Я под твоей кожей

      — Да что же это, я вас спрашиваю, такое?! — дрогнувшим от возмущения голосом, осведомилась Аврора, — Когда это на мне сошелся клином свет? Сначала эти мерзкие реданцы, потом река, потом этот, — её указательные пальцы обличающе указали на, теперь её же, сапоги, — уж простите, нас с вашим хозяином не представили, а теперь — вот! Я, оказывается, должна умереть, потому что ему, — тут её пальцы, описав крутую дугу, взвились в сторону Йорвета, — ненавистно моё тело?! Вы серьёзно? А на меня, значит, можно чихнуть и растереть? А мне, значит, дóлжно обрадоваться великому счастью оказаться эльфом? Мужчиной? Худым, страшным, да ещё и одноглазым?!       На последнем слове Аврора почти взвизгнула, в сердцах топнула ногой и негодующе упëрла руки в боки. В наступившей тишине отчетливо слышался громкий многоголосый шёпот реки, да отдалённый стук топора.       Аврора пожирала безумным взглядом Киарана и того, кто засел в её теле. Такое пренебрежительное, непозволительно-хамское, донельзя вопиющее к ней отношение оскорбляло до кончиков ногтей! Гнев, подгоняемый уязвлëнным самолюбием, вытеснил страх и её понесло.       — Да вы… Вы, вообще, знаете, с кем связались? Да мой отец мокрого места от вас не оставит! Да вы знаете, кто он?       — И кто же? — как-то уж очень тихо спросила та, кого этот Киаран называл Йорвет.       Через несколько секунд Аврора очень-очень пожалела о том, что не уловила в этом почти шëпоте угрозы и, вызывающе подбоченясь, пафосно выдала:       — Мой отец — выдающийся чародей! Выпускник академии Бан Ард, почётный маг и офицер кавалерии Бен Глеана.       Скрестив на груди руки, она многозначительно умолкла, вознамерившись выдержать эффектную паузу. Реакции на свои слова она добилась, но не такой, как ожидала.       Тот, что звался Киараном, недобро сверкал глазами из-под сведённых в жёсткую полоску бровей. Его пальцы сжимали рукоять так сильно, что костяшки стали белыми и Авроре на секунду показалось, что эльф не прочь с такой же силой сомкнуть их на её шее.       — Я же говорил, Киаран, что она заслужила смерть! — яростно шипел второй, — Как пить дать у её папашки руки в крови по самые плечи! А раз она гордится им, значит — из того же теста! Не раздумывай! Прикончи её!       Глядя на их исступлëнные, полные ненависти лица, Аврора поняла, что совершила редчайшую глупость и с опозданием вспомнила слова деда о том, что люди делятся на умных и тех, кто много говорит.       Глаза, которые она ежедневно видела в зеркале, когда умывалась, расчëсывалась или наносила лёгкий макияж, глаза, излучавшие энергию и свет, заглядывая в которые папа называл её «моя искорка», её собственные глаза сочились презрением, холодной ненавистью и жаждой… В них, словно в открытой книге, читался смертный приговор.       Аврора попятилась, лихорадочно соображая, что предпринять, но в голове отчётливо прозвучало: «Беги!» — и она решила с этим не спорить. Развернувшись, успела сделать несколько неуклюжих прыжков в сторону леса, но её быстро настигли. От ловкой подсечки, вместо того, чтоб взвизгнуть, как и полагается вусмерть перепуганной девушке, коротко рыкнула и рухнула лицом вниз. Пока нелепо молотила ногами, кто-то схватил за волосы и приложил головой о камень. Удар был ощутимым, но не достаточно сильным, чтобы отключиться.       — Чего же ты медлишь? — прорычал в ухо её собственный голос, но вопрос был адресован уж точно не ей. — Ну же, пока она оглушена!!!       Аврора успела обречённо прошептать— прощайте, все, — когда в лежавший рядом, видимо принесённый рекой, буковый ствол с угрожающим свистом вонзился и нетерпеливо задребезжал кинжал.        «Промахнулся!», — обрадовалась, но снова рановато, потому что в следующий миг услышала:       — Нет, командир, — голос прозвучал глухо, словно эльф говорил через силу, — по крайней мере не сегодня.       — Давай же, Киаран, я не смогу долго держать её! — настаивал второй.       — Нет, — решительно сказал эльф и выпутал её шею из цепких, но слабых ручонок, — она нужна нам живой.       — Зачем? Что ты собираешься делать с беглой ведьмой?       — В данный момент беглая ведьма — ты, а она — повсеместно разыскиваемый командир отряда скоя’таэлей и вам обоим грозит смерть! — выкрикнул Киаран, с силой заворачивая девичьи руки Йорвету за спину.       — Я уже предложил тебе единственное разумное решение этой проблемы, но ты не хочешь меня слышать! — пытаясь вырваться, воззвал Йорвет.       Аврора тихонько приподнялась, отползла к стволу бука и устало откинулась на него. На лбу болезненно надувалась приличная шишка, но возмущаться уже просто не было сил. Волна гнева внезапно улеглась, тело вдруг налилось свинцовой усталостью, а в душе поселилась безысходная апатия.       Она ощущала себя кораблём, ещë недавно смело и открыто бороздившим просторы бескрайнего океана, но теперь застывшим, безвольно опустившим паруса, загнанным в мёртвый штиль…       «Будь, что будет», — решила для себя и по её щеке покатились слезинки.       От вида плачущего командира Киаран пришёл в полное смятение, хоть и знал, что это не он. Ситуация всё больше напоминала бред и ему отчаянно, больше всего на свете хотелось проснуться, увидеть злющего Йорвета, получить от него взбучку за то, что уснул на посту и жить дальше если не спокойно, то как всегда.       Когда девка напомнила ему об их с Йорветом клятве, он безоговорочно поверил в то, что она — это он. Поверил, что глаза могут врать, что действительность может не уступать изощрённым и страшным кошмарам.       Вот уж никогда бы не подумал, что отвратительное и мокрое, в целом обычное для скоя’таэля утро, теперь покажется таким далëким и внезапно желанным.       Ведь утром всё было на своих местах: с насупленного неба моросил дождь, настроение было, казалось, хуже некуда, зато Йорвет, привычный, хмурый и замкнутый Йорвет был рядом. Был самим собой.       Того, что с ним произошло не пожелал бы и врагу. Но выход, предложенный им сгоряча, Киаран ни на секунду не рассматривал как вариант.       От горящего неукротимым потусторонним огнём взгляда командира чувствовал себя кровоточащим куском мяса. Но исполнить клятву не мог.       Да, в чём-то Йорвет, безусловно, прав. Произошедшее не лезло ни в какие ворота и было необъяснимым и безобразно-унизительным. Киаран однозначно не хотел бы оказаться на его месте, а если бы оказался, наверняка испытал бы то же самое. Но кто-то же должен сохранять хоть крупицу здравого смысла и не делать скоропалительных выводов, ведь цена гнева и растерянности сегодня непомерно высока.       Киаран совершенно отчётливо понял, что в чаше терпения командира этот случай стал последней каплей, ведь он не железный. Йорвет мог выдержать многое: голод и холод, пытки и боль утрат. Но снова разбившиеся надежды подорвали, истощили его. Ведь было потрачено столько сил на то, чтобы Верген, хотя бы отчасти, стал их домом и в один миг всё пошло прахом. Словно взлетел высоко, непозволительно высоко, но жестокая и своенравная мечта не поддалась! Лишь опалила крылья и вот ты уже камнем летишь вниз, разбиваясь о неизбежность. Такое пережить способен не каждый. Йорвет бы пережил. Не в первый раз. Но эта девка… Она окончательно выбила почву из-под ног. Хотя, по ней и не скажешь, что сделала это осознанно. По всему видно — сама в полной прострации. Вон, какую пламенную речь толкнула, хотя, может, и врёт искусно. Однако, упоминание о чародее папаше было явно не к месту. Повезло девке, что её тельце, занятое Йорветом, оказалось слишком слабеньким, иначе не сдобровать ей по крупному.       «Стоп! А вдруг отец тут вовсе и не «мимо проходил»? Вдруг в нём всё и дело? А кто вообще пытался разобраться и что-то объяснить?»       Киаран наблюдал, как девка в теле Йорвета пыталась дать дëру, и как командир в теле девки ловко (даже будучи, буквально, не в себе!) уронил её на камни, а сам думал:       «Вряд ли они сами до конца успели понять суть. Если её вообще возможно понять… Судя по всему, это ужасное превращение произошло незадолго до моего появления и вряд ли Йорвет, как, собственно, и девица, об этом поговорили. Нет. Не успели, а потому…»       Отрицательно покачав головой на очередной приказ расквитаться с девицей, Киаран замахнулся и с силой отправил кинжал в ствол старого бука, увидев, как девчонка, подмятая Йорветом, сначала испуганно ойкнула, а после облегчëнно выдохнула. А когда отползла и тихонько заплакала, по спине вновь побежали шокированные мурашки и, стараясь, не смотреть на это, ответил на упрёк в бездействии:       — Думай на перспективу, Йорвет! Да, ты попал, как кур в ощип, но это не повод опускать руки! Всё, что нас не убивает — делает сильнее!       — Нет, Киаран! Калечит! То, что не убивает — калечит, но не делает сильнее!       — Согласен, отчасти. Но в данный конкретный момент видимых повреждений на тебе нет, а уязвлëнная гордость… Да, с этим трудно смириться, но придётся! Ты в ответе не только за себя, но и за весь отряд! Они верят тебе и пойдут за тобой в огонь и в воду!       — Да?! И как же они пойдут за мной теперь? Как ты объяснишь им зарёванного, спотыкающегося на каждом шагу, торочащего всякие глупости командира? И как представишь им мелкую, слабую, закованную в двимерит d'hoine?       Киаран задумался и Йорвет торжествующе продолжил:       — Да, да. Думай, Киаран, думай. А я уже обдумал. Они решат, что ты сошёл с ума и, в лучшем случае, свяжут и будут ждать твоего просветления. Его, кхм, её, — он мотнул головой в сторону тихо всхлипывающей девки, — начнут лечить. Поить дрянными отварами, а когда поймут, что не помогает, обратятся к Aen Saevherne. Вот тут-то и будет сюрприз! Да ещё какой! А меня… Либо сбросят со скалы, либо прикончат другим способом. Кстати, подсунуть эту, — он со злостью хлопнул себя по бёдрам, — связанную тушку реданским охотникам будет неплохой идеей. Думаю, ей достанется отменный осиновый кол! Так что… Мы возвращаемся к началу нашего разговора и я…       — Тсс, — шикнул Киаран и, подхватив девичье тело командира, быстро, но аккуратно уложил на камни, — сюда идут. Потом договорим. Не высовывайтесь.       Киаран выпрямился и пошёл навстречу двум бойцам, видимо, так же, как и он, уставшим ждать командира. Строго поинтересовавшись, почему они покинули пост, развернул их в обратном направлении и ушёл вместе с ними.       Йорвет выждал немного, но больше никто не появлялся. Видимо, Киаран таки нагрузил делами всех и можно было не опасаться нежданных гостей, но и высовываться, пока он не вернётся, не стоило.       От вида плачущего себя хотелось броситься в реку и разучиться плавать. А ещё лучше — привязать к ногам вон тот здоровенный камень, чтобы наверняка.       «Тьфу!.. И на хрена мне оба глаза, если открывающийся вид не то, что не радует, но вызывает дичайшее отвращение! Заставляет пожалеть о том, что родился и увидел свет!»       