Сильвер Уейв. Загадка школы единорогов

            КРАКХ! В небе сверкнула когтистая лапа молнии и молодой жеребец в ужасе застыл, ожидая увидеть чёрный туман и его повелительницу, жуткую Некраффу.       — Нам надо бежать, Спидхуф. — сказала красивая единорожка примерно того же возраста. Осталось совсем немного, уже скоро они пересекут границу Эквестрии, и там их маленькая Сильвер Стар будет в безопасности. Кобылка обладала красивой огненной гривой и желтоватой шкуркой, которая хорошо смотрелась в ночном свете луны.       — Она не найдёт нас ТАМ… — сказала кобылка, которую звали принцесса Найт Фаер. Внезапно слуха жеребца и кобылки достиг холодный, как перезвон сосулек, смех.       — Некраффа! — выговорил с ужасом Спидхуф. Он увидел сгустки тёмных туч, довольно быстро ползущих по безоблачному ночному небу.       — Неужели вы решили, что так легко спрячете от меня ребёнка? — спросил такой же холодный и безжалостный голос. — Я разочарована… Внезапно вниз спустился столп тёмной энергии, а когда он развеялся, на его место оказалась высокая чёрная кобылка с горящими красным дьявольским огнём глазами.       — Отдай мне дитя, принцесса. — сказала она холодно.       — Или что? — спросила дерзко принцесса. — Ты ничего не можешь без своих сил. По крайней мере, пока.       — Ах так? — спросила Некраффа. — В таком случае я призываю силу Бэллоса. Покарай неверных! В этот момент туман, издав странный, напоминающий не то стон, не то вой звук, окружил единорогов, разделив их стеной. Спидхуф пытался пробить стены заклинаниями, но всё было бесполезно. Тот, кого Некраффа назвала Бэллосом, рассмеялся, смех был глухим, злобным и как будто бы потусторонним.       — Фаер! — позвал единорог. Ответом ему был всё тот же глухой, резонирующий смех, что с каждым мигом становился всё громче. — Фаер! Ты в порядке?! Ты меня слышишь?! Фаер, ответь! Фаер! — отчаянно взывал единорог, но как бы ни он старался, он не мог услышать ничего, кроме всё того же призрачного хохота. Он наполнял собой всё вокруг, магический дым был напитан им, его глухая вибрация проникала внутрь самого жеребца, наполняя его душу холодным ужасом и отчаяньем. Чёрный магический дым обволакивал пони, сковывая его движения, и всё продолжая ликовать. Тёмные, клубящиеся своды давили сверху, опускаясь всё ниже и ниже, стало тяжело не то, что двигаться, а даже дышать… А потом на миг всё затихло, и он услышал голос своей возлюбленной:       — Спидхуф? Пони снова открыл глаза, когда решимость вернулась к нему. Он собрал каждую крупицу имеющейся у него энергии и выпустил её всю одним сверкающим, белоснежным лучом. Всю его силу и магию вела всего одна мысль: спасти жену и дочь. И Бэллос зарычал. Это был глубокий, пробирающий до костей рык злости. Его даже слышно почти не было — он был слишком низок. Но его всё ещё можно было почувствовать — словно маленькое землетрясение, от которого в стенах треснули камни, а оба единорога попадали на колени. Одна лишь Некраффа устояла на копытах. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться:       — Наивный глупец! — пророкотала она. — Твои силы — ничто. Абсолютно ничто, по сравнению с мощью Бэллоса! Тебе потребовалась бы вся надежда мира, чтобы хотя бы легко ранить его! Твой комариный укус лишь разозлил его! Всё с тем же угрожающим гулом, тьма начала сгущаться вокруг семьи.       — Бэллос! Отпусти кобылу и жеребёнка! — велела Некраффа холодным тоном. Гул зазвучал ещё глубже, но всё же тёмный дым подчинился, практически выронив из себя задыхающуюся кобылу, всё ещё прижимающую к себе плачущую дочь. Рог чёрной, как смоль единорожки засветился, и тёмное поле окутало малышку, но единорожка обняла её так крепко, как только могла, не сжимая её слишком сильно:       — Нет!       — Отдай. Мне. Жеребёнка, — проговорила кобылица. Каждое её слово звенело, словно калёная сталь, ударяющая по камню.       — Нет! Никогда! — воскликнула принцесса. — Лучше погибнуть самой! Пара алых глаз, в коих отражалось пламя самого Тартара, угрожающе сузилась:       — Что ж… я могу это устроить. Густые, чёрные, словно сама ночь, тучи вдруг резко опали на пол, словно превратившись в огромную тучу сажи. Посреди них, по колено во тьме, стоял Спидхуф, надрывно кашляя. Казалось, жеребец в любой момент мог бы просто упасть, если бы его ноги всё ещё не держал Бэллос.       — Но, как ты уже, наверное, догадалась… умирать будешь не ты. Глаза Найт Фаер распахнулись, когда осознание пришло к ней.       — Нет… нет!       — Выбирай, — сказала кобылица холодно. — Жеребёнок или он. Единорог ошарашенно моргал, пытаясь осознать, что происходит, но стоило ему заметить жену и дочь у копыт Некраффы, как он сразу всё понял.       — Не слушай её, Фаер! Спасай Сильвер! Обо мне не беспокойся! Не беспокоиться?! Как Фаер могла не беспокоиться о нём?! Она же любила его!       — Лучше потерять меня, чем потерять дочь и получить взамен свирепое чудовище-тирана! — реплика единорога была прервана его же вскриком, когда живая тьма сдавила его. Она, тем временем, начала подниматься, обволакивая его. Принцесса Найт Фаер не могла оторвать своих больших, полных слёз глаз от его печальных, но спокойных. Он не боялся пожертвовать собой ради их малышки. Как и она. И тут ещё одна мысль поразила её, словно молния. Как только они оба уйдут, не останется никого, кто смог бы защитить Сильвер. Некраффа всё равно получит своё, так или иначе. Их жертва была совершенно бессмысленна. Взгляд Фаер упал на древние руны на полу зала, в котором они находились. Ещё будучи маленькой кобылкой она изучила их все до единой. Это то, что принцессе необходимо было знать. И она знала ещё кое-что, что было скрыто от любой другой живой души. Даже от Некраффы. Она знала их предназначение. Всё было не напрасно. Своей жизнью Спидхуф заплатил за самое ценное, что только существует в подлунном мире. За время.       — Смотрите, ваше высочество! — протянула кобылица насмешливо, сделав издевательский акцент на последнем слове. — Смотрите, как ваш любимый умирает, и думайте! Взгляд Фаер метался по знакомым символам, и губы сами собой шептали слова, навечно врезавшиеся в память. Часть рун была скрыта под Бэллосом, но ей не нужно было их видеть, что бы знать, где находится какая из них. Главное — успеть… И чтобы её не закинуло в кладовку, как это случилось в прошлый раз. Тьма покрыла Спидхуфа уже до живота и теперь медленно, не спеша, вползала на его грудь. Некраффа внимательно наблюдала за происходящим, чуть наклонив голову, словно от интереса. Сильвер громко плакала. Фаер стояла, прикрыв глаза, и шептала слова заклинания на мёртвом языке, которого не знал никто из ныне живущих. Даже она знала лишь слова, но их смысл был ей неизвестен. И самое трудное. Финальная строка. Как только принцесса начала читать заключительную часть заклятья, её рог засветился.       — Ещё не передумали, ваше… — Некраффа оборвалась на полуслове, заметив свечение рога Фаер. Потом её взгляд скользнул по рунам на полу, мягко засветившимся белым светом, и она резко обернулась к единорожке:       — Что?! Замочи! Перестань! Именем льда и теней, владычицей коих я стала в тёмном мире, я повелеваю тебе… Ааарх! Не успела Нераффа договорить, как её ударил луч плотного, белого света.       — Ваше величество, позвольте напомнить вам первое правило боя, — крикнул Спидхуф, не обращая внимания на невнятную чёрную субстанцию, покрывавшую его уже до плеч. — Никогда не поворачивайтесь к вашему врагу спиной!       — Как вы… — чёрная единорожица снова прервалась, осознав, что уже поздно. Воспользовавшись теми мгновениями, что подарил ей единорог, принцесса скороговоркой выкрикнула последние слова. Все руны разом вспыхнули, выпуская тонкие, гибкие лучи. Они свивались и переплетались, образуя некое подобие корзины. Корзины, сплетённой из нитей времени и пространства, на каркасе самого мироздания. От яркого света все присутствующие, как один, зажмурились. Бэллос испустил тонкий, режущий уши визг, от которого полопались стёкла, и, легко подскочив с пола, вознёсся к потолку угольно-чёрной тучей. Некраффа отшатнулась:       — Что… Что?! Что ты сделала?! Вместо ответа Фаер бросилась к центру комнаты, где, рассыпая похожие на брызги раскалённого металла искры, висел портал в никуда. За ним был лишь свет — ослепительный, белый свет.       — Нет… Стой! — Некраффа попыталась было броситься следом, но белый, ослепительный свет от рун, не давал ей ни использовать магию — она не могла ни прицелиться, будучи почти ослеплённой, ни подойти достаточно близко — её тут же окатывало волной нестерпимого жара. Даже Спидхуфу — пони, не принадлежащему к роду древних хранителей изначального света — тяжело было находиться здесь. Что уж говорить об обессиленной владычице теневого мира!       — Бэллос! — воскликнула правительница. — Сделай же хоть что-нибудь! Тьма, для которой сияние и жар чистой магии света были ещё более нетерпимы, чем для его повелительницы, забилась в какой-то угол, а потом и вовсе нырнула в какую-то вазу, стоящую возле стены. Мигом позже оттуда выскочил перепуганный паучок и бросился наутёк от кошмарного существа, вторгошегося в его «жилище». Найт Фаер, одна из двух последних оставшихся хранителей, прямой потомок самого Радианса, не обращала на свет и жар ровным счётом никакого внимания. Затормозив на самом краю портала, кобыла протянула туда Сильвер. Малышку тут же начало тянуть внутрь, а та словно и не обращала внимания, глядя на маму недоумевающим взглядом. Она что-то пропищала и попробовала посильнее прижаться к маме, но…       — Прощай, моя крошка… — всхлипнула принцесса. — Я люблю тебя… И отпустила её. Как только малютка оказалась внутри, портал закрылся. Найт Фаер стояла там, где он находился несколько секунд назад и улыбалась со слезами на глазах.       — Я люблю тебя… В тот же миг тьма окутала её и прижала к стене с ужасающей силой:       — Где она?! — взвилась чёрная единорожица. — Отвечай, куда ты отправила её! Губы Фаер тронула слабая улыбка:       — Туда, где ты её не достанешь.       — Куда именно?! Говори!       — Я не знаю. Зрачки кобылицы сузились от бешенства:       — Что это значит — не знаешь? — процедила она сквось зубы голосом, от которого кровь стыла в жилах.       — Никто не может знать, куда ведёт этот портал! Даже тот, кто открыл его! Одно лишь точно: он переносит пони в самое безопасное место из существующих. Он проходит сквозь расстояние, вселенные и даже само время! Тут принцесса немного солгала, чтобы запутать тёмную владычицу: портал ограничивался этим миром и этим временем. Со змеиным шипением Бэллос снова показался из вазы. Единорожица задумчиво кивнула, словно слушая, а потом повернулась к Фаер и сказала холодно:       — Ты лжёшь. Ты нагло лжёшь в лицо мне. ФФЖАХ! Спидхуф снова попытался ударить тёмную кобылу, но Бэллос закрыл её собой, проглотив магический луч, а потом обернулся вокруг единорога.       — Итак, условия те же, — проговорила Некраффа. — Говори, или твой любимый умрёт. Каждое твоё слово лжи приблизит его конец. Кобыла улыбнулась:       — Я не могла бы сказать ничего, полезного для тебя, даже если бы хотела. Этот портал отправляет пони в самое безопасное для него место.       — В этом мире?       — Да.       — В этом времени?       — Да.       — Есть возможность угадать, куда он приведёт?       — Никакой. Когда мы со Спидхуфом пытались сбежать от тебя через него, мы оказались в нашей кладовке. В прошлый раз, когда я пользовалась им одна, я очутилась в королевстве грифонов. А до этого — в небесной повозке какой-то пони-почтальона. В детстве я однажды попала в наш холодильник…       — Почему я не знаю о нём ничего?! Это мой бывший дом!       — Мой дед нашёл его в далёких землях и перенёс сюда, после того, как изгнал тебя. Специально на случай твоего возвращения. Закричав от бешенства, Некраффа взмахнула копытом. Бэллас швырнул Найт Файр на пол, к мужу.       — Фаер? — испугался тот.       — Жива она, не волнуйся, — процедила единорожица. — Пока что… Бэллос разлился вокруг них, словно огромная чёрная как смоль туча.       — Это всё? Фаер кивнула.       — Что ж… с жеребёнком не получилось. Но ведь она — не единственный потомок Радианса. Тёмное поле окутало принцессу и поднесло к чёрной кобылице. Её рог вспыхнул ярче, и с рога Фаер посыпались маленькие искорки.       — И ещё кое-что, — проговорила светло-жёлтая кобыла. — Это очень мощное заклятье, которое требует недюжинной магической силы. У меня самой уже ничего не осталось… Некраффа закричала снова. На сей раз она кричала на жутком, режущем слух языке, что не был ведом никому из смертных. На языке теней. Принцесса снова была с силой брошена на пол. Спидхуф подобрался к ней, с трудом передвигая ноги в густых тенях, и кобыла немедля его обняла.       — Столько лет! Столько лет я стремилась к этому! — ярилась кобылица. — Столько лет я прозябала в этом ледяном сумраке, чьи ужасы заставили бы Тартар устыдиться! Столько лет я ловила крупицы энергии, копила силы, чтобы освободиться! И теперь свобода так подло ускользнула у меня из-под носа!!! Потом она резко остановилась и развернулась к единорогам. Её взгляд пылал ещё ярче, чем можно было даже представить. Даже глубины Тартара не шли с этим всепожирающим огнём ни в какое сравнение.       — А теперь вы мне больше не нужны, — прорычала Некраффа голосом, таким холодным, что казалось, стены покрылись инеем. — Бэллос! Делай то, зачем я призвала тебя сюда! Тьма сошлась над головами Найт Фаер и Спидхуфа. Даже когда лютый холод пронизывал их, они всё ещё продолжали обнимать друг друга. Тёмный купол сжимался всё сильнее, а потом резко рассеялся, оставив после себя пустое место.       — А теперь, мой верный слуга, отправляйся в путь, — приказала кобылица. — И не возвращайся, пока не найдёшь эту кобылку! С жутким, неземным воем, тёмный дым вылетел в разбитое окно, оставив Нераффу в одиночестве. Она опустила взгляд. У её копыт лежал гребень принцессы. Всё, что от неё осталось. Сильным ударом чёрного, закрытого высоким накопытником копыта, единорожка раздавила его, оставив лишь узорчатые осколки. Что бы ни говорила эта принцесса… но однажды владычица тьмы получит своё.

***

За много километров от того места, где происходили подобные трагические события, в маленьком городке Понивилле, что находился в прекрасной и солнечной стране Эквестрии тоже была ночь, но грозы здесь уже не было. Зато луне ничто не мешало дарить пони её прекрасный серебристый свет. Была уже ранняя осень и по ночам становилось довольно холодно, но это не могло остановить одного милого фиолетового дракончика, который решил устроить своей пони-сердца романтический ужин. За те два года, что его сестра стала принцессой Эквестрии, Спайк сильно подрос, хотя голос оставался таким же мальчишеским.       — Ох, мой Спайки-Уайки, ну что за прекрасный вечер? — спрашивала его Рарити.       — И он ещё не закончен, моя дорогая… — галантно поклонился дракон — Свити Бэлль сказала, что тебе обязательно понравится. Рарити с интересом следовала за драконом и вдруг раскрыла рот от удивления. Они стояли в недавно открытом парке Понивилля.       — Во имя королевский сестёр! — восхитилась Рарити- несмотря на то, что Селестия и Луна ушли на покой, их имена продолжали быть крылатыми выражениями.       — Мистер Спайк, Мисс Рарити! — за спинами Спайка и Рарити выросла фигура уже не маленькой, а молодой и красивой пегасёнки.       — Меня зовут Скуталу, я буду вашей официанткой на сегодняшний вечер. Эпплджек сняла поварской колпак и махнула Рарити.       — В нашем меню Паста Карбонара, Панакотта и Лазанья с нежнейшими листьями салата. — объявила земная пони Рарити посмотрела на пони с удивлением.       — Что? — спросила Эпплджек. — Думала я только яблоки готовить умею? Рарити и Спайк сели за стол, украшенный парой красивых свечек и вдруг рядом с ними кто-то нежно и красиво заиграл на скрипке — это оказалась Свити Бэлль.       — А я помогала готовить! — сказала гордо Эпплблум зажигая свечи.       — Эпплблум! — возмутилась старшая сестра. — Лучше доверь это Рарити или Свити Бэлль. Ужин прошёл великолепно, Эпплджек даже смогла найти не плохое вино.       — Это был прекрасный ужин, мой милый дракончик. — сказала Рарити. Эпплджек забрала Искателей к себе на ферму. Свити Бэлль не хотела уходить, но Эпплджек с улыбкой сказала, что её сестре нужно уединиться, а им троим можно устроить пижамную вечеринку у Эпплов, и вскоре все три жеребёнки поспешили за Эпплджек.       — Если честно, Спайк, я хотела поговорить… — сказала Рарити.       — О чём, моя прелесть? — спросил дракон с романтическими нотками.       — Ну… мы женаты уже два года… — сказала Рарити опустив взгляд в землю,— Ты… никогда не задумывался о следующем шаге нашей совместной жизни?       — Следующем шаге? — переспросил Спайк.       — Я о детях, Спайк. — сказала Рарити.       — Но, милая… — сказал дракон. — Дракон и пони… я уверен, что это невозможно. Тебе даже Твайлайт это подтвердит.       — Я не говорю о рождении детей, Спайк. — сказала Рарити. — Я говорю об усыновлении. Спайк взглотнул.       — Но… Рарити… что если я… то есть мы…       — Ещё не готовы? — спросила единорожка. — Не бойся, Спайк, я говорю лишь в обозримом будущем. Всё-таки удочерение или усыновление — это трудный процесс и нужно заполнить не мало бумаг и пройти множество тестов. Однако судьба любит менять планы пони и драконов в самый не подходящий момент. Вот и в этот раз Спайк и Рарити внезапно увидели вспышку магической энергии, прочертившую небо над их головами.       — Что это, во имя Селестии и Луны, такое? — спросила Рарити в недоумении.       — Не знаю, но это лучше проверить. — сказал Спайк. Спайк и Рарити шли недолго, магическая дуга словно указывала им на место и вскоре… они увидели маленькую красивую единорожку, кремового цвета с красивой серебряной гривой. Единорожка спала в странной серебристой сфере, которая зависла над в метре над землёй и плавно покачиваясь опускалась на землю.       — Во имя сестёр! — потрясённо выговорил Спайк.       — Невероятно! — ахнула Рарити. От звука голосов, кроха проснулась и незамедлительно расплакалась.       — Ой, ну тише, тише, — Рарити осторожно окутала кобылку голубым сиянием своего рога и принялась легонько покачивать. — Как ты здесь оказалась, дорогуша? Малышка, разумеется, не ответила, но всё же постепенно успокоилась и теперь осматривала необычную пару своими большими, лучезарными глазами. Спайк же молча переводил взгляд с одной единорожки на другую и думал о том, что теперь всё уже было решено. Не то, чтобы он был против, просто всё случилось так… быстро. Он даже подготовиться не успел!       — Мы должны взять её с собой, — сказала Рарити твёрдо. — Нельзя оставлять её здесь, на холодной улице! Спайк только кивнул, не отрывая от кобылки ошарашенного взгляда. Потом дракон осторожно протянул лапу и тронул серебристый пузырь. Тот незамедлительно лопнул, как и подобает любому пузырю, и крошка осталась висеть в воздухе, удерживаемая телекинезом белой единорожки.       — Что случилось с твоими родителями…? — проговорила кобыла задумчиво. — Вряд ли бы они оставили тебя здесь просто так…       — Что это была за магия? — пробормотал Спайк не менее задумчиво. — Я никогда раньше не видел ничего подобного. Даже в книгах Твайлайт не упоминалось!       — Можешь спросить у неё самой позже, — сказала единорожка, разматывая свою шаль, связанную с учётом не только требованиям моды, но и предназначением самого предмета. Овечья шерсть, предоставленная её лучшими подругами — Флаттершай и Эпплджек — имела не только стильную текстуру и модный по тем временам белоснежный цвет, но и превосходные термоизоляционные свойства. Поёжившись от холодного ветра, Рарити завернула в шаль маленькую единорожку. Та немного поёрзала и чихнула.       — Ой, дорогуша! Ты же сейчас совсем замёрзнешь и заболеешь! — заволновалась кобыла. — Спайк — идём домой! Как можно скорее!       — А? Что? А… — дракон, наконец, очнулся. — Оу… да-да, конечно… тебе чем-нибудь помочь?       — Можешь полететь вперёд и достать с чердака детскую кроватку Свити Белль, — предложила пони. — А потом, когда поставишь её в моей мастерской на первое время — возвращайся. И прихвати моё терракотовое пальто — оно замечательно впишется в образ. Дракона тут же как ветром сдуло. Единорожка продолжила путь в одиночестве. Немного погодя начали собираться тучи. Ветер подул с новой силой. Рарити медленно, но верно начала замерзать, а малышка обеспокоенно крутилась в шали, словно пытаясь забраться туда с головой.       — Где же Дэш, когда она так нужна… — проворчала единорожка, с трудом продвигаясь вперёд под напором ветра.— А я ей говорила, что в её подходе к контролю погоды были изъяны… По мнению единорожки вся проблема состояла в том, что Рэйнбоу Дэш всё время решала всё сама, и теперь, когда она ушла в Вондерболты, нормальных синоптиков в городе считай, что не осталось: ни у кого не было достаточно практики, чтобы совладать с грозовыми тучами и ветрами по десять метров в секунду, кои вблизи Вечнодикого леса встречались повсеместно. Лес сумасбродный, и погода там такая же… Большая тень упала на белую пони.       — Рарити? Ты не замёрзла? Единорожка подняла голову:       — Не волнуйся, Спайки. Я в порядке, — проговорила она своим обычным изысканном голосом. — А теперь, если не затруднит, подержи немного кобылку и дай мне моё пальто. Утончённая кобыла окинула предмет одежды придирчивым взглядом:       — Спайки… я же просила тебя принести моё терракотовое пальто. А это — моё пальто цвета корицы. Дракон сконфузился. Вот уже сколько времени они с Рарити провели вместе, а он так и не научился точно разбираться во всех этих цветах и оттенках. Первое время он даже названия их запомнить правильно не мог. Как ему было стыдно, когда по он ошибке купил аквамариновые ленты вместо аметистовых! Эти два пальто были его главной головной болью: ведь это были любимые пальто Рарити. И что самое ужасное — внешне они были совершенно идиентичны, за исключением цвета.       — Ничего, Спайки, — утешила его пони. — Сейчас, когда не так солнечно, корица смотрится даже лучше… сюда не хватает только моего шарфа…       — Оливкового? — предположил дракон.       — Ты что?! — ужаснулась Рарити. — Оливковый и корица — это же один из моих недавних кошмаров! Даже графитовый смотрелся бы лучше… Единорожка шагнула чуть ближе к дракону. Потом подошла к нему вплотную. Наконец, вздохнула и спросила:       — Ну, мистер? Может быть, обнимете уже меня? Я тут замерзаю, если что! Дракон осторожно обернул свою даму сердца крылом, радуясь, что на улице было пусто, и никто не мог увидеть, как он покраснел.

***

Наконец, все хлопоты были улажены. Малышка тихо спала в своей новой кровати, а дракон и пони сидели внизу. Рарити шила для кобылки новое лоскутное одеяльце — вкопытную, чтобы не разбудить её шумом от машинки — а Спайк теребил в когтях свой хвост и нервничал. Наконец, он решился заговорить:       — Ну… и что теперь?       — Ты о чём?       — Ну… что ты собираешься делать с ней? С кобылкой. Рарити задумалась:       — Хорошо бы узнать, что это была за магия. Может быть, тогда мы сможем найти её дом. А если нет… что ж, придётся искать ей новый.       — Я думаю, Флаттершай очень обрадуется такой возможности, — предположил дракон. — Она очень любит всё маленькое и милое…       — У Флаттершай целый зоопарк на плечах, — возразила единорожка. — И Дискорд впридачу. Я более чем уверена, что если он доберётся до малышки, то у нас появится ещё один источник бесконечного хаоса. Твайлайт как-то при мне обмолвилась, что единороги тоже способны обучиться магии хаоса, если проведут в нём много времени. А Дискорд — это… ну, Дискорд.       — Да… плохая была идея. Тогда, может быть, Эпплджек? Уж она-то точно справится с пополнением в семье…       — У них и так скоро пополнение. Я слышала, у Шугар Белль скоро будет жеребёнок.       — Правда?!       — Мгм, — кивнула единорожка. — Только это секрет!       — Ну тогда…       — Остались Пинки, Рэйнбоу и Твайлайт. И мы с тобой, разумеется. Пинки — это практически розовая версия Дискорда. К тому же она сейчас готовит… Рарити оборвалась на полуслове, когда заметила промелькнувшую в зеркале напротив, знакомую, кудрявую малиновую гриву. Единорожка практически почувствовала, как кто-то целится кексом ей прямо в глаз, и высокий голос шепчет в ухе знакомые слова обещания: «Обещаю, а солгу — кексик в глаз себе воткну!»       — Что-то она затевает, наверное, — закончила белая кобыла торопливо. —чуть было не проболталась… — Я имею в виду, она постоянно что-то затевает, потому что она… ну, Пинки. Теперь ей ещё больше не хотелось отдавать кобылку на попечение своей розовой подруги. Отбросив странные мысли, пони продолжила:       — Дэш тренирует Вондерболтов день и ночь, у неё не будет времени следить за кобылкой, которая, к тому же, не пегас, и может просто упасть с облаков. А Твайлайт…       — Да, я понял. Получается… кроме нас некому?       — Ну, это, конечно, не единственные варианты… но я лично считаю, что так будет лучше всего. Теперь, когда Свити Белль выросла, я справлюсь ещё с одним жеребёнком. Уж ей-то я постараюсь привить все качества юной леди. К тому же… ты помнишь, о чём мы говорили за минуту до того, как найти её? Это не может быть простым совпадением!       — Возможно… — вздохнул дракон, не выпуская из когтей хвоста. — И всё-таки…       — Если ты считаешь, что так будет лучше, то её воспитанием могу заниматься только я, — предложила единорожка. Дракон открыл было рот, но вдруг кашлянул, выпуская облачко зеленоватого дыма, мигом позже превратившегося в свиток.       — Ответ от Твайлайт, — пояснил он, развернув послание. По мере того, как он читал, выражение его лица менялось с озабоченного на удивлённое, а потом он тихонько хмыкнул.       — Что там? — спросила единорожка.       — Я отправил Твайлайт письмо, и описал там всё, что случилось. Она пишет, что не нашла ничего подобного ни в одной из книг библиотеки Двух Сестёр. Даже в секретной секции. Только в одном свитке было описано что-то похожее. Но там не хватало самого важного куска. Как всегда… — дракон снова захихикал.       — А что смешного?       — Да просто вспоминаю, как она обычно реагировала на подобные известия, когда ещё была почти обычной пони. Вот и представил себе, как правительница всея Эквестрии носится по архивам Кантерлота с вытаращенными глазами, крича что-то непонятное и пугая своим видом стражников. А всех, кто попадётся ей на пути — заваливает с головой тучей книг, которые несёт с собой… умора, да и только!       — Да… наша Твайлайт иногда может быть несколько… экспрессивной натурой. Значит, во всех архивах Кантерлота нет ничего, что могло бы помочь?       — Если уж Твайлайт не нашла — значит нет. Единорожка нахмурилась:       — Что ж… значит, вряд ли нам удастся узнать что-нибудь о её настоящих родителях. Так… готов ли ты помочь бедной кобылке? Спайк открыл было рот, но нечаянно посмотрел Рарити в глаза. Какие у неё красивые глаза… сколько к них мольбы и нежности… им просто невозможно отказать!       — Да, конечно… — ответил дракон, словно сквозь сон. Прекрасные, похожие на сапфиры глаза вспыхнули от радости. Да от какой радости — это было настоящее счастье! Сёстры, как же она прекрасна…       — Спасибо, Спайки! — возликовала единорожка. — Я знала, что ты всегда меня поддержишь! Потянувшись вперёд, она поцеловала дракона в сиреневую, чешуйчатую, моментально покрасневшую щёку.       — Осталось только самое главное, — проговорила Рарити. — Имя. Как мы её назовём?       — Ну… — дракон задумался. — У неё такая милая серебристая грива… может быть, Сильвер?       — О, ей подойдёт! — кивнула тёмногривая кобыла. — Вот только Сильвер… что?       — Ну, просто Сильвер.       — Нет, я хочу нашей малышке двойное имя! Они намного элегантнее, и солиднее звучат в полной форме. Только без всяких Хуф, Хорн, Мэйн, Тэйл… они уже такие заезженные!       — Сильвер… Тикап?       — Серьёзно? Ей нужно что-то уникальное, что подчеркнёт её индивидуальность!       — Сильвер Трэд! А что, замечательное имя! И сразу понятно, что она дочь модельера!       — Хмм… неплохо… но мне кажется, что нужно что-то более… вдохновляющее. Что-то величественное, но прекрасное и изящное, как волны её локонов… точно! Сильвер Уейв!       — Ну… в принципе неплохо, — пожал плечами Спайк. — Пусть будет Сильвер Уейв. Рарити сделала завершающий стежок и подняла магией готовое одеяльце:       — Ну… думаю, неплохо. Во всяком случае, на первое время сгодится. Осторожно, чтобы не разбудить малышку, она процокала к своему кабинету и заглянула внутрь. Сильвер Уейв посапывала в своей новой кровати под белой шерстяной шалью.       — Разве она не прелесть? — проворковала единоржка.       — Да… — согласился Спайк. — Она действительно очень милая. Кобыла осторожно подошла к кроватке и заменила шаль на одеяльце. Крошечная единорожка тут же схватилась за него, морщась во сне. Она ворочалась, елозила и тихо всхипывала, словно пыталась спрятаться от чего-то страшного…       — Тихо, не волнуйся, — прошептала белоснежная пони, слегка поправив одеяло. — Ты не одна. Мы рядом… Единорожка засопела, но, кажется, немного успокоилась. Спайк опустился рядом, тоже глядя на крошку.       — Знаешь, Спайки, — прошептала Рарити, — а ведь только сейчас я начала чувствовать нас настоящей семьёй. Дракон не знал, что на это ответить, и поэтому просто приобнял единорожку крылом. В уютной темноте закрытого магазинчика, у детской кроватки, два таких разных существа стали в тот миг друг другу по-настоящему родными.

***

Клубы тёмного дыма буквально ввалились в двери старого замка. Трудно было поверить, что всего несколько часов назад здесь ещё кто-то обитал, и даже сражался за свой дом. Теперь же там была всего одна пони. Тёмная, холодная, безжалостная и почти бесплотная, она была больше тенью, чем пони, как таковой. Бэллос медленно подполз к Некраффе.       — Ну? — спросила она нетерпеливо. — Только не говори мне, что ты не нашёл искомого! Леденящее душу шипение разнеслось по пустому залу. Лицо властительницы теней исказилось от злобы:       — Я велела найти жеребёнка, а не теорию! Бэллос забился в какой-то угол. Теперь его шипение напоминало спущенную шину.       — Ладно. Молись извечной Тьме, чтобы это было полезно, иначе я отправлю тебя обратно в теневой мир, в вечный холод, из которого и призвала! Из мрака донеслись жуткие, неестесвенные звуки чуждого этому миру языка. Некраффа мрачно слушала, а потом резким движением копыта оборвала его:       — Довольно! Я знаю, что на свет любви, дружбы и надежды у тебя аллергия. И что ты пытаешься мне этим сказать? Тьма потянулась к окну, указывая куда-то за горизонт. Некраффа скрипнула зубами:       — Эквестрия, значит? Это было бы разумно… я не могу покинуть сии пределы в этом мире, и эти земли полны тем, что так ужасно на тебя влияет: светом, надеждой и дружбой. Но если ты ошибаешься? Если жеребёнок уйдёт, пока мы будем копить силы, чтобы прорваться в это никчёмное солнечное королевство? Бэллос уже почти зарычал.       — Да… в этом есть смысл. Более защищённое от нас место трудно даже вообразить. Я бы прокляла того пони, что принёс сюда этот портал, но я уже сотни раз проклинала его в своей тюрьме размером с мир, в которую он меня заточил. Что ему ещё одно проклятие? Кобылица сердито фыркнула:       — Ладно. В конце концов, пока этот жеребёнок находится в безопасности, надежда для нас ещё есть… Бэллос затрясся, шипя и плюясь какой-то вязкой субстанцией, похожей на расплавленный гудрон.       — Ладно, не надежда. Тогда у нас ещё есть шанс. Мрак зашипел одобрительно.       — Чтож, малышка Сильвер… однажды мы всё же встретимся, — пообещала кобылица. Её глаза вспыхнули во тьме, прежде чем она снова вознеслась к небесам в столбе чёрного дыма и всполохах тёмного колдовства. Несколько мгновений спустя, зал снова был пуст. Лишь осколки гребня, лежащие на полу, напоминали о том, что произошло здесь считанные часы назад.