Карнифар

***

      Нечеловеческий крик. Звонко бьет по ушам, не теряет ритма и голоса, звучит громко и страшно. Таинственные рыдания принадлежали женщине, а не мужчине. Душераздирающий плач жестоко выводил из себя. Желание обнять ту несчастную и заткнуть в одно время искушало сознание. Хотелось, чтобы она перестала кричать, молить о пощаде. Бедняжка многого натерпелась, хоть и была молода, чтобы испытать столько горя. Её образ расплывчат и неоднозначен, но чувствовалась близость с её силуэтом. Это родной человек.        Прозвучал выстрел. Крик прекратился. Отыне и навеки, плач и страх той женщины остался лишь простым воспоминанием. Памятью в крошечном подсознании, обычным темным пятном в прошлой жизни, что принадлежит маленькой девочке. Рита Кармал — ребёнок, о котором сейчас пойдет речь. Ей недавно исполнилось четырнадцать лет. Она не знает, что происходит с ней прямо сейчас. Рита спит глубоким сном, и видит кошмары, терзающие разум маленькой девочки, где помимо сплошной темноты можно лицезреть только пылающий ад, что пытается разбудить криками таинственной женщины. Кто она? Почему она тревожит своими криками Риту? Черствая часть души пытается отогнать мысли об участи этой страдалицы, но потаенные желания твердят о необходимости помочь и спасти. И почему Рита убеждена, что облик женщины ей близко знаком?

***

      Рита открыла глаза, но ничего не увидела, кроме сплошной темноты. Стояла ощутимая нехватка свежего воздуха в грязном мешке, или в хлопковой медицинской ленте, где запах пропитан мясом и потом. Она не могла пошевелить связанными руками и даже попробовать снять с себя бинты, грубо обвязанные вокруг лица. Её укачивало в разные стороны. Хорошо слышен неисправный мотор и движение двигателя, а открытое окно предупреждало звуками быстро проезжающей автострады. Немного погодя, машина, в которой, по-видимому, она находилась, свернула на обочину и гул остальных проезжающих автомобилей резко прервался. Всё утихло, кроме голосов, что разобрать трудно из-за жуткой боли в голове и верной нехватки кислорода. Рядом с ней, совсем напротив, сидели двое мужчин, что понятно по низкому басу их тембра, когда они разговаривали. Однозначно, что сейчас они в грузовом автомобиле; легковым здесь не пахнет.       В груди начинает расти паника, которая существенно должна быть у девочки прямо сейчас. Ей становилось труднее дышать, она не могла пошевелиться, а рядом с ней находятся двое незнакомых мужчин, которые куда-то её везут, обвязав лицо медицинским бинтом. Детей часто пугают рассказами об маньяках, убийцах, которые похищают маленьких девочек (а может мальчиков) для извращенных утех. Однако, в деревне, где она проживала, редко встречались случаи с похищениями или громкие истории об изнасилованиях, но ребёнок всегда должен быть наготове — золотое правило всего их родного посёлка.        Девочка непринужденно начала подавать признак жизни. Она борзо шевелилась, пыталась расцепить руки, и громко дышала, от паники начиная задыхаться в бинтах. Конечно, люди напротив увидели, что Рита проснулась.        Один из похитителей встал и пересел к ней вплотную, хотя расстояние между ними было совсем небольшим. Когда он подошёл в нос ударил сильный запах дорогого одеколона, перемешанного с гнилью и плесенью. Такая вонь преобладает также у обмотанной ленты, которая не давала ей нормально вздохнуть. Ко всей прочей боли, они сидели на холодных железных плитах, которые установлены внутри грузовика. Стоит середина декабря, холод пронизывал конечности, доводил до дрожи всё тельце. И животный страх помогал ему в этом. Рите становилось всё хуже.        — Ты ей дыхалку перекрыл, идиот! — второй мужчина, что так и остался сидеть на своём месте, с осуждением указал на проблему. — Развяжи, дурень, намотал так, будто убить собираешься. Нас тоже так потом обвяжут, что не отвяжешь.        — Боишься, что принцесса умрёт? — усмехнулся в ответ видно повзрослее мужчина, с хрипотой и более грубой манерой речи. Рита жутко боялась его, не имея капли представления, как он, собственно, выглядит. Наверняка, не лучше, чем голос. — Заказы, а особенно такие взрослые, совсем не хилые, чтобы умереть от такого. Не неси чушь, пусть помучается, хоть немножко привыкнет к будущей жизни.        — Райан, сними с неё ленту, иначе до Кудана донесу твои противоречивые действия.        Мужчина моложе упрямо стоял на своём, не отступая от мысли, что необходимо помочь. Он не желал причинять ей вреда, от чего в душе Риты возникла доля надежды, которая с треском распалась при понимании сложившихся дел. Эти мужчины, они оба, украли её. Везут в неизвестность, по дороге, которую Рита не выбирала. Возможно, прямиком к этому Кудану, которого так испугался грубый мужчина с именем Райан. И показушная добросердечность молодого парня совсем не играет роли в возможном побеге отсюда. Он такой же преступник, ему нет оправдания.        Поговорив с ним, Райан разочарованно вздохнул от отказа в желанной милости. Ему нравилось смотреть на дикие извивания Риты, и он был не против любоваться подобным чуть дальше. Но более адекватный похититель напротив указал на правильный путь. За что девочка была ему благодарна.              Ленту, обмотанную возле лица, наконец сняли, позволив Рите Кармал вздохнуть полной грудью. И наконец увидеть всю обстановку. Она очень боялась темноты, того чувства неизвестности, что кроется за мраком ночи, поэтому очнувшись с закрытыми глазами Рита никак не могла сообразить в чём обстоит тревожное дело. Но сейчас, прищурившись от яркого солнечного света, просвечивающего через окно, она облегченно вздохнула. Отныне, Рита может сконцентрироваться и осознать своё положение. К ней возвращалась надежда, от чего-то невиданная с момента её пробуждения. Казалось, что до этого произошло ещё одно событие, которое привело к слабому состоянию и неожиданной потери памяти. Она нуждалась в ответах, но боялась их получить.              Мужчины обсматривали девочку с головы до ног. Рита Кармал не признанная красавица, но в посёлке она гордилась быть обладательницей необычной внешности среди немалых ровесниц. У неё имелись утонченные черты лица — видные скулы, нос орла, а также изумительного оттенка голубые глаза. Странные густые брови выделялись на лице невольной принцессы, но всегда прекрасно смотрелись, когда Рита хмурилась. Кривые передние зубы её мало заботили, в районе, где она жила каждый ходил с подбитыми зубами, что считалось местной гордостью всего поселения. Так что она определённо ценила и любила свою внешность, но не считала себя безупречной. И что было ужасно, всеми силами избегая смотреть на мужчин, боковым зрением она понимала, что их взор устремлен на лицо, что обличили снятием маски. Они нашли в ней эту скрытую привлекательность. Прекрасную утонченность, которую ей было не занимать. Как дикие звери уставились на добычу. Но мужчина помоложе пришел в себя первым.        — Рита, — обратился он, прекрасно зная имя. — Вы помните, как здесь оказались?        Она беспокойно дышала, наконец дав доступ легким подышать свежим воздухом, хотя в грузовике пахло не хуже, чем в маске из ленты. Параллельно, Кармал осматривала просторный грузовик, примечала разного рода детали, чтобы сбежать, и смело отказывалась давать любого рода ответ похитителю. На мужчин Рита смотреть остерегалась, не желая вступать с ними в контакт, даже если вопрос звучал крайне заботливо. Никто не будет доверять этому притворному доброму тону.        — Эрл себе неплохую телку украл, — с завистью, восхищенно глядя на Риту, пробормотал Райан. — Вот бы тронуть разочек. Я куда нежнее, чем этот садист…        — Мартелл тоже давно желает тронуть тебя, — серьёзно сказал мужчина, чье имя Рите ещё неизвестно. — Сдерживается, но просто дай ему повод, увидишь.        