Мой странный одноклассник, Эд

POV Алиса

Настало второе полугодие 9 класса. Февраль выдался промозглым и грязным. Тучи на небе лениво плыли, большие и плотные. Я иду по темноте в школу, всё ещё не понимая, почему уроки ставят так рано. Наоборот же, лучше если дети до 7 класса в утреннюю смену, а с 8 уже в вечернюю. Каждый Божий день нам упоминают об экзаменах и с каждым таким напоминанием моё сердце сжимается в страхе, хотя мне и говорили те, кто уже сдал их, что там ничего такого нет, а на нас просто нагнетают. Над зданием, в стенах которого я провела около трёх лет своей жизни, кружила стая ворон, будто назло каркая и придавая зловещности этому месту. Как иронично. - Господа, я люблю делать перестановки, а значит, что будем пересаживаться! - Веселина Фёдоровна, да вы че! - Может не надо, нам же и так хорошо...

Вот и прокатился шквал негодования по аудитории. Учитель у нас была опытная женщина лет 50, поэтому, выждав время, она начала всех распределять по парам и рядам на своё усмотрение. Я максимально не хотела пересаживаться и меня уже не пересаживали с конца 7 класса и, к тому же, не особо была рада сидеть с кем-то за партой - я всегда была одна и мне это нравилось. - Элрик, садись к Сатаненко!

Мои брови поползли вверх от удивления и голова непроизвольно повернулась в сторону этого человека. Две самые странные фамилии в классе и решили посадить рядом. Парень тоже был, наверное, немало удивлён сложившимся и обстоятельствам, однако слова Барыни - закон. Барыня - это и фамилия нашего классного руководителя и прозвище. Оно за ней закрепилось ещё много лет назад, как мне поведала моя старшая сестра, окончившая школу почти что 10 лет назад. Такое прозвище закрепилось не только благодаря звучности и простоты фамилии, но и благодаря характеру педагога и её пышной фигуре, как у купеческой дамы с картин, вкупе с высоким ростом. Несмотря на свою властность и умение управлять большими массами, она все-таки любила детей, и быть учителем, правда, было её призвание.

Из мыслей меня вывел Элрик, который плюхнулся ко мне за парту, впридачу громыхнув тяжеленным учебником который, не был рассчитан на школьную программу. Он улыбнулся и поздоровался, я, соответственно, тоже.

Эдвард Элрик. Стальной, малыш, креветка, коротышка, малая, фасолина... Как только его не называли за всё время обучения, что, конечно, выбешивало блондина. Он действительно был ростом не больше 165 см, но всегда умел постоять за себя. Однажды он до слëз и больницы избил того, кто его задирал, поэтому больше никто не лез к Элрику. А вот прозвище Стальной его никак не задевало. Оно к нему приклеилось после того, как он попал в какую-то жуткую ситуацию и пришёл с протезом правой руки, который блестел как сталь. А потом ещё оказалось, что правая нога несколько выше колена - протез. Ну, я его не застала на тот момент с "живыми" рукой и ногой, подобное мне рассказали тогда ещё новые одноклассники. Такие оборудования, наверное, стоят баснословных денег и, к тому же, как-то отличались от тех протезов, которые были представлены на рынке. У парня они, наверное, более совершенные и эстетичные. Вкупе с этими фактами, он очень умный, что иногда пугало. Он читал книги из программы университетов, знал ответ почти на любой вопрос из области естественных наук. Наверное, именно поэтому ещё он был странен и с ним не особо общались одноклассники, как и со мной.

Большинство человек в классе были шумными подростками с через край хлещущими гормонами и почти каждый из них хотел как-то показать себе, чтобы его услышали и обратили внимание. Я спокойный человек и мне не нравится шум. Мне хорошо в своих мыслях, в то же время не имела ничего против этих ребят. Мы и правда, на удивление, дружный класс, несмотря на то, что может быть необычно для нашего поколения. Они меня не обижали, несмотря на мою отрешённость, странную фамилию, которая, скорее, могла забавлять, и тот факт, что я перешла к ним в шестом классе. Потому, что я так же однажды мальчику, который меня задирал из-за этих причин в течение года, набила ебучку и сломала нос. Ха, и в этом мы схожи с Эдвардом.

Первые два урока мы не общались с новым соседом по парте, а позже, на перемене, как-то нечаянно разговорились по поводу предстоящей контрольной по геометрии. В ней я была полный ноль. Стабильно с шестого класса по этому предмету, по алгебре у меня три. Эдвард же, наоборот, очень хорош был в этой области. - Не имею понятия как её писать и даже темы не знаю. Какие-то буквы, раньше хотя бы цифры были, - немного погрустнела я. - Там не сложно, нам не умеют объяснять нормально материал, смотри... - и тут он достал из своего бездонного рюкзака какую-то тетрадь с формулами, кругами, углами. Я даже сначала испугалась. Элрик начал мне объяснять что-то по этой теме, что я даже, как мне показалось, немного поняла и даже задавала вопросы, вместо того, чтобы глупо хлопать глазами. Но всё равно, надежда в моей душе уже давно умерла и я не надеялась получить что-то больше тройки. Так было всегда: вроде мне объясняют, вроде понятно, но всё равно, когда настаёт момент шевеления мозгами, наступает какой-то ступор и теряется мысль.