Чтобы отвлечься, Йорвет намотал подол юбки на локоть и осмотрел мощный ствол поваленного стихией дерева.       — Как специально, — буркнул скоя’таэль, попытавшись выдернуть кинжал, на две трети угодивший в трещину.       — Слабак. — процедил сквозь зубы, адресуясь то ли к Киарану, так и не сумевшему внять его приказу, то ли к себе самому, так как при нынешней расстановке вещей силëнок у него в разы поубавилось.        Надсадно кряхтя, Йорвет принялся расшатывать кинжал и костерить друга.       «Дьявольщина! Киаран! Думать на перспективу, говоришь? На перспективу?! Какая, к чертям, тут может быть перспектива? Сидеть и ждать, пока эта гадина очухается и решит пристукнуть меня? Конечно, даже с таким раскладом ей так просто со мной не справиться, но если она освоится в новом теле и задумает бежать? Что тогда? Кричать — помогите? Нет! Я должен, просто обязан быть вооружён, а ты всадил кинжал в эту…в эту задницу!»       После изнурительной борьбы, острие нехотя поддалось и Йорвет, тяжело дыша, подпëр спиной ствол и обратился к девчонке:       — Ты знаешь, почему это с нами произошло и как вернуть всё назад?       Она отрицательно покачала головой.       — Я так и думал.       После порывистого всхлипа его тихо спросили:       — Убьёшь теперь?       Вместо ответа Йорвет поискал на себе место, куда можно было бы спрятать кинжал, но так и не нашёл. Честно говоря, оглядывая изуродованный корсет, единственный, но слишком мягкий сапог, дурацкие, совершенно ни на что не годные чулки, он серьёзно обдумывал её вопрос.       Да, он слаб теперь, но скоя’таэльский опыт, что называется, не пропьёшь и у него достанет умения, отточенного десятками лет, изловчиться и убить тварь. Но слова Киарана никак не шли из головы.       «Думай на перспективу. Думай… Чёрт, Киаран, легче сказать, чем сделать». — Йорвет потёр переносицу, пытаясь сосредоточиться, — «Раз уж на то пошло, то, в первую очередь, попытаться не умереть. В её распоряжении опытное тело, но пустая голова, в моём — наоборот. Если чисто гипотетически предположить, что есть способ вернуть всё, как было, то нам во-первых, наши тела ещё понадобятся и стóит их поберечь. Но без присмотра она в лесу не протянет и пары часов. Что ж, придётся вступить с ней в вынужденное сотрудничество и проследить, чтоб с моим телом не стряслось ничего непоправимого. Во-вторых, что она там болтала про отца? Бан Ард? Насколько мне известно, многие выпускники этой академии тайком промышляют некромантией и всякими запрещёнными штучками. Если всё обставить как надо и надавить на болевые точки (ведь его дочурка теперь заложница!) можно привлечь папашку к решению проблемы. Что ж, кто не рискует… Ну, а в-третьих, не попадаться на глаза знакомым. Иначе привлечëм к себе внимание, что чревато. Так что, нет, я тебя не убью. По крайней мере пока, но и сообщать тебе об этом тоже не стану. Помучайся в неизвестности, гадина».       Йорвет нарочито кровожадно глянул на девицу и злорадно ухмыльнулся от того, как она трусливо втянула голову в плечи.       Как ни странно, это решение и совершенно беспомощный вид девчонки, охладили пыл, заставили примириться с ситуацией. Зато новая проблема только и ждала, когда переживания отступят на второй план, чтобы, подобно утопцу, схватить в свои цепкие, леденящие пальцы.       Холод. Липкий, мокрый, проникающий в каждую клетку, заставляющий зубы отстукивать скорый дëрганный ритм.       Йорвет и не заметил, что продрог до самых костей и скукожился, как забытый на грядке до первых заморозков огурец.       