Райан закатил глаза и решил отодвинуться немного подальше.        — Спасибо, что сообщил. Буду знать.        Бурчание взрослого мужчины больше походило на детскую обиду, когда капризному мальчишке отказали в желанной игрушке. Он показательно скрестил руки у груди, издал глупый звук, и старательно избегал смотреть на девочку рядом. Рита наконец решила на них посмотреть. Оба похитителя были одеты в белом обмундированном цвете. Чистейшая, без грязи и видной пылинки одежда. Подобная униформа приходит в сравнение с формой по фехтованию, но без глупых значков и с более военным видом, чем для данного спорта. Выглядит серьёзно и устрашающе, особенно, когда взгляд падает на белый ремень для кобуры. Помимо него, размещен футляр для холодного оружия, острого ножа, который любознательно наблюдал за Ритой исподтишка. Безумно было выяснить, что на лицах мужчин не маска, а медицинская лента, обернутая вокруг, оставляя только проход для воздуха около носа, рта и двух глаз. Они чем-то напоминали мумий, нежели опасных преступников. Хотя возле них лежали две маски, отчего Рита решила, что здесь замешано двухслойное покрытие лица, когда поверх ленты они надевали чисто белые маски, хорошо сливающиеся с их униформой. Сейчас мужчинам скрывать было нечего, поэтому они имели право освободиться от лишней накладки.        — Рита, — неожиданно обратился к ней молодой человек. — Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете?        Она прекрасно слышала его странный вопрос. Более того, он казался совершенно бессмысленным, если учесть варварское поведение Райана и лицо, закрытое грязной лентой, что оказывается является экипировкой их формы. Всё ведет к тому, что мужчины не с добрыми намерениями, как хотят казаться на вид. Вопрос звучал заботливо и тревожно, совершенно не имея связи с тем, что происходит сейчас.        — Кто вы? — наконец Рита решила ответить.        — Тим Хансен. А мой коллега рядом с вами — Райан Диклер. Вы можете ответить на вопрос?        Он без колебания сказал своё полное имя. Сказал, что они коллеги. Возникшее недоумение по смыслу их масок, или ленточных тряпок, если инкогнито было рассекречено, решило не вырываться в виде ответного вопроса. Позволив себе немного расслабиться, Рита неуверенно кивнула. Представленный Тим задал снова вопрос:        — Вы помните, как здесь оказались?        — Нет.        — Вы имеете представление куда сейчас едете?        — Нет.        — Вы чувствуете головную боль после сна?        Рита промолчала. Она задумчиво склонила голову и нахмурилась от непонимания. Девочка больше не хотела отвечать на вопросы. Она хотела домой.        — Кармал, вы слы…        — Да харе с ней возиться, — громко рявкнул Райан, что аж двое пассажиров подпрыгнули. — Мы должны сделать так, чтобы она скоро своё имя забыла, а ты что творишь, скажи мне?        — Это для отчета. К тому же, если она всё равно ничего не помнит, тогда в чем смысл вкалывать в неё эту дурь?        — Слушай, герой, — чуть наклонился вперед мужчина. — Нам дали…господи, нет, ты должен понять! Нам дали две пробирки. Две! Они стоят бешеные деньги, дороже чем наши глаза или почки. Мы получили заказ. Нам дали четкое указание — убрать ей память, когда она очнется. Когда. Она. Очнется. И сейчас, вместо того чтобы вколоть в неё эту дрянь, ты спрашиваешь не болит ли у неё голова? Ты спятил?!        Грузовик налетел на кочки — Рите становилось всё хуже.        — Видел? — указал Райан пальцем на сонную девочку. — Она сейчас отключится, и мы не можем терять время на пустые разговоры. И если тебе так одиноко, то извини, но ты никогда не спрашивал болит ли у меня голова! Ты просто издеваешься, признай это! С предыдущими ты тоже так возился.        Тим вздохнул, отложив отчет в сторону. Его выражение лица не было видно, но чувствовалось, что ему стало неловко. Он скрестил пальцы и опустил голову вниз.        — Райан, ты прав. Мы должны выполнять нашу работу. Исполнять приказ свыше. Но ты не задумывался, что она тоже человек? Что после этого препарата она не будет знать, кто она, и что она из себя представляет. Рита превратится в прототип…и самой Риты больше не будет существовать. Ты только что сам её хотел, но теперь так быстро готов уничтожить ей жизнь?        — Хорошо! — Райан резко поднялся со своего места. Рита, не до конца осознавая конфликт и суть разговора, была рада, что он завершился принятием мыслей Тима Хансена. Однако вместо того, чтобы пересесть обратно к коллеге, Райан направился в угол грузовика, где лежал черный кейс. — Я этой штукой пользоваться совсем не умею, но раз ты не хочешь этого сделать, то будет, как я захочу.        Диклер сел возле кейса, переместил предмет на колени и открыл простым взмахом пальцев. Специального кода или пароля, хоть с цифрами дня рождения Энгельса Мартелла, не имелось у закрытой коробки. Подобной системой лаборатория пренебрегает впервые. Рита Кармал ещё не знает, кому принадлежит этот кейс, и о каком веществе шла речь в их разговоре, но осознавала тяжесть последствий. Она увидела, что из внутреннего отсека просвечивался светло-синий оттенок, что сообщал об ярком содержимом внутри. Пробирки, или дрянь, про которую говорили оба охранника. Они предназначались для Риты Кармал, на горлышке была приклеена надпись. Райан достал препарат и стеклянный шприц, который лежал возле кейса. Он воткнул иголку в содержимое и набрал полной смеси, во весь оборот, стараясь не экономить.        Тим совсем без восторга принял подобные действия. Он вскочил в ту же секунду, когда Райан преподносил шприц к раскрытой пробирке. И Рита не могла понять — он переживал за неё? За жертву? Это не вписывалось в привычные реалии, которые она успела построить. А может заботится о стоимости препарата, который способен разбиться в руках нелепого коллеги?        Или за самого Райана?        — Лучше отдай, — настырно просил об этом Хансен. — Ты отвечаешь только за безопасность, когда я обязан вкалывать в людей эту жидкость. Не бери на себя слишком многого.        — Я просек твою милоту! И ты нихера не сделаешь этого, потому что жалеешь дрянную девчонку, дурак.        — Нет, я сделаю это, клянусь. Неужели ты сам не сочувствуешь ребенку?        — Я сочувствую только нам, когда девчонку привезут со здоровой памятью! Ты понимаешь, что нас не уволят… нас убьют!        Рита чувствовала себя лишней и боялась пошевелиться. Она в душе молилась, чтобы Тим помешал разъярённому коллеге воткнуть в неё иглу с веществом. Но тот всё равно целеустремленно подошёл к ней поближе. Он сел рядом с ней. Она затаила дыхание.        — Не унывай, — усмехнулся возбужденный Райан, присев возле Риты так близко, что вонь ленты чувствовалась особенно четко. — Это не больно.        — Ты можешь ей не туда воткнуть, — вмешивался Тим, но боялся притронуться. Возможно, он просто не знал, что ему делать. Двойственные чувства преследовали его прямо сейчас, и он не знал, на какой стороне ему быть. Почему он не позволит Диклеру сделать их работу? Что движет его лицемерным сознанием прямо сейчас? — Эффект не сработает, гений, если вещество попадет не туда, куда надо.        — Ты уже придумываешь на ходу, — Райан ударил пальцами пару раз по стеклу, через которое просвечивалась жижа. — А теперь смотри, как весело будет.              Рита чувствовала себя уязвимой. Она не могла дать отпор. Руки, ноги и тело — всё связано. Она превратилась в немую статую, которая ждёт своего разрушения. Рита не могла вымолвить слова, или просьбы о пощаде, которую так желает ей даровать мужчина моложе. Сейчас шприц был под властью Райана Диклера, и он не позволит вмешаться Тиму в его всевластный процесс. Ведь он чувствует себя судьей, который вправе вершить судьбы над обделенными в силе. Решать, что делать с теми, кто не может пошевелить просто пальцами, чтобы отбиться. Ужасно грязный, неопрятный мужчина, чьё имя Рита запомнила сразу, предстал перед ней, как палач.        