «Тетерева» уже нанесли слишком много убытком муниципальной торговле, а их похищения и торговля наркотиками делают уж слишком опасными. Банда становится всё опаснее, и как бы не любили идеалы просвещения и либерализма, они достойны высшей меры. - Адальвад! – громко рявкнул Дракенхов, наигранно ударив соратника в плечо. – Ты не парься и не дуйся, собрат, но клянусь убитыми богами и задницей Коарека, не нужно лезть поперёк старшого. Пускай у нас приняли деклы[5] о равноправии и прочей бурде, но порядок есть порядок. Когда говорит наниматель, держим язык за зубами! - Хорошо, я не в обиде, - отмахнулся мужчина в чёрном, - но и ты соблюдай этикет и нормы. Ты ведь оскорбил меня – Адальвада из Сарнора, а это строгое нарушение норм наёмничий этики. Да и я сам пытался вызнать сведения, которые мне нужны. Да, спрашивал и про баб, но я мужик! Иль ты сам против… чтобы солдаты после боя сразу нашли и утешение? - Адальвад, просто сходи в местный бордель, - усмехнулся Гийом, сложив руки на груди. – И эти мысли пройдут. - Адальвад, - осторожно и вкрадчиво заговорил Гирион. – Не думаешь ли ты, что совершил ошибку, взяв с собой Эрлику? - Я люблю свою жену… она в походе много помогает мне, более хорошего бухгалтера и смотрителя я не найду нигде. А о бабах – солдатам тоже немного разнообразие, чувство трофея, способного потушить огонь внутри, очень бодрит! – речь остановилась, он опасливо осмотрелся, после чего подавленно выдал. – Да и если бы я её не взял, она бы была пострашнее демона! - Ха-ха! – кто-то рассмеялся. - Настоящий щитник – найдёт чем защититься! – хлопнул в ладоши громогласный командир «Серафимов». - Послушайте старого человека, и возможно немного мудрого, - вклинился в их диалог Карваан, правая длань вспыхнула мистическим синим огнём. – Не предавайте большого значения утехам и женщинам. Да, вы молоды и плоть ваша горяча, но задумайтесь и о высоком. Мои доргие капитаны, мы отличаемся от дживотных не только тем, что можем говорить, но и муджростью, стремлением к высшему. Я вас ни к чему не призываю, но советую… страсть угапснет, наступит день, когда женщины больше не разбудят в вашей груди огня, и если в вашей жизни не будет света стремления к высшему, то жизнь быстро станет потухшим существованием, где единственной отрадой и отравой станут воспоминания о былых утехах и приключениях, - закончив речь, он махнул рукой и огонь моментально развеялся. - Хорошо, - театрально кивнул Клермонт, шёпотом добавив. – «отец». - Юноша, я не давлю на тебя, просто призываю задуматься. - У тебя как с пушками? – спросил Гийом Бусико, быстро сменив тему. – Все готовы? Пороха нормально? - Да у него его столько, что можно казармы к чёрту взорвать! – заголосил Бальтазар. - Всё хорошо, - кивнул капитан артиллеристов. – Вчера постреляли по «лодочкам». - Вышло хорошо, - поддержал его мужчина в зелёном, потерев пальцы, которые обычно стягивает перчатка, защищающая кожу от тетивы. – И число пиратов мы неплохо сократили. - Что ж, - слово взял генерал, о существовании которого будто все забыли. – Я рад, что защитники Эрофина нашли общий язык, но это всё ещё мои покои. Поэтому благословляю вас переместиться в таверну и закончить беседы. Все свободны, вольно! [1] Чёрный день – событие, произошедшее через 20 дней после установления власти Муниципального Совета. После отмены привилегий и урезания финансового обеспечения не менее половины солдат подняли грандиозный бунт. Они крушили и громили всё подряд. Три дня воины разоряли башни, разоряли арсеналы и грабили склады. После этого четверть бойцов Эрофина уволились, остальных же пришлось усмирять лояльными и наёмничьими контингентами. [2]Румормейстер – особое лицо под начальством которого состояли маркитанты, наряду с женщинами и слугами, которые считались необходимой принадлежностью формирований, и использовались для переноски тяжестей, стирки белья, приготовления пищи и других работ. [3] Алеманнское возрождение – националистическая группировка, в основном состоящая из неримлян, живущих в долине Фалдрин. Она ставит главной целью сепарацию и создание своего государства. Во главе «Возрождения» стоят сильные вожди и лидеры, что предаёт фракции децентрализованный характер. Алеманнское возрождение является сильным военным протогосударством, которое создаёт опорные пункты в лесах, у рек и в холмах.  [4] Южнонеримское государство – народное республиканско-унитарное государство, появившееся на осколках Южного королевства, управляемое торговцами, сильными промышленниками и референдумами. Является довольно хрупким и шатким, так как народ, только вышедший из гнёта теократии является довольно неустойчивым в деле отстаивании свободы. К тому же могущественные промышленники пытаются взять как можно больше в свои руки. [5] Вульг. – декларации.