Чтобы пересилить себя, отогнать холод, попытался расправить плечи и глубоко вдохнуть, но что-то мешало. Опустив глаза, снова выругался.       «Bloide d'hoine! Как можно добровольно носить эту дрянь?!»       Ощупав себя, усмехнулся.       «Завязки спереди. Плëвое дело!»       Распустив шнуровку, высвободил руки из рукавов, кинжалом поддел крючки корсета и с наслаждением избавился от него, оставшись в прозрачной батистовой сорочке.       Донесшийся стыдливый ах не возымел никакого эффекта. Словно скинув с плеч гору, несколько раз полноценно вздохнул и принялся энергично по очереди (мешала проклятая цепь) растирать плечи. Но эти движения принесли новое неприятное ощущение.       Йорвет замер, прислушиваясь к себе. Да, колотун продолжал ломить кости, но было что-то ещё…        Он опустил голову и уставился на свою грудь, нехило выпирающую через тонкую ткань мокрой сорочки, и торчащие, болезненно напряжённые соски.       Видеть подобное приходилось и не раз. Он уже давно знал, что соски у женщин, как мужской член, могли свидетельствовать о возбуждении, либо, как сейчас, о замерзании. Вмиг припомнилось, как во время летних гроз, застигнутые врасплох эльфийки, старались побыстрее убраться в палатки, ведь тонкая летняя одежда не могла это скрыть.       Но видеть — одно. Испытать на себе — совсем другое.       Чтобы избавиться от неприятных ощущений, Йорвет решил поступить так же, как поступил до этого с плечами — растереть.       Искоса взглянув на девчонку, увидел, что та наблюдает за ним, впившись зубами в накрепко сжатый кулак.       «Занятно, должно быть, наблюдать, как твоё тело вдруг оказалось в полном распоряжении незнакомца». — криво ухмыльнувшись этой мысли, грубо крутанул соски, зажав между большими и указательными пальцами.       «Бо-ольно!» — рассерженно шикнул, потому что от грубого прикосновения ледяных пальцев ему показалось, что с этих участков неведомый палач содрал кожу.       Девчонка тихо (сочувствующе?!) скульнула, но не обмолвилась ни словом.       «Боится? Правильно делает», — закусив губу, раздумывал, что бы ещё такое предпринять, но внезапно осенило.       Йорвет принялся с остервенением тереть ладони, а когда между ними зародилось долгожданное тепло, засунул руки за пазуху и накрыл грудь.       От благодатного расслабляющего тепла протяжно выдохнул, блаженно прикрыв глаза. На несколько секунд замер, отдавшись приятным ощущениям и непроизвольно несколько раз легонько сжал пальцами приятную упругость.       Девчонка, всё это время безмолвно наблюдающая все его телодвижения, возмущённо задохнулась.       «Бесись сколько угодно, больше тебе ничего и не остаётся», — злорадно хмыкнул, продолжая это занятие.       Ощущение слияния холодной кожи и тёплых ладоней завораживало. Неуместно и некстати.       «Я так замёрз, что это мимолётное тепло помутило рассудок! Dana Meadbh! Пусть Киаран додумается прихватить сухую одежду!» — с опозданием одëрнул себя, рывком выпростав из-за пазухи руки.       И как нельзя кстати, потому что рядом бухнулся свёрток, а радостный голос Киарана возвестил:       — Сухая одежда, командир!       Йорвет вскочил, мысленно восхваляя друга за догадливость, но резкая боль в низу живота заставила согнуться пополам.       — Что с тобой! — Киаран кинулся поддержать его, попутно обратившись к девчонке, — ты чем-то больна?!       В ответ прозвучал какой-то невразумительный бульк, а Йорвет кроме боли, почувствовал знакомое давление.       — Что ты сказала? — резко переспросил Киаран, непонимающе глядя на озирающегося по сторонам Йорвета.       — Когда я волнуюсь или замерзаю, то очень-очень хочу в туалет… По-маленькому…