Кармал не сдавалась. Она отходила от головокружительного состояния и приходила в себя. Постепенно, мозг брал вверх над забвением и у неё появлялись силы бороться. Сражаться за то, чтобы оставить при себя крошки памяти! Рита не помнит, что с ней случилось, и как она здесь оказалась, но знает чувства, как ей было хорошо в родной деревне, где она родилась. Как бегала, плакала, радовалась у себя дома, и определённо человека, который её воспитал. Но черты расплывчаты, и этот человек остается загадкой в её нынешней памяти, как и происшествие, пришедшее к текущему моменту истории. И терять подобные моменты из её головы — то же самое, что умереть. Суматоха в голове отразилась в движениях — она стала дергаться, что всё ещё позволяло обездвиженное тело. Это мешало мужчине сконцентрироваться на свершение своего замысла.        — Перестань ворочаться, — рычал мужчина, боясь промахнуться. — Иначе в глаз вколю, не испытывай мою доброту!        — Через глаз не получится.        — Разве? А что насчет Майка и его гениальной идеи усыпить таким образом прототипа? Сработало, так что…        — Но это не снотворное.        Райан раздраженно посмотрел на него. Он держал шприц прям около шеи Риты и прицеливался в специальную зону, которой необходимо придерживаться. Но некоторые ситуации мешали ему это сделать.        — Может быть ты сядешь на своё место и прекратишь стоять над душой?        Тим, не отцепляя взгляда от Райана, тихонько присаживается обратно на своё место. Теперь делу, казалось, ничто не может помешать, потому что тень, нависшая над ними, будто контролировала ситуацию и худшего могло не произойти. А сейчас защита пала и Диклер почувствовал себя более уверенным, в то время, когда девочка теряла надежду.              В этот момент, Рита отчаянно желала закричать во весь голос, чтобы хоть одна душа узнала о несчастие, что с ней приключилось. Но страх быть не услышанной, или что хуже, безразличия со стороны услышанных, предостерегал от ошибки. Крик о помощи не поможет, особенно, когда из окна видны сплошные деревья, но ни одной проезжающей машины. Будто пустая дорога. Она не услышала, после шумной автострады, хоть одного фургона или автомобиля. Только тишина и закат, сообщающий о приходе темного времени суток. А люди, что возможно находятся неподалеку, и услышат писклявый рёв о помощи, вряд ли побегут за быстрым грузовиком, который проедет перед ними за долю секунды. Особенно в зимнюю пору, когда люди носят в таких местах пуховики и толстые сапоги: с ними далеко не убежишь. Дело обстоит не в пользу ребенка.        — Девочка, — нетерпеливо схватил мужчина её за плечо. Она немного опешила, но дергаться не прекратила. — Перестань делать глупости, иначе получишь по роже.        — Поэтично, но разве ты не говорил, что не бьешь женщин? — усмехнулся рядом коллега.        Он выводил его на эмоции. И Райан поддался искушению продолжить с ним спорить. Шприц в этот момент оказался возле лица молодого мужчины. Диклер встал возле него, тяжело дышал и угрожающе держал иглу возле партнера.        — Думаешь это смешно?        — А, по-твоему, это нормально переводить на меня шприц?! — воскликнул Тим, немного вспотев. — Убери от меня эту дрянь!        — Ты мешаешь мне работать, ублюдок, — Райан повышал голос и на фоне хорошо выделялась его хрипота.        Рита, поймав нужный момент, начала вырываться из злосчастных веревок, которые сковывали детское тело. Притупив разного вида эмоции, она начала ворочаться настолько сильно, как вполне был способен мужчина. Она метилась в разные стороны и слышала поднявшийся крик в салоне грузовика.        — Ты глупый человек, Райан, вот что я хочу сказать! — возмущался Тим.        — Посмотрим, как запоешь, когда даже своего имени не вспомнишь, — реагировал мужчина в ответ.              Однако крики неожиданно прервались. Весь экипаж их маленького корабля пошатнулся. С треском, двое похитителей отлетели в разные стороны. Райан покачнулся и упал вперед, как и полагает закон инерции — грузовик резко затормозил. Благо черный кейс не качнулся, в то время как стеклянный шприц в руках Райана разбился, вдребезги соприкоснувшись с железной плитой грузовика. Рита была связана так крепко, что резкая остановка транспорта никак на повлияла на устойчивую позицию. Веревки были прикреплены к специальному крючку, который стабилизировал её положение. Но она видела сложившуюся картину и не могла не заметить паники в скрытых глазах похитителей. Они держались за место ушибов на голове, щурились и открывали рот, чтобы проверить целостность челюсти. Парни, верно, не ожидали, что такое могло произойти. Отбросило всех слишком сильно и далеко, следует, что машина ехала на всех парах, с крайне высокой скоростью для грузовика.        — Блять, — выругался в смятение Райан, с незаметной дрожью поднимаясь на ноги. Он постепенно приходил в себя от внезапного падения на пол. Грузовик стоял без движения. Тим, по счастливому обстоятельству, пострадал меньше всего, потому что удобно сидел, но находился в контуженом состояние. Он первый на кого взглянул растерянный мужчина. — Сука!        — Успокойся, — потирая висок, сказал Хансен. — Грузовик на автопилоте, что ты ещё хотел?        — А функции ему кто такие давал, а?! — вопил Райан. — Какого черта он так тормозит?        — Ты был последним, кто его загружал.        Тим, не понимая тревоги, неосознанно увидел осколки разбившегося шприца с веществом. Жидкость, прекращающая иметь синий оттенок, превращалась в серую массу, как реакция на соединения с наливным полом грузовика. Нелепая ошибка превратила прорыв научного сообщества в бессмысленную жижу на полу старого робота-транспорта. Как и прежде, роботы снова подвели человека. И Рита не знала кого винить (или благодарить) в этой ситуации, когда пробирка с препаратом могла лежать в черном кейсе, который даже не тронулся со своего места. Человек тоже повинен.        — Вау, — смущенно произнес молодой парень, без стеснения рассматривая серую жидкость.        — И это всё что ты мне можешь сказать?        — Я должен плакать теперь?        Райан глубоко вздохнул и медитирующее выдохнул. Он желал вопить и громить всё на своём пути, но сила обстоятельств мешала ему это сделать. Рита, пока тот собирался с важными мыслями, продолжала бороться за своё освобождение. До сей поры, она так и не вымолвила ни одного слова, кроме тревожного и шумного дыхания. Она гордилась собой.        — Ладно, — спокойно сказал Диклер, после бушующей паники в сердце. — Ладно! У нас есть второй, верно? Для этого же нам дали две штуки, верно?        — Всё верно.        — Хорошо, — кивнул Райан, растроганно рассматривая осколки стекла. — Боже. Чего это железо так останавливается?        — Возможно, на дороге возникла преграда. Сходи, посмотри, — предложил Тим. — Я послежу за Ритой.        — «Я послежу за Ритой», — передразнил мужчина, но всё-таки послушался и пошёл проверять. Он перешагнул жидкость, грозно посмотрел на молчаливую девочку и профессиональна распахнул грузовую дверь. Вихрь мигом ворвался в салон, заставив всех присутствующих вздрогнуть от холода. Когда всё затихло, перед взором Риты предстал сплошной лес и заснеженная дорога. Диклер храбро рассмотрел всю позицию, но не выходил. Немного замешкался.        — Не переживай, — послышался подбадривающий голос коллеги. — Никто не узнает об этом. Но лучше нам поторопиться, иначе за это нам прилетит.        