Последние уроки прошли скучно и безынтересно. Мы периодически перекидывались какими-то мыслями с Эдвардом, но не часто. Всё же, для меня это показалось чем-то непривычным так как, обычно я где-то молча сижу или что-то рисую.

Я уже собиралась уходить, укутавшись в пуховик и шарф, но на плечо мне упала рука со знакомым лязгом, от чего я обернулась: - Пойдём за результатами, - он как-то дружелюбно улыбнулся, будто что-то знал. Я нервно сглотнула и нехотя повернулась телом сторону Эдварда. - А можно не надо... - взмолилась я, поскольку не хотела совершенно расстраиваться сегодня. - Нельзя не надо, - он быстро шагнул за мою спину и толкал меня в сторону кабинета геометрии, словно я какая-то статуя, а не человек.

Дверь противно скрипнула, Элрик пнул меня в кабинет и закрыл её за моей спиной. В голове заиграла тревожная музыка из ужастиков. Я непроизвольно втянула голову в плечи, когда увидела серьёзное лицо учительницы. На её переносице поблëскивали очки, а рука, держащая красную ручку, тихо стучала о стол, будто отсчитывала какой-то монотонный ритм. - Владислава Олеговна, ещё раз здравствуйте... Меня тут Эдвард привёл, у вас какой-то вопрос? - Сатаненко, - в голосе пробежали какие-то странные нотки, - ты меня приятно удивила. Хоть работа и написана на три... Подойди ближе. Я подошла и она начала мне указывать на мои ошибки, что-то объяснять очень быстро. Я абсолютно не понимал о чем она говорит, однако сделала умный вид и кивала на все её замечания. С меня сошло три пота, пока я нервничала, к тому же, ещё и в пуховике стояла, и тут учитель подытожила: - По факту три, но ставлю четыре за старания. Я знаю, что ты не списываешь. Мои глаза от удивления распахнулись, заблестели, а на лице почему-то непроизвольно поползла улыбка. Я спешно поблагодарила учительницу и выпорхнула из кабинета, вынеся дверь буквально с ноги. Не ожидала, что простая четыре по не интересующему меня предмету вселит такой поток радости. Эдвард ждал за дверью, прислонившись спиной к стене в своём странном красном плаще (Как он не мёрзнет в нём ходить в такой холод?), и беседовал с братом. - Эд, - подождала немного пока они закончат говорить, обратят внимание и произнесла имя соседа, - спасибо, что помог мне. Она поставила мне четыре за старание. Блондин улыбнулся и ответил: - Я же говорил, что проблема в том, как объясняют информацию. Очень рад за тебя. Ладно, до завтра! - Ага, до завтра!

Двое спешно удалились, продолжая оживлённо разговаривать, оставляя меня стоять в своих мыслях о возможности иметь хороший аттестат. Только вот эти два треклятых предмета портили всю малину, а тут такая возможность иметь хорошую оценку за две четверти. Потом я опомнилась, поскольку, глянув на время, поняла что опаздываю на дополнительные занятия.

К вечеру я была совершенно измотана. Дополнительные занятия словно высасывали физические и моральные силы, от чего я лежала звёздочкой на кровати, со спущенными до колен колготками. В голове крутилась информация, перетекающая в белый шум, о прошедшем занятии по алгебре и геометрии. Я всё так же не понимала того, что мне объяснила репетитор, а ещё больше не понимала начерта мне оно пригодится в жизни. Корабли космические строить не собираюсь, летать в космос и быть математиком - тоже нет. Я всё глубже уходила в эти мысли и вдруг обнаружила себя грызущей уже снятые шерстяные колготки. Отплевавшись от шерсти, мой взгляд упал на телефон, который световым сигналом обозначил уведомление. Мне написал Элрик. - Привет Я, не желавшая ни с кем контактировать после сегодняшнего насилия формулами над моим маленьким глупеньким мозгом, все-таки решила ответить из вежливости, поскольку этот человек мне сегодня помог. Завязалась переписка. - Привет. Что-то хотел? - Да. Можешь помочь с сочинением? - Каким? - По литературе, которое по Войне и Миру. Я знала, что у собеседника есть некоторые проблемы с гуманитарными предметами, хотя это даже не проблемы, а скорее мелочи, он всегда имел четыре по подобным дисциплинам. Да, и что-то учитель не по возрасту нам дал для прочтения произведение. Однако я решилась помочь, поскольку литературу люблю и, к тому же, платить за помощь нужно. Я пишу: - - Равноценный обмен? - - Ахахах, да, типа того. - А конкретно что тебе нужно: рассказать сюжет или написать его за тебя? - Если можешь, то напиши его, я не хочу вникать в этот сюжет. Он слишком нудный. - Ахахах, да я тоже не люблю это произведение. А вот Тихий Дон... Это уже поинтереснее). Сейчас, минут через 30 скину. - ок

Усталость как рукой сняло и я, не отвлекаясь ни на что, быстро напечатала текст, погрузившись в образы и действия этого романа. Сочинения и языки мне давались как-то проще, чем математика.

Наконец, завершив, отправила сделанное соседу. Часы показывали почти полночь. Мама сегодня в ночную смену - она медсестра. Папа работал вахтами. Наверное, благодаря этим условиям, я привыкла быть сама с собой и чаще быть в себе. У меня были раньше какие-то подруги, но всегда потом исход один - недопонимание и конец общения, из-за чего иногда даже посещают мысли, что я не умею дружить, либо что-то со мной не так.