Райан кивнул и наконец спрыгнул с фургона. На предостерегающий случай, он вытащил пистолет, тихонько подкрадываясь к рулевой части. К счастью, выстрелов не произошло, значит никого не было, кого могли бы убить.        Второй коллега остался сидеть рядом с девочкой. Атмосфера изменилась. Мужчина чувствовал себя неудобно, что выглядело поистине, как раскаяние за содеянное происшествие. Но отчего такой жалкий вид? Разве он не шел на это, чтобы похитить девочку? Не по его инициативе всё произошло? Столь жалкое оправдание не изменит отношение Риты к этому человеку.        — Почему я здесь? — Рита сама испугалась своего голоса. Она не ожидала, что заговорит. Но ей было необходимо понять, что произошло. Особенно, с учетом, когда дверь грузовика раскрыта нараспашку. Виден один только лес, ни одной живой души впереди, но вид простора, что значил безграничную свободу среди толстых веток, подавал большие надежды. — Зачем я тебе нужна?        — Лично мне…ты не нужна, — усмехнулся Тим, смотря на неё исподлобья. — Но люди побогаче тобой заинтересованы, поэтому везем тебя к ним.        — Они… — Рита прочистила горло. — Они сделают мне…больно?        Хансен зажмурил глаза, откровенно от жестокости ответа, который мог прозвучать. Рита читала как книгу его терзающие мысли вокруг. И без ответа она всё поняла.        — Я думаю, что не вправе отвечать на этот вопрос.              Тим решил закрыть дверь, но маленький проем всё равно продувал. Наступала ночь. Они молчали. На фоне было слышно, как Райан разбирается с технологиями и шумит. В наше время почти не существует грузовиков с личным водителем. Этот момент вышел из моды ещё в 2054 году, когда большинство простонародья потеряли последнюю часть крова из-за «умных машин». Это касалось всего общественного транспорта и не только. Такси, автобусы, троллейбусы, трамваи и поезда… всё стало функционировать в полной мере без помощи человека. Однако, как мы можем заметить, более старые версии барахлят и чаще ломаются. Возможно, дело в том, что никто не заботится об этих машинах.        — А вы?        — В плане? — недоуменно взглянул мужчина.        — Вы хотите сделать мне больно? — девочка говорила очень серьезно, совершенно не боясь спрашивать такие вопросы.        Тим обескураженно улыбнулся. Этот вопрос затронул струны его милосердной души, его мягкой натуры, которая не нуждалась при исполнении заданий. Он всегда держал при себя чистосердечные взгляды, как у ребенка. Но перед подростком, в чьих глазах читается страх и ожидание худшего, он запросто не мог скрыть этот факт.        — Я не думаю, что горю этим желанием, — нашел он ответ после неловкой паузы. — И мой друг тоже не хочет этого. Мы лишь выполняем нашу работу, и нам очень жаль, что другого выбора нет.        — Он пытался меня убить.        — Нет! — мгновенно возразил мужчина. — Он хотел лишить тебя памяти. Райан пытается казаться жестоким, но он добрейший человек, которого я когда-либо знал. Я откровенно против стирания памяти, ведь знаю, что смерть в Карнифарме подарок. Но сам Райан делает это без умысла зла. В лаборатории такие пару раз попадались, которые помнили свою прошлую жизнь…и господь, ты не представляешь, какие кошмары им пришлось пережить. Спустя время, их вычислили, и без разбора убили. Бедняжкам было по семь лет! Семь, мать его, лет.        Тим заметил, как Рита уставилась на него в недоумение. Дураку понятно, что у неё возникли вопросы по поводу упомянутой лаборатории, и весь рассказ напряг девочку до видной настороженности.        — Ох, черт, я всё тебе рассказал.        — Секретная лаборатория? — по-детски, включив нелепый вид, выдала Рита. Ей было трудно не показывать дрожь, но шестое чувство, неведанно откуда появившееся, подсказывало, что необходимо действовать так. — Вы суперагенты?        — А мы похожи? — натянуто улыбнулся Тим, смущенно трогая манжет на правой руке. — Агенты занимаются более правильными вещами, чем мы.        — Тогда кто вы?        — Мы просто плохие люди, Рита.              Молчание. На минутку даже Райан остановился шуметь в рулевой части. Девочка с любопытством и допустимой боязливостью осматривала военную униформу. «Солдат в белом» — так она прозвала его в своей голове. Иронично, но её любимый цвет всегда был чисто белый. Она помнила, когда близкий человек из воспоминаний всегда носил одежду этой нежной окраски. И ей всегда нравился этот цвет.        — Вы не похожи на плохого человека. Такие люди всегда злые, эгоистичные и опасные, прям как он, — она указала головой в сторону, где находился Диклер. — Но ты другой.        — Может мы с Райаном не так сильно похожи друг на друга, но мы вместе творим эти ужасные вещи. Мы нарушаем столько законов, сколько в былом времени ещё не прописали. И когда надо, я могу быть жестоким, злым, эгоистичным и опасным, как ты сказала. В этом смысл моей мерзкой работы! Я блять ворую детей, девочка! Я отдаю их в руки маньяков, и получаю ещё за это зарплату. Они кричат, просят о помощи, а мне всё равно, потому что иначе окажусь на их месте. Мы приспособленцы, которые думают лишь о личном несчастье… кто мы, если не мрази?              Кармал выслушала мужчину с недопониманием многого. Она не вникла в суть его горя, так как считала, что Тим притворяется в своей игривой манере. Он не выглядит, как несерьезный болван, как тот же Райан, но для Риты ближе правда, что он саркастично издевается над её участью. Могла ли она доверять его словам? В её положении — нет.        Что ей остается делать? Бежать? Определённо.        — Мне жаль, — сказала она. — Но мне нужна ваша помощь…пожалуйста.        — Не проси меня об этом. Я не смогу освободить тебя.        — Я понимаю, — мягко ответила Рита, тихонько кивнув головой. — Просто… я хочу попросить об этом именно вас.        — Почему же?        — Вы мне не откажете.        Тим удивленно расширил глаза. Он не ожидал такого смелого заявления. Но Рита знала, что делала.        — Можно мне выйти из грузовика? Всего на минуту, не больше, клянусь.        — Боже, — рассмеялся мужчина, хлопнув себя по колену. Он, верно, ожидал другой просьбы. — И чем я могу в этом помочь? Освободить? Позволить тебе убежать? Девочка, я же сказал…        — Я не буду убегать, — возразила Рита. — Вы будете рядом со мной, удерживать. Но только без веревок, прошу. У меня всё болит из-за них. Я не чувствую ноги… и дышать тяжело.       Он задумался. От чего-то, на его лице возникла улыбка. Возможно, он смеется над ней. Рита знала, что подобная просьба бессмысленна. Конечно же, подоплекой этой просьбы она рассчитывала убежать, но каким образом? Шансы малы. Но девочка не врала. Руки, ноги, всё тело перестало ощущать, что туда поступает достаточное количество крови. Мозгу не хватает воздуха, а вонь в грузовике вызывала тошнотворные позывы. Она чувствовала, что с каждой минутой постепенно переставала мыслить разумно. Глаза начинают закрываться и только силой воли, Рита, держала взгляд начеку. Она боялась, что во время ближайшей отключки, мужчины, что сами признали себя «плохими людьми» сделают с ней непостижимое зло. Поэтому необходимо действовать быстро. Как сбежать? Неизвестно. Но попробовать стало быть — необходимо.        — Прошу, последний раз. Я боюсь этот грузовик, хочу выйти на улицу, пожалуйста.        — Боишься грузовик? — усмехнулся Тим, недоверчиво глядя ей прямо в лицо.        — Вас в том числе.        Он заметно кивнул, поджав губы. Рита видела, как Хансен отводил взгляд и постоянно смотрел вниз, чувствуя себя неудобно перед маленькой девочкой. Через несколько секунд тягостного молчания, Тим повернулся головой в сторону открытого окошка. Он выглянул через него немного прищурившись. Порывистый ветер развевал его ленту, угрожающе готовясь снять последнюю личину приклеенную прямо к лицу. Шёл сильный снег и ничего не было видно.        — Райан, ты как там? — прокричал он.        — Если через пять минут железка не заведется, то я вызову подкрепление, так и знай!              Рита, с упованием на свободу, смотрела на молодого человека в наивном ожидание лучшего. Ей казалось, что Тим способен посочувствовать и помочь, если рядом не присутствовал Райан. Но как жестоко она ошибалась. Сердце ушло в пятки, а дыхание прервалось, остановившись в беспамятстве, когда Рита увидела вытащенный из кобуры пистолет. Определённо, мужчина обернулся и достал оружие, чтобы прямо продемонстрировать девочке — сбежать ей далеко не получится. Он поставил пистолет прямо напротив, придерживая коленом. Покачивал оружием в разные стороны с неясным намерением. Девочка затаила дыхание и переводила взгляд с Тима на пистолет. Тот же наоборот абсолютно безэмоционален и на лице не играла интрига с целью убийства. В глазах читалась усталость и какое-то мнимое одобрение.        — Хорошо, — удивил он, совершенно нейтральный тоном. — Я тебя выведу ненадолго. Но пойми, если убежишь, то мне придется выстрелить.        Рита потрясенно приоткрыла рот, желая что-то сказать, но быстро захлопнулась, серьезно кивнув. Страх преодолела надежда, которая мигом расцвела с новой силой. Она была убеждена, что ей откажут в столь простой просьбе, но крайне рискованной для мужчин. Однако, Тим снова решил произвести впечатление.        — Считай, что это твоя последняя прогулка, — мрачно объявил мужчина, встав со своего места. — В Карнифарме больше не будет такого.        — Карнифарм? — поинтересовались Рита. Тим молчаливо кивнул, но не объяснил.              Он подошёл к ней и начал развязывать веревки. Пистолет положил на плиту, где сидел, недалеко от отчета. Девочка засмотрелась, уставившись взглядом на потенциальное спасение от заточения. Если сможет достать пистолет, то хотя бы попробует выжить. В поселке, где она жила с самого детства, многие мужчины ходили там с дробовиками, винтовками и прочим убоем. Предназначалось подобное хранение огнестрельного ружья для охоты. Риту часто брали с собой, и учили стрелять настоящие профессионалы. Ей очень нравилось прицеливаться и нажимать на курок, но девочка не имела удовольствия убивать постоянно животных. Конечно, пару раз приходилось: уток и одного большого оленя. Но гордилась ли она добычей? Лично Рита считала, что нет. Если не брать в расчет деревню, где Кармал пользовалась популярность «лучшим стрелком среди девушек», то ничем больше похвастаться она не могла. Сейчас же, все навыки, полученные с раннего детства, могли помочь ей сбежать. Рассчитывать на убийство мужчин было непостижимо, но Рита надеялась просто ранить, без смерти, вырубить их.        — Можешь встать, — из мечтаний и горя фантазий, девочку вытащили прямиком в реальность благодаря Хансену. Она будто заново ожила, особенно когда почувствовала свободу раннее скованного тела. Веревки пали, больше не облегая её худое тело, не сжимая руки и ноги. Могут ли теперь пропасть мысли о скором побеге? Неужели из-за тесноты и обиды она мечтала сбежать? Нет, дело было в другом. Теперь это желание возросло.        — Спасибо, — смогла вымолвить девушка.        — Это меньшее, что я могу сделать, — прискорбно признался молодой человек.        Да. Это меньшее на что он был способен. У него есть все возможности даровать ей свободу, обмануть систему и вылезти сухим из воды. Но непоколебимая покорность, вечный страх были как веревки, что удерживали Риту. Только отличие заключилось в том, что первые веревки развязать невозможно. Они связаны вечным узлом.        Тим подал руку, чтобы освобожденная поднялась. Рита неуверенно схватилась за рукав. Через усилия и некую боль, она наконец встала с холодной плиты, которая не давала покоя. Теперь по задумке предстояло схватить оружие и выстрелить в своего похитителя, но план резко прервался. Странно было ожидать, что Тим забудет про свой пистолет. Как Рита поднялась, он первым делом схватил и перезарядил обойму. Снял предохранитель. Значит в любой момент он мог выстрелить.        — А теперь выходи, только не шуми, — пистолет указывал в сторону открытой двери. — Если Райан услышит, нам обоим перепадет.        Рита с благодарностью кивнула в ответ. Быстрым движением, она перешагнула разлитую жидкость серого цвета и оказалась возле выхода. Затылком она чувствовала дуло пистолета, неуверенно направленное прямо в спину. Казалось, одно неверное шевеление, Тим неправильно поймет, и выстрелит не успев разобраться.              Получив разрешение, Кармал оказалась на улице. Только сейчас, забыв о прочих вещах, она поняла, что с голыми ступнями. На ней не было обуви. Она стоит на промерзлой земле, где царит один снег, и холодный ветер заодно продувает снизу. Вздохнув, девочка смирилась. На ней была сверху надета старая куртка, тонкая кофта и штаны для недолгой прогулки. Навевало на разного рода мысли.        — Райан, ты долго?! — сфокусировано, устремив всё своё внимание на Риту, возгласил мужчина.        — Не выходи, идиот! Я закончил, почти. Только не заводится эта брехня, не знаю, что делать.        Кармал не обращала внимание на бушующие возгласы сзади. Не тратив время зря, она сгребла немного снега в ладошку и умыла лицо. Тим завороженно наблюдал за её действия, немного опустив пистолет. Он утрачивал бдительность.        — Сука! — неожиданный крик. В рулевой части что-то случилось. Послышался неразборчивый набор матов, а последующее пугающе напрягло Тима Хансена. Прозвучал короткий взрыв техники. Заклинило и загорелось. Пожар в рулевой части салона грузовика.        — Райан! — вскрикнул Тим. Он позабыл обо всем. Повернул голову и испуганно лицезрел огонь перед ним.              Никто не поощряет ошибок. В ту же минуту, он ощутил резкую боль ниже живота — Рита ударила его в пах. Не ожидав удара, Тим уронил пистолет, схватившись за промежность. Он вскрикнул от жгучей боли, ощущая себя пораженным со всех сторон. Неясно, что его волновало сильнее: Райан в горящем салоне фургона или похищенная девочка схватившая его пистолет. Рита не теряла драгоценное время и свершился план, который до этого казался ей невозможным. Волей случая, судьба даровала ей шанс избежать смерти. Один выстрел и больше никакой преграды не было у неё на пути. Однако жалобный взгляд, который смотрел не в её сторону, а на горящий грузовик, вызывал сомнения в совести. Кармал всегда тверда в своих решениях, но что сейчас так мешает? Она не хочет его убивать. Не желает принести вреда человеку, который похитил её? Везёт за деньги к людям, которые будут над ней издеваться? Да кто он такой, чтобы поощрять и милосердно отпускать за подобные действия? Рита не знала. Но страх, боль и детская наивность, как ком в горле не позволяли выстрелить в несчастного Хансена.              Рита опустила пистолет. Тим не видел, как она это сделала. Он лежал на снегу, с невиданными чувствами смотря в дальнюю сторону. Она его пощадила.              Кармал побежала. Устремила ноги вперед, не оборачиваясь назад, где ярким светом расходился огонь по всему грузовику. У неё не было идей куда бежать, кто поможет. Она находилась в тяжелом состояние и мысли бросали её по разным путям. И паника помешала мыслить разумно. Рита Кармал не додумалась убежать в лес сразу, как только выдался случай. Сначала обратив бегство прямиком по прямой дороге, откуда её везли, но потом свернув в правую сторону, она не ожидала, что упадет.       Послышались громкие звуки выстрелов. Пули попали прямиком в ноги. Несколько других оказались в локтевой части. Хруст и страшная боль. Девочка приземлилась на снежную возвышенность, что возле дороги, и почувствовала теплые ощущения под своим телом. Обильно шла кровь. Она теряла сознание.        Рита закрыла глаза и перед ней предстал другой мир.              ***        — Они здесь из-за твоего отца.        За окном, по прямой дороге к их дому, ехали грузовые машины. Их номера были скрыты. Три черных фургона приближались ближе к намеченной цели. На стеклах приклеен синий значок.        Мама Риты — Лара Кармал — с мучительным выражением лица смотрела в окно. Она застыла в ужасе, не могла пошевелиться. На щеках видна дорожка от непрошенных слез и с каждой секундой их становилось всё больше.        — Мама? — Рита только недавно пришла с прогулки. Она не ожидала увидеть свою мать в таком состоянии. Точнее, Лара Кармал всегда отличалась своей способностью оставаться позитивной и счастливой, даже, если дела обстоят иначе, как следует. Но видеть её горе и страх, для Риты совершенная редкость.        — Мама, не молчи, что с тобой? — ребенок подошёл сзади со спины, переводя взгляд с видимых машин — на неё. — О ком ты?        Женщина будто очнулась, когда услышала голос родной дочери. Младшая Кармал убедилась в серьёзности угрозы, когда увидела дикий страх в глазах своей матери. Грузовики не останавливались, всё ближе приближаясь к их дому. Они как буря двигались в сторону их маленького убежища, чтобы сломать и уничтожить в самые щепки. Мама Риты вытерла мокрые от слез глаза и обернулась к дочери. Она не собиралась бездействовать. В этом Лара Кармал преуспевала всегда — никогда не сдаваться.        — Рита, — серьёзно сказала она, схватив девочку за плечо. — Беги. Вылези через задний двор, ты помнишь, я показывала проход. Но прошу не возвращайся! Держи курс прямо к дому Джона. Он тебя увезет.              Женщина повернула девочку к дальнему окну, через кухню, и стремительно повела, держа за руку. Их маленький дом был одноэтажным, что в нынешнее время считалось редким «нюансом». Но на данный момент, в саркастичном звучание «нюанса» преобладают и другие краски, когда вспоминаешь об экстренных случаях. Тогда один этаж преобразует окна в черные выходы, когда главная дверь далеко или заперта. Второй двери во двор у них не было, только снаружи, необходимы ключи от калитки. И этим преимуществом хотела воспользоваться Кармал.        — Мама, стой, почему ты не пойдешь со мной? — Рита упорно остановилась. Она непоколебимо уставилась на мать, чьи глаза стали красными, как у больного. В ранее время миловидное лицо, что излучало одно добродушие, превратилось в изможденное обличие измученного зверька. Дочь сосредоточенно рассматривала глаза, дабы найти ответы на большинство вопросов в её голове. Однако она поняла, что ответов у самой матери нет. — Объясни же! Почему я должна бежать?        — Они хотят забрать тебя, — женщина подталкивала Риту вперед, сдерживая слезы и держа голову прямо. — Ты должна уйти. Если эти люди найдут тебя…        — Кто? Кто эти люди?! — ребенок боролся за правду. Она должна знать зачем понадобилась людям, которые здесь из-за упомянутого отца. «Отца», которого Рита в лицо не знает.        — Я не знаю, — прокричала женщина. — Я не знаю кто они!              Лара подбежала и распахнула окно, выходившее на задний двор, где стоял высокий забор. На улице стояла декабрьская зима и обильно шёл снег. Как Рита побежит по такому холоду? Её мать не в курсе, кто эти люди, но хочет, чтобы она отморозила себе тело и умерла по дороге? До Джона бежать несколько миль, он живёт в самом конце их деревни! На ней тонкая одежда и нет простых ботинок, чтобы хотя бы спрыгнуть на снежное поле. И самый главный вопрос — от кого она будет сбегать?        — Мама, прошу, успокойся, — молила Рита, начиная перенимать страх женщины перед неизвестным. — Может они едут не к нам? Ты уверена, что это плохо?        — Я не знаю, доченька, не знаю. Господи. На тебе ничего нет.              Лара схватилась за голову, судорожно вздохнув. Видно, что попытки успокоиться давались ей тяжело. Невиданная сила заставила её изнемогать от душевной боли и страха. Что ей оставалось делать, когда она сама не знает, что и кого она боится? Вероятно, она видела подобные грузовики раньше и знала цель посещения. Никогда не знаешь, что происходит в голове человека. И Рита не была в курсе, что в мыслях её родной мамы были тревоги об этих фургонах и что она предполагала об их приезде сюда.              Вдруг послышался опрометчивый стук. В их дверь постучали. Громкий и выжидающий. Настырно требующий пустить гостя (а может гостей). Короткая пауза и снова постукивание, но спокойно огласившее о своём «мирном» приходе. Мама Риты прислушалась. Она отчетливо услышала звук, но просто не желала принимать его реальность. Может ей показалось? Однако повторные удары в деревянную дверцу не могли не послышаться. Гости злились, что их не пускают.        — Мама? — вздрогнула Рита, дрожа от холодного ветра, пускаемого открытым окном. — Это они?              Ответа не последовало. Мгновение и девочка не чувствовала под собой твердый пол. Женщина подхватила Риту на руки. Под стуки во входную дверь, мать поднесла девочку к окну и нежно опустила на холодный снежный покров. Босые ноги сразу ощутили мороз, что стоял после бури. Дочь Лары ощутила мягкий и теплый поцелуй в лоб, который согрел всего на доли секунды.        — Уходи, Рита, — сдавленно прошептала мама. — Уходи к Джону. Я потом приду за тобой.              Она закрыла окно. Тишина. Казалось, что снаружи не будет слышно, что происходит внутри. Но все звуки различимы на улице. Произошла стычка двух пространств, когда слышно улицу и улавливаешь звуки из дома. И как кошмарен этот связанный звук:        Выбитая дверь в их родной дом.              ***              Девочка убежать не успела. Три четких выстрела помешали спрятаться в лес. Но кем был стрелок? Тимоти Хансен? Очевидно, что горе сковывало тело несчастного Тима, у которого совсем не было возможности достать пистолет. Его попросту не было — Рита его забрала. Да и он не преуспел бы так быстро среагировать на побег, к тому же стрелком был неталантливым. Однако, он думал, что Райан мертв. Его коллега, друг и напарник — мертв! Какой абсурд, что, верно подмечено. Иначе никто, кроме самого Диклера, не смог так оперативно помешать Рите сбежать.       Райан появился в самый последний момент, обгорев на правую руку до шеи. Огонь не затронул жизненно важные точки, но взрыв повредил огнеупорную форму. Вся дополнительная защита на его лице сгорела дотла. Медицинская лента не обладала специальными функциями для подобных моментов: она предназначалась, чтобы просто скрыть лицо двойным дном. Если бы Рита могла очнуться в этот момент, то увидела бы кровавое лицо, которое обгорело на две стороны. Лишь кусочки оставшейся ленты скрывали немного брови и правую щеку. Левая сторона обгорела на несколько дюймов, ощутимо затронув слизистую часть у мужчины. Райан преуспел потушить огонь, что затронул бинты, но след ожога остался напоминанием, что его лицо горело пылко и страстно.        Сам взрыв произошел в рулевой части, внутри систем и проводов, где мужчина не смог за двадцать минут правильно настроить систему. Его жалкие попытки обвенчались катастрофой, которая чуть не стояло жизни. Райану крупно повезло, что он смог выпрыгнуть в последний момент, когда услышал шипение и замыкание тока. Халатное отношение к технике являлось неотъемлемой частью жизни, любимого судьбою, Райана Диклера. И его пренебрежение и отсутствие знаний сыграло роль в нынешней ситуации, сложившейся только по вине его самого. Сам мужчина отказывается признавать своё участие в причиненном ущербе. Он считал, что если бы Тим перестал строить из себя героя, свалившегося с горы, чтобы спасать бедных детей, то всё могло сложиться иначе. Как минимум, не разбился бы препарат, который им доверили в строгом порядке.              Когда Райан появился в поле зрения Хансена, бедный молодой человек чуть не лишился рассудка. Привиделся дух, восставший из пепла. Но мгновенная реакция, со строгой сноровкой на побег Риты выдала в нём настоящего Диклера: высокоуважаемого профессионала среди спортивной стрельбы, ранг которого достиг МП-10. И об этих заслугах прекрасно все знали, кроме Риты Кармал, что осмелилась думать будто лучший рядовой «группы 5» мог умереть.        Короткое мгновение и Райан попал точно в цель. Переусердствовал, добив девочку тремя выстрелами, желанно которых хватило бы две. Он специально не целился в жизненно важные органы, дабы заказ привезли целым, как заведено по докладу. Но поверженная цель могла умереть от потери крови, выводя на созерцания публике «Карнифарма» настоящего преступника, осмелившегося притронуться к будущему сокровищу лаборатории. Необходимо спасти ребенка от полученных ран и привезти живой (никто о целости и сохранности не говорил). Однако, дорогу Райана преградил Тим, что крепко обнял выжившего из страшного возгорания грузовика. Его рука коснулась обожжённых мест вокруг плеча, вызвав зуд и боль старательно подавляемые мужчиной.        — Господи, не сейчас же! — раздраженно крикнул Райан, не удостоив коллегу тёплыми объятиями. Он его оттолкнул, продолжая идти на запад. Назад от грузовика, по прямой дороге, оставляя огромные следы на снежной земле; прямиком к умирающей девочке.              Тим быстро пришёл в себя, отстранившись, когда грубо толкнули. Очевидно, глупо себя почувствовав со стороны, он прекратил ликовать. Стало не по себе, от столь открытых проявлений чувств, которые на работе строго запрещены. Он являлся человеком, который следовал каждому правилу, трепетавший перед законами, прописанными в лаборатории, но сейчас он нарушил самое главное — не проявлять свои чувства. И ему было стыдно за своё некомпетентное поведение, что проявилось в результате радости, по случаю живого и здорового друга. Но почему сам Райан не рад своему спасению?        — Райан, сучья ты морда, что случилось в рулевой части? Я думал, что ты погиб.        — Не погиб, — вздохнул мужчина, морщась от боли. — Насчёт того дерьма…железо потертое совсем переклинило. Старая модель этой ржавчины сопоставила какое-то животное, вылезшее на дорогу, с живым существом, которое программе нельзя убивать. Поэтому так резко нажала на тормоз, проклятье искусственное!        — И что дальше? — растревоженный Тим шёл попятам.        — Тебя это так волнует? — остановился Райан, обессиленно опустив пистолет, что напряженно держал, прицелившись в Риту. — Я хотел изменить парадокс этой глупой программы. Начал вписывать команды, которые выключали все эти глупые функции. Если увидит гуся, собаку, корову, даже человека, мне всё равно, но пусть не смеет останавливаться, блять. И как ты можешь прекрасно заметить — у меня ничего не получилось.              Райан не хотел продолжать длинный по объяснениям диалог. Устало вздохнув, он вернул пистолет обратно в свой ремешок и побежал в сторону Риты. Подбежал, чтобы оказать первую помощь, но не для спасения. Быть мертвой — освободиться от будущих терзаний души (и не только). Диклер знал: оставить в живых ребенка значит выдвинуть ей приговор. Но скрытая и порочная часть его черствой сути, утверждала, но не доказывала нужды в наказании Риты за хитрый побег. Ко всему прочему, оставить ребенка в живых считалось единственным выходом из сложившийся ситуации. Он не мог поступить иначе, кроме как прикоснуться к детской шее и довольно кивнуть: девчонка жива.        — Что ты собираешься делать? — Тим также успел подбежать. Диклер заметил, как он стоял в полуприседе, а руку держал около нижней части живота.        — Буду вытаскивать пули.        Мужчина покопался в задней части ремня и вытащил прибор в виде толстой ручки. Тим, до этого скептично отреагировав, увидел предмет с одобрением. Среди всей охраны приписанной в Карнифарм имеется этот предмет — «Булопром». Специальное оборудование для быстрого удаления пули из тела. Им очень гордился Энгельс Мартелл, основатель лаборатории, который спонсировал разработку сего продукта в крупных научных учреждениях. Но достать такую роскошь совсем не просто, если вы не «секьюрити» Карнифарма. Цепь продаж проходилась только среди круга близких друзей старшего Мартелла, и стоимость заходила за рамки разумного.        Способ применения был достаточно прост, если не спеша выполнять несложные действия. Поднести прибор к местам ранения, воткнуть в образовавшуюся дыру, чтобы пуля соприкоснулась с предметом, а дальше нажать на специальную кнопку посередине. Булопром засасывает пулю, без особых повреждений и причинения боли испытуемому человеку. Невероятный предмет.              Не прошло и минуты, как тело Риты очистили от металлических шариков. Мужчины, довольные своей работой, отложили булопром и достали бинты, которые носила Рита до своего пробуждения. Райан оторвал по частям ленту и обмотал у девочки места кровотечения. Жуткие дыры перестали мозолить глаза Тиму Хансену, наконец позволив облегченно прикрыть глаза от усталости. Он чувствовал себя вдвойне лучше, куда счастливее, ведь был на волоске потерять сразу две ценности, которые обязывал защищать. Всё обошлось.        — Каким образом девочка оказалась за пределами грузовика? — обратился Диклер, перебив счастливый момент со звенящим вопросом. — Ты так быстро развязал мои узлы?        — Я их разрезал, — Хансен показал нож, который торчал у него из ремня. Отчасти, он не соврал. Ещё когда Рита попросила её освободить, веревки было тяжело развязать, они намертво связывали тело. Пришлось применить острый конец старого ножика. В остальной части, Тим прибегнул ко лжи. — Как увидел огонь, то забежал как можно скорее её вызволять. Быстро перерезал твои узлы, ну и выбежали вдвоем. На улице я тупо отвлекся, так как за тебя испугался. Тогда-то мне и оплатили пинком в яйца и в придачу отобрали ружье. Не знаю только почему она меня им не убила.        — Влюбилась в тебя.        Мужчины в голос засмеялись от самой неправдоподобной шутки в их жизни. Первым прекратил смеяться Райан, от возбудившейся боли в плече. Раны на лице не сильно тревожили, в то время, когда плечо страдало за всех. Он старался не обращать внимания на поверженные места, но боль стала невыносимой. Тим обратил внимания на болезненное состояние друга.        — Тебе тоже не помешала бы помощь.        — Да знаю я, — возмущенно рыкнул Райан, ещё больше поморщившись. — Но нам надо разобраться с девчонкой.        Тим озадаченно взглянул на полумёртвое тело. Рита потеряла не меньше четырехсот мл крови, лежит в беспамятстве на снежной возвышенности, не имея возможности даже стряхнуть с себя снег, а Райан желает с ней разобраться?        — В этом и суть, — Диклер заметил смятение друга. — Она вырубилась.        — Разве это плохо?        — Да, мать твою, это очень плохо! — лицо Райана исказившиеся от ожогов, приобретало куда ужаснее вид при эмоциональных реакциях. — Как, по-твоему, мы должны вколоть в неё лекарство?!        Хансен не мог ответить. Он знал, что препарат действует только, когда мозг жертвы в активном состоянии. Нельзя вкалывать вещество при многих условиях, а особенно запрещено во время отключки.        — Я попробую её разбудить, — взялся за идею Диклер. — Надо сбегать за кейсом. Ты же его вытащил?        Тим притупил взгляд. Ранее счастливый молодой человек стал хмурым, как туча, будто он пытался вспомнить куда положил черный кейс, который не брал. Возникшая пауза была способна довести Райана до белой горячки. Тот ошарашенно посмотрел в сторону горящего фургона: от «старой железки» оставался один только хлам.        — Ты смог спасти девчонку, я понимаю, — дрожащим голосом начал досадно Райан, — но кейс с последним вариантом спасения ты…ты не взял?!        — Кейс огнеупорный, ты знаешь, — спокойно отреагировал Тим. Слишком переживать было не о чем. Хрупкие пробирки, в которых находилась ценная жидкость, предохранены в специализированном кейсе, чей смысл удержать любую бурю, ураган или смерч.        Однако Райан продолжал бушевать.        — Моя униформа тоже должна быть «огнеупорной», — он взял в примитивные кавычки последнее слово, без стеснения отмечая грубые ожоги на плече, где хваленная форма выделилась обыкновенным браком. — Вижу, что правда.        — Мы говорим о разных местах. Ты находился в эпицентре события, а кейс…        — Ладно! — прокричал Райан безудержно начиная ходить кругами. — Ладно, хорошо. Представим, что обшивка какого-то кейса куда удачнее, чем профессиональная форма. Представим. Но как теперь до него добраться? Там всё в чёртовом огне! А ждать, когда потушат пожар дело бессмысленное. Мы должны через три часа быть уже там!        — Ты вызвал помощь?        — Нет, но внутри грузовика находится датчик движения. Они должны понять, что дело неважное и вызвать к нам подкрепление.        Райан перестал сумбурно ходить, от усталости приземлившись прямо на толстый поверхностный лёд. Он удобно сел по-турецки, не ощутив заметного холода (униформа шла с подогревом), с откровенным разочарованием глядя на Риту, что лежала напротив. Бедная девочка делала заметные и тяжелые вздохи. Её грудь легонько поднималась и опускалась, как в ритме глубокого сна. Снова уснула.        — Из-за мелкой прошмандовки мы с тобой как в куче навоза.              На неловкий момент все замолчали. Помимо Райана, на мирно лежащую Риту смотрел, задумавшись Тим. Теперь не как голодные хищники, что лицезрели красивый облик их пленницы, а как гробовщики, что не знают, как поступить с новым трупом. Ребенок отныне не истекал буйно кровью, но очевидные переживания не покидали слабое тело, что преследовали в бессознательном положении (может во сне, а может от холода). Тим внимательно следил за мелкими подергиваниями маленькой девочки и над чем-то рассуждал в своих мыслях. Он прикусил губу (его плохая привычка при стрессе), начиная обдумывать дальнейшее положение троих членов сегодняшней катастрофы. Разного вида суждения лезли в голову то тут, то там, но очевидная истина так и не приходила на ум.              Самый простой и незамысловатый предлог, что хотел вырваться вслух, казался для Тима ужасной ошибкой. Убивать Риту — нельзя. И подстроить положение так, будто она сгорела во время пожара тоже не допускалось в расчет. Дело в одном, если за это их будут судить, но и в другом, когда задумываешься о жестокости по отношению к девочке.              После подобного варианта, в мозговом центре формируется другая искра вдохновения, где пробуждается иная идея. Помочь девочке, не замарав руки. Конечно, они и так сделали все возможное, чтобы сделать поездку для ребенка хуже, чем могло быть. Но если представился случай вершить справедливость, которой так желал Тим, то он хотел, чтобы мысль реализовалась.        — А почему мы не можем сделать вид, будто у Риты нет памяти? — прозвучали вслух его потаенные желания, возникшие ещё с самого начала поездки.              Райан озадаченно взглянул на юношу, что приходился ему старым напарником. С ним он прошёл через океан и огонь (берем не только сегодняшний день), смог рядом с ним проявлять себя настоящего, постоянно вступался за него при других, был старшим братом, которого не существовало. Но сейчас ему причудилось, будто он лично позабыл об их крепкой дружбе. Словно забыл, кем Тим ему приходится в жизни. Без тактичности помешал и устроил бардак, отказываясь признавать повинность во всём. Но Хансен не говорит об этом — он ищет пути решения проблемы, которые произошли под его впечатлением. Диклер не понимал Тима, когда тот понимал Райана лучше, чем он сам себя. И любая идея, приукрашенно безумная, без разницы, для Райана ценилась из уст близкого друга.        — Мы скажем, что сделали укол, — воодушевленно продолжил Тим, когда увидел, что Райан внимательно слушает. — Нам всё равно будет необходимо объяснить куда делся первый вариант. Сделаем вид, что успешно его истратили на Риту, она потеряла память, но потом произошёл несчастный случай, ты расскажешь про сломанный грузовик и взрыв, из-за которого Рита потеряла сознание. Потом, когда они потушат фургон, то найдут кейс, где будет лежать последнее нетронутое вещество. Проще простого, не думаешь?        — Они нам поверят? — неуверенно сложил руки Райан, но с интересом глядя на подопечного. — И что насчет свежих ран? Думаешь, они не заметят дырки?        — Когда она окажется в лаборатории, то всем будет плевать на это. Главное, что жить может, у них только такое условие.        Мужчина не возражал. Тим ошибочно полагал, где-то в потемках души, что Райан начнет спорить и не соглашаться. Было приятно видеть его осторожное согласие с планом.        — Либо мы попробуем, — Тим добивал мысль до последнего, ободряюще улыбаясь в лицо. — И попытаемся избежать последствий. Либо глупо признаемся в неудаче, где нас потом устранят. Мне кажется, у нас всё равно выбора нет.        — Но это значит, что девочка всё будет помнить?        Резкий вопрос выбил Тима из колеи. Он нахмурил брови, в раздумьях оценивая положение. Осознав, что дело предстоит выглядеть именно так, Тим кивнул.        Райан развел руки в стороны и подавленно вздохнул полной грудью. Он отвернулся и тяжело проговорил:        — Они обязательно узнают об этом.        Юноша, не сдаваясь, немного присел возле Райана, с искренним рвением добиваясь желанного. Он понимал тревоги коллеги и осознавал предполагаемый риск. Во всяком случае, убежденность в единственном верном решение, и понимание, что вся его работа состоит из сплошного, жестокого риска не искореняло его стремление к правде.        — Если узнают, то мы поможем хоть одному ребенку не пройти те испытания, что проходят непомнящие. Её убьют быстро и безболезненно. Мы не станем повинны в сломанной жизни очередного ребенка.              Райан неожиданно поднялся с земли. Он встал и встряхнулся, смахивая с себя клубы снега. Тим заметил его целеустремленность в глазах. Неужели он согласен? Согласен оставить несчастную с памятью? Позволить ей помнить свою прошлую жизнь, свои чувства во время свободы, своих близких, которые даровали ей лучшее время. Во имя чего? Чтобы она страдала в Карнифарме с мыслью, что раньше спокойно жила? Эти мысли приносят боль хуже, чем физическая пытка в стенах облитых кровью. Но может Рита не будет глупа? Возможно, она даст себя сразу раскрыть. Убьют. Пощадят. Милостиво позволят умереть, без мучений. Тим отдаёт ребёнка в руки смерти, не ощущая себя героем, но понимая, что творит немыслимое в рамках свой злосчастной работы. Ведь его всегда беспокоила одна простейшая мысль:              Что может быть хуже смерти?        Ответ:              Только мучительная смерть.        И с этим последним рассуждением, в своей голове, Тим тоже поднялся. Он взглянул в глаза Райана. Осмотрел его обгорелую щеку, красный и кровоточивший нос, а также левый глаз, что опух и потускнел, как после удара. Это лицо его не пугало.        — Ты как? — спросил Тим.        — Я согласен.              На фоне горящего грузовика, двое мужчин средних лет стали дожидаться подмоги, когда четырнадцатилетняя девочка лежала подле их ног. Рита Кармал ждала своей участи. Она не знала, что память осталась с ней навсегда. Но глубоко в подсознании, в секрете от всех, узнала, как убили её родную мать. Она знает всё в ужасающих детальных подробностях.        Рита помнила всё. И помнить будет до последнего